– Или не хотел, – кивнул детектив и, опустив плечи, понюхал сигарету. – Я не понимаю, не знаю, что чувствую или что должен чувствовать.

– Это только твои чувства, Ален. И никто, кроме тебя, не ответит на эти вопросы. Но ты вправе переживать любые эмоции. И страх, и волнение, и предвкушение.

– И гнев, – добавил он.

– Ты волен ощущать всю гамму эмоций. И чем больше ты их проживаешь, тем лучше.

– Наверное, у тебя нет таких проблем с родителями, – сказал Ален, чтобы уйти от темы, которая все еще причиняла боль.

– Мои родители погибли, когда мне было восемь.

– Мне очень жаль, – тут же добавил Расмус. На сеансах всегда говорил только Ален, а как приятели, они встречались редко, словно опасались этой дружбы. Мун даже нашел сто причин, почему не сможет побывать на свадьбе Алена, хотя потом очень сильно сокрушался об этом.

– Мне тоже. Я смог отпустить их, только когда стал взрослым. Много лет консультаций, и я готов говорить на эту тему.

– Психологи тоже ходят к психологам? – усмехнулся Ален.

– Это обязательная часть нашей работы. Мы должны работать не только с другими, но и над собой.

– Интересная логика. Хорошо, что мне, чтобы поймать преступника, не обязательно им становиться.

– Но если ты поймешь его мотивы, то и найти будет проще.

– Это точно. Мотив, цель, намерения.

– Что он чувствует и почему делает это. – Мун разглядывал стакан с темным пивом.

– Да. Так и есть.

Между ними повисла тишина, и Дерек прервал ее как всегда тяжелым вопросом.

– А что думаешь насчет отправителя письма?

– Не знаю, – Ален мотнул головой.

– Мне кажется, это послание запустило в тебе новый цикл.

– Но это же хорошо, – прервал его Ален.

– Не для тебя. Ты последний год пытался принять тот факт, что она умерла. Жизнь вернулась в колею, ты сблизился с Агнес, выбрал новую профессию, свернул на другой путь. И вот ты получаешь послание, и оно перечеркивает всю работу, что ты проделал. Знаешь, как будто ты охотник за привидением. Ты так долго искал подтверждения, но все тебе говорили, что их не существует. И ты вроде смирился и пошел работать в офис. А тут тебе звонит незнакомец из старого особняка и говорит, что видел призрака. И что ты сделал?

– Бросил все и помчался в старый замок.

– Именно. Я думаю, если бы не та записка, ты бы не согласился вернуться в полицию.

Расмус сделал большой глоток и посмотрел на часы.

– Ты должен ее отпустить.

– Нет, я должен был ее поймать.

– И что бы ты сделал? Смог бы надеть на нее наручники?

– Да, – ответил Расмус и сжал челюсти.

– А дальше? Навещал бы ее в тюрьме?

– Я не знаю, Дерек. Честно. Не знаю. И мне пора возвращаться на работу.

– Тебе нужно вновь вернуться в терапию.

– Вернусь. Когда найдем убийцу Якоба.

– Хорошо, я подыщу тебе нового специалиста. Но не пропадай. Сейчас ты опять уязвим, и вся проделанная нами работа катится к чертям.

– Хорошо, док. Ты сам-то как? – Ален окинул взглядом Муна.

– Работы вал, – выдохнул он. – Когда в городе становится неспокойно, то нервы у людей шалят и они начинают атаковать нас. Как думаешь, вы скоро поймаете убийцу?

– Я на это надеюсь. От любого поступка всегда есть крошки, которые ведут к тому, кто его совершил.

Глава 8
На отшибе. Иллая

Я сидела за рабочим столом, на котором стояло три монитора, и смотрела на стену, приспособленную для заметок по нашему расследованию. На ней висела огромная карта, на которой мы делали пометки, а рядом – приклеенные скотчем вырезки из газет и все, что смогли найти.

Первое время после побега я думала исчезнуть, начать жизнь сначала. Но разве возможно изменить свою судьбу? Изменить себя? Нет, было слишком поздно. Да и смысл наших жизней был в ином. Мы должны были хотя бы попытаться сделать мир лучше, помочь тем, кто нуждался в нас. Пусть другие проходят мимо, молчат, закрывают глаза и отворачиваются. Но для нас это было невыносимо.

