Выхожу из машины на ватных ногах, вся трясусь. А эти придурки только ржут, им по кайфу.

Арсений радуется, что срубил кучу денег. Красавин тоже улыбается во все свои тридцать два, еще и девчонку какую-то тискает. Увидев меня, прищуривается. Так и хочется сказать: “Чего смотришь?” Но тактично молчу, не хочу нарываться на новые оскорбления из его прекрасных уст.

– Валим бухать, пацаны, – шумной толпой тащатся они в кафе.

Я бросаюсь да Арсением.

– Сень, ты разве не домой? – переживаю. Я вообще-то рассчитывала с ним и вернуться в город.

– Ты че, мелкая, а повеселиться? Отрывайся, не парься.

Капец.

Все вваливаются в кафе, одна я остаюсь стоять возле машин, как дура.

– Эй, Лимитка!

А, нет. Не одна. Какого-то черта тут еще и Красавин, восседает на капоте своей тачки и кивком подзывает меня к себе.

Подхожу к нему с недовольным лицом. Вот как мне теперь добираться? Они же по-любому теперь к утру только вернутся.

– Полторашка, ты чего такая хмурая? – треплет меня по волосам, лось.

– Что ты делаешь? – оттолкнув его, возмущаюсь. И чего он со всеми не приперся? Знаю, что ко мне такой же вопрос.

– Пошли, или ты одна возле трассы постоять любишь? – еще и издевается, скотина.

– Какая забота. Спасибо, Красавин, но для трассы я не гожусь. Мимо меня проедут и не заметят.

Этот псих хохочет во все горло, как ишак.

– Не смешно, – вздыхаю я. – Арсений здесь со всеми остается, а мне домой надо.

– Зачем тогда приехала с ним? – серьезно спрашивает.

– Я не знала, думала, он сразу обратно.

– Я в город возвращаюсь. Если хочешь, прыгай в тачку, отвезу.

– Правда? – радостно вырывается у меня. Вот уж не думала, что когда-нибудь буду радоваться, что Красавчик меня с собой позовет. Абсурд. – А твоя девушка не будет против? Она вроде как тоже хотела остаться, – взмахиваю рукой на дверь кафе, за которой скрывается вся компашка.

– Какая девушка, – усмехается. – нет у меня ее, и никогда не будет. Мне это нафиг не надо.

– Круть, тогда поехали, – радуюсь, что вернусь домой вовремя.

По-быстрому отправляю Арсению сообщение, что возвращаюсь в город с Красавиным. В ответ приходит короткое “ок”. Не удивительно, они тут все доверяют друг другу. А вот я, конкретно одному смазливому типу, нет. Но деваться некуда, не ловить же мне попутку, ужас. Уж лучше тогда с Красавиным.

Даниил выруливает на трассу, а я пристегиваю ремень. Странные ощущения, еще пятнадцать минут назад я проклинала его, бросая взгляд на его машину в зеркало заднего вида, думала почему он не сломал ногу или у него не сдохла тачка, чтобы он тупо не приехал. А сейчас выдыхаю с облегчением, что скоро окажусь дома. И благодаря кому? Выпендрежнику Красавину, понтовитому мажору в дорогой кожаной куртке, от которого я так старательно шарахаюсь. Боже, это новый вид унижения для меня.

А ему хоть бы хны. Улыбка все еще глупая, но довольная и безумно обаятельная. Кажется, я уже это подмечала. Второе место! Какой герой, эка невидаль. Руки расслабленно лежат на руле, пальцы чуть постукивают по кожаной оплетке. Короче, бесит неимоверно этот Даниил Нарциссович.

Музыка тоже фигня, какое-то агрессивное техно бьет по барабанным перепонкам. Я бы выключила, если эта машина была бы Арсения. Но рядом Красавин. Так что терплю.

– Ну что, Чудова, как тебе тачка? – убавляет музыку и довольно похлопывает по панели. Выпендрежник.

– Нашел чем хвалиться, – фыркаю я. – Папиными деньгами, которые убиваешь по трассе? Или ты думаешь, что крутая тачка и куча бабла делают тебя офигенным? Ты обычный бунтарь из богатой семьи. Банальнее не придумаешь.

Тишина. Ну, почти. Техно продолжает долбить, хоть уже и тише. Даня же чуть сбавляет скорость, едет теперь спокойнее. Его пальцы больше не барабанят по рулю. Он смотрит на дорогу, но вижу, что напрягся. Задела. Хорошо. То-то же, а то у него чсв скоро лопнет от чрезмерного вздутия.

