Хватаюсь за голову, будто в агонии бегу к лестнице.

Из кухни доносятся знакомые голоса. Моего сына и… Стаса. Ловлю запах чего-то вкусного и ароматного.

На деревянных ногах спускаюсь на первый этаж, крепко вцепившись в перила лестницы. Сердце зашкаливает в опасном ритме. Не понимаю, почему паника с такой силой сжимает сознание. Почему я так сильно нервничаю из-за той картины, которую вижу перед собой?

Стас и Тимоша сидят друг напротив друга, поглощая завтрак. О чем-то беседуют, смеются. Сердце замирает, едва я представляю себе, что на месте Вити все эти годы мог быть Стас…

Глава 9

Стас

Уля. Девочка из моего больного прошлого. И вот судьба снова сталкивает нас лбами. Только теперь не как влюбленных, а как… Родственников. Иронично, не правда ли? Потому что однажды моя дорогая Ульяна выбрала не меня. Она выбрала Виктора, решив, что он для неё более выгодная и значимая партия.

Все эти годы я тайком следил за её жизнью в соцсетях. Ульяна не особо активно распространялась о своей жизни, но пары фото мне было достаточно, чтобы понять, что она вполне себе удачно вышла замуж за Виктора и родила от него сына. Бывшая словно назло мне это сделала. Как будто бы это был её какой-то план, насолить мне, сделать больно. Сделала. Еще как сделала. Она будто бы знала, в каких мы с Виктором находились в отношениях. Лютая ненависть, презрение, равнодушие. С самого детства мы с братцем вели войну.

Никак не могли поделить любимые игрушки. Никак не могли поделить любимую мать, которая металась между нашими отцами как между двумя огнями. Затем в ход пошли девушки. Витек со своей стеснительностью и робостью всегда стоял в стороне. А я, в отличие от него, был вовсе не из робкого десятка. И поэтому все внимание женского пола забирал себе. Братец злился. Я это видел. Чувствовал. Но он, в силу своего тихого зажатого характера, вида не подавал. Затем общий бизнес, который я решил честно разделить и уйти в свободное плавание, дабы ни в коей степени не зависеть от братца. Даже на дом не стал претендовать, ибо нечего мне было в нём делать. Слишком много ненужных воспоминаний. Но жизнь иногда преподносит неприятные сюрпризы.

Банкротство. Конфискация имущества. И вот на тебе, у меня больше нет выхода, кроме как явиться в этот проклятый дом, где меня встречает бывшая девушка с малышом на руках. Не моим родным. Всего лишь племянником.

Знала бы она, каково мне находиться рядом с ней наедине в одном доме. Чего стоит не наплевать на все условности и не наброситься на Улю диким зверем. Потому что ничего не забыто. Я все ещё помню. Я все еще помню вкус ее губ, тепло ее тела.

И хотел бы повторить. Но не могу. Не имею, сука, права. Потому что прошлое должно быть в прошлом. Но я какого-то хрена до сих пор им живу.

Одна глупая ссора. Неделя ледяного молчания. Я бухал, как проклятый, переживал, сходил с ума. А Ульяна игнорировала меня. Развлекалась с братцем. Я должен ненавидеть ее за это. Презирать. Чувствовать лишь холодную пустоту. Но нет… Один ее взгляд, и меня бросает то в жар, то в холод. Эти пронзительные зеленые глаза, словно пытаются заглянуть в самую душу. Хотят что-то сказать, но молчат. О чем она думает? Помнит ли она нас? Вспоминает? Чувствует?

Хотя какое мне дело. Это временный этап моей жизни. Поживу здесь какое-то время, а потом свалю в закат. Забуду об этой лисе, которая даже спустя годы умудрилась вскружить мне голову. Но она никогда, слышите, никогда не узнает, что я до сих пор по ней торчу.

Знаю, что это больное, нездоровое чувство. Стремно. Такой, как я, никогда ни от кого не зависел. Но с Ульяной случилось всё да наоборот. Другие девки мимо. Все мимо. Не цепляют. Не интересуют. Одна ночь. И досвидос.

Наверное, именно поэтому я так сильно злюсь на бывшую. Даже не из-за того, что выбрала другого. А потому, что так прочно засела внутри. Гребаная пиявка, которая намертво присосалась к сердцу.

Но ничего. Надо будет, вырву её прямо с этим бесполезным органом, который приносит одни проблемы.

