* * *

Выбраться из дворца оказалось непростой задачей. Почти час мы осторожно крались по коридорам, прячась от слуг и караулов гвардейцев. К счастью, Орлов отлично ориентировался в лабиринте комнат, галерей и залов, и в конце концов мы вышли через чёрный вход для слуг.

– Туда, – Орлов указал куда-то в темноту, – там наша карета.

Оказавшись на улице, я наконец-то смог глубоко вздохнуть и сбросить рваные остатки «плаща». Внутри здания, среди охранных заклинаний, он не желал распадаться до конца и давил на меня ощущением могилы.

– Прости, Костя, не могу. Давай отложим Девиера на следующий раз. Мне сейчас хочется напиться и забыть твоё колдовство как страшный сон. Ей-богу, будто меня заживо похоронили. Даже казаться начало, что я схожу с ума и…

– Не вспоминай, это вредно.

Пока мы добирались до его дома, Орлов молчал и только косился на меня. Но в итоге его прорвало:

– Ты меня извини, Костя, но я тебе скажу. Страшный ты человек! Честное слово, не завидую твоим врагам.

– Ерунда, полно магов сильнее и опытнее.

– Нет, Костя, ты всё равно страшнее. Я сегодня будто за грань заглянул, вот за самый краешек. И знаешь, что я там увидел? Тебя. Стоишь, улыбаешься и слушаешь, как Пётр ругается.

Он помолчал несколько секунд и добавил:

– Я теперь полностью уверен, что с тобой мы победим.

Глава 9 – Искушение

– У меня есть свежие новости из дворца, Константин Платонович.

Франц Карлович застал меня как раз за обедом. От еды он отказался, а вот чашку чая налил себе с видимым удовольствием.

– И какие же? Узнали, что император ел на завтрак?

– Если вам интересно, он употреблял любимые сосиски с капустой. Были ещё варёные всмятку яйца и соус из вяленых оленьих язычков, любимое блюдо императрицы. Но я пришёл рассказать не об этом: вчера ночью один из слуг видел вас во дворце.

Когда мы с Орловым поехали во дворец, Франца Карловича я отпустил, не говоря о своих дальнейших планах. Сейчас же я сделал лицо кирпичом и не собирался ничего подтверждать – пусть думает, что хочет.

– В самом деле?

– Именно. Вроде как он заметил вас подле покоев Екатерины Алексеевны, о чём немедленно донёс императору. Тот поднял на ноги караулы, велел осмотреть весь дворец и собственноручно учинил обыск в комнатах супруги.

– Да вы что! Представляю, какой переполох поднялся.

– Знатный, – кивнул Франц Карлович. – Но всё оказалось зря, никого постороннего не нашли. Император ещё раз допросил слугу, уже с пристрастием, и тот вспомнил, что вы выглядели крайне бледно, шли бесшумно и вообще ни звука не издавали. А когда доложили, что Духовидческий стол…

– Что, простите?

– Духовидческий стол. Вы не знаете? После смерти Елизаветы Петровны в одной из комнат дворца стол начал парить над полом. Было решено, что это дух покойной императрицы шалит, и несколько фрейлин пытались с ней говорить посредством спиритической доски.

– Забавно, – я с трудом сдержался, чтобы не рассмеяться. – И что с этим столом?

– После явления вашего призрака стол снова воспарил над полом. Император захотел увидеть это чудо и даже приказал обратиться к вашему духу с вопросом, зачем он явился.

– И я, то есть мой дух, ответил?

– А как же. Заявил, что впереди ожидается война, огонь, а император узрит лицо смерти. Пётр Фёдорович истолковал это как пророчество победы над Данией, приказал запереть комнату и не тревожить ваш дух, а после отслужить по вам заупокойную службу.

– Насыщенная во дворце жизнь, как я погляжу.

– Что есть, то есть. Слугу, кстати, он велел выпороть на конюшне и отдать в солдаты за поднятый зря шум.

Да уж, смешно получилось. И неожиданно обернулось пользой – император утвердился во мнении, что я мёртв. Теперь, если меня случайно опознают в городе, он не поверит свидетелю.

– О Девиере не могу порадовать, – продолжил Франц Карлович, – он не покидает особняк своего отца и не выходит в свет. Боюсь, сейчас с ним встретиться невозможно.