Мы переезжали девять раз. Меняли наши имена, привычки, внешность. Но внутри оставались теми, кто мы есть. Вначале мы бежали, думая, что меня будут искать и преследовать. Но никто не искал. План сработал. А мы все никак не могли остановиться.

Зато мы смогли найти источник дохода. Нет, это не убийства. Всего лишь кое-какая работа в интернете. Поиск и перепродажа данных – а это в наши дни стоит дороже жизни, – настройки или сбои в безопасности и многое другое. Опыт находить то, что спрятано, у меня уже был, осталось отыскать каналы и надежные источники, и мы могли не думать о том, где брать деньги. Сеть – это бездонный источник дохода и знаний. Книги я, конечно, все еще люблю больше. Но это для удовольствия. А обладание техническими знаниями, умением общаться и договариваться, искать выходы там, где их никто не ищет, это уже про деньги. И плюс свобода передвижения. Интернет дал нам свободу.

Я посмотрела в окно, за которым блестела лазурь небольшого озера. Мы сняли дом в пригороде Фисбурга, туристического городка на юге Шестого округа. Сейчас был сезон отпусков, и уютные домики в лесистой местности вокруг этого волшебного озера наводнили отдыхающие.

Но так было лучше. Мы давно поняли, что прятаться стоит в людных местах, там, где твое присутствие не вызовет интереса.

Нам стоило бы остановиться в Пятом округе, но это было слишком опасно. А от Фисбурга до Бромвиля всего пара часов езды.

Я знаю, что мне не стоило писать Алену. Я должна была отпустить его. Но… продолжала наблюдать за ним, искать информацию. Знала, что он ушел из полиции и что построил дом на участке Марта. А еще он стал жить вместе с Агнес. И это было больно. Мне казалось, что я не рождена для отношений и чувств. Я ведь никогда и никого не любила. Не считая сестры, но это другое. Почему тогда мысли постоянно возвращались к нему. Я вспоминала наше знакомство, наш ужин, то, как он приобнял меня на смотровой площадке, закрывая от ветра, его властные губы на своих. И внутри растекалась пышущая жаром лава. Да, в то же время я знала, кто мы есть и что нам не суждено быть вместе. И от этого становилось еще мучительнее.

Я встала, пытаясь отогнать навязчивые мысли, и подошла к стене.

– Кто же ты? Кто? И почему они?

Я должна была думать об охоте. Охоте всей нашей жизни. Но мысли вновь возвращались к Алену. Он не мог поверить в то, что я убила Скара. Я бы этого не сделала. Никогда. Моего возмездия заслужило только зло, только нелюди, которые калечат детей. Но зачем кто-то пытается меня подставить? Или что хочет этим сказать? Исковеркать все, что я делала?

Я вновь отошла к окну и посмотрела на играющих на берегу детей.

Он должен знать, что это не я. Должен.

* * *

Ален вернулся в участок и вновь включил ноутбук. Почему Максим Корота сменил номер? И не тогда, два года назад, а полгода назад? Что изменилось? Иллая вышла на него?

Он ввел имя детектива в поисковике и замер, когда перед ним появился заголовок с сайта местной газеты города Рома в Третьем округе.

«НАПАДЕНИЕ НА ДЕТЕКТИВА В ОТСТАВКЕ»

Расмус тут же открыл статью и прочитал скудные три абзаца. Около шести месяцев назад в дом Максима Короты кто-то вломился. Его забили до смерти в собственной кухне. На фотографии в статье был дом детектива, опоясанный полицейской лентой, как ремнем, и серьезные сотрудники в форме.

Ален поискал еще информацию в интернете, но ее было совсем мало. Тогда он вошел в электронную базу и ввел имя. Благо ему сразу настроили доступы ко всем базам и системам.

– Вот же черт, – сказал Ален и открыл ссылку на дело.

