Мой юрист Яна предложила вполне здравую мысль: надо поговорить напрямую с Центробанком, потому что именно оттуда растут корни всех этих проблем. Разберемся с ними – и все проверки, как по волшебству, исчезнут (мы, конечно, верили в это). Три мучительных месяца мы вели бесконечные переписки с сотрудниками Центробанка, доказывая свою полную невиновность. Мы написали запросы, расписали, что не относимся к финансовым компаниям с точки зрения МФО, у нас нет банковской лицензии, да и вообще мы не подведомственны Центральному банку. Приложили договоры, мои сертификаты, рейтинг соответствия от национального рейтингового агентства, награду «Халяль-компания года», дипломы, справки, что у нас нет задолженности перед налоговыми органами, наш договор, мои регалии, участие в конференциях, что я – член российской ассоциации по исламскому банкингу. Прочитав все это, я почувствовал себя как тот Рафик из «Камеди Клаб» – «совсем невиновный».

Переписка была нескончаемой, и я уже не верил, что мы сможем что-то решить. Все эти письма летели туда-сюда, как снежки на школьном дворе, ― одно отправил, другое получил.

Мы с командой с надеждой проверяли каждое письмо и даже звонили в Центробанк, но ответы были сухими:

– Ваш вопрос на рассмотрении. В рабочем порядке мы обязательно рассмотрим все ваши доводы и предоставленную информацию и дадим ответ в сроки, предусмотренные внутренним регламентом ЦБ, ― важный человек разговаривал негромко, слегка шелестящим голосом. Привычка больших начальников разговаривать так, чтобы все прислушивались.

И вот однажды, когда я уже не ждал положительного решения, пришло письмо. Я машинально открыл и думал, что это очередная отписка. Но там было написано следующее:

«Компания LaRiba-finance исключена из списка нелегальных кредиторов».

Не то что публичных извинений, не было даже «простите за беспокойство» в письме, просто сухая отписка. Впрочем, даже эта короткая строчка обошлась нам недешево – и в нервных клетках, и в деловой репутации.

Позже я узнал и причину такого чрезмерного внимания. Оказалось, что кто-то из «лидеров общественного мнения» просто решил меня проверить и отправил запрос в Центробанк. А они добавили нашу компанию в список нелегальных.

Если вы ждете прекрасный конец с фанфарами, аплодисментами и благодарностями за этот спектакль длиною в три месяца, то его не будет. Нас исключили из черного списка ЦБ, но мы остались под прицелом всех надзорных органов. За следующие четыре года через наши двери прошли, кажется, все возможные проверяющие. Список был настолько разнообразным, что у меня невольно возникал вопрос: где, собственно, «Росгидрометцентр»? Почему еще не заглянули узнать, сколько атмосферного давления мы выдержим? Если бы они собрались одновременно, это был бы отличный сюжет для комедии. Но я ни от кого не скрывался и давал возможность им проверить нас от и до.

Когда мне пришлось столкнуться с этой ситуацией, я сразу стал шерстить свой список контактов, чтобы найти кого-то, кто может помочь. У каждого предпринимателя есть такой список – это те люди, которым когда-то ты помог, и они, в свою очередь, обещали отплатить тебе тем же. Есть даже шутка о таких личностях: «Они настолько высоко сидят, что из окон их кабинетов виден Магадан». Такие люди обычно записаны в телефоне как «Меджид – депутат» или «Светлана Николаевна – налоговая» – на всякий случай, когда понадобятся связи для решения каких-то проблем. Когда-то они обращались ко мне с просьбами личного характера и по поводу своих родственников. Я помогал и рассчитывал на взаимовыручку в случае чего.

У меня было шесть таких контактов. Шесть имен, которые когда-то звучали тепло и уверенно: «Дорогой Мурад, дай нам шанс отблагодарить тебя за помощь, оказанную нам». Их слова тогда лились как мед, обещая золотые горы и безграничные возможности. Но когда пришла беда и я обратился к ним, каждый из них вдруг оказался бессилен. Один дрожал как осиновый лист, боясь даже слово сказать. Другой, как истинный мастер эзопова языка, был «ужасно занят». Третий, словно философ древности, попросил время подумать. А один, видимо решив, что моя проблема требует вмешательства на уровне мировой политики, предложил обратиться к главе республики. Я едва удержался, чтобы не спросить: «Может, сразу в ООН?»

