– Помог – не то слово. Я себя чувствовал полным идиотом, – Виктор отчётливо скрипнул зубами.

– Выдохни. Кто ты, а кто она. Разницу чувствуешь?

Виктор покраснел, что-то неразборчиво пробормотал под нос.

– Слушай и запоминай, – потребовал княжич. – Серебряная ведьма нужна моему роду, – он сделал акцент на фразе. – Александра дала понять, что готова к сотрудничеству. Терять расположение этой девушки в мои планы не входит. Если вдруг пожелаешь трепать её доброе имя или начнёшь пакостить, не обижайся. Живьём закопаем. Понятно изъясняюсь?

– С чего ты взял, что я стану порочить её честь? – проигнорировав угрозу, искренне возмутился Рыжов. – И в мыслях такого не было! Ты за кого меня принимаешь?!

– Повторюсь: выдохни. Плохо я о тебе не думаю. Просто на всякий случай предупредил, – княжич помолчал и ровным тоном заметил: – Александра не хочет выходить замуж. Вообще не хочет.

– Я это понял, – прошелестел вновь поникший Рыжов. – Но сердцу не прикажешь.

«Не прикажешь, это точно, – подумал Глеб Иволгин. – Но серебряная ведьма уж точно не для тебя, – княжич ненароком, прикоснулся к родовому артефакту, тот безмолвствовал. – Хорошо, что ты разумен и действительно вредить ей не станешь».

***

Вечер. Москва. Кремль.

Утратив счёт времени, император России стоял под душем. Упругие струи били по затылку, стекали по его широким плечам. Вода несла облегчение: накопившаяся моральная усталость пусть медленно, но уходила.

Министры ежедневно сообщали государю о серьёзных проблемах. Причём во всех сферах. А от тех новостей, которые приносил трудолюбивый начальник тайной канцелярии, на душе Дмитрия скребли кошки. С того момента, как он стал императором, какая-то гнида настраивает дворян против самодержца. И вычислить эту падлу, увы, пока не удалось.

Прокручивая сегодняшний день в голове, Дима понимал, что мысли то и дело соскальзывают на супругу.

«Говорить ей правду или нет? Любимая женщина носит под сердцем ребёнка. Моего ребёнка. Я обязан оберегать жену от лишних тревог. Её помощь в осуществлении плана не требуется. Нарышкин со своими людьми справится сам, – Рюрикович упёрся ладонями о кафель. Наклонил голову, подставляя шею под горячую воду. – Всё так. Но Саша отнюдь не глупая девочка. Что, если сама догадается? Что тогда? Придёт к выводу, что использовал её. И всё – хорошему отношению можно помахать ручкой. А о любви не стоит и мечтать. Не простит. Никогда».

Желваки ходуном заходили на скулах мужчины. Он сердито крутанул краны. Выключив воду, взял полотенце. Вытираясь, распорядился:

– Домовые, в спальню походную форму и обувь государя.

Бросив влажную ткань в корзину, некромант надел свежее бельё и вышел из ванной. Заметив на кровати одежду, одобрительно улыбнулся, глянул на настенные часы – до встречи с юристом осталось чуть меньше часа.

Понимая, что стоит поторопиться, Дмитрий подошёл к постели, быстро облачился в удобную форму. Особой необходимости одеваться по-походному не было. Разве что реализовать желание надеть что-то неброское, неэлегантное. Изысканная, стильная одежда, составляющая гардероб государя, уже успела надоесть некроманту до оскомины. Ну и заодно не помешает сбить с толку излишне догадливого друга. В таком наряде к возлюбленной не пойдёшь. А вот для ночной вылазки – самое оно.

Присев на край широкого ложа, Рюрикович принялся шнуровать высокие ботинки. Шелест открываемой двери отвлёк от занятия. Застыв на миг, самодержец вновь взялся за шнурки. Не глядя на вошедшего, поинтересовался:

– Какие новости, Макс?

– Звонил Алексей Владимирович, – приблизившись, бодро отрапортовал верный товарищ. – Просил тебе передать, что поселился в своей квартире на Патриарших. Ближайшее время покидать Москву не планирует. А ещё, что ты неблагодарный, ну и далее по тексту. Озвучить?

– Спасибо, обойдусь, – буркнул некромант, завязывая шнурок в крепкий бантик.

