В своей спальне я оставляю книги на письменном столе, любовно выравнивая стопку. Какое-то время любуюсь ими. Хорошо, что никто из них не пострадал. Особенно подарочное издание с цветным обрезом, я бы с ума сошла, если бы кто-то испортил именно эту малышку. Переодеваюсь в домашнее, иду есть, беспечно болтаю с мамой, чтобы расслабить ее и заставить забыть о рюкзаке. Я в помощи не нуждаюсь. Если она снова придет скандалить в школу, уверена, все станет только хуже. Справлюсь сама. Год же справлялась.

А потом, когда уже лежу в своей постели после душа, решаюсь открыть диалог нашего класса. Я давно скинула его в архив, чтобы не расстраиваться, когда там треплют мое имя, но периодически мониторю все равно. Предупрежден – вооружен, и все такое. Да и я болезненно завишу от чужого мнения. Странно для девочки, которую буллят всем классом, да?

Адаменко Илья: Ребят, срочное включение! Черныш мутит с гопотой.

Базоев Артур: Он такой же отбитый, как и она, только еще более агрессивный.

Иванова Ксения: Серьезно???

Сурикова Жанна: Он в курсе, с кем встречается? Может, расскажем ему?

Антонова Ульяна: А я говорила, что в любовных романах есть польза. Чернышевская начиталась и теперь знает, что делать нужно. Мальчики, упустили вы свое счастье.

Городецкий Игорь: Че было, Адам?

По началу меня, как обычно, начинает трясти. Столько агрессии и грязи не заслуживает ни один человек, и я в том числе. Ничего я им не сделала, чтобы так говорить обо мне.

Но, кроме этого, есть кое-что еще. Я вижу, что, хоть все остальные подхватили тему, как обычно, и превратились в стаю ворон, которая клюет бездыханное тело голубя, от Артура с Ильей я чую… страх и уязвленность. Даже через строчки. Почти как собака, которая слышит малейшие изменения физиологии тела и запах пота.

Именно поэтому я лишь на секунду зависаю пальцем над виртуальной клавиатурой, а потом решительно печатаю и сразу же отправляю:

Чернышевская Дания: Да, я в отношениях. Мне отправить своему парню скрин вашей славной беседы? Или расскажете ему сами, когда он придет встречать меня после школы?

После этого диалог замолкает, а я откладываю телефон и засыпаю. Спокойно и безо всяких сновидений.

Глава 2

Дания

Всю следующую неделю меня никто не достает. Никаких сообщений в анонимке моего блога, никаких звонков с незнакомых номеров, никаких сюрпризов под входной дверью. Нет ничего из того, чем мои одноклассники развлекались все лето.

Либо слишком заняты подготовкой к школе, либо поверили в мое сообщение, которое все еще висит последним в беседе.

Я чищу зубы и смотрю на себя в зеркало. Серьезно? Мне всего лишь нужно было соврать, что у меня есть парень, чтобы эта свора гиен заткнулась? Удивительно. Удивительно, что я не подумала об этом раньше!

Полощу рот, протираю лицо тоником, попутно оценивая свою внешность. Светлые волосы, которые я старательно завиваю в локоны каждый день. Зеленые глаза, которые, как мне кажется, чуть далековато друг от друга посажены. Губы в меру пухлые, кончик носа чуть вздернут. Я точно знаю, что симпатичная. Может, не красавица, но все равно привлекательная.

Вкус в одежде у меня есть, и мозги работают как надо. Почему надо мной издеваются? О, видимо, для этого иногда не нужна причина.

Вообще эта славная история началась тогда, когда я завела свой блог о книгах, а он неожиданно вырос. Я просто писала отзывы и снимала дурацкие видео себе в кайф, но каким-то образом попала в струю и набрала аудиторию. И вдруг стала изгоем в классе. Базоев и Адаменко первыми нашли мой канал и начали перекидывать в чат класса мои видео и отзывы на прочитанное, где я искренне делилась эмоциями. Вот вам урок – искренность не всегда ценится.

Умываюсь, наношу на лицо крем и иду к себе в комнату, чтобы просто упасть на кровать. Утренняя рутина выполнена, но идти мне некуда. Разве что с мамой, но это позже.

Я проверяю сообщения, и вижу то, что наконец вызывает искреннюю улыбку.

