Третье – разобрать на модули и перепродать. Самый осторожный метод. Снять все идентификационные блоки, переплавить коды, распылить остов по разным “малым рынкам”, пустить в ход сеть перекупщиков, дать небольшие кадры на запчасти и реакторы – и продать. Медленно. Шаг за шагом… Модуль за модулем. Минус – для этого всего нужно время и место, а время в их положении – просто непозволительная роскошь. Кроме того, так они теряют своеобразную целостность и, возможно, саму единственную возможность, которая может им пригодиться для побега.

Четвёртое, и его сердце на секунду сжалось при мысли об этом, взять и переоформить его. Найти фиктивного покупателя, сделать документальную тягу – зарегистрировать корвет на чужое имя, переписать навигационные записи, сменить маячки, возможно даже изменить корпус, и таким образом вывести из-под потенциальный поисков. Это могло бы оставить корвет работающим, но уже не “их” собственностью. Но кто займётся этим? Нужно веское прикрытие. Юрист в доках… Фальшивые коды… Подкупленные бюрократы… Возможно даже наёмники, которые могут нести такой риск. Это дорого и рискованно, хотя и сохраняет главное – мобильность. И ещё, нужно будет перевести контроль на “слепой” узел. Чтобы убрать из систем все персональные ключи, которые связывают корабль с именем Сейрион или с его собственными биометрическими отпечатками. Для этого потребовалась бы её помощь – и это было одновременно и шансом, и ножом в спину. Так как эта эльфийка сейчас знала куда больше, чем кто-либо, не только о корабле и его возможностях, но и о том, что может ожидать тех, кто выступил против интересов флота Империи.

Пятое – оставить корвет, но уменьшить след – превратив его в нечто иное, переоборудовав, например, под какой-то грузовик… Сменить подписи в бортовом журнале и затереть все логи о старых маршрутах в его архивах. Технически сложно, но выгодно. Корвет остаётся в их руках, но с новой легендой. Риск – высокий, ибо при первой же проверке, особенно специальных служб Империи, старые журналы всё равно всплывут.

Задумчиво восседая в этом кресле, он пробовал поочерёдно прогнать все эти сценарии один за другим, словно развертывая крошечные нити, которые вели его в будущее. И все они ломались о две реальности. Во-первых, сама эта Эльфийская Империя будет искать подобную пропажу. Этот корабль был слишком уж современным, чтобы они позволили хоть кому-то на стороне им владеть. И её охотники, как свора акул, будут старательно выискивать все возможные следы… Во-вторых, он не хотел терять мобильность. Маленький шлюп, который можно было бы купить здесь в удобоваримом виде – это не корвет. На нём проще скрыться, но проще и поймать такого беглеца. Корвет давал определённый простор для манёвра. Он давал шанс пробраться даже через ионный шторм, и уйти в пространство, где они смогут просто пропасть с экранов сенсорных комплексов потенциальных охотников.

Также он думал и о Сейрион. О её молчании… О взглядах, которые таили больше, чем простое подчинение… Её знания сейчас для него были весьма серьёзной валютой. Но и её свобода – продукт риска. Он не мог позволить себе расстаться с ней ради железа, но и не мог позволить, чтобы корвет стал причиной их гибели. Внутренне он торговался с совестью. Сохранить эльфийку – значит иметь шанс открыть её знания, и в конце – концов переписать маршруты. Узнать, где безопаснее прятать такой корабль… Продать корвет – значит получить капитал и исчезнуть, но как перевозить тогда саму эту эльфийку? Она слишком сильно привлекает к себе внимание. А если избавляться и от неё, то кому её продать? Эти вопросы сейчас бились в его голове словно камни, во время камнепада.

Тяжело вздохнув, он встал и прошёлся по корпусу пальцами, ощупал дефлектор, щёлкнул выключателем – бортовой журнал отозвался мягким гудением. На экране мелькнула строка:

“Последняя активность – вход 03:42.”

Всё это было как отпечатки его собственной руки. Он понял, что ему всё равно нельзя оставлять следов. Надо вырезать даже само сердце корабля – выгрузить или перепрограммировать “черный ящик”, и имеющийся на борту ИИ. Тот самый модуль, что бережно хранит маршрут и сигнатуры. Без него корвет – просто гроб с двигателями, но без этих данных – след исчезает, или, по крайней мере, становится не таким явным для охотников Империи. И ещё… Надо убрать маячок. Который здесь все именуют – идентификатор. Сжечь… Сломать… Перекодировать… Не суть важно что, но его нужно либо уничтожить, либо изменить до неузнаваемости.

И тут, как свет в тёмной комнате, пришла идея, которую он поначалу оттолкнул как слишком дерзкую. Фрагментированная ликвидация. Он мог бы устроить “продажу по частям” – отдать корпус кому-то… Кто-то возможно захочет лишь двигатель… Можно продать систему жизнеобеспечения ремесленникам… Отдать вооружение на склад в доках за мелкие услуги… И при этом сохранить одну маленькую съемную шлюпку – то самое ядро мобильности. Если шлюпка останется под его контролем, он не теряет шанс отлететь в нужную ночь. Также корвет можно было бы превратить в “подарок” для кого-то другого. Поставить его в приёмный ангар, где его переправят дальше, а самим снять всё, что может выдать их. Биометрические ключи, логи, личные вещи. Это будет дорого по времени, но экономно по безопасности. И – если все части уйдут к разным разумным – Империи будет сложнее восстановить всю цепочку.

Другая мысль, ещё более дерзкая, некоторое время провисела в воздухе, словно осваиваясь его разумом. Не продавать, а сдать корвет “в аренду” хитрому покупателю, предварительно “сломав” часть систем и назначив цену ниже рынка. Таким покупателем мог стать кто-то из тех, кто давно мечтал о паре рабочих реакторов, но не о регистрации. Торговец в доках – тот самый, с которым он уже договорился о – мог дать нужные контакты. Он позволит “снять” корвет, он же организует перевоз, а Кирилл получит в обмен фальшивые документы и маленькую шлюпку. Минусом в этой ситуации будет именно то, что имя как самого парня, так и сопровождающей его эльфийки, будут рядом с покупкой. А ему была нужна хорошая легенда.

Обдумывая всё это, Кирилл записывал мысли на полупрозрачной панели, каждая строка – это шаг, каждая пометка – потенциальная ловушка. Он отмечал, что для реализации любого плана потребуется минимум три вещи. Доступ к специалисту по архивам, чтобы вырезать логи… Контакт у перевозчиков, чтобы увести или сам корвет, или беглецов, куда-то в ночь… А также суметь преподнести корвет как “конфискованный” или “законно полученный”. Что стало бы той самой легендой, скрывающей следы. Все три вещи – находились в списке возможных услуг тех самых торговцев, чьи имена уже мелькали в его усталых мыслях.

Он посмотрел на Сейрион, которая снова выглянула из открытого люка корвета. Её лицо в этом открытом проёме корпуса было бледным, и даже каким-то зелёным от бледного света приборов. И в нём читалась усталость не только тела, но и души. Он думал о том, чтобы привлечь её к делу. Она знала коды. Понимала, какие строчки в журнале нужно стереть. Как спрятать пройденный ими маршрут. Но это делало её соучастницей – и подставляло под потенциальный удар. Ему не хотелось втягивать её в преступления против Империи просто ради своей свободы. И всё же, без её рук, он был слеп. Превратить корвет в легенду – это работа, что требовала мастера.

Устало вдохнув холодного ночного воздуха, Кирилл ощутил, как его сердце замедляет шаг. План требовал скорости и осторожности. Ему нужно было действовать до тех пор, пока на станцию не пришёл сигнал о том, что корвет был похищен. И пока не начнётся официальный розыск беглецов. С другой стороны, торговать и делить – это значит оставлять следы в даже в сети этой вроде бы Вольной станции. И он уже видел, как торговец с жаром в глазах готов был продать их обоих ради собственной выгоды.

Он снова прошёлся вдоль корпуса корвета. Под ногами хрустнул старый, и кем-то забытый здесь кусок обшивки – напоминание о хрупкости даже этого мира. Корвет – их билет и их ловушка одновременно. И где-то глубже, в его груди, горел маленький огонь. Который разжигал желание не только выжить, но и стать тем, кто сам ставит правила. Он подошёл к Сейрион, тихо, не спеша, и посмотрел на её глаза. В их отражении он видел теперь не только себя, но и карту своих возможных дорог. Долги… Сделки… Тайные перевозки… И в конце – свободу, купленную ценой хитрости.

– Завтра на рассвете, – сказал он тихо, – мы начнём переборку. Ты поможешь мне стереть то, что может связать нас с этим судном. А потом – выбор… Либо держим шлюпку и уходим, либо продаём корвет по частям. Если ничего другого не придумаем…

Она слегка задумчиво прикусила губу, и в её взгляде мелькнула не покорность, а то, что он давно видел в ней – служебная холодность, смешанная с упрямым огнём. Это была сделка между двумя разумными, склеенная опасностью и надеждой. Он знал, что делает шаг по краю лезвия ножа. Станция за их спинами, со своими трубами и рычагами, шептала свои старые сказки о тех, кто думал, что может улизнуть. Но корвет давал ему шанс. И шанс этот он собирался вырезать и спрятать в ладони, как тёплую, но обжигающую монету.

Немного погодя, после долгих размышлений, он повернулся к кораблю не с решением уничтожить или разбирать его – а с другой мыслью. В чём-то даже теплой и коварной. Обменять. Отдать пятую генерацию технологий эльфов в обмен. Именно тому, кто захочет блистать в небе. И взять взамен что-то тихое, старое и даже возможно списанное. Судно, которое не просигналит о себе красным маркером в списках Империи. Ну, и получить немного полезностей… В довесок… Немного доплаты… Немного ресурсов, для возможных модификаций. И мобильность у них всё же останется, а риска станет куда меньше.

В ту ночь он сел в кресло у люка корвета и, будто изучая карту старой реки, начал проговаривать вслух классы кораблей – от крошек до великанов, представляя, что каждое судно – это персонаж с характером, привычками и слабостями. Ему нужно было понять суть модификаций и размеров, чтобы найти именно то, что спрячется в шуме станции и даст шанс уйти без следа. Ведь ему нужно было хотя бы понимать, с чем он вообще может иметь дело. А потом он просто втянулся, и начал банально проверять и изучать всю возможную информацию, что вообще мог найти в базах данных ИИ корвета. А там было много интересного…

И первыми в этом списке шли малые суда. Эти свирепые стрекозы межсталевого марева живут своей скорой, сжатой жизнью. Их нельзя назвать кораблями в полном смысле слова. Скорее, это этакие дикие, скоропалительные существа, спроектированные под одну мысль. Быстро исчезнуть. Пятнадцатиметровые “скейты” и двадцатипятиметровые “шаттлы” – похожие как родственники, но отличающиеся пропорциями да назначением, но объединённые одним общим призывом. Не задерживаться на месте.

Скейты – это скоростные аппараты, с слегка согнутой носовой частью, как клюв хищной птицы. У них низкая, плоская рама, почти как скейтборд, с широкими боковыми стабилизаторами. Длина – пятнадцать метров, но ощущение от них шло плотное и даже какое-то плотоядное. Их нос узкий, как у моторной лодки, кормовая часть сглажена под короткий, резкий импульс. Внутри – одно полное сиденье, иногда два, но в тесной колыбели, где колени пилота упираются в панель управления. Управление таким аппаратом практически интуитивно. Ручки, педали, пара сенсорных панелей – всё для того, чтобы пальцы и мышцы могли забыть о теории и могли просто делать.

Шаттлы – более “широкие” и грузоподъёмные. Двадцать пять метров даются им для того, чтобы взять немного груза, пару пассажиров или дополнительный модуль оборудования. Их нос короче, кабина выше. Там можно стоять и дышать полной грудью. И даже можно было прилечь, откинувшись на разложенное кресло, чувствуя вибрацию двигателя под собой. Шаттл – это не только побег, это платформа. Он может взять на борт какие-то грузы, запчасти, и даже нескольких пассажиров. Но “может” – в пределах короткого маршрута.