Один тип завел машину. Новенький универсал «Форд», и он был под завязку набит жиром. Жирный водитель в гавайской рубашке, рядом – жирная жена, два жирных ребенка на заднем сиденье. Автомобиль на удивление ловко обогнул стойку с колонкой, вспыхнул фарами и рванул к выходу.

Люди бросились перед «универсалом» врассыпную, и я мельком увидел лицо водителя, когда тот промчался мимо. Оно походило на маску, сделанную из мастики, с нарисованными глазами, размером с мячи для гольфа.

Фары светили в темноту, но не проникали в нее. Машина, звякнув, вдавила в пазы парковочные шипы и исчезла в «шоколадном пудинге». Будто испарилась. Не было слышно даже удаляющегося звука двигателя.

Высокий ковбой в стетсоне, утыканном зубочистками и перьями, неспешно подошел к проему, пожал плечами и произнес:

– Давайте выясним, что за хрень здесь происходит.

Придавив ногой парковочные шипы, он сунул руку по локоть в «пудинг».

И вдруг закричал. Ни в реальной жизни, ни в кино я никогда не слышал такого звука. Будто у меня внутри сдетонировала глубинная бомба, и взрыв разрушил позвоночник и сотряс череп.

Ковбой отшатнулся назад, шлепнулся на землю и стал кружиться, словно пес с выпущенными кишками. Рука от кисти до локтя у него отсутствовала.

Мы бросились ему на помощь, но не успели коснуться его, как он заорал:

– Назад, черт возьми. Не трогайте меня! Оно течет!

Он снова закричал, но было похоже, будто его голосовые связки залепило грязью. И тогда я увидел, что он имел в виду, когда сказал «оно течет». Рука медленно растворялась, сперва повис рукав, потом сложилось плечо, и ковбой снова попытался закричать. Но что бы ни пожирало его снаружи, изнутри оно обрабатывало его еще быстрее.

Кости и плоть у него превратились в желе, лоб вывалился вперед и стек на разрушающееся лицо. Ковбойская шляпа накрыла собой жидкое месиво. Все его тело превращалось в жидкость и вытекало из одежды отвратительными ручьями. Вонь была ужасная.

Задержав дыхание, я осторожно протянул руку, взял один из его сапог и перевернул. Из него вылилась мерзкая, похожая на рвоту жижа.

Стоящий рядом Боб выругался, а Уиллард произнес что-то неразборчивое. Выронив сапог, я посмотрел на тьму за жестяным забором, и до меня дошла страшная истина.

Этот автокинотеатр стал для нас ловушкой.

6

Тот факт, что автокинотеатр превратился в западню, стал сразу же понятен большинству, но постепенно его приняли и остальные. Хотя были и такие, которые сначала ничего не поняли, как та парочка в «Бьюике», припаркованном неподалеку от нашей компании, которая разглядывала шляпу, сапоги и пустую одежду растворившегося ковбоя. И комета, и вопли остались без их внимания. Они были слишком увлечены своими любовными утехами. Парочка расположилась на заднем сиденье, одну ногу девушка закинула на кресло, а другую – на полку для мелочей. Мы все наблюдали за раскачивающейся машиной, и видели, какому испытанию подвергаются амортизаторы и четырехслойные шины. И когда машина наклонялась в нашу сторону, было видно скачущий вверх-вниз бледный зад, словно человек-невидимка подбрасывал баскетбольный мяч. Мы не спускали с него глаз, поскольку он был тем, что связывало нас с нашей прежней реальностью. И я очень расстроился, когда все кончилось, девушка опустила ноги, а чуть позднее они с парнем выбрались из машины, помятые, сперва сердитые, а затем смущенные. Причиной этому послужили наши лица, образованная нами толпа, гул наших голосов, тот факт, что еще больше людей шло в нашу сторону и, конечно же, абсолютная чернота вокруг.

Кто-то попытался рассказывать парочке про комету, про толстяков в «Форде» и храброго (или глупого) ковбоя, который растворился, но те лишь ухмылялись.

– Да ладно, – произнес парень.

– Что ж, – сказал Боб, и показал рукой на «пудинг», окружающий автокинотеатр, – наверное, нам просто приснилась вся эта хрень. Если считаете, что мы вас дезинформируем, почему бы вам не прогуляться в то дерьмо – только не думайте, что вернетесь.