– Дим, а что у нас не так с Анатолием Фёдоровичем Кони?

Его величество обернулся. Увидев в руках Воеводина досье на адвоката, мысленно стукнул себя по лбу.

Зачем он документы сюда притащил?! Совсем замотался.

Проигнорировав вопрос, Дмитрий попросил:

– Отнеси папку в мой кабинет и запри в сейфе.

– Слушаюсь, ваше величество, – сухо ответил Максим. Вытянувшись по стойке смирно, поинтересовался: – Ещё будут какие-нибудь указания?

– Да не злись ты, – государь поморщился. Поднявшись с кровати, подошёл к Максиму, веско произнёс: – Я верю тебе, как себе самому. Ты увешан артефактами от ментального воздействия. Однако их сложно, но можно взломать и залезть в твою голову. Печать молчания, как на Нарышкина, накладывать не стану. Даже не проси. Должен же понимать, что с нею шансов выжить у тебя не будет. Так что оставайся пока в неведенье.

– Становишься параноиком, государь, – понимающе изрёк Воеводин.

– Не мы такие, жизнь такая, – отшутился Рюрикович.

– Куда собрался в таком виде, можно не спрашивать?

Государь хлопнул верного товарища по плечу:

– Вернусь самое позднее утром. Если кому-то понадоблюсь, что делать – знаешь.

– Знаю, – со вздохом согласился Воеводин.

Начертав в воздухе символы, Дмитрий открыл туманный тоннель и направился к зеленоватой дымке.

– Оберегает меня, как юную деву, – долетел в спину некроманта недовольный голос воина.

«Не тебя, друг, а жену. Ты идёшь прицепом», – подумал Димитрий Иоаннович, исчезая в портале.

Глава 4

Ритмично тикали часы. Я сидела за кухонным столом и с мрачным видом жевала. На сей раз сыр с мёдом. С тех пор, как на улице стемнело, со мной творилось что-то необъяснимое.

Нет, у меня не возникло желания продегустировать землю или погрызть штукатурку. Просто очень хотела есть. Зверский аппетит не уняли ни яблоки, ни семь расстегаев с мясом. Понадеявшись, что нормальная еда поможет, превзошла в кулинарии саму себя: приготовила и первое, и второе. Но не тут-то было. После глубокой тарелки наваристого борща со сметаной и жареной картошки с мясом мой голод остался при мне.

Хотела бы думать, что с едой что-то не так. Да вот только ужинали-то мы с Николаем вместе. Тот поначалу отказывался, уверял, что негоже слугам сидеть за одним столом с господами. Сумела переубедить. В итоге час назад сытый и довольный дворецкий ушёл ночевать в домик прислуги.

Закрыв за стариком входную дверь на новенький замок, я вернулась на кухню и совершила конкретный набег на холодильник. Наелась до отвала! Однако пятнадцать минут назад живот вновь жалобно заурчал, и опять пришлось есть.

Это какой-то дурдом.

Отрезая очередной кусок сыра, я угрюмо спросила Або:

«У всех беременных одарённых такая безумная тяга к еде?»

Наблюдающий за мной со спинки стула тушканчик, пошевелил громадными ушами. И внезапно признался:

«Нет. И что с тобой происходит, пока не могу понять».

Великолепно. Похоже, опять во что-то вляпалась.

Щедро обмакнув шмат сыра в мёд, запихала в рот целиком. Старательно пережёвывая, я скрестила руки на груди, нахмурилась. Дурное предчувствие активизировалось, в голову полезли плохие мысли.

– Приятного аппетита, – послышался знакомый бархатистый голос.

Резко обернулась: Рюрикович стоял в дверях. Высокий, статный и, надо признать, чертовски привлекательный.

Почему он одет как спецназовец? Ему так удобно, или есть другая причина?

Кивнув вместо приветствия, я быстренько дожевала-проглотила. Попив воды из стакана, повернулась к усевшемуся на стул некроманту.

– Вкусно? – указав смеющимися глазами на мою еду, Дима подпёр щеку кулаком.

– Сойдёт. Но есть уже надоело, – ответив, я не сдержала обречённого вздоха и в который раз потянулась за ножом.

– Ты стала постоянно испытывать голод? – ошарашил вопросом некромант.

Я стремительно повернулась к Рюриковичу:

– Ты знаешь, что со мной?

– Давай кое-что проверим, – уклонился от ответа его величество.

С невозмутимым видом взяв со стола колюще-режущее оружие, ловко пересадил меня к себе на колени. Почувствовав, как сильная ладонь скользнула на живот, замерла. В кухне повисла тишина. Я абсолютно не понимала, что затеял Димитрий Иоаннович.

Ну и? Что всё это значит?

Уговорив саму себя подождать с расспросами, я устроилась на коленях мужа поудобнее, положила голову ему на грудь. Тот пах чем-то непонятным и очень приятным. Самым наглым образом наслаждаясь ароматом, вдруг обнаружила – зверский аппетит пропал.

– Как ты это сделал? Я больше не хочу есть. Совсем, – ошарашенно уставилась на Рюриковича.

– Значит, сработало.

Император России легонько коснулся губами моих губ, прижал к себе покрепче. Не отнимая руки от живота, тихо заговорил:

– Полгода назад я начал утрачивать то, что человека делает человеком – эмоции. Хотел хоть как-то оттянуть момент превращения в высшую нежить. С трудом, но вспомнил место, о котором остались самые светлые воспоминания. Оказалось, что оно в Угличе. Матушка часто возила меня туда в детстве, – некромант с затаённой печалью во взгляде улыбнулся. – Погулял по знакомым тропинкам, постоял у озера. Полегчало. Перед тем как я ушёл, настоятель храма передал письмо от моей матери. Он хранил его без малого восемнадцать лет.

В голосе некроманта было столько любви и нежности к собственной матери, что у меня ком встал в горле. Не желая невольно разрушить эту непривычную атмосферу откровения, я сидела недвижимо, боясь шелохнуться.

– Честно признаться, тогда не понял, для чего мне информация о том, как протекала беременность матери. Но сейчас всё встало на свои места. Мать надеялась, что сумею выжить и если вдруг выберу в спутницы жизни ведьму – смогу помочь беременной жене.

Что?!

Я настолько растерялась, что была способна лишь хлопать ресницами.

– Ведьмы вынашивают ребёнка шесть месяцев. Так же, как и другие дети одарённых, я родился спустя полгода после первой брачной ночи родителей. Но от императора ведьма понесла не сразу. Её беременность длилась не двадцать шесть недель, а девять.

– Как у собак, – пробормотала я изумлённо.

– Или как у волков, – Дима хмыкнул. – С момента зачатия и вплоть до родов мать испытывала зверский голод. Ела без конца, но не помогало. И лишь когда брала чужую жизненную силу, ей становилось пусть немного, но легче.

Услышанное с трудом укладывалось в голове. Выходит, прямо сейчас Дмитрий влил в меня свою жизненную силу. Пусть так, но в отличие от императрицы Марии Фёдоровны я сейчас абсолютно не хочу есть. Даже больше – ощущаю себя обожравшимся пеликаном.

– Не сходится. Во-первых, я забеременела сразу. А во-вторых, у твоей матушки голод оставался, а у меня его уже нет. Совсем.

Дима мазнул губами по щеке, уткнулся носом в мои волосы. Спустя пару мгновений спокойно сообщил:

– Думаю, не ошибусь, предположив, что наш малыш не подтверждение моей мужской силы, а итог ритуала обмена силой. Что касается второго возражения. Я сейчас напрямую передавал жизненную силу не тебе, а ребёнку. Императрица подозревала, что это единственный способ избавиться от мучений. Но пересилить себя и обратиться за помощью к ненавистному супругу она так и не смогла.

Бедная женщина. Всё оказалось ещё хуже, чем я думала.

Непрошеная слеза скатилась по щеке. Я рвано вздохнула и неожиданно разревелась белугой. Его величество ласково поглаживал меня по голове, шёпотом признавался в любви и говорил всякие милые глупости.

Кое-как успокоившись, я лежала на груди мужа и хлюпала опухшим носом.

– До прихода адвоката осталось пятнадцать минут, – напомнил государь, прижимая меня к себе. – Саша, скажу честно. Мне будет гораздо спокойнее, если примешь моё предложение. Позволь увезти тебя подальше от людей. И лучше это сделать прямо сейчас.

Зашибись. Казалось, мы эту тему обсудили и закрыли. Выходит, что нет.