Местный активист увидел проходящую мимо пару и сдвинул пальцем верхнюю листовку в пачке. Астрид воспользовалась этим шансом и ускользнула от него через площадь, а когда убедилась, что он вне поля зрения, скомкала листовку и отправила в ближайший бак для раздельного сбора мусора.

Бесцельное блуждание по улицам помогло ей избавиться от воспоминания о приставучем седом незнакомце. Наконец она вышла к автомобильной парковке в бухте и дороге, ведущей к устью реки – там, где стоял ее парусник. Ложиться спать было еще рано, поэтому она решила идти дальше вверх по течению до самой долины.

Дорожка петляла между илистыми поймами. В какой-то момент она резко поворачивала на запад и переходила в мостки, проложенные через болотистую местность среди камышовых зарослей. Через десять минут быстрой ходьбы Астрид выбралась из кустарника и продолжила путь по лесу. Когда роща закончилась, девушка оказалась на развилке. Дальше путь вел либо в сторону мыса, либо на запад, в рощу на другой стороне долины. На обочине стоял деревянный указатель со знакомыми дубовыми листьями и желудями – логотипом «Английского фонда». Надпись гласила: «Поместье Эбботсфорд – ½ мили».

Солнце все еще палило. Не помешало бы укрыться в тени деревьев. А затем выпить чего-нибудь в кафе на территории поместья – раз это объект «Английского фонда», то и кафе там есть наверняка. Астрид нащупала в рюкзаке членскую карточку Фонда и направилась в сторону поместья.

Глава 5

Эбботсфорд уступал размерами Шерборн-холлу. Примерно с четверть от него. Впрочем, поместье обладало собственным непревзойденным очарованием. Вход на территорию располагался в середине длинной хозяйственной постройки. По другую сторону находилась зона, усыпанная гравием, и окруженный низким забором особняк с садом. Двухэтажное здание с остроконечной наклонной крышей из каменной черепичной плитки. Наследие тюдоровского стиля выдавали маленькие квадратные окна, а по разнообразию фронтонов и высоких труб, более поздним пристройкам и следам реставрации можно было судить, что дом пережил пожары, локальные войны и нескольких владельцев. По другую сторону ведущей к особняку дороги расположилась деревня в несколько домишек с церковью у зеленой лужайки. За ней вдалеке сияло бликами море. Неправдоподобно живописный пейзаж. Словно материализовавшееся воплощение чьих-то летних грез.

Астрид отправилась через сад на поиски кафе. Широкие цветочные бордюры взрывались яркими красками. По краям газонов росли алые и оранжевые лилии. Над ними парили облака высоких белых ромашек и синих дельфиниумов.

Тропинка вилась под высокими арками живой изгороди. Мимо фонтанов, мраморных статуй, каменных скамеек и композиций из ящиков-клумб с разнообразными травами. Наконец показался указатель в виде черной меловой доски с рекламой кафе и меню горячих и холодных напитков. Ледяных, если улыбнется удача.

Было непонятно, в какую сторону идти. Указатель не вносил ясности, и, блуждая по разным частям сада, Астрид окончательно потерялась. Повернув направо в какой-то проем, она вышла на мозаичную площадь с каменной скамьей в углу, на которой сидела девушка в черном платье и высоких ботинках на шнуровке. Она работала за деревянным мольбертом с рукояткой для регулировки высоты. Рядом стояло инвалидное кресло.

Астрид приблизилась. Она как раз собиралась спросить, как найти кафе, но тут ее взгляд упал на холст. Картина поразила ее до глубины души. Не в последнюю очередь из-за контраста с окружающим пейзажем. В центре композиции была изображена женщина-воин в кожаном одеянии, за тяжелым блестящим мечом в одной ее руке тянулось облако пыли. Другой она удерживала на поводке дракона в три раза большее нее самой. Из ноздрей чудовища валил дым. На заднем плане тлели под свинцовым небом руины особняка.

– Хм, это… мрачнее, чем я ожидала. – Астрид разглядывала композицию. – Но знаете что… Это сказочно талантливо.

Девушка подняла глаза. Совсем юная – не больше двадцати лет. Платье с черным винтажным кружевом. На губах – темно-фиолетовая помада, в тон пряди волос, спадающей на одну сторону лица.

