– Яна, я все решил! Этот Натанович – нормальный человек.

Договорились, что нас не трогают.

Яна, мой юрист, – хрупкая девушка, которую с первого взгляда можно принять за ту самую Дюймовочку из сказки. Но это лишь оболочка. Внутри нее – стальной стержень, который не гнется под давлением обстоятельств. Она обладает невероятной работоспособностью и умением превращаться из тихой, почти незаметной девушки в грозного защитника, а если потребуется – в безжалостного охотника.

Когда Яна берется за дело, она становится непоколебимой. Ее голос, обычно спокойный и мягкий, обретает такую силу, что кажется, будто она может одним словом остановить бурю. С мобильным телефоном в одной руке и ручкой в другой она способна в считанные минуты разобраться с любым недоброжелателем, отправив его туда, где ему и положено быть.

Я не раз видел, как она вступала в схватку с теми, кто пытался посягнуть на честь и репутацию моих друзей или мою собственную. И каждый раз она выходила из этих битв победительницей, оставляя противников в растерянности. В такие моменты я ловил себя на мысли, что даже стая львов не рискнула бы перейти ей дорогу.

Яна помолчала минуты две.

– Вы уверены, Мурад Сидярович? – голос Яны скептически царапнул по моей уверенности.

– Ян, мы, кавказцы, всегда помогаем друг другу, где бы мы ни были. Мы как братья! Учись!

– Конечно, вам виднее, Мурад Сидярович, но…

Я почувствовал, что Яна пытается возразить, и, не дав ей досказать, уверенно сказал:

– Нет, мы все решили. Все будет отлично, Яна!

И время, как водится, показало.

Я со спокойной душой вернулся в Дагестан. Внутри была построена понятная логическая цепочка, которая была цепочкой колыбели моей уверенности в будущем развитии событий. Колыбелька качалась и убаюкивала: «Все будет хорошо, Мурад, все будет хорошо».

Рассуждал я так: если Натанович хотел не просто устроить варфоломеевскую ночь моим фирмам, а вытащить всю информацию по мне, вплоть до справок о школьных прививках, то зачем ему все эти напыщенные речи, клятвы, обращение к Всевышнему?

Натанович мог просто играть роль исполнителя, чиновника, делающего свою работу. Очень многие подлости на Земле творятся со словами: «Это просто моя работа, ну, понимаешь». Зачастую это просто словесная ширма для гнусностей, не имеющих ничего общего с профессиональными обязанностями говорящего. Наверняка он клялся не для того, чтобы сделать потом еще хуже мне.

Колыбелька в моей голове так уютно качалась весь месяц после нашей встречи. Беседа… Клятва… Земляк… Нет, точно не будет ничего плохого.

Прошел месяц, и контрагентам моей компании стали поступать письма от московской налоговой. На второй месяц – моим сотрудникам, потом поставщикам. Немного позднее – нашей подрядной строительной компании. Через некоторое время – в нашу республиканскую налоговую, и вишенкой на торте стали запросы от московских правоохранителей по поводу банковских карт моей жены.

Это было похоже на продуманный натиск, и, что самое поразительное, инициатором всех этих запросов был Арсен Натанович. Я ничего не понимал. Строил предположения: может быть, сотрудники его отдела без его ведома все это пишут?

Я был уверен, что Натанович ничего не знает, он невиновен во всех этих процессах. Эти проходимцы за спиной святого Натановича атакуют меня своими запросами.

Все это было похоже на веру в «хорошего царя», которого плохие и подлые бояре не ставят в известность о своих делишках. Как в русской истории, когда народ поднимал «соляные» и «медные» бунты, думая, что повышение цен на соль и замена серебряных денег на медные делались без ведома царя и что во всем виноваты кровопийцы бояре. «Арсен Натанович просто ничего не знает, он не в курсе!» Время покажет, как жестоко я ошибался.

Через полгода я оказался проездом в Москве и встретил Арсена Натановича, возле выхода одной из башен «Москва-Сити». Он шел навстречу в распахнутом темно-синем пальто, белоснежной рубашке, искренне мне улыбался и имел самый доброжелательный вид.