Марат Читаев: Как ты, кошка?

Книжные ожиДАНИЯ: Хреново.

Марат Читаев: Опять? Еще даже не сентябрь. Рассказывай.

Улыбаюсь, переворачиваясь на бок и подтягивая колени к груди. Один друг и тот в тысячах километров. Но я бы никогда его ни на кого не променяла.

Книжные ожиДАНИЯ: Прикинь ситуацию, где я бегу по темной подворотне, меня преследуют два долбача (Артур и Илья, ю ноу), а на них налетает некий рыцарь и дает им таких лещей, что пацаны сваливают, роняя тапки.

Книжные ожиДАНИЯ: Прикинул?

Марат Читаев: Пиииииииии………..пец как прикинул!!! Реально было??

Книжные ожиДАНИЯ: Буквально вчера.

Марат Читаев: Чтооооо???????

Марат Читаев: Мне нужны подробности.

Марат Читаев: Срочно.

Марат Читаев: Он симпатичный?

Марат Читаев: Твой рыцарь.

Книжные ожиДАНИЯ: Мммм… Да. Примерно, как Леха Костров.

Марат Читаев: Продано. Беру.

Книжные ожиДАНИЯ: Ахахахха дурила, его для этого придется теперь найти. Никаких контактов, только легкий флер спасителя.

Книжные ожиДАНИЯ: И немного гопника.

Марат Читаев: Встала и пошла искать!

Смеюсь в голос, откидывая голову назад. Боже, спасибо за этого сумасшедшего парня в моей жизни!

Переписываюсь с Маратом еще какое-то время, а потом собираюсь и еду в торговый центр к маме. Не знаю, достаточно ли я взрослая, чтобы покупать гардероб на будущий год самой, но с мамой делать это даже весело. Она ни в чем меня не ограничивает, даже в деньгах. Она много работает, и я знаю, что специально откладывала на мою школьную форму, учебники и все остальное. А я добавила от себя то, что удалось заработать на блоге.

Иногда мама задумчиво хмурится, кусает губы, разглядывая очередную шмотку или ценник на нее, но молчит и ободряюще улыбается мне. Судьба папочкой не одарила, но в маму вложила максимум нужных качеств.

Потом мы идем в кафе, пьем молочные коктейли, заказываем по десерту, который мама разносит в пух и прах, потому что сама кондитер и любит побурчать на поваров в ресторанах.

Я много смеюсь и чувствую себя вполне… счастливой?

В очередной раз мысленно благодарю незнакомого гопника в олимпийке. Именно ему я обязана ощущением безопасности и легкости в эту последнюю неделю.

В пятницу мы с мамой едем на кладбище, проигнорировав торжественную линейку в школе. Я там быть не хочу, а она снова не задает вопросов и легко соглашается на поездку в область именно первого сентября. Там мы прибираем могилы бабушки и дедушки, ставим в гранитную вазу новый букет искусственных цветов. Живые были бы лучше, но некому будет убрать их, когда завянут.

Я собираю грязные тряпки в новый рюкзак и тактично отхожу в сторону, пока мама говорит с родителями. Смотрю на глубокий овраг впереди и на старую часть кладбища, которая лежит сразу за ним. Мне все время кажется, что крайние могилы неумолимо ползут вниз по склону. Становится тоскливо. Тут всегда начинаешь думать о скоротечности жизни.

– Даня, – зовет мама скоро, и я оборачиваюсь.

Она плакала, как обычно, но после старательно вытерла слезы и теперь смотрит на меня с улыбкой.

– Да?

– Будешь говорить?

Я киваю. Она всегда так спрашивает, и я всегда киваю. Мы меняемся местами, и я сажусь прямо между двух могил, на зеленый пластиковый коврик, который призван имитировать газон, но слишком уж плохо им притворяется. Обхватываю колени руками и говорю тихо:

– Привет, ба. Привет, дедуля. Я очень скучаю.

Рассказываю, как у меня дела, жалуюсь на одноклассников, не забываю и про славного спасителя с короткой стрижкой. Честно говоря, я не думаю, что говорить с ними можно только тут. Мне кажется, что они всегда рядом. Но это наш ритуал, и он мне нравится. Потом болтаю про последнюю прочитанную книгу. Я рыдала над ней в три часа ночи, и мне жаль, что я больше не могу обсудить ее с бабушкой, ведь это именно она научила меня читать.

