В какой—то момент, когда я кручу головой, замечаю знакомый профиль и машинально останавливаюсь. Руслан проходит около барной стойки, меня не замечает.

У меня же в груди рождается горячий шар волнения, заполняя собой вены. Сквозь подпрыгивающую толпу, всматриваюсь в него. На этот раз на нём не кофта с капюшоном, а обычная черная футболка. Он серьезен и собран. На лице ни намека на какие—либо эмоции. Там глухая стена. Как и сегодня днем. Как во все прошлые разы, когда мы пересекались.

– Ты чего? – Слава касается моего уха горячим дыханием. – Даш?

– Ничего, – отрываю взгляд, чтобы взглянуть на Славика. – Пить хочу.

А когда возвращаю взгляд туда, где шел Руслан, то найти его уже не могу.

Начинаю лихорадочно крутить головой в поисках. Потому что мне нужно. Крупный силуэт замечаю спустя пару секунд. Он рассекает толпу как ледокол и движется по направлению к выходу.

– Я принесу тебе, – говорит Слава, отрываясь от меня, но я останавливаю его, удержав за руку.

– Не надо. Я сама.

Сорвавшись с места, пробираюсь сквозь танцующих, следуя за удаляющимся Русланом. Мне необходимо поговорить с ним. Сейчас или никогда. Понять все наконец, черт возьми.

Решительность толкает вперед, вынуждая игнорировать то, что меня пару раз задевают руками по голове.

Под оглушающую пульсацию сердца, ускоряюсь, когда понимаю, что потеряла Руслана из вида.

Черт.

Тяжело дыша, быстрым шагом преодолеваю коридор, выскакиваю на улицу. Здесь людей не меньше. Кто—то курит, кто—то громко смеётся, но покрутив головой, я вижу спину, обтянутую черной футболкой. Руслан скрывается за поворотом, а я тороплюсь туда.

На этот раз он от меня не скроется и ответит на все вопросы. Я слишком долго ждала этого разговора, чтобы отступать.

Но решительность моя испаряется, едва я достигаю угла. Знакомые голоса заставляют остановиться.

– Во сколько встречаемся? – спрашивает отморозок, который сегодня напал на меня.

– В два часа, – отвечает Руслан.

– Возле Электроника?

– Да.

– Что там брать—то? – эмоционально выдает еще один, – Одни мобилы? Надо что—то серьезнее. Мы в прошлый раз отлично наварили на технике.

– После прошлого раза поднялся шум. – отрезает Руслан, а я не дышу. Мысли в голове пытаются выискать логику и понять то, о чем они говорят, – Электроник хоть и не богат на выбор, но хотя бы что—то. А подавать заявление владелец не станет. Он нелегально мобильные сюда возит. Так что, мы считай не засветимся.

– Ладно. Что там с замком? Отмычку я беру? – спрашивает первый.

– Нет. Двери на мне, – ровно произносит Руслан. – На всё про всё у нас будет десять минут. Там рядом жилой район. Вскрываем, берем всё и валим.

– Не учи ученых. Не впервой, – смеются они, а я прирастаю к месту.

Шок пригвождает к земле.

Это что, выходит? Руслан грабит магазины с этими отбитыми на голову?

Да быть этого не может. Я не верю.

– Тихий обещал неплохой процент, – служит мне ответом. – А потом заляжем на дно на время.

Машинально мотаю головой.

Боже, зачем? Как так—то?

Мое оцепенение рушится, едва я слышу, как они начинают двигаться. Рывком разворачиваюсь и стремглав уношу ноги.

На выходе из клуба врезаюсь в Славика.

– Эй, ты куда ходила? – он ловит меня за плечо и взволнованно всматривается в лицо.

Оборачиваюсь, опасаясь, что меня могли увидеть, но нет. Вероятно, они ушли в другую сторону.

– Ты знал, что Руслан грабит магазины? – требовательно смотрю на него.

Судя по тому, что удивленным друг не выглядит, делаю вывод – знал.

Резко сбрасываю с себя его руки.

– Почему не сказал мне?

– А зачем? – он засовывает их себе в карманы. – Что это изменило бы?

– Ты пытался с ним говорить? – игнорирую его вопросы, задавая свои, более важные.

– Нет.

– А твой отец? Он в курсе? – От этой мысли холодеют конечности.