Я разочарованно покачал головой. Ладно, зайду со стороны Орлова, он вроде говорил, что знает, как достать Девиера.

– Анастасия Николаевна Ягужинская сейчас в Петербурге. Гостит в доме Головиных, посещает некоторые салоны и приёмы, но к императорскому двору не представлена. Если желаете, я устрою с ней встречу.

– Да, устройте. Только без свидетелей, в каком-нибудь тихом месте.

Франц Карлович на мгновение замялся, а затем спросил:

– Разрешите задать вопрос, Константин Платонович? Личного, так сказать, характера.

Я кивнул.

– Зайду издалека, если позволите. Вы зря считаете меня соглядатаем от Тайной канцелярии. В своё время я долго служил под началом вашего дяди, а после отправился с ним в ссылку, формально взяв на себя роль контролёра. Волей-неволей Василий Фёдорович посвятил меня во многие тайны, которые я не спешил передавать новому начальству.

– К чему вы ведёте, Франц Карлович?

– Я знаю, что в вас течёт кровь Годуновых. Почему вы сами не возьмёте власть и не сядете на российский престол?

– Как вы себе это представляете?

Бывший дворецкий пожал плечами.

– Есть масса способов. Вы можете воспользоваться помощью старых родов. У Годуновых было много союзников, друзей и родичей, которые не прочь поквитаться с врагами и снова возвыситься. Сначала поддержите смещение Петра, а затем сместите малолетнего Павла. Или станьте новым мужем Екатерины при поддержке тех же родов. Немка с радостью пойдёт на это, чтобы укрепить под собой трон.

Я с интересом разглядывал Франца Карловича и не спешил отвечать. Действительно ли это его собственные мысли или это ещё одна игра Шешковского с сотоварищами? Хотя это может быть запрос от некой третьей силы, «старых родов», как он сам их назвал. И для тех, и для других я мог бы стать интересной альтернативой. Кому я буду обязан? Кто будет стоять возле трона? Сколько власти при таком раскладе возьмёт возрождённая Тайная канцелярия?

Нет, ни при каких условиях я не должен поддаваться на подобное искушение. Или правильнее назвать это провокацией? Надо сразу закрыть этот вопрос, чтобы ко мне больше не подходили с подобным.

– Франц Карлович, в память о Василии Фёдоровиче я отвечу вам как на духу. Не хочу.

– Но почему, Константин Платонович?! Вы для России были бы куда полезнее и Петра, и Павла, и всех остальных! Я слышал, что вы делаете для ваших крестьян, про ваши изобретения. Вы могли бы поднять страну…

– С колен? – я усмехнулся.

– В полный рост.

– Нет, Франц Карлович, сейчас это неподъёмная задача. Последуй я вашему совету, и времени на изобретения у меня не останется вовсе.

Взяв стакан с морсом, я крутил его в руке и не смотрел на собеседника.

– Мне многое не нравится, что сейчас происходит в России. Получив власть, я бы взялся исправлять уродливые гримасы нашего времени, например беспредельную власть помещиков над крепостными. И в результате отдавил бы мозоли и своим противникам, и всем тем «старым родам», чью помощь вы посулили. Пришлось бы залить кровью всю дворянскую вольницу, чтобы привести её в чувство.

– Вы могли бы не спешить, действовать мягко…

– Рубить хвост по частям? Или исправить только половину? Нет, не хочу. Ненавижу половинчатые решения.

– И вы оставите всё как есть?

– Нет, дорогой мой Франц Карлович, я иду другим путём. Меняю жизнь изнутри, для начала в своём имении, а там доберусь и до остального. К тому же я не люблю придворную жизнь, да и климат в Петербурге мне не подходит.

Франц Карлович помолчал и вздохнул.

– Вы очень резкий и принципиальный человек, Константин Платонович. После ваших слов мне страшновато представить, чем бы могло обернуться ваше правление. И в то же время я буду рад, если вы передумаете. С вашего разрешения, пойду заниматься нашими делами.

Он поклонился и вышел. Да, без сомнения, это был не пустой разговор, а почти прямое предложение от пресловутых «старых родов». Мне даже лазейку на «передумать» оставили. Нет, судари хорошие, на подобный вариант я не соглашусь ни за какие коврижки.