Парень посмотрел на девушку, та – на него. Затем он снова посмотрел на нас и покачал головой.

Люди пытались настроить радиоприемники и гражданские рации, некоторые собрались у торговой палатки, чтобы попробовать воспользоваться телефонами. Но ничего не работало. Из радио доносились лишь легкие помехи.

Толпа росла. Нас было уже больше сотни, и люди продолжали присоединяться. На Парковке Б то тут, то там, тоже начали образовываться кучки. Некоторые водители ездили на своих машинах кругами и сигналили, может, еще не напуганные, но определенно сбитые с толку. Но это продолжалось недолго. Довольно скоро машины перестали разъезжать, остались лишь группы людей, разговаривающих или выглядящих потерянными.

С Парковки Б до нас дошел слух про мотобанду. Про то, как один из ее членов запаниковал и направил свой байк в тот «пудинг». Результат был такой же, как с нашим толстяком и его нагруженной калориями семейкой в универсале «Форд».

Потом начали рождаться теории. Те, которые были озвучены самыми громкими и настойчивыми из нас, были услышаны. Например, мужчиной с пивным пузом в облегающей футболке с горчичным пятном на груди.

– Я думаю, это человечки из космоса, зеленые или типа того. Это их рук дело. Мы постоянно пуляем туда свои ракеты, и было ясно, что рано или поздно они выйдут из себя. Поэтому они прилетели к нам со своим мудреным оружием и сделали это. Другого объяснения не вижу.

– Я так не думаю, – сказал парень в спортивной куртке, с аккуратной и неподвижной, как у манекена, прической. – Подозреваю, что это коммунисты. В этой стране они намного сильнее, чем думает большинство людей. И я не хочу бередить здесь старые раны, но, возможно, Маккарти не так уж и сильно заблуждался, как думают некоторые. Эти коммунисты повсюду, и они никогда не скрывали, что хотят нас захватить.

– На хрена им потребовался какой-то техасский автокинотеатр? – спросил Боб. – Они что, любят ужастики? Чепуха. Мне больше нравится версия про чуваков из космоса, зеленых или типа того, а ваша – тупая какая-то.

– Ага, – согласился мужчина в футболке с горчичным пятном.

– Говорю, как есть, – сказал Боб.

– Это воля Божья, – произнесла девушка в длинном голубом платье. – Здесь творится столько греха, что Господь наслал кару.

Парочка, которая практиковала обряды трехпалой саламандры на заднем сиденье «бьюика», начала переминаться с ноги на ногу и тянуть шеи, будто высматривая кого-то.

– Это не бог, – возразил кто-то из толпы, – это все Сатана. – Бог не наказывает. Наказывают Человек и Сатана.

– Зря мы нервничаем, – произнес другой голос. – Завтра встанет солнце и своими лучами разгонит эту гадость. Это просто природная аномалия, только и всего.

– Нет, – возразила девушка-панк с шипастыми оранжевыми волосами. – Это захватчики из другого измерения.

На ее версию никто не купился.

– А может, мы все умерли и зависли в лимбе, или типа того? – предположила симпатичная девушка в розовом купальнике.

Некоторые задумались. Из толпы донеслось несколько «может быть». По-моему, эта версия немного обошла по популярности ту, что про «коммунистическую угрозу».

– Это ни то и ни другое, – сказала тучная дама с носом, похожим на красный маринованный огурец. На ней был розово-зеленый халат, который можно было использовать вместо визуального рвотного средства и желтые тапочки в виде кроличьих мордашек. Она обнимала рукой тощего муженька, а у ее ног терлись два маленьких спиногрыза (девочка и мальчик). – Это призрак Элвиса Пресли. Я читала про нечто подобное в «Уикли Уорлд Ньюз», и в этом был замешан Элвис. Его дух спускался с небес и проделывал всякое с грешниками. Говорил им, что он не рад тому, как люди живут на Земле.

– Черт, – произнес Боб. – Теперь, когда этот сукин сын помер, он стал сама праведность. А раньше был просто жирным торчком.

– Он был Королем, – сказала женщина, таким тоном, будто говорила об Иисусе.