– Чудова, да что ты вообще знаешь о богатстве? – криво усмехается. Хотел ткнуть в то, что я практически нищая? Ну, ок, пусть валяет. – Дай угадаю. Ничего!

– Ага, давай, поведай мне о тяжелой богатой жизни, – кривлюсь. Знаю я их проблемы: стейк не той прожарки, пуговицы не перламутровые, конь без крыльев… – Удиви, Красавин!

И он реально удивляет:

– Богатство, Лимитка, это ковры, на которые нельзя капать соусом от бургера; картины, которые нельзя трогать руками. Это когда тебе всего двадцать один, а твою жизнь уже расписали до пятидесяти, как минимум. И разговоры все про… деньги, которые целая проблема, куда же правильно их засунуть. Про гребаный статус. Про то, какого черта их сын не хочет быть частью семейного бизнеса, а хочет… – он замолкает, резко переключает музыку, хотя в этом не было нужды, она все равно на один лад.

Я молчу. Смотрю на его профиль, на сжатые челюсти, на морщинку у глаза, которая теперь не от смеха, а от того, что он хмурится. Оказывается, под этой напускной выпендрежностью что-то все же есть… И, похоже, оно даже болит. Не так, как у меня. Не от пустого холодильника или страха не заплатить за квартиру и учебу. Но болит. По-своему. Надо же.

– Знаешь, все же плакать в шелковую подушку гораздо приятнее, чем в старую и дырявую, – все равно мои проблемы не сравняться с его. – А страх, что в холодильнике будет пусто, вообще нисколько не романтично. Это отрезвляет.

– Ого. И часто у тебя такой страх, пустого холодильника? – скептически ведет бровью. Не верит?

Я фыркаю, отворачиваюсь к окну. Городские огни становятся ярче, ближе. Подъезжаем. И зачем я только ляпнула ему о своих проблемах? Стыдно теперь, хоть он и не догадывается даже, как мы живем последний год.

Но еще хуже становится, когда он останавливает машину возле круглосуточного ларька с шаурмой. Он издевается, да? Решил тут же на больном сыграть? Вот же, бессердечная скотина.

– Я это сказала, не для того, чтобы ты меня накормил, – злюсь на этого придурка.

– А я и остановился, не для того, чтобы пополнить твой холодильник, – усмехается и глушит мотор. – Я голодный, а дома ужин по расписанию. И в холодильнике только сельдерей, оливки, и прочая дрянь.

– Извини, – кажется, снова ляпнула лишнего. Придумала же себе. Не думала, что у богача нет любимой еды в холодильнике.

– Так тебе брать? Потому что своей я делиться не намерен, – предупреждает, не шутит даже.

Сама не знаю почему, но вдруг улыбаюсь и киваю. На мгновение он показался мне простым парнем из соседнего подъезда, а не выскочкой и самовлюбленным мажором. Но это всего лишь на мгновение.

– На держи, лимитка, жуй, – протягивает мне мою порцию.

Сам жадно впивается зубами в хрустящую корочку и сочное мясо с овощами. Жует с нескрываемым удовольствием. И правда, голодный.

– Я завтра заеду за тобой. Только паспорт не забудь, ок?

– Хорошо, только можешь не подъезжать к колледжу?

– Не хочешь снова драться за меня? – растягивает довольную лыбу.

– Красавин, ты придурок? Я вообще-то свою честь отстаивала, а не твою самовлюбленность. Можешь отвезти меня до дома?

– Сказал же, отвезу. Жуй пока, – отвлекается он на телефонный звонок и выходит из машины.

Блин, очень вкусно! Без зазрения совести трескаю и наблюдаю через стекло, как Даник нервно кому-то что-то доказывает.

В машину садится уже взвинченный. Машина резко срывается с места. Я же просто молча сижу и жду, пока меня высадят ближе к дому.

– Высади меня, пожалуйста на углу дома, я там сама дойду, – не хочу, чтобы он из-за этого заезжал во двор, где сейчас все забито старенькими машинами так, что не развернуться.

Но он естественно игнорирует.

– Чудова, побереги местную гопоту. Всех же распугаешь, если будешь разгуливать по дворам в такое время.

– Кретин.

