После обеда следующего дня Расмус поднимался по ступеням крыльца Центрального полицейского управления Пятого округа. Его рубашка давно смялась и пропиталась потом, брюкам тоже не помешала бы стирка, но он не мог потратить драгоценное время на душ и переодевание. По дороге Ален позвонил Агнес, которая уже была в курсе смерти Скара. Он сказал, что домой не попадет, а сразу отправится в управление, на что получил целую пулеметную очередь вопросов, на которые у него пока не было ответов. Расмусу сначала следовало все узнать самому, разобраться, что происходит, и только потом, дома, обнимать жену и убеждать ее, что не вернется в полицию, что теперь это не его дело. Но, проговаривая свою речь, Ален сам себе не верил.

Как говорил Якоб, бывших детективов не бывает. И начальник оказался безапелляционно прав.

Алену нравилось работать с деревом, но это никогда не заменит ему расследования, поимку преступников, когда надеваешь наручники и понимаешь, что все не зря, что ты делаешь мир лучше. А вот что несут в мир его деревянные столы, он так и не понял. Но знал, что не может ловить убийц, когда внутри укоренились сомнения. Поэтому он ушел со службы. Потому, что больше не был уверен в своей работе, в победе правосудия, в чистоте закона и его механизмов. Ален ни в чем теперь не был уверен. Он перестал быть беспристрастным, тем, на кого можно было положиться в любую минуту. Перестал доверять себе, гонимый бессонными ночами и жаждой найти единственного человека – Иллаю Стоун. Ему требовался этот перерыв, перезагрузка. Ему нужно было уйти, чтобы вернуться.

Том с немым скорбным выражением лица встретил его внизу, и они поднялись на третий этаж.

– Кофе будешь? – спросил Том.

– Не откажусь.

Они вошли в кухню, и Том взял одноразовый бумажный стакан и включил кофемашину. В комнате стоял кисловатый запах дешевого кофе, аппарат зажурчал, и Ален глубоко вдохнул. Он скучал по этому запаху, по шуму, который доносился из-за двери, где в открытом помещении, поделенном тонкими невысокими перегородками, кипела работа.

– Мне не верится, что Якоба больше нет, – тяжело сказал Ален. – Не верится. Каких-то две недели назад он был на моей свадьбе.

– Мне тоже, – хмуро ответил Том. – Как думаешь, это она?

– Не знаю. Но на нее не похоже. Зачем убивать Якоба? Если Иллая выжила и скрывалась два года, то зачем вернулась? Зачем убила его, да еще так? – Ален почесал щеку с отросшей щетиной, а Том пожал плечами. – Это же сразу ведет к ней. Нет. Она слишком хитрая, чтобы сделать такой глупый ход.

– Может, Стоун решила нам отомстить?

– Тогда почему начала не с меня?

– Ну… – Том отвел взгляд и пошел искать Алену ложку и сахар.

– Не надо сахара, уймись, – остановил его Расмус, когда Том нервно рылся в очередном шкафу. Том вздохнул и вернулся к другу.

– Скоро начнется брифинг, а пока пойдем в допросную, Тилинг хотел задать тебе несколько вопросов.

– Значит, дело возглавляет Хас? – размышлял Ален, глотнув горячий отвратительный кофе. Он бы сморщился от вкуса, но эта обстановка, запахи и звуки вызывали странную болезненно-необходимую ностальгию, и Расмус только кивнул.

– Да, он руководитель группы.

– Я хочу знать подробности и что было в записке.

– Я бы рад, друг, но не знаю, можно ли все тебе рассказывать.

– Понятно, – насупился Ален. Он не хотел показывать, но слова Тома укололи его в самое сердце.

Они вышли из кухни и направились к первой допросной, маленькой неуютной комнате со столом, четырьмя стульями и двусторонним стеклом, за которым можно было наблюдать за ходом допроса. Но в коридоре появился Маркус Шток, в прошлом заместитель Якоба, а сегодня временно исполняющий его обязанности. Он резко остановился перед Аленом и Томом, пожал обоим руку и взглянул на бывшего детектива.

– Расмус, рад, что ты снова здесь. Нужно переговорить.

– Хорошо.

– Том, попроси Хаса перенести брифинг на пять.

– Да, шеф.

Маркус быстро направлялся к своему кабинету, он был высоким и статным мужчиной, но все же уступал Алену в росте. Расмус следовал за ним, поглядывая на свое личное дело, которое нес в руке Шток. Они были знакомы много лет, но Ален еще никогда не пересекался с ним по работе. Тем более последние пять лет Маркус не участвовал ни в одном расследовании, а курировал отдел по связям с общественностью и занимался всеми административными делами Якоба как его первый заместитель.

– Выглядишь неважно, Ален. У тебя все хорошо? – спросил, обернувшись, Маркус, когда они подошли к его кабинету.

– Три дня в пути, я был в Первом округе, когда мне позвонил Том.

– А-а-а, тогда понятно.

Шток открыл дверь и пригласил Расмуса, а секретарю сказал вызвать Риту.

– Присаживайся, Ален, сейчас только Риту дождемся.

– А зачем нам она? – уточнил Расмус, не понимая, при чем тут начальник делопроизводства и кадров.

– Послушай, – Маркус рухнул в кресло и сжал лоб широкой смуглой ладонью, а потом серьезно посмотрел на Алена. – Якоба убили, и об этом деле, само собой, трубят все СМИ. Жестокое убийство начальника полицейского управления необходимо раскрыть как можно скорее и лучше еще вчера. Он был нашим лицом, представителем закона и правопорядка округа. На это дело мы перекинули все силы. Якоб был мне как отец, и я хочу, чтобы этот подонок уже завтра сидел у нас в наручниках.

– Я тоже этого хочу, но…

– Сегодня не может быть никаких «но». У нас тут дел по горло, а людей не хватает. Полная задница, ты даже не представляешь. Кражи, убийства, разбой, наркотики и ускользающие от ареста группировки, а еще пропавшие девушки, чьи дела смахивают на серию, и теперь убийство начальника Центрального полицейского управления. А ты мне про какие-то «но».

– Маркус, – сказал Ален и хотел уже задать конкретный вопрос, как в дверь постучали и вошла Рита, миниатюрная женщина в строгом деловом костюме и прямоугольных очках. Она держала в руках светло-серую папку.

– Добрый день, – произнесла она и присела на соседний от Алена стул.

– Добрый, Рита.

– Вот мы все и собрались, – начал Маркус. – Перейдем к сути. Ален, я хочу, чтобы ты временно вернулся к нам из запаса.

– Что? – чуть не поперхнулся Расмус. – Я ушел из полиции и сейчас занимаюсь совершенно другими делами.

– Бывших детективов не бывает, сам знаешь. Тем более ты был переведен в запас для сохранения пенсии за выслугу лет в полиции. Ты не отказался от этих привилегий и в таком случае можешь быть восстановлен – при твоем желании или при острой необходимости.

– Желания такого нет, – ответил Ален, но внутри него проснулось странное чувство, словно в душной комнате его жизни приоткрыли форточку, в которую наконец пробирается свежий воздух.

– Но у нас есть острая необходимость в тебе. Ты вел дело Линды Смит, руководил всеми следственными действиями, вы нашли убийцу, раскрыли несколько висяков и преступлений на сексуальной почве с несовершеннолетними. Ты знаешь, что это дело считается показательным.

– В нем нет ничего показательного. Убийцу мы так и не посадили, – сухо сказал Ален, почувствовал, как в нем пробуждается чувство безнадежности, которое он испытывал после закрытия дела.

– Не поймали, потому что ее считали погибшей. Но ввиду новых обстоятельств мы хотим вновь открыть дело и соединить расследование смерти Якоба и Линды Смит в одно производство.

– Что? Вы считаете, что это сделала Иллая?

– А ты уверен, что это не так? – удивился Маркус. – Даже не зная деталей… Или успел уже ознакомиться? – он нахмурился.

– Я ни в чем не уверен и ничего не знаю. Чтобы сделать какие-либо выводы, мне нужно изучить дело, поехать на место преступления и побывать в морге.

– Поэтому я тебе и предлагаю вернуться. Раскрывать подробности дела не детективу, – Шток сделал акцент на «не» и продолжил: – Мы не имеем права, а вот сотруднику полицейского управления…

– Я не могу, Маркус. Ты же знаешь, я работаю с отцом. И у меня скоро появится ребенок.