– Королем чего? – спросил Боб. – Запора? Я слышал, он склеил ласты на полу туалета с торчащей из задницы какашкой. В репортаже было написано, что он умер от перенапряжения во время дефекации. Он был ничем не лучше нас, разве что умел петь. И даже при этом ему было далеко до Хэнка Уильямса.

– Хэнк Уильямс, – сказала тучная дама, выпуская из объятий своего муженька и будто собираясь броситься в атаку. – Это алкаш и торчок. Да и внешне он до красавчика Элвиса не дотягивал.

– Возможно, – сказал Боб, – вот только вы не услышите, что его дух спускается с небес и кого-то беспокоит. Он знал, что не нужно лезть в чужие дела.

Спор продолжался какое-то время, он ничего не решал, но слушать было интересно. Я задался вопросом, сколько уже прошло времени, и посмотрел на часы. Они остановились.

Боб и дама с носом, похожим на красный огурец, наконец замолчали, и потом заговорил чернокожий парень в соломенной шляпе и поношенной серой толстовке с логотипом «Далласких Ковбоев».

– Возможно, мы пробудем здесь какое-то время. Что насчет еды? Она нам потребуется.

Я подумал о лежащем в грузовике печенье и фастфуде и пожалел, что мы не купили чего-то более существенного. Но может, это было лишнее беспокойство, как будто странная ситуация могла затянуться слишком надолго.

Затем к нам присоединился менеджер главной торговой палатки.

– Послушайте, не стоит волноваться насчет еды. Это пройдет. Что бы это ни было, долго это не продлится. Но хочу вас успокоить, если мы пробудем здесь какое-то время, и возникнет проблема с едой, у нас в палатке, а также на Парковке Б, ее столько, что хватит надолго.

– Как надолго? – спросил Уиллард.

– Очень и очень надолго, – ответил менеджер. – Только давайте не будем забегать вперед. Это пройдет. Возможно, это вызвано какой-то промышленной аварией.

– А комета? – спросил Рэнди.

– Не знаю, но уверен, что всему этому есть логическое объяснение. И не вижу необходимости переживать из-за голодной смерти. Мы в этой ситуации всего несколько минут, и я могу заверить вас, что надолго она не затянется.

– Молвил Господь, – сказал Боб, и менеджер сердито зыркнул на него.

– Думаю, нам нужно взять себя в руки, – произнес менеджер. – Вернитесь к машинам, постарайтесь обо всем этом забыть, сосредоточьтесь на фильмах. Скоро кто-нибудь появится и вытащит нас отсюда. Если рядом произошла какая-то катастрофа, кто-то обязательно знает об этом. Черт, скоро здесь будет Национальная гвардия.

– Это меня утешает, – сказал Боб. – У меня дядя служит в Национальной гвардии, он ни хрена ничего не знает, и у него пузо висит до колен. Отлично, Национальная гвардия.

– Мальчики, думайте, что хотите, – сказал менеджер. – Ну а я вернусь в палатку, проверю, работают ли телефоны. А завтра всем нам будет что рассказать нашим семьям.

– Точно, – сказал Рэнди. – Нам улыбнулась комета, поместила нас в Лимболенд, а край Лимболенда съел «универсал», набитый толстяками, и растворил ковбоя.

Менеджер выдавил улыбку.

– Я не говорю, что это безопасная ситуация, а то, что мы должны мужественно переносить затруднения. Не падать духом, держаться подальше от этого газа… слизи, или что там… И увидите. С нами все будет в порядке. А сейчас я вернусь в палатку и проверю телефоны.

Менеджер ушел, и Рэнди сказал:

– Да, отлично.

– Хотя он прав, – произнес высокий парень. – Больше мы ничего не можем сделать. Мы должны мужественно переносить затруднения… если только у кого-то здесь не появится идея получше.

Все молчали.

Один парень сходил до багажника своей машины и вернулся со старой коробкой и лопатой. Собрал останки ковбоя и сложил в коробку. Жидкость утратила свои кислотные свойства и начала густеть. Коробку не разъело. Концом лопаты парень подцепил одежду и сапоги, положил в коробку и сверху бросил шляпу.

– Я просто… оставлю его у себя в багажнике, – сказал он. – Жена не против… кажется, так будет правильно. Может быть, мы выясним, кто это… и передадим его родным для захоронения, когда выберемся… Кто-нибудь здесь знал его?

Никто не отозвался.