Мне, признаться, самому было любопытно увидеть, как они решают вопросы. Ведь, судя по их уверенным речам в те моменты, когда решались их проблемы, они бы и убийцу Кеннеди нашли, и золото майя выкопали где-нибудь в джунглях Америки. Но, как оказалось, их возможности были строго ограничены временем, местом и, видимо, фазой луны.

После каждого отказа я вычеркивал фамилию из листочка на столе. Эти шесть имен я записал так старательно, словно боялся их забыть. Хотя, если честно, это было скорее от наплыва эмоций – той горечи, которая копилась внутри, как осадок от неоправданных ожиданий.

Шло время, и проверки становились все реже и реже. Налоговики были последними, кто оставил меня в покое. Три года я был в фокусе их внимания, долгих три года. Я еще вернусь к теме моих отношений с налоговой в последующих главах этой книги.

Если бы мне дали выбор – пройти через все это снова или избежать, я бы не задумываясь выбрал «пройти». И возможно, даже раньше, чтобы испытать все сполна. Потому что именно это стало моим главным уроком – понять, кто на самом деле управляет этим миром, кто истинный хозяин всего сущего.

Я помню тот момент, когда сидел за столом, глядя на список из шести фамилий. Все они были зачеркнуты – одна за другой, как будто кто-то выводил жирный крест не только на бумаге, но и на моих надеждах. И тогда, в тишине ночи, меня накрыла мысль, которую я долго не пускал в голову. Она была настолько горькой, что я едва мог с ней справиться. «Кому ты молишься пять раз в день, если в такие минуты просишь помощи у людей, подобных тебе, и рассчитываешь всем сердцем только на их помощь? Сколько раз ты искренне обратился за это время ко Всевышнему с просьбой помочь в этом конкретном вопросе?» – спрашивал я себя.

Мне стало стыдно. Стыдно за то, что я, считая себя достойным рабом Всевышнего, не выполнял самую главную заповедь даже самого последнего и грешного раба – верить в Него. Сколько лет я жил с идеей, что эти контакты, эти люди, эти «важные связи» спасут меня от трудностей, решат мои проблемы, станут моей опорой. Но в тот момент, сидя за столом, сжимая в руке ручку и глядя на зачеркнутые имена, я понял, что ошибался.

Я помню эту минуту. Помню эту ночь. Помню, как в голове звучал только один вопрос: «На кого ты уповал, на чью помощь ты рассчитывал, о ком ты забыл?» И тогда я дал себе слово – никогда, ни при каких обстоятельствах не записывать в список своих помощников никого второго. Только Он. Только Тот, кто помогает в трудные минуты. И несчастен каждый, кто забывает об этом.

Я готов был пройти через все это еще раз. Десять раз. Сто. Потому что ради этого осознания – самого главного в моей жизни – стоило пережить любые испытания.

Вывод

В тот момент я понял, что был слегка лицемерен по отношению к Всевышнему. Я так надеялся на людей, думая, что они смогут разрешить мои проблемы. Я попросил прощения у Всевышнего и испытывал невероятное чувство стыда за то, что не полагался на Него, а доверился тем, кто меня окружал. С тех пор, когда возникает трудная ситуация, я уже не думаю о людях, а сразу обращаюсь к Нему. А потом, конечно, размышляю, кто может мне помочь. Это был, наверное, второй по глубине и искренности эпизод в моей жизни, после той ночи, когда должен был прийти ответ по гистологии матери. Тогда я всю ночь провел на молитвенном коврике, прося, чтобы анализ пришел отрицательным. В эту ночь точно так же я, сидя в кресле, искренне каялся в своем лицемерии и том, что забыл о Всевышнем, уповая на беспомощных людей.

Натаныч

Эпопея с внесением нашей компании LaRiba-finance в черный список Центробанка России, а потом и выходом из этого злосчастного списка имела продолжение в виде целой лавины проверок. И в этой стопке писем от разных инстанций больше всего было из налоговой. На этом фоне нам пришел запрос на выездную проверку. Речь шла об индивидуальном предпринимателе, моем друге и коллеге, Русланове Адаме Ильясовиче. Камеральная проверка – серьезный сигнал, означающий, что вопросов накопилось немало и решать их через одни только отчеты не получится. Мне было очевидно, что эта ситуация – прямое продолжение истории с Центробанком.