Ночь хреново сплю. Вся эта суета с полицией, попыткой ограбления и откровенная пижама бывшей так и не дали мне спокойного сна. В особенности последнее. Вот, что больше всего не давало мне покоя. Эти проклятые торчащие соски, просвечивающиеся сквозь тонкую шелковую ткань… Меня бросает в жар от этих воспоминаний. Я проклинаю свою слабость, свою одержимость ею. Мне нужно убраться отсюда. Срочно. Пока я не наделал глупостей. Но для того, чтобы начать выстраивать свою жизнь заново, по кирпичикам, нужно дождаться братца. Ненавижу унижаться, но придется, другого выхода нет. Предложу выкупить свою долю. На эти деньги начну заново строить бизнес. Я парень не глупый, быстро раскручусь. И заживу снова по полной. Без терзающих мыслей об Ульяне. Да пошла она к черту, стерва.

Ловлю себя на мысли, что лучше бы Витек все это время был дома, тогда у меня был бы хоть какой-то стоп-кран. А когда мы остаемся с его женой наедине, это чревато последствиями. Боюсь, что долго не продержусь. Особенно, если эта сучка будет нарочно меня соблазнять своими откровенными нарядами.

А может, вообще, переспать разок-другой? Так, сказать, по старой дружбе? Глядишь и отпустит меня. Пойму, что Ульяна такая же девушка, каких у меня была куча, и успокоюсь.

Ну да, конечно… Кого я пытаюсь обмануть.

Поняв, что мои мысли до добра меня не доведут, встаю с постели. Направляюсь в кухню. Включаю кофейную машину.

Смотрю на разбитое окно и думаю, кому взбрендило в голову заявляться в дом. Что-то мне подсказывает, что это было неспроста. Не по мою ли душу? Да ну, бред. Долги все списаны. У меня нет врагов. Кроме моего, горячо любимого, братца, ахах.

Из размышлений меня вытягивает топот маленьких ножек. Оборачиваюсь назад и вижу малыша, стоящего в дверном проеме кухни. Смотрит так внимательно, хмурится. Похож на Улю. Как будто бы и на меня тоже. И ничего от Витьки. Игра воображения. Потому что я до сих пор не могу признать, что ребенок Ульяны от другого. Не от меня. От моего брата, от последнего человека, с которым я бы мог пожелать ей счастья. С кем угодно, но не с ним.

– Дя-дя… – лепечет мальчик, подходя ко мне ещё ближе. Зависаю на нем. Так странно. Я никогда так близко не общался с детьми. А это мой родной племянник. И я… Теряюсь, черт возьми. Не понимаю, как себя вести.

– Доброе утро, Тимоша, – отмираю, решая для начала поздороваться с ребенком.

– Ма пит, – выдает он рвано, пожав плечами. Нихрена не понимаю, что он имеет ввиду. Улыбаюсь и киваю, не зная, что ещё сказать.

Лишь спустя минуту, не обнаружив рядом Ульяны, догадываюсь, что имел ввиду мальчик. Мама спит.

Ну что ж, Уля. Спи, дорогая. Сладких снов. А я пока с племянником поближе познакомлюсь.

– Ням-ням, – лепечет мальчик, и я пытаюсь сообразить, чем могу его накормить. Озадаченно чешу затылок, оглядывая кухню. А что вообще едят такие маленькие дети? Сейчас ещё накормлю не тем, чем нужно, а Улька потом меня со свету сживет.

– Яичницу будешь? – спрашиваю у Тимоши, и его глаза загораются в согласии.

Прекрасно. Достаю сковороду. Не особо люблю шариться в чужих вещах, но ситуации исключительная. Надо накормить племянника. Надеюсь, обойдется без жертв.

Но пожарить четыре яйца оказалось для меня вполне посильной задачей. Даже ещё и вкусно получилось.

– Приятного аппетита, – бодро произношу я, бросив на мальчика теплый взгляд. Что-то смягчается внутри. Не думал, что когда-то смогу проникнуться к детям. Но этот мальчик… Забавный. И милый. Он зарождает внутри меня что-то светлое, нежное. Аж дышать легче стало.

– Пасибо, – живо отзывается малец, растянув рот в игривой улыбке. Сидя напротив него, пытаюсь украдкой рассмотреть ребенка. Светлые волосы, курносый носик, пухлые губки.

Стараюсь не обращать внимания на острую мысль о том, что у нас Улей мог быть такой же мальчик. Наш. Родной. Зачем я об этом думаю? Не знаю.