Оставляю за гранитным крестом любимые леденцы дедушки, и мы едем обратно в город. В электричке я смотрю на мелькающие за окном деревья и думаю о том, что жизнь кажется удивительно спокойной и комфортной, когда не ждешь нападения каждую секунду. Интересно, долго ли продлится этот эффект? И как скоро мой класс поймет, что никакого парня у меня нет?

Глава 3

Дания

В понедельник я просыпаюсь в отвратительном настроении. Школа давно стала для меня вражеской территорией, где приходится бороться за выживание каждое долбаное мгновение. Надеваю широкие черные джинсы, белый топ и черный объемный кардиган с нашивками. На шее цепочки, волосы завиты в локоны, на губах – привычная фальшивая улыбка. Погнали, Даня, в новый день.

Марат стонет в личку, как тяжело ему было просыпаться, я охотно поддерживаю, но даже немного ему завидую. Он-то в своем классе почти звезда. Душа компании, обаяшка. Он такой и в жизни, и в сети. Наверное, поэтому его все так любят. А я – особенно сильно.

На улице еще по-летнему тепло, и мне немного жарко, но я упрямо не снимаю кардиган, потому что тогда лук будет неполным.

Навесив на лицо маску презрения и высокомерности, я тащусь на учебу, как на голгофу. Ни на кого не смотрю, звук в наушниках прибавляю на максимум. Ставлю на повтор трек, за которым, как мантру повторяю про себя: «Я невозмутим, как Нагиев»^[1].

Взбежав по ступеням на крыльцо, я глубоко вдыхаю и тяну на себя тяжелую дверь. Поехали.

Задержавшись у лавочки в холле, делаю вид, что переобуваюсь, а потом вдруг поднимаю голову и залипаю на парне, который переступает порог школы.

Серьезно? Это что, шутка какая-то?!

Я не дышу, потому что каждая клетка моего организма занята паникой. Меня бросает в холодный пот.

Совсем короткая стрижка по бокам, и пара миллиметров сверху. Темненький, он сто процентов темненький. Такой, каким я его и запомнила. Рус. Руслан.

Смоль в его взгляде сначала застилает весь наш холл, и только потом находит меня. Боже. Это смерть моя.

Сейчас все узнают, что этот случайный гоповатый рыцарь – не мой парень. Как думаете, что сделают мои одноклассники, когда поймут, что я соврала?

Я замираю, как сурикат в свете фар. Счетчик моей жизни мотает последние секунды. Вот сейчас, прямо сию секунду мое существование превратится в ад. Не такой, о котором все говорят в шутку. А в тот, где я буду гореть заживо в издевательствах и изощренных пытках. Вы даже не представляете, насколько иногда жестокими могут быть вчерашние дети.

Разве что… Я сильно закусываю губу, и боль, как это всегда бывает, отрезвляет меня. Есть только один вариант, как можно все исправить и постараться выжить.

Я срываюсь с места и налетаю на парня с объятиями. Не хочу даже думать о том, насколько он в шоке сейчас.

Говорю звонко:

– Привет!

Изо всех сил сжимаю его, тянусь к уху и шепчу:

– Пожалуйста, подыграй!

Несколько долгих мгновений Рус ничего не делает. Стоит столбом и, видимо, обрабатывает информацию. Господи, ну будь же ты посообразительнее, рыцарь! Или милосерднее. Ведь ничего не мешает ему меня оттолкнуть. Один раз парень меня уже спас, вроде бы, этого достаточно.

Но потом я вдруг чувствую, как он отмирает. Широкие ладони ложатся мне на талию и ощутимо сжимают.

Руслан говорит сипло:

– Ну привет, птичка. – Наклоняется и прижимается к моим губам.

Меня словно кипятком ошпаривает. Пребывая в глубоком шоке, я даже не пытаюсь ему отвечать. К тому же толком и не знаю, как это делается. Стою как дура и с широко раскрытыми глазами смотрю в его, черные, которые, находясь так близко, теряют фокус.

А Рус, наконец, отстраняется и тихо хмыкает, интересуясь:

– Нормально подыграл?