Я обратил внимание, что каждое письмо подписано неким Арсеном Натановичем А. Решил, что раз мы земляки, то могу обратиться к нему лично и поговорить с глазу на глаз, решить вопрос.

Одна из моих компаний была зарегистрирована в Москве и стояла на учете в ИФНС № 1 по адресу: улица Земляной Вал, 9. Туда я и отправился. Само название улицы не могло не вызвать ассоциаций. Для меня «земляной вал» – это что-то неприступное. Чужие ошибки и неразобранные отчеты там лежат, как поваленные бревна, образуя почти непроходимую преграду. В таких условиях предприниматель часто идет до последнего – а потом силы заканчиваются, и остается лишь траурный марш как финальная точка истории.

В налоговой я сразу нашел кабинет Арсена Натановича (каждый раз произнося его отчество, я задавался вопросом о странности имени его отца, так как звучит, больше походя на НатаШу, чем на НатаНа). Из-за стола навстречу мне поднялся полноватый мужчина в рубашке с закатанными рукавами. Седые волосы, круглое лицо с крупным носом и живыми карими глазами.

– Вот-вот, именно таким я вас и представлял, Мурад Сидярович! Дайте пожму руку такому человеку!

Мне стало неловко. Вроде пришел к официальному лицу и встретил такое неожиданное радушие.

– Арсен Натанович, я прилетел утром, чтобы разобраться с вопросом по проверке нашей фирмы. Это ИП, и оно входит в группу моих компаний.

– Конечно! Сейчас все обсудим и решим! Прошу!

Арсен Натанович жестом пригласил меня сесть у стола, а сам прошел к своему креслу, на спинке которого висел пиджак.

– Арсен Натанович, я все понимаю, у вас тоже план, график проверок, но мы работаем честно, никаких серых схем. Зачем столько внимания к нашей компании? В чем проблема?

Он слушал меня, слегка улыбаясь, что-то записывал в блокнот.

– Мурад, никаких проблем нет, мой младший брат! А если и есть, мы их решим!

– ИП Русланов, которого вы так досконально проверяете, относится к нашей компании, мы по договору франшизы предоставляем информационные ресурсы. По запросу от вас режим ЕНВД не подходит под деятельность этого ИП!

Дальше я детально разложил ситуацию, а Арсен Натанович слушал и понимающе кивал. Когда я закончил свой спич, он резко встал из-за стола и начал шагать по кабинету. От одной стены к другой, потирая крупные кисти рук и смотря на репродукцию Айвазовского на одной стене, а потом, шагая к другой стене, – на яркий календарь с портретом Собянина и слоганом: «Думая о городе, заботясь о москвичах!»

– Знаешь, Мурад… Это ничего, что я на «ты»? Будь моя воля, я бы сделал так, поверь мне, чтобы наш край, наш любимый Дагестан, представляли такие люди, как ты! Да! Расул Гамзатов, Тагир Хайбулаев, Жасмин и ты… Ты, Мурад! Я, мои коллеги, моя семья очень впечатлены твоей работой! Я внимательно слежу за твоей деятельностью, и жена моя Раиса, она, кстати, работает в мэрии, – Арсен Натанович с уважением посмотрел на календарь, – и мама ее, уважаемая Наринэ Садыковна, тоже говорит мне: «Вот, земляк твой такой хороший человек!» Ты большой молодец, Мурад!

В общем, меда в его речах было с избытком. Говорил он красиво и обильно. Я поймал себя на мысли, что от родных отца с матерью не слышал столько добрых слов, как от этого незнакомого мне московского чиновника. На мгновение мне показалось, что сейчас он меня будет обнимать и пригласит в конце на семейный обед. Аварский хинкал с чесноком и ароматный аш в конце застолья.

– Мурад, я клянусь Господом Богом, что в этом кабинете наши отношения будут исключительно искренними, настоящими и честными. Здесь ты найдешь правду! – Натанович слегка покрылся румянцем, видимо от переполнявших его эмоций. Далее он произнес слова, которые мы, уроженцы Дагестана, используем как клятву: – Мурад, Валлахъи, в этом кабинете в отношении тебя будет только справедливость!

Конечно, в тот момент он был честен. В его кабинете беззаконие не творилось, оно здесь планировалось, создавалось.

Рукопожатие было крепким, а выход из кабинета – легким. Я почувствовал, как гора упала с плеч, и сразу позвонил своему юристу, чтобы порадовать новостями: