Остальное свободное время я занимался Талантом и Знаками. Вспомнив давние опыты, начал тренировать мгновенное создание деланных символов с помощью Анубиса и needle wand'а. После нескольких дней тренировок Талант запомнил базовые символы и научился за доли секунды их воспроизводить. Не было необходимости их представлять, достаточно просто назвать. Сложные связки Знаков не получались, а вот простые комбинации выходили на отлично. Как только я получу в руки small wand, то вопрос работы с высокими энергиями станет делом тренировок и величины резерва.

Меня ещё не оставляла надежда, что получится подружить Анубиса с Нервным принцем. Если своенравный middle wand пойдёт на сопряжение, то может выйти очень весёлая связка. То-то будет сюрприз для голштинцев!

На пятый день, уже поздно вечером, явился Франц Карлович и высыпал мне в ладони горсть золотых монет.

– Такие вам подойдут, Константин Платонович?

– Да, без сомнения. – Монеты оказались старыми византийскими безантами, с профилем базилевса и надписью на греческом. – Где вы раздобыли такую редкость?

– Поверьте, вам лучше не знать, – Франц Карлович поморщился. – А сейчас, Константин Платонович, не изволите ли собраться и поехать со мной?

На мой немой вопрос он пояснил:

– Я нашёл нужное вам дерево, – и ехидно добавил: – Но отмерять и орудовать пилой вы будете сами. К несчастью, я не владею навыками плотника.

Глава 7 – Вторый

За «нужным деревом» пришлось плыть. Небольшое судёнышко с одной мачтой доставило нас к острову Котлин. Но не стало заходить в порт Кронштадта, а обогнуло остров с юга.

– Посмотрите вон туда, Константин Платонович.

Франц Карлович указал в сторону берега. В рассветных сумерках мне почудился кит, выбросившийся на камни. А через минуту я разглядел – нет, не кит, а огромный корабль. Старый, с дырой в борту и огрызками мачт.

– «Пётр Первый и Вторый», – торжественно, с ноткой грусти, произнёс Франц Карлович, – стопушечный корабль первого ранга. Император Пётр сам нарисовал чертежи и до самой смерти руководил постройкой.

– Что с ним стало?

– Он воевал с французской эскадрой возле Данцига в тридцать четвёртом. Получил несколько ударов магией и вернулся в Кронштадт на ремонт. Не успели починить, как в него ударила молния, – он многозначительно посмотрел на меня. – Возник пожар, и корабль больше не выходил в море. Его хотели сохранить как память о Петре, но несколько лет назад всё-таки решили разобрать из-за ветхости. Но то ли потеряли приказ, то ли деньги на это разворовали, в результате корабль отвели сюда, чтобы он не мешался в порту. Так и гниёт здесь памятник былому величию.

Мы молча смотрели на приближающийся остов деревянного линкора. Грустью веяло от умирающего исполина морей, лежащего на камнях, чуть накренившись набок.

– Нам придётся забраться на палубу, Константин Платонович. Вы готовы к такому приключению?

– С удовольствием, Франц Карлович. Никогда не был на борту подобного корабля.

Всё оказалось проще, чем можно было предположить. Мы подошли к борту гиганта на шлюпке, матрос с помощью крюков ловко забрался на борт и скинул верёвочную лестницу.

Я поднялся первый и с разочарованием оглядел палубу. Доски некогда славного корабля прогнили, и местами зияли дыры. Обрубки мачт смотрели в утреннее небо культями калеки, а истлевшие канаты колыхались на ветру, как обрывки савана. Жаль, что на корабли магия некромантов не действует и я не в силах воскресить гордый парусник.

– Осторожней, Константин Платонович, ступайте за мной след в след.

Не дожидаясь меня, Франц Карлович двинулся к надстройке на корме корабля. Шёл он хитроумным зигзагом, то замирая, то перетекая, будто осторожный зверь. Я не заметил, чтобы он пробовал ногой доски перед собой на прочность, но ни разу гнилое дерево не проломилось и даже не хрустнуло.

Я осторожно следовал за ним по наклонной палубе. Только раз чуть оступился, и тут же доска треснула, проваливаясь под сапогом. К счастью, мне удалось отдёрнуть ногу и удержать равновесие.

Дверь в надстройку висела на одной петле, и Францу Карловичу пришлось приложить усилие, чтобы её открыть.

– Сюда, – махнул он рукой, – здесь темно, так что не отставайте.

Бродить во внутренностях корабля без света не хотелось, и я зажёг на пальцах магическое пламя, холодное и голубоватое. Бывший дворецкий покосился на меня с неодобрением, но ничего не сказал.

– Здесь, – указал он на дверь, – была кают-компания. А там – лестница в трюм.

– Что мы ищем?

– Каюту, предназначенную для Петра. Её отделали по проекту в соответствии с его вкусами, но он так и не смог побывать в ней. Ага, вот и она.

Дверь открылась с визгливым скрипом. Ого, ничего себе размерчик! Стены огромной императорской каюты терялись в полумраке. С потолка капали редкие капли влаги, а пол скрипел при каждом шаге. Обстановка давно превратилась в груды деревянной рухляди – вон там был шкаф, а тут, видимо, диван.

– Вот он, Константин Платонович.

Франц Карлович тронул меня за рукав и указал куда-то вглубь. Там, на краю тёмного провала стоял монументальный стол. Поверхность, чёрная как смоль, была расколота широкой трещиной.

– Молния во время грозы ударила в надстройку, прошла через каюту и вызвала пожар в трюме. По свидетельствам, она и расколола стол.

– Откуда вы это всё узнали?

– Умею задавать вопросы нужным людям, – усмехнулся он. – Столешница сделана из эбенового дерева, как вы и хотели.

Я подошёл ближе и прикоснулся к чёрному дереву. Точно, оно и есть! Настоящее!

– Пока вы будете пилить, – съязвил Франц Карлович, – я осмотрюсь вокруг. Может, найду что-то интересное.

* * *

Когда есть Талант и немного воображения, никакой пилы не требуется. Анубису так понравилась моя идея, что он полез наружу и сам принялся творить необычное заклятье. Собрал из сырого воздуха и влажных досок воду, превратил в тонкий диск и закрутил до невероятной скорости. «Циркулярная водяная пила» с тоненьким визгом вырезала десяток брусков нужных размеров всего за пять минут. Ну а что? Если уж нашёлся подходящий материал, то грех будет не взять его про запас. Может, Тане новый small wand сделаем или лучшим из моих «деланных инженеров». Жаль, остальная столешница покрылась трещинами и не годилась для заготовок.

Анубис с сожалением развеял диск «пилы» – резать подобным способом ему жутко понравилось, и он с удовольствием попилил бы заодно и стены каюты. Ну-с, где мой провожатый?

– Вы уже закончили? – Франц Карлович появился из темноты будто призрак. – Тогда не будем задерживаться, корабль разрушается буквально на глазах.

Обратный путь мы снова проделали гуськом до самого борта корабля, спустились в шлюпку и отплыли обратно, к нашему крохотному судёнышку.

Я смотрел на удаляющийся корабль и снова почувствовал, как кольнуло сердце жалостью к несчастному линкору. Вместо славной гибели в битве он получил дряхлую старость, брошенный и никому не нужный.

Анубис толкнул меня в грудь с немым предложением. Секунду подумав, я кивнул, соглашаясь.

Водяной диск Анубис создал прямо из воды за кормой шлюпки. На секунду зависнув, он беззвучно закрутился и с ускорением полетел в сторону корабля.

– Посмотрите!

Франц Карлович вскочил со своего места. Корпус «Петра Первого и Второго» задрожал и начал оседать. С треском ломались доски, рушась на камни. Грохот стал последним вздохом старого корабля, после которого осталась только груда бесполезных деревянных обломков. Спасибо, гордый линкор! Это всё, чем я могу тебя отблагодарить за роскошный подарок!

* * *

Следующей ночью я изготовил small wand. Анубис вырезал из заготовки деревянное тело, расплавил золотые монеты без печи и тигля, а затем мы соединили всё в одно целое. Впрочем, пользоваться им я не торопился – каждый день «продувал» эфиром и держал в кобуре под мышкой, чтобы small wand подстроился под меня.

А через пару дней пришло время навестить Орлова. В сопровождении Франца Карловича приехал на место, оставил его на страже и поднялся в уже знакомые комнаты.

– Уж и не знал, что думать, – Орлов отпер мне и хлопнул по плечу, – то ли тебя снова арестовали, то ли ты за границу уехал.

– Бежать мне рановато пока, не все долги роздал.

– Как раз об этом я и хотел с тобой поговорить.

Орлов кивнул на диван, а сам вытащил из шкафа бутылку и пару рюмок.

– Хочу предложить тебе присоединиться к нам.

– К вам?

– Да, к нашей екатерининской лейб-кампании.

В памяти всплыло название «лейб-кампании» – так Елизавета Петровна назвала ту самую роту, триста гренадеров, которые стали движущей силой в её перевороте. Вот и мои заговорщики взяли себе проверенное название.

– Лейб-кампания, говоришь? Екатерининская?

– Именно так. – Мы переглянулись. – Ты всё правильно понял.

– И ты хочешь…

– Мы хотим, чтобы ты присоединился к нам. Ты ведь сам в прошлый раз говорил, что хотел бы видеть на престоле Екатерину Алексеевну.

– Возможно.

– Обещаю, ты не пожалеешь о своём выборе! Катя… – Я усмехнулся про себя. Значит, Катя? Что же, понятно, в каких ты, друг Гриша, отношениях с императрицей. – Катя очень щедра к своим сторонникам. Она не пожалеет наград для тех, кто встанет на её сторону.

Я не спешил соглашаться, и Орлов принялся меня убеждать со всей своей горячностью. Всё же он не был профессиональным заговорщиком, простоватый и прямой Григорий Орлов. И в разговоре разболтал основных сторонников переворота: воспитателя Павла графа Панина, уже известную мне княгиню Дашкову, своих братьев и других офицеров-гвардейцев.

– Скажи прямо, зачем я вам нужен?

– Ты дворянин, один из самых честных и смелых офицеров, тебя знают…

– Таких в столице пруд пруди, и смелых, и честных. Говори прямо, Гриша.

Орлов насупился, помолчал немного и «выложил карты».

– Рядом с Петром находится прусский некромант. Приехал две недели назад из Пруссии. Говорят, он может мгновенно поднимать убитых и снова кидать их в бой. Только ты сможешь с ним справиться!

– Вот оно что.

Теперь уже мне пришлось задуматься. Стоит ли связываться со своим европейским коллегой? Но что-то внутри подталкивало – надо, ещё как надо! Он заехал на мою территорию, шептал Анубис, а значит, не в своём праве. К тому же Лукиан упоминал: некроманты не дерутся в открытую, а выносят спор на границу, где царствует Хозяйка. А там я буду в ипостаси Анубиса, который не новичок в таких драках.

– Я понимаю, – Орлов налил ещё по одной, – ты сомневаешься.

– Некромант это серьёзно, Гриша.

Мы с ним выпили, и я поморщился.

– Кроме того, я не уверен, что не стану разменной монетой. Быть может, ты и близок с императрицей, но кто я для неё? Какой-то еле знакомый полковник без связей и поддержки рода. Едва она взойдёт на трон, и я окажусь не нужен.

– Едем! – не выдержал Орлов.

– Куда?

– К Екатерине. Поговоришь с ней и убедишься, что должен её поддержать. Она даст императорское слово, что не забудет про тебя!

* * *

С нашей прошлой встречи Летний дворец Елизаветы ничуточки не изменился. Деревянные стены по-прежнему дышали старой магией и запахами дурных смертей. Но в этот раз попасть внутрь было гораздо сложнее – меня сопровождал не всесильный Разумовский, а обычный капитан Орлов. Он сам мог войти без проблем, а вот провести меня было сложно.

Я остался ждать в карете, а он отправился на разведку. Вскоре вернулся и заявил:

– Придётся подождать, Костя. Через час будет смена караула, как раз рота моего брата заступит.

Мы долго молчали, думая каждый о своём, а затем Орлов спросил:

– Скажи честно, почему ты не уехал за границу?

– А что мне там делать?

– Развлекаться, жить в своё удовольствие. Говорят, итальянки очень хороши – горячие, страстные. С твоим Талантом ты везде себе покровителя найдёшь.