Если Пал Палыч знает, то ему ничего не стоит его арестовать. В груди сдавливает так, что сделать вдох кажется слишком сложным.

– Думаю, нет. Они знают, что есть банда, которую они никак не могут взять. Но не думаю, что в курсе, кто именно в ней промышляет.

Боже, Руслан в банде…

– Слав, надо с этим что—то делать, – на эмоциях шагаю к нему снова вплотную, – я слышала, как он со своими дружками обсуждал, что сегодня они пойдут грабить один магазин. Надо его остановить.

Взгляд Славы меняется молниеносно. Он резко берет меня за руку и оттаскивает в угол.

– Значит так, Даша, забудь об этом. Никуда мы лезть не будем. Шмель сам выбрал свою дорогу.

– Как ты можешь так говорить? – цежу ошарашено сквозь зубы. – Ты что не понимаешь, что ему нужна помочь?

– Рус меньше нас всех нуждается в помощи. Он всегда был сам себе на уме. Вот пусть сам и разгребает дерьмо, в которое вляпался. А ты чтобы к нему не совалась, ясно? – рявкает ожесточенно, а потом шумно выдохнув, уже спокойнее снова берет меня за плечи, – Даш, ты не та, кто может до него достучаться. Просто отпусти его уже.

Отпустить?

Когда внутри все щупальцами тянется к нему даже спустя четыре года?

Прости Слава, но я этого сделать не могу.

Глава 3

Камера в руке дрожит. Пальцы будто не мои – липкие, подрагивающие, еле удерживают её. Страх ползёт под кожей противными змеями, сдавливает грудь и оплетается вокруг рёбер. Сердце колотится так яростно, будто вот—вот пробьёт себе путь наружу.

Зачем я только решилась на это?.. Знаю же, что эти отморозки могут меня как минимум покалечить за то, что я сейчас делаю. А как максимум, закопать где—то на пустыре. И ни один из них не пожалеет.

Хотя нет… один, возможно, пожалеет. Именно из—за него я и пошла на риск. Под покровом ночи, с одним только ножом в кармане для защиты поехала на окраину города.

Потому что помню его другим. Не чудовищем, а другом, которым он был мне четыре года назад.

Другом, от которого я хотела большего. И думала, что он тоже хочет.

А он бросил меня. Ушел, и превратился в беспринципного монстра.

Что еще Руслан делает помимо грабежа я могу только представить.

Выхожу из тени, крепко сжимая подрагивающими пальцами камеру, на которую снимаю то, как он с его дружками скидывают с витрины магазина мобильные телефоны и другую мелкую электронику.

Они разбили фонарь, но внутри помещения горит приглушенный свет, благодаря чему лица видно довольно хорошо.

Смачиваю горло слюной, готовясь к разоблачению. Без него никак. Я должна проверить осталось ли в Руслане что—то человеческое. А сделать это можно только одним единственным способом.

От нервов дрожат колени, вибрирует грудь и спирает дыхание.

– Быстрее, – торопит кто—то из них.

А я воспринимаю это как знак для себя.

Набрав в легкие побольше воздуха, окликаю их севшим голосом:

– Эй, улыбнитесь на камеру, мальчики.

Все трое синхронно поворачивают в мою сторону головы, но смотрю я только в темно—зеленые глаза, казавшиеся мне когда—то целым миром.

Руслан небрежным движением откидывает назад волосы, и жестко сжимает челюсть.

– Закругляйтесь, – бросает своим подельникам, отодвигает носком кроссовка стоящую на его пути спортивную сумку, и тяжелым шагом идет на выход из магазина.

Ноги сами хотят сделать шаг назад, но я втаптываю страх в пятки и остаюсь на месте, чтобы не показать его ему.

Камера в руке вздрагивает, когда он подходит почти вплотную. Перевожу объектив ему на лицо, снимая крупным планом.

– Улыбнешься? – голос срывается. – Отцу Славика понравится. Он давно ищет тех, кто опустошает магазины. Не стыдно будет смотреть в лицо отцу лучшего друга?

– У меня нет друзей, Даша. Ты как никто должна это знать, – его равнодушный голос звучит, как пощёчина.

– И кто в этом виноват? – опускаю камеру и смотрю ему прямо в серьезные глаза. – Ты сам от нас отказался. И выбрал это отребье, – киваю в сторону отморозков, застегивающих сумки с награбленным.