– Спасибо, – сказала художница тихо. – Вы так думаете?

Она положила кисть на край мольберта. Тонкие пальцы унизаны кольцами в форме черепов и пауков.

– Извините. Мне не следовало прерывать вас во время работы. – Астрид сделала шаг назад. – Но честное слово, это гениально.

– Спасибо. – На этот раз, кажется, девушка поверила в искренность похвалы. – Я увлекаюсь компьютерными играми. Мне нравится рисовать любимых персонажей и пейзажи. Это Морриган из Dragon Age.

– Да?

Астрид ничего не знала про игры. Впрочем, неважно. Зато она много знала о композиции. Она снова подошла ближе и стала изучать полотно. Да, оно было написано мастерски. Существует так называемое правило трете́й. Это техника всех великих живописцев. Холст разделяется на три части по вертикали и горизонтали. В точках пересечения линий художник помещает те объекты, к которым хочет привлечь внимание зрителя. Но когда реставратор принялась объяснять это правило девушке, та лишь покачала головой.

– Неужели я это сделала? – сказала она, глядя Астрид в глаза, так что та смогла оценить их карий с зеленоватым оттенок.

– Да, совершенно точно.

Девушка пожала плечами.

– А я и не знала. В смысле, я просто рисую.

– Что ж, у вас врожденный талант к живописи. Поверьте мне, я реставратор и провела много времени с шедеврами. – Она протянула руку: – Меня зовут Астрид.

Юная художница пожала ее.

– Меня зовут Рен.

– Красивое имя.

– Как у птицы^[11]. Папина любимая птичка. – В том, как она это произнесла, слышалась некоторая горечь. Как будто этот комплимент был ей не по вкусу. На подлокотнике инвалидного кресла висела сумка для холста. Девушка стала собирать в нее краски и кисти. – Мне пора. Он приедет за мной через двадцать минут. – Она вытащила холст из-под зажимов и свернула его в рулон. – Послушайте, раз вы специалист в живописи, приходите к нам – познакомитесь с остальными.

– С остальными?

– Да, нас четверо. Небольшой клуб любителей искусства. Мистер Ригби, управляющий поместьем, разрешает нам использовать бывшую дворницкую как студию. И выставлять картины в зоне администратора. Вдруг кто-то захочет их купить.

– Хорошо, – сказала Астрид. – Я как-нибудь зайду.

– Нет-нет, – запротестовала Рен. – Все сейчас там.

– Сейчас? – «Как любезно с ее стороны», – подумала Астрид. Однако она устала, и ее мучила жажда. – Спасибо, но мне пора. – Улыбаясь, она почувствовала сухость на губах. И заметила, что пересаживающаяся в кресло Рен сильно расстроилась. – Там найдется стакан воды?

– Конечно.

– Отлично. – Астрид подхватила мольберт. – Показывайте дорогу.

Глава 6

Дворницкая находилась примерно в сотне ярдов от входа и прижималась вплотную к буковой изгороди. Двадцать футов в длину, каменное основание, облицована почерневшим деревом. Одностворчатые окна по обе стороны от двери и покатая жестяная крыша.

Внутри тоже было скромно. Дощатый пол. Железная печка в углу. Высокий комод с дверцами в нижней части и заставленными банками с красками и лаками рядами полок сверху.

В помещении находились трое. Двое мужчин сидели в обшарпанных кожаных креслах, женщина стояла у дальней стены.

– Всем привет. – Астрид неопределенным жестом махнула присутствующим.

Объехав ее, Рен направилась к раковине со словами:

– Это Астрид. Эксперт по изобразительным искусствам. Может научить нас чему-нибудь полезному.

Мужчина из ближайшего к Астрид кресла поднялся. Стройное сложение, ладный черный пиджак, короткие седые волосы и проницательный взгляд голубых глаз.

– Очень приятно. Меня зовут Кабир. – Он взял стул из холстины, стоявший в углу, и тыльной стороной ладони стряхнул с него пыль. Затем поставил его рядом с Астрид. – Эксперт нам здесь не помешает.

– Спасибо, – поблагодарила Астрид, усаживаясь. – Правда, я не эксперт по живописи. Я занимаюсь реставрацией. Но у меня есть опыт и с изящными искусствами.