Кроме того, есть ещё одна причина сторониться трона. С каждым новым путешествием за грань я всё лучше чувствовал Хозяйку и её желания. И практически наверняка могу сказать – некромант на троне станет проклятьем для дворян. Ужасом, приходящим к ним в ночи. Хозяйка не упустит возможности получить как можно больше Талантов и принудит меня стать жнецом, собирающим кровавый урожай. Даже не сомневаюсь, что у неё есть для этого средства. А такой судьбы я не пожелал бы и злейшему врагу. Тем более что у меня есть занятия гораздо интереснее, чем копить чёрный песок, рубя Таланты направо и налево.

* * *

Поздним вечером того же дня я заглянул к Орлову. Брать Франца Карловича в качестве сопровождения в этот раз я не стал, рассудив, что и сам справлюсь. Да и не хочу лишний раз показывать ему мои дела.

– Слышал, что говорят? По дворцу бродит твой неупокоенный дух и пугает фрейлин!

Едва закрыв входную дверь, Орлов начал хохотать, тыкая меня в бок пальцем.

– Хватит, Гриша, не паясничай. Я к тебе по серьёзному делу: что ты говорил про Николая Девиера? Мне донесли, что он сидит в отцовском особняке и никуда не ходит.

– Плохие у тебя источники, – отсмеявшись, Орлов полез в шкаф и принялся греметь там бутылками. – Он регулярно бывает на квартире у одного моего знакомого. Играет в карты, бильярд и пьёт горькую.

– Переживает, что на дуэли со мной испортил себе лицо?

– Ему плевать на внешность. А вот то, что отец его женить собрался, печалит его невообразимо. Невеста богатая, но уже в возрасте, лет за тридцать.

– Так-так.

Я прошёлся по комнате, раздумывая над ситуацией.

– Сумеем его подловить после игры?

– Попробовать можно. Обычно его сопровождают шестеро опричников, но ты с ними легко справишься.

– Может, и справлюсь, но вот шуметь не хотелось бы.

Орлов с сожалением выставил из шкафа очередную пустую бутылку.

– Кажется, у меня всё закончилось. Погоди, сейчас пошлю мальчишку в трактир.

– Не надо, Гриша, лучше вели чаю принести.

Пока Орлов звал слугу, я продолжал ходить по комнате. Вариант явиться к знакомому Орлова под гримом, устроить скандал и вызвать Девиера на дуэль я отбросил сразу. Слишком велик риск, что меня опознают. Нападать на него и опричников тоже чревато последствиями. А вот послать подставную утку…

– Гриша, скажи, а враги у нашего Девиера есть?

– Враги… – Орлов задумался. – Пожалуй, что и найдутся. Его отец постарался замять, что он с тобой на дуэли бесчестно магию использовал. Слух распустили, что у него «громобой» взорвался, император высказался, что тот невиновен, в общем, замели под ковёр. Но не до конца.

Нам пришлось прерваться. Двое слуг принесли самовар, калачей и вазочку с яблочным вареньем.

– Так вот, – Орлов налил себе чаю и потянулся за калачом, – есть у меня друг, молодой поручик из Семёновского полка. Его родственника в том году застрелил Девиер – вроде всё честь по чести, только свидетелей нет.

– А секундант?

– Где-то через месяц после дуэли у этого секунданта появились дорогие золотые часы, совсем не по средствам. А его самого видели в компании Девиера.

– И поручик подозревает…

– Не подозревает, уверен. Вот только Талант у него слабоват, не вытянет он магической дуэли.

Я забарабанил пальцами по столу.

– Пусть он вызовет Девиера и сойдётся с ним в схватке. Неважно, на «громобоях» или магии. Обещаю, он останется жив, а Девиер получит по заслугам.

Орлов прищурился.

– Ты…

– Позабочусь обо всём. Налеплю усы, бороду, оденусь в мундир какого-нибудь провинциального полка, и ты проведёшь меня к своему знакомому вместе с тем поручиком. Он вызовет Девиера, потребует немедленного удовлетворения, и во время поединка я всё сделаю.

– Как-то, – Орлов щёлкнул пальцами, – бесчестно получается.