А когда он останавливается возле моего подъезда, я просто выхожу из машины. Секунду сомневаюсь, стоит ли рассыпаться перед ним в благодарностях. Ведь могла бы сейчас сидеть где-нибудь в углу кафешки и ждать, пока Арсений соберется домой.

– Спасибо, – негромко бросаю.

– Угу, – все, что он мне отвечает.

А потом его машина тихо и спокойно катится, шурша шинами по мелким камушкам в сторону дороги.

Тихо открываю дверь и на цыпочках крадусь в свою комнату. Но половицы все равно скрипят, будь они неладны.

– С Арсением вернулась? – все же не спит мама.

– Да, – зачем-то вру я. Хотя знаю, зачем. Если я с Арсением, мама спокойна. – Спокойной ночи.

Переодевшись в пижаму, кутаюсь в одеяло. Чувствую, как от окна немного дует, надо бы потом замазать. Засыпаю быстро, стоит лишь донести голову до подушки.

На следующий день мне пишет Даня, и мы договариваемся встретиться после учебы возле кофейни, неподалеку от колледжа. Попрощавшись с Есей, топаю в оговоренное место. Красавин уже ждет.

– Че так долго? Поехали, – поторапливает меня. – И смотри никому ни слова про наш уговор, поняла? – злющий какой-то.

– Очень надо, болтать всем.

Да и что болтать? Что я продалась Красавину за плюшки? Пусть это не так, но ты попробуй докажи, что у нас ничего нет, а просто договор, что я не на его красивые глазки повелась. Что я вообще на него не повелась! И заявление просто фикция.

Надеюсь, я не совершаю большую ошибку, соглашаясь на этот спектакль.

Глава 8

(Вероника)

– Ну что, Ника-Вероника, погнали? – довольный, как слон, открывает мне дверцу и подает руку.

– Слушай, Дань, если ты и так скоро женишься, зачем тебе это заявление? – осматриваю здание какого-то не центрального ЗАГСа. – Оно ж ничего не даст.

– Еще как даст. Родители кучу бабла отвалили, чтобы роспись проходила в прямом эфире, без всяких лишний заявлений, поэтому я пока свободный парень, понимаешь? А вот нужную дату мы сейчас с тобой и забьем.

– Предупреждаю, что расписываться я с тобой все равно не буду, понял?

– Да понял, понял, пошли.

Не верю, что сейчас я это делаю. Вношу свои данные и ставлю подпись на заявлении, где говорится, что я намерена заключить брак с Красавиным Даниилом Марковичем буквально через несколько месяцев. Почему-то нервничаю, как по-настоящему. Аж руки немного вспотели, и пальцы подрагивают.

– И время нам, пожалуйста, сразу назначьте, – просит Даня. – На утро, как можно раньше.

– Фото, видео сопровождение регистрации? – со всей ответственностью подходит женщина к своей миссии увеличения браков и демографии в стране.

– А давайте, лишним не будет, – соглашается он. Зачем только?

Сразу оплачивает госпошлину и дополнительные услуги. Чеки отдает мне.

– А что мне-то с ними делать?

– Просто сохрани на всякий случай, – пожимает плечами Красавин.

Зачем-то засовываю их в рюкзак. Все равно не понимаю, что ему даст это заявление, если мы не распишемся. Чисто для скандала? Ну и ладно, это уже не моя забота, что он там запланировал.

Выйдя из ЗАГСа, Даня не торопится везти меня домой.

– Отпразднуем?

– Ты смеешься? – удивленно приподнимаю бровь.

– Нет. Тут кофейня поблизости крутая. А потом отвезу тебя домой.

Вот мажор, денег девать некуда? Но кофе хочется очень. Тем более из кофейни, о которой он говорит. Там дорого, но очень вкусно.

– Ладно, поехали, – соглашаюсь.

Ну а что? Он сам позвал. Тем более, что ничего такого нет в том, что мы выпьем вместе кофе. Просто кофе, никакое даже не свидание, и даже не дружеские посиделки.

– Тебе какой? – любезно интересуется он, когда мы садимся за столик.

– Мне с кокосовыми сливками и карамелью, – произношу, а у самой уже слюнки текут от предвкушения.

А какой здесь аромат стоит! Эх, я бы каждый день сюда ходила, если бы могла себе позволить отдавать за стаканчик кофе почти тысячу рублей.

– Слушай, ты же одна живешь? Ну, только с мамой, вернее? – спрашивает, обхватив свой стакан огромными ладонями.