– А, здравствуй, Мурад, ой салям аляйкум! – Стало заметно, как московская жизнь изменила акцент с дагестанского на чисто русский. – Ты в Москве, рад тебя видеть! Как дела, Мурад?

Я, стараясь говорить без резких интонаций, ответил вежливо:

– Арсен Натанович, вы лучше меня знаете, как мои дела.

Расскажите мне!

– Все у тебя хорошо, Мурад. Поверь мне, все будет замечательно, сейчас так надо! Обычная проверка!

Я замешкался, про себя подбирая нужные фразы, чтобы объяснить ему, что его нерадивые сотрудники со скоростью олимпийских спринтеров пишут запросы, акты сверок, что мы уже устали распечатывать бесконечную вереницу приходящих нам писем.

Натанович, видя, что я собираюсь что-то сказать, опередил меня:

– Мурад, мой младший брат, это же просто формальности нашей нелегкой работы. Ты, главное, не переживай, я же обещал…

Это был стопроцентный газлайтинг. Этот человек занимался изощренным психологическим насилием через обесценивание моей оценки реальности, через внушение мне, как жертве, своей картинки реальности, абсолютно противоположной тому, что происходило на самом деле.

Для сравнения представьте, что вас пытают раскаленным прутом, говоря при этом, что это просто новый градусник и надо потерпеть, скоро станет легче и вообще это полезно.

Это мне напомнило Чезаре Борджиа – итальянского политика эпохи Возрождения, который публично выступал за мир и единство, но за кулисами вел кровавую борьбу за власть. Он использовал обман, убийства и интриги, чтобы достичь своих целей. Его союзники часто становились жертвами его лицемерия – Чезаре мог заключить договор, а затем нарушить его, если это сулило выгоду.

Чем ярче лозунги и обещания, тем внимательнее нужно следить за делами их авторов.

Неприятным моментом всей этой эпопеи было то, что меня фактически вынудили извиняться перед всеми моими контрагентами. Основной целью налоговой было вымотать меня эмоционально, обесценить, внушить чувство вины. Всем моим поставщикам, серьезным предпринимателям, приходили письма с требованием предоставить информацию обо мне, Мураде Алискерове, или явиться лично на беседу в Москву для дачи показаний об отношениях с моим бизнесом. Беспощадные жернова налоговой мельницы требовали все новых и новых людей, вовлекая их в круговорот разбирательств. Мне звонили десятки знакомых с вопросом: «Мурад, что происходит?» А я буквально сгорал со стыда.

Через полтора года был составлен акт на 180 (!) страницах, согласно которому моя задолженность перед бюджетом составила 25 миллионов рублей. Это налоги, а еще 7 миллионов пеня.

Получив документ и ознакомившись с ним, я в ту же минуту набрал Арсена Натановича. Я уже умел владеть собой, дав себе слово уповать только на Всевышнего, и, сказав себе мысленно: «АльхамдулиЛлях», нашел номер Натановича в смартфоне и нажал «вызов».

– Арсен Натанович, мне кажется, что в вашем кабинете мы говорили немного про другое. Откуда взялись 25 миллионов?

До последнего внутри себя я надеялся, что Натанович не в курсе происходящего, и начал с главного:

– Тут акт пришел, и сумма в 25 миллионов…

Арсен Натанович, ничуть не смутившись, спокойно ответил:

– Мурад, мы приняли такое решение.

– Все, я вас понял. – И нажал сброс.

Не нужно было никаких слов, разбирательств и ругани. И я, и Арсен Натанович понимали, что произошло. Я впустил внутрь себя даже не змею, а трехголового дракона. И не просто впустил, а сделал ему комфортное местечко.

Логическая цепочка в моей голове лопнула, и колыбель спокойных умиротворенных мыслей и надежд полетела в пропасть.

Тут же позвонила Яна. Ее голос звучал на удивление спокойно, но в словах чувствовалась сталь.

– Мурад, – начала она, – это ведь тот самый Арсен Натанович? Тот земляк, который точно не подведет?

Я не слышал в ее словах сарказма и скрытого злорадства. Нет, Яна была готова к действиям, это я почувствовал по интонации.