– У меня двое сыновей, и это не мешает мне работать в полиции.

Ален хотел сказать, что их работа очень отличается, но промолчал.

– Мы можем вас восстановить на время расследования, такое вполне допустимо, я уже все узнала и подготовила документы, – сказала Рита, улыбаясь и протягивая Расмусу бумаги.

– Я не могу, – мотнул головой Ален, но все же взял протянутые листы.

– Подумай, но пока ты не в штате, увы, никаких подробностей дела мы не сможем раскрыть.

– Это шантаж?

– Нет, я всего лишь следую правилам.

Щеки Алена пылали, ему казалось, что его загнали в угол. Стены стали надвигаться на него, он резко встал и вышел из кабинета. Спустился по лестнице и вышел в душный вечер. Достал сигарету и закурил. Горячий ветер не остужал кожу, а еще больше нагревал ее и высушивал. Алену казалось, что он раскаленная сковородка, поставленная на большой огонь.

Том показался из-за угла здания, в руках у него был держатель с тремя большими бумажными стаканами. Он подошел к Алену и протянул ему один.

– Решил сгонять за нормальным крепким кофе.

– Спасибо, – Расмус взял протянутый стакан и глотнул горького ароматного напитка.

– Как пообщался с Маркусом?

Ален затянулся дымом и махнул перед Томом листами.

– Друг, послушай. Я знаю, что ты не собирался к нам. Но… ради Якоба. Он заслужил, чтобы расследование вел ты.

– Хас стоящий детектив, и вы все отличная команда.

– Ты нам нужен. Ты знал Иллаю так, как не знал никто из нас. И ты ее один раз уже поймал.

– Том, это она поймала меня, если ты забыл, – усмехнулся Ален и сделал еще один глоток.

– Я помню. Но она тебя не убила.

– Видимо, я хороший парень.

– И отличный детектив.

Ален взглянул на чуть помятые им листы.

– Убийца шлет послания тебе, Ален. Его не интересует ни Хас, ни Маркус, ни я. Его цель – ты. И он бьет по больному. Неужели ты останешься в стороне? Ни за что не поверю.

– Не останусь, – сказал Ален, потушил сигарету и вернулся в здание.

Глава 3

Расмус поднялся к Маркусу и подписал все бумаги, после чего спустился к Тому. Они прошли в боковую переговорную, ту самую, где их группа часто собиралась, когда расследовала дело Линды Смит. Ален шел по родному и знакомому помещению, но внутри него разрасталась тревога. Когда-то эти комнаты были его домом, местом, где он хотел находиться каждый день. Сегодня же все казалось чужим. Детективы смотрели на него, кто-то здоровался, кивая, кто-то подходил, чтобы пожать руку. Но лица у всех были хмурые и озабоченные. Ему даже показалось, что в их взглядах читались обвинения. Это он не остановил Иллаю, и теперь Якоб мертв.

Ален сделал вдох и вошел в переговорную, где уже собралась оперативная группа. Роберт сидел за первым столом у двери и тут же подскочил, увидев Алена. Расмус пожал его руку и прошел дальше. За самым крайним справа столом сидел Чак, явно прибавивший в весе за последнее время. Он выглядел вялым. Рядом с ним, ближе к проходу, расположилась Ида Пеппер, ей было уже около тридцати лет, всего три года назад ее перевели из отдела по борьбе с наркотиками в отдел убийств. И за последние два года, насколько Алену рассказывал Том, она прочно укоренилась в их коллективе за свою самоотверженность и круглосуточную работоспособность. На вид крупная, ее тело состояло из сплошных вздувшихся мышц, лицо суровое, а волосы заплетены в тугие косы, которые обрывались у мощной шеи. Она преподавала самооборону в полицейской академии и еще в нескольких женских организациях и была тренером по борьбе.

«Интересно, она хоть иногда улыбается?» – подумал Ален, протягивая ей руку. Ида встала и крепко пожала ее, но глаза оставались холодными и недоверчивыми. Расмус улыбнулся, вспоминая слова Агнес три года назад: