Лента рассыпалась водяными каплями, потекла по траве ручьем.

Исчез из воды Козьма – а тот, что на берегу, рывком сел и закашлялся.

Я от души врезала городскому по щеке.

– Какого лешего ты влез! Убирайся из нашей деревни, и чтобы духу твоего здесь больше не было!

⁂

Дорогие читатели! Рада приветствовать вас в новой истории. Посмотреть на визуалы героев, обсудить проды и просто поболтать можно в моем телеграм-канале

Глава 3

Ярослав

Кажется, наука мчится вперед – куда там новомодным поездам! Газовые фонари прогнали с улиц тьму, а вместе с ней – татей и убийц. Водопроводы удалили из городов убийц невидимых, которые раньше выкашивали целые кварталы. Пароходы везут людей и грузы, не оглядываясь на течение рек, вакцины против бешенства и черной язвы спасли тысячи людей от неминуемой смерти.

Но стоит отъехать от столицы на несчастную сотню верст и проваливаешься в какое-то глухое, дремучее прошлое. Где люди до сих пор верят в девять сестер-трясавиц и Моровую Деву, а знахари пользуются этой наивной верой, чтобы обманывать людей. Хуже того – в этом глухом, дремучем мире, который кажется вовсе не соприкасается с цивилизацией до сих пор живет воплощенное зло. Ведьмы, которые отреклись от истинных богов, поклоняясь темным духам. Ведьмы, сила которых – у меня язык не поворачивался назвать эту мерзкую сущность магией – должна быть истреблена.

Ради этого можно и потрястись в телеге, рискуя быть раздавленным вонючей бочкой с керосином, приземлиться после очередного прыжка на ухабе на мешок с точильными камнями а то и вовсе напороться на лезвие косы.

– А ты, барин, чего в наших краях потерял?

Возчику было скучно, ему в кои-то веки достался попутчик появилась возможность не затыкаться всю дорогу. Я ему не мешал – отличный повод многое разузнать не задавая прямых вопросов, лишь подталкивая словоохотливого рассказчика. Жаль, что его болтовня не могла прогнать гнетущее чувство внутри. Словно я уже видел очертания этих поросших лесом холмов, сиреневые от кипрея перелески, вдыхал густой аромат цветущих трав и смолы, но не с радостным предвкушением нового, а с каким-то обреченным отчаяньем.

Я прогнал эти мысли. Ничего сверхъестественного в этом «уже видел» я не находил – после смерти мамы и новой женитьбы отца пришлось покататься по стране от одних родственников, согласных меня приютить, к другим. Да после того как вступил в орден, наездился вдоволь. А предчувствий, как известно, не существует.

– Бытописец я. Чем глуше деревня, тем мне больше пользы.

– Это от чего же?

– Я записываю, где как люди живут, какие песни поют, во что верят.

– Дык в то же, что и все. Велеса почитаем – как без его пригляда скотинка-то? А я особо, раз он и за дорогами и торговлей приглядывает. Рожаниц чтим. Перуна, само собой, не забываем, да и остальных…

Я кивнул. Ни разу за время своих странствий я не встречал места, где люди не полагали бы, будто по-настоящему чтят истинных богов. Да только почитание это порой принимало такие формы, что хотелось сжечь деревню под корень. Как в той, где во время засухи выбирали самого красивого и здорового ребенка, убивали и под радостное пение разрубали на части и закапывали в четырех углах полей. Конечно, и там не обошлось без ведьмы. Тогда-то я и понял, что выбрал верный путь, и горько пожалел, что клялся свято блюсти устав Братства Оберегающих. Пришлось дождаться очищающих, чтобы свершилось правосудие – но не справедливость. Я видел потом ту ведьму – санитаркой в больнице и, конечно же, она не помнила ничего из того, что творила. Моя бы воля – заставил бы и вспомнить и заплатить.

– Поди и домовым блюдце с молоком не забываете поставить? – не удержался я.

– Как же дедушке-то не поставить? А ну как забидится, да ночью душить начнет?

– Это называется «сонный паралич» – не удержался я. – Болезнь такая, а домовой тут вовсе ни при чем.

– Все-то вы городские знаете, да ничего не понимаете. Еще скажи, что желтею не трясовица насылает

Я не стал спорить – бесполезно. Попытался вытянуться на дне телеги, спина уже ныла не хуже чем у древнего старика – но в бок впился точильный камень. Я выругался. Возчик оглянулся.

– Ты бы язык попридержал. Оно, конечно, крепкое словцо душу облегчает, да Купала скоро.

– И что? – не понял я.

– Сейчас все Хозяева в особой силе, а они таких слов очень не любят.

– А говоришь, богов истинных чтите.

– Все-то вы, городские, знаете, да ничего не понимаете, – повторил он. – Боги – они как цари, за всем миром присматривают, им в каждую избу да в каждый колодец соваться недосуг. На то хозяева и приставлены. Ты же к царю из-за каждой пропавшей овцы с челобитной не пойдешь, верно?

Я фыркнул.

– Интересная теория. А пожаловаться на местного хозяина, как на глупого или жадного барина, который своих людей поедом ест, можно?

Мужик покачал головой, глядя на меня как на неразумного младенца.

– Это люди бывают глупые, или жадные, или несправедливые. А Хозяева по законам самого мира живут. Они не добрые и не злые, они такие, какие есть и другими быть не могут.

Он выпалил это будто давно заученную молитву, и я не выдержал, полюбопытствовал.

– Это кто так говорит? Жрецы здешние?

– Нет. Жрецы богов славят, как им и полагается. Алеся так говорит.

– А кто она?

– А это, мил человек, наше дело. Захочет – она тебе откроется, а не захочет, значит, оно тебе и не надобно.

Что ж, открываться мне она не захотела. Но я и без того увидел достаточно, чтобы понять – пора звать очищающих. А ведь ни за что бы не подумал, что за этим прекрасным лицом прячется воплощенное зло. Но то, как она убедила несчастную девчонку утопиться, говорило само за себя.

Как бы ни сжималось что-то у меня внутри при мысли, что эти глубокие серые глаза потеряют разум, что с губ – этих пухлых губ, которые меня так и тянуло поцеловать – исчезнет ироничная усмешка, что перестанут с них срываться едкие слова и останутся только «да» и «как прикажете».

Глава 4

Оплеуха обожгла лицо. Я невольно дернулся, в последний момент остановив уже начавший подниматься кулак – не дело бить женщину, даже если она очень нарывается. Ведьма не отшатнулась. Осела в траву у моих ног, так что я даже опешил прежде чем понял – не покорностью это было, просто свалилась, будто последняя вспышка отняла у нее все силы. Лицо даже не побелело – стало серым как неотбеленый холст, разом заострился нос, посинели губы и мочки ушей.

Я потянулся к магии еще до того как осознал, что собираюсь спасать от острой сердечной недостаточности ведьму. Ведьму! А за ее спиной возникла седовласая неприбранная старуха.

С голым черепом вместо половины лица.

Я выпустил нити. Не знаю, каким чудом не заорал, как заорал пятнадцать лет назад, увидев эту старуху рядом с постелью матери. Как орал, просыпаясь посреди ночи, когда эта ухмылка являлась в кошмарах.

Ведьма оглянулась, будто проследив за моим взглядом. Жаль, теперь я не мог видеть ее лица, чтобы понять, не схожу ли с ума. Вздрогнул, когда кто-то все же заорал в голос. С силой заставил себя отвести взгляд от жуткого лика.

Парень, что едва не утонул держал в руках обручье, какими девки перехватывают рукава и выл. Остальные переминались вокруг него, и никто не пытался даже сказать, что такое поведение недостойно мужчины.

Что-то – кто-то – шевельнулся в траве. Я повернулся, стискивая кулаки так что ногти впились в ладони – не закричать, не испугаться. Но галлюцинация развеялась, как и положено галлюцинации, а ведьма пыталась подняться. Я протянул ей руку – невыносимо было смотреть на эту беспомощность. Но она не приняла ее. Еще и глянула так, будто я был последним отребьем. Гнев обжег грудь. Целитель не должен желать благодарности – но, в конце-то концов, это я спас дуралея, который на спор попытался переплыть широченную реку, полную водоворотов, даже отсюда видно. И что за это получил? По морде?