Каждое ее слово било точно в цель, будто она держала перед собой невидимый чек-лист моих обещаний. Я молчал пару секунд, не в силах сразу признаться даже самому себе. Наконец выдавил:

– Да, Яна, это он… – И в этот момент внутри меня все оборвалось. Хотелось, чтобы пол под ногами открылся, унося меня с этим позором в какое-нибудь забытое измерение.

– Ничего, Мурад, – произнесла она со спокойствием. – Мы справимся. Еще и не через такое проходили.

Я всегда испытываю внутренний дискомфорт, когда из-за моих дел кто-то испытывает трудности, пускай даже и небольшие. Конечно, Яна была наемным сотрудником и получала зарплату, и это была ее работа – решать различные конфликтные ситуации в юридическом поле, час ее времени начинается от 100 евро. Она ничем не рисковала, последствия налоговой проверки лично ее никак не касались, и все же сам факт, что ей придется разгребать эту ситуацию и работать еще больше, меня сильно удручал.

Самым неприятным было то, что неуплатой налогов в особо крупном размере признается налоговая сумма, превышающая за период в пределах трех финансовых лет подряд 13,5 миллиона рублей. Это значит, что мы теперь имеем дело с уголовным преследованием моего франчайзи. Мучительно думая о происходящем и размышляя о способах решения проблемы, после неудобного диалога с Яной я вспомнил, как однажды в той же самой налоговой мне встретился мужчина, который меня окликнул:

– Мурад Ляриба?

Я тогда обернулся и увидел перед собой темноволосого мужчину с легким прищуром, смотрящего мне в глаза.

– Здравствуйте, Мурад, меня зовут Бахарчи, вы меня не знаете… но я вас знаю, – мужчина немного замялся, – вы пять лет назад помогли моей тете. Она живет в Буйнакске, ей тогда не хватало денег на лекарства от онкологии. – Он помолчал, смотря мне в лицо. – Вы здорово выручили нас, Мурад.

– А, да-да, что-то, может, и было… – ответил я, но в голове сразу вспыхнула искра неловкости.

– Какими судьбами здесь, Мурад? В этом здании счастливых людей редко можно встретить.

Он знал, о чем говорит, ведь сам был одним из сотрудников этого отделения. Мы отошли к окну в коридоре, и я рассказал ему всю ситуацию.

Бахарчи немного подумал, смотря в окно, потом, повернувшись ко мне, сказал:

– Мурад, они свое грязное дело сделают, и их не остановить. Поступим так: ты мне вышли этот акт, и я скажу, как тебе двигаться дальше. Чтобы их работа, если ты действительно все правильно мне объяснил, не имела для тебя тяжелых финансовых последствий.

Я скоро забыл об этой встрече, подумав, что какой-то сотрудник среднего звена налоговой просто сказал мне добрые слова, приободрил, но вряд ли сможет помочь.

В те дни, тщательно перебирая в голове варианты выхода из ситуации, я вспомнил об этом человеке. Нашел его номер и позвонил. Он выслушал меня, запросил всю информацию и попросил неделю на ответ. Прошло несколько дней, и раздался звонок:

– Мурад, посмотрите, остались долги или нет?

Я тут же позвонил помощнику, попросив его, чтобы он проверил банковские счета. Через пять минут он перезвонил мне:

– Чисто все. Ты оплатил, что ли?

Все долги были списаны. Я не верил своим глазам. Наверное, такие ощущения были у заблудившихся спелеологов в пещерах. Сутками они пытались найти выход, заканчивался запас воды, продукты тоже на исходе. Сели батарейки в фонарях, вокруг тьма и надвигающееся душное отчаяние. И вдруг – легкий ветер, значит, где-то выход на поверхность. На ощупь, спотыкаясь и разбивая кисти рук в кровь, они шли на дуновение ветра. И вышли, вышли на поверхность из царства тьмы и холода.

Каждый день, прожитый мной до этого момента, был необычайно трудным. У моего франчайзи были заблокированы счета, карты, ему сыпались сообщения об аресте денежных средств, он серьезно переживал за свое имущество.