Просто… Само собой вышло.

А потом в кухню пулей влетает Уля. Разъяренная фурия. Дышит так часто и тяжело, а смотрит так… Будто бы я похитил её сына и силой удерживаю в плену.

– Что ты делаешь?! – шипит она враждебно, подходя к ребенку и едва ли не сгребая его в охапку. Напоминает мне дикую львицу, желающую всеми силами защитить свое потомство. В глазах испуг. Будто бы я и в самом деле мог причинить её ребенку зло.

– Что делаю? Кормлю завтраком твоего сына. И своего племянника, – как бы невзначай пожимаю плечами. Ульяна отмирает, медленно опуская малыша на пол.

– Иди поиграй, милый. Нам с твоим дядей надо поговорить.

Глава 10

Ульяна

Сердце бьется словно птица, запертая в клетке. Отчаянно стучится в ребра, желая выпорхнуть наружу. Это зрелище заставило его больно сжаться. Стас и наш сын, которого он называет племянником.

Бросаю взгляд на пустые тарелки. Судя по всему, тут недавно была яичница. Стас… Приготовил ее сам. Помню, как бывший терпеть не мог готовить и тогда мне казалось, что ничто не сможет заставить его притронуться к плите. Сердце сковывает кожаными ремнями. Насколько же все сложно.

Чувствую, как совесть начинает сжирать меня изнутри. Я понимаю, что так нельзя. Это неправильно. Но… Если Витя и Стас узнают правду. Что тогда будет?

– Тебе стоило разбудить меня! Я бы сама… Управилась с сыном, – выдаю рвано, пытаясь скрыть сбившееся дыхание. Стас, в свою очередь, ехидно хмыкает.

– Уж прости. Хотел как лучше, но ты вечно чем-то недовольна, – прыскает он с упреком. Нервно одергиваю подол своей пижамы, твою ж мать… Я была настолько не в себе, когда не увидела в своей комнате Тимошу, что даже не подумала переодеться. Снова этот пожирающий взгляд бывшего. Я чувствую, как в районе декольте потеплела кожа от его прожигающего взгляда.

– Я проспала… Не услышала будильник, – зачем-то оправдываюсь я. Эта ночь, полная тревожных снов и смутных предчувствий, вымотала меня так, что я проспала все на свете. Тимошу придется сегодня оставить дома, а ведь… Черт! Совсем забыла. Сегодня мне нужно сдать очень важный отчет. Как же я это сделаю, если за сыном нужен постоянный присмотр?! Вот же засада. Как же все это не вовремя!

– Да ладно, Уль. Проспала, с кем не бывает. Зачем делать из этого трагедию, – пожимает плечами Стас, не сводя с меня пристального взгляда. Машинально ежусь от такого открытого внимания. В кухне, залитой утренним солнцем, приятно пахнет кофе и подгорелой яичницей – свидетельством кулинарных подвигов Стаса.

– Извини, что тебе пришлось возиться с Тимошей, – бурчу я еле слышно, словно чувствуя за собой вину за то, что Стасу пришлось остаться с ребенком наедине. Виноватой не только за то, что он остался с ребенком, но и за эту странную, тягучую атмосферу, которая повисает между нами.

– Все в порядке. Мне же надо как-то сближаться… С племянником, – последнее слово Стас выдает с нажимом. Сердце пропускает удар, неужели он догадался? Нет, нет, не может быть…

– Ты же никогда особо не любил детей, – само по себе срывается с губ. Горько усмехаюсь, мысленно ругая себя за то, что возвращаюсь в прошлое. Зачем? Это уже бессмысленно.

– И что? Ваш с Витей сын и моя родная кровь тоже… Эти слова словно кувалдой ударяют в грудь.

Кажется, давлюсь воздухом. Нервно закашливаюсь, ощутив, как сильно запершило в горле. Жадно хватаю губами воздух, чувствуя жжение в легких.

– С тобой все в порядке? – Стас хмурится, не понимая моей реакции.

Судорожно киваю в ответ, бросаясь к пустому стакану и набирая в него воду.

– Слюна не в то горло попала, – сиплю я, отпив несколько глотков. Приступ отпускает, и я уже могу нормально дышать.

Взгляд цепляется за разбитое окно. Нужно взывать мастера, чтобы его как можно скорее заменили. И созвониться наконец с Витей. А ещё подготовить и сдать отчет. Черт возьми, столько задач, голова кругом идет.