Ведьма шатаясь, будто вот-вот снова свалится, подошла к воющему, и люди расступались перед ней. Присела, точнее, упала рядом, обняла парня, что-то зашептала. Я напрягся, готовый, если что, отшвырнуть ее и удержать его. Но он никуда не рвался. Вытер лицо рукой в «гусиной коже» – уже бы одел его кто-нибудь, что ли, после утопления и так пневмонии нередкое дело, так еще и простынет сейчас!

Парень высвободился из объятий ведьмы, положил ладонь на грудь.

– Она здесь. Она всегда будет здесь.

Та снова сказала что-то, что я не услышал. Парень начал одеваться – наконец-то. Двигался он, будто деревянный, но все же двигался, и непохоже было, что случившееся на нем отразилось. Все-таки не зря преподаватели говорили, что из меня получится хороший целитель.

Друзья подхватили его под руки и увели, неприязненно косясь на меня. Сами дураки, нечего было на мага с кулаками кидаться. Осталась только ведьма, так и сидящая в траве. Синева с губ и ушей ушла, но выглядела она все равно паршиво. Я начал собирать диагностическое заклинание.

Она вскинула голову.

– Не лезь! И без того уже наворотил дел.

– Я?! Я его спас, вообще-то!

Она расхохоталась, и от этого смеха у меня озноб пробежал по хребту. Она безумна. Совершенно безумна.

– Спас? Да ты, считай, своими руками Дуню утопил!

– Я?! Да это ты ее заворожила! Что она тебе сделала, что ты ей так отомстила? Парня увела? Этого, который реку ради нее переплыть собирался?

– А ты всех встречных-поперечных по себе судишь, или только я такой чести удостоилась? – голос ее звучал еле слышно, но яд в нем обжигал не хуже крапивы.

– А зачем тогда?

– А за тем, что ты чуть было упыря не поднял! Душу водяной забрал, а тело без души – упырь и есть! Ты чуть всю деревню нашу не угробил, спаситель этакий! Если бы не Дуня, тебе бы первому конец пришел!

Я не выдержал, все же вздернул ее за грудки и заорал в лицо.

– Что за бред ты несешь? Вы здесь все вконец ох… – она зыркнула на меня так, что я прикусил язык и поправился. – Ополоумели?

Разозлился еще пуще, теперь уже на себя – я что, поверил в эту чушь насчет хозяев? Или испугался полумертвой – с чего бы, кстати? – ведьмы? Завернул в четыре этажа такое, что даже при мужиках говорить-то не стоило, не то что девчонке в лицо.

Она не испугалась и не смутилась. Как ни вглядывался я в серые прозрачные глаза, ничего в них не было, кроме презрения. Разве что бесконечная усталость.

– Уходи, – повторила она. – Здесь тебе не место. Возвращайся в свой город, он для тебя простой и понятный. Исцеляй своей магией и не суйся туда, где ты ни на что не годишься.

– Раскомандовалась! – процедил я.

Выпустил ее ворот – девка снова осела в траву – и зашагал в деревню.

У дома ведьмы меня ждали. Да не четверо парней, а десяток дюжих мужиков. Хозяйка дома стояла у калитки. Протянула мне монету, что я оставил за первый день постоя.

– Не обессудь, барин. Хоть ты и гость, но против мира я не пойду. Ты приехал и уехал, а нам здесь жить. Ступай себе с богом.

Наверное, я бы мог справиться и с этими – против магии с кулаками выходить, все равно что с ножом против пулемета. Но чем бы я тогда отличался от ведьмы? Да и не было смысла оставаться в этой деревне. Все, что мне нужно было я уже разузнал, оставалось только дождаться очищающих.

– Позволь вещи забрать.

Мешать мне не стали. Как не стали и провожать до околицы – но откуда-то я знал, что не стоит испытывать терпение местных. Ничего, заночую в лесу. Не впервой.

Глава 5

Алеся

Было так тихо, что поверхность лесного озера выглядела гладкой, будто стекло, а по лунной дорожке, казалось, можно было пройти прямо до того берега. И по этой зеркальной глади – как раз по лунной дорожке – плыли четыре венка.