– Изящные искусства? – усмехнулся второй мужчина. – Здесь такое особо не водится. – Он рассмеялся, и под его румяными щеками, всего на несколько оттенков светлее его футболки, образовались морщинки. – Без обид.

– Какие обиды, – отозвался Кабир с улыбкой. – Астрид, я недавно вышел на пенсию. Много лет работал врачом общей практики. Живопись – мое новое хобби.

– Мы все любители, – сказал второй мужчина, его мощные волосатые руки свисали по бокам кресла. – Кроме Рен. Удивительный талант. – Он потянулся к стоявшему у него в ногах термосу и освежил содержимое серебристой кружки. – Нет, правда, Рен, я не знаю, как тебе это удается.

– Спасибо, Фрэнк, – ответила Рен, набирая воду в стакан.

Все это время стоявшая у стены женщина переминалась с ноги на ногу и ждала, когда ее представят.

Кабир повернулся к ней:

– Это Аннабель, она приехала сюда на сезон.

На Аннабель была черно-белая полосатая толстовка. На шее повязан синий шарф. В духе Пикассо во время студийной фотосессии. Творческий образ дополняла прическа – темные волосы в пучке, скрепленном желтым карандашом ТМ.

– У нас с мужем здесь в Ярмуте летний дом. А живем мы в Лондоне.

– Лондон? – переспросила Астрид. – Я там жила раньше.

– Правда? А где? – поинтересовалась Аннабель, теребя кончик шарфа.

– У меня была квартира в районе Саут-Банк.

Аннабель скосилась на Фрэнка – хотела проверить, заметил ли он, что у них с Астрид есть что-то общее.

– Ого… Здорово. У нас дом в Блумсбери. Отличное расположение и недалеко от центра, если…

– У меня для вас анекдот про Лондон. – Фрэнк явно не хотел слышать продолжение. – Знаете историю про дворецкого и лорда? Дворецкий раздвинул шторы, а лорд, посмотрев на туман, сказал: «Сегодня смог». – Он сделал паузу, внутренне группируясь, чтобы сказать концовку. – «Поздравляю, сэр», – ответил дворецкий.

Астрид, Кабир и Рен взорвались хохотом. Аннабель к ним не присоединилась. Она стояла, скрестив руки на груди, с кислым выражением лица.

– У нас в компании Фрэнк за главного шутника, – сообщила она. – Вы к нему привыкнете.

Рен вернулась к Астрид и протянула стакан воды. Та поблагодарила и принялась пить, стараясь делать это не слишком жадно. Она осушила стакан до дна и отдала Рен, чтобы та снова его заполнила.

– Да, – сказал Фрэнк. – Ну а у меня шале в скалах Тотленда.

– Шале? – Аннабель повернулась к Астрид. – Звучит так экзотично, не правда ли? Так по-швейцарски. В реальности же это просто припаркованный фургон.

– Вообще, – Фрэнк облизал губы, – если бы не богатенькие приезжие, мы, местные, могли бы позволить себе покупать здесь дома.

– Послушайте, – сказал Кабир, пытаясь потушить назревающий спор, – давайте не будем о нас. Лучше послушаем о вашей работе, Астрид.

Ее профессия всегда вызывала любопытство. Временами она удивлялась этому. Людям со стороны работа реставратора казалась весьма загадочной. Если бы они только знали, какой это кропотливый труд. Иногда час за часом приходилось очищать картины и по миллиметру снимать лак.

Рен подала еще один стакан воды. Его Астрид выпила медленнее, делая перерывы, чтобы рассказать новым знакомым о своей работе и контракте в Нидлс-Ай. История произвела на них впечатление, хотя это и не было целью гостьи.

– Ну что ж, – закончила она, надеясь сменить тему. – Каким видом живописи вы занимаетесь?

Кабир вернулся к своему креслу и показал практически законченный акварельный пейзаж с изображением дома и парка. Яркая картина, наполненная солнечным светом. Похожие виды продавались в магазине у входа.

– Знаю, – пожал он плечами. – Скучновато. Но я только начинаю.

– Нет-нет, – запротестовала Астрид. – Картина прекрасна. Знаете, мне кажется… – Она поставила пустой стакан. – В следующий раз неплохо бы выделить что-то на первом плане. Возможно, некоторые цветы на клумбах. Детали особняка, проглядывающего сквозь листву.