– Только не говори, что вы скучали. Славик тебя не утешил?

– Представь себе, скучали. Я скучала. Или для тебя это ничего не значит?

От того, как он ведет плечами, будто ему все равно, я испытываю самые настоящие болевые ощущения в области сердца.

Хоть Руслан никогда не говорил мне, но я была уверена, что он чувствовал что—то ко мне. Ловила его взгляды, улыбки, и сходила с ума. Думала, что мои чувства взаимны. Глупая, наивная дурочка. Придумала себе то, чего нет.

Мне говорили, что он опасный. Предупреждали, а я не слушала. Верила, что моя интуиция не ошибается.

– Камеру дай сюда, если не хочешь уйти на переломанных ногах, Даша, – протягивает руку Руслан.

Меня же ударом молнии пронзает от его угрозы. Камера чуть не выскальзывает, но я сжимаю её крепче, до боли в костяшках пальцев.

– Черта с два. Если ты сам не в состоянии обеспечить себе нормальную жизнь, это сделаю я. Пусть таким способом, но я не позволю тебе и дальше прожигать свою жизнь с этими ничтожествами.

– Слышь, коза, – один из них встает рядом с Русланом. – Тебя пока по—хорошему просят. Во второй раз будет по—плохому. И тебе это не понравится.

Он мерзко облизывает губы, намекая на то, что меня может ждать. Внутренне сбиваюсь в комок, потому что не узнать того, кто еще днем зажал меня в арке невозможно. Я до сих пор помню его отвратительный запах.

К горлу подкатывает тошнотворное предчувствие.

Намеренно смотрю в глаза Руслану, ища хотя бы толику поддержки. Но он как бесчувственное изваяние, смотрит на меня чужим, незнакомым мне взглядом.

И я вдруг понимаю, что он не поможет. Это больше не тот Руслан, с которым мы валялись на пледе и ели бутерброды. От парня, который улыбался своей головокружительной улыбкой не осталось и следа.

Желудок в панике сжимается. Не разрывая с ним зрительного контакта, машинально делаю шаг назад.

Ты не сможешь так поступить… мысленно пытаюсь до него достучаться. Не посмеешь.

– Беги, Даша, – отвечает он мне вслух.

Спокойно. Но с устрашающим обещанием в голосе, от которого у меня вдоль позвоночника выступают ледяные мурашки.

– Ты чё, Рус? Мы отпустим ее вот так? – Оскаливается еще один отморозок.

– Мы поиграем, – лениво отзывается Руслан, обводя меня взглядом. – Ты же спортсменка, бегаешь хорошо. Даю тебе фору в тридцать секунд.

– Руслан… – голос обрывается на шёпоте. В груди паника, руки стынут, как лёд. Всё тело замирает в страхе.

– Беги, Даша. Время пошло.

Лихорадочно обвожу взглядом все три довольных лица. Моральным уродам идея с догонялками, похоже, пришлась по душе, и не веря в то, что они действительно способны на это, делаю еще один осторожный шаг назад.

Руслан демонстративно поднимает руку и смотрит на запястье, на котором красуются электронные часы.

– Уже двадцать пять секунд.

Господи…

Я срываюсь с места, будто по команде.

Забыв отключить камеру, несусь вперед, охваченная ужасом.

Я бегу – не оглядываясь, не думая, не чувствуя под собой ног. Воздух жжёт лёгкие, ноги подкашиваются, будто горят. Сердце грохочет в ушах, как барабан. Я мчусь, как в бреду, не разбирая дороги.

Фонари светят пятнами, но многие уже не горят. Темно. Жутко. Я не знаю этот район, не понимаю куда бежать. Здесь мрачно и пусто.

Хотя бы одна машина проехала, боже.

Перебегаю дорогу, надеясь спрятаться в посадке.

Ныряю в переплетение веток кустов, которые больно царапают кожу, и бегу куда глаза глядят.

Лишь бы вперед. Лишь бы оторваться.

В какой—то момент мне кажется, что за мной кто—то следует. Под быстрыми тяжелыми шагами слышится хруст веток. Я мчусь, не разбирая дороги, уворачиваясь от деревьев, что вырастают на пути.

Глаза жгут слезы. Поверить не могу в то, что Руслан захотел поиграть. Поиграть мною, как игрушкой.