Дело вел Шон Месс, начальник полицейского участка Рома, с которым Ален был уже знаком еще с дела Линды Смит. В карточке дела бегло просмотрел отчеты и фотографии. Убийцу так и не поймали. Причина смерти – кровоизлияние в мозг. Многочисленные гематомы по всему телу. На снимках было видно, что на теле Максима не было живого места. Из дома пропали все деньги, кредитки, телефон и пистолет, который был зарегистрирован на Максима. В крови обнаружено 0,5 промилле алкоголя. С учетом, что Корота любил пиво, это вполне возможно. На руках и ногах синяки от веревки, на теле обнаружили след от электрошокера.

«Кто-то вырубил его током, потом связал и избил до смерти. И все это ради мелкой наживы в доме пенсионера? Не верю. И зачем избивать, если можно было и так забрать все, что было. Он же был обездвижен и привязан. Это была или месть, или что-то похуже».

Ален нашел номер участка Рома и позвонил. Но никто не взял трубку.

«Конечно, чего я ожидал, они по ночам не работают. Дай бог, если патруль дежурит, и то не факт».

Ален нашел номер дежурного.

– Дежурный полицейского участка города Ром Джон Спулман слушает.

– Добрый вечер. Это детектив Ален Расмус из Центрального полицейского управления Пятого округа.

– Что у вас случилось, сэр?

– Я хочу поговорить о деле Максима Короты. Как мне услышать вашего шефа?

– Позвоните завтра, а скорее сегодня, но в рабочее время, – усмехнулся дежурный.

– А вы не дадите мне его домашний телефон?

– Увы, сэр. Я не могу вас идентифицировать по голосу. И личные телефоны мы не раздаем. Тем более в такое время.

– Ясно, – ответил Ален и повесил трубку.

Он прошелся крупными ладонями по ежику волос, в которых уже появлялись седые волоски, и посмотрел на экран, где показывало начало третьего ночи. Ален закрыл ноутбук и поехал домой. Он опять заставил Агнес ждать себя. Опять. Когда-то он хотел, чтобы его ждали дома, чтобы было к кому торопиться после работы. И вот это время настало, а он все так же торчит в управлении, совершенно забывая про ту жизнь, что мчится за этими толстыми стенами.

К радости Алена, Агнес уже спала. Он быстро принял душ и тихо лег рядом с ней. Она была такая красивая, уютная и родная. Это была Агнес, его друг и его напарник. Будущая мать его ребенка. Но была ли она для него возлюбленной, чувства к которой были штормом, смывающим все вокруг? Нет. Но нужен ли ему тот шторм или тихая гавань куда надежнее?

Утром на брифинге Ален рассказал все, что узнал, в том числе и про убийство детектива Короты. Ему казалось, что все это было связано, он буквально чувствовал эту леску, которая тянулась от одного дела к другому.

– Но его убили совершенно иным способом и полгода назад. Не было же никакой записки, сшитых губ и других маркеров, – сказала Ида.

– Но он был связан с Иллаей, – ответил ей Расмус.

– Да мало ли кто с ней был связан, – встрял Чак. – Старика убили в его доме, обокрали. При чем тут Якоб Скар?

Ален сжал пальцы в кулак и посмотрел на Брэйва.

– Его забили до смерти. Зачем?

– Да кто их знает. Может, шпана какая не подрассчитала сил. Может, он их на чем-то ловил, не дал пивасик украсть из магазина. Да сколько таких случаев.

– Сколько? – тут же кинул Расмус.

– Да много, – развел руки Чак.

– Например?

– Я что тебе, база, что ли? Залезь и посмотри.

– Я-то залезу, не переживай. Но уверен, что не будет ни одного совпадения в Роме.

Чак скрестил руки на груди и расползся на стуле.

– В послании из дома Скара, – начал Ален, подойдя к доске, – наш убийца говорит, что он отрубил голову и вырвал жабры. Голова – это явно Скар, он был начальником полиции. Но что, если жабры – это еще одна жертва. Что, если это Максим Корота?

– Почему он жабры?

– Может, из-за того, что помогал Иллае?

– Это не доказано, – вставила Ида.

– Допустим, что он все же помогал ей. Как жабры помогают рыбе дышать, он помогал ей совершать убийства?

– Но он не помогал ей убивать.

– Да, фактически нет, но формально.

– Хватит, – прервал их препирательства Хас. – Почему уныние?

– Ну я бы назвал Короту унылым. По крайней мере, два года назад.