Мишка его не слушал. Он выскочил в коридор, влетел на пост управления и, едва успев затормозить, повис между спинками центральных кресел. Впился взглядом в монитор бортового компьютера. Там, на черном фоне бескрайнего космоса, красовался его «Альфа Ориона». Корабль больше не напоминал Мишке колесо с шайбами. От каждой фермы, соединявшей его второй сегмент с двумя другими сегментами, теперь отходило по паре сияющих лепестков. Солнечные панели, прежде казавшиеся большими и значимыми, на их фоне терялись. Теперь «Альфа Ориона» стал похож на огромный четырехлистный клевер.

– Ух ты!!! – выдохнул Мишка.

– Нравится? – усмехнулся Валик.

– Еще бы! Жаль, вы меня не подождали…

– Мы специально начали рано, – пояснил Юра, – чтобы успеть до завтрака.

– Понимаю. – Мишка кивнул.

– Кстати, насчет завтрака, – вставил подоспевший за ним Дима. – Варя еще не спускалась?

– Легка на помине. – С лестницы скатился Варин веселый и звонкий голос. – У меня все готово, можете подходить.

За завтраком засиживаться не стали. Первым из-за стола поднялся Валик:

– Пойду проверю, как там мои паруса. Первые несколько часов самые важные.

– Нам тоже пора, – подхватил Леша и указал Саше на дверь. Мишка и Эдик потянулись за ними.

В ангаре они осмотрели «Осу», обсудили ее видимые повреждения, тщательно пропылесосили снаружи и изнутри и перешли к разгрузке. Леша занялся скафандрами, Саша и Эдик разбирали съемное оборудование. Мишка носил в лабораторию коробки с образцами, собранными на Меркурии. Образцы принимала Аня. Она вызвалась провести инвентаризацию, пока Никита и Настя работали над отчетами по результатам миссии.

Аккуратно перебирая контейнеры, Аня присваивала им номера, сверяла указанные на них даты с путевыми листами, записывала координаты мест, в которых образцы были собраны. Потом расставляла контейнеры в боксы для длительного хранения. Все это она делала с таким удовольствием, что от ее былой грусти, казалось, не осталось и следа. Она улыбалась, то и дело протягивала Мишке стеклянные пробирки, заполненные песком, мелкими камешками или едва различимой пылью, и говорила:

– Смотри, какой интересный образец.

Среди привезенного с Меркурия многообразия нашлись даже осколки керамического экрана и обрывки теплоизоляции «Мессенджера».

– Они-то нам зачем? – удивился Мишка.

– Как зачем? – возмутилась Аня. – Это же очень важно, понять, как условия на Меркурии повлияли на материалы, из которых был сделан зонд.

– А-а-а…

– Вот тебе и а-а-а… – Аня щелкнула Мишку по носу. – Неси, что там еще осталось.

Озадаченный этой внезапной переменой, Мишка задумался. Безусловно, такая Аня ему нравилась больше, чем угрюмая и молчаливая, но его не покидало ощущение, будто он упускает из вида что-то важное. Мишка даже решил обсудить происходящее с Эдиком. Впереди их ждала полуторачасовая тренировка. Весь экипаж «Альфа Ориона» снова оказался в сборе, и расписание занятий в спортзале в очередной раз переиграли. Теперь Мишка и Эдик тренировались после обеда.

Закончив короткую разминку, Мишка встал на беговую дорожку, подождал, пока Эдик устроится на велотренажере, и начал без предисловий:

– Ты, часом, не знаешь, что случилось с Аней?

– А что с ней случилось?

– Ее словно подменили. Она весь день улыбается. Пока вы были на Меркурии, я за ней такого не замечал. Несколько месяцев она вообще почти не выходила из каюты.

Эдик ничего не сказал, только пожал плечами.

– Может, она тоже в кого-нибудь влюблена? – предположил Мишка. – В Диму или Никиту, например. Или в тебя…

– Не говори ерунду.

– Почему ерунду? Варя последние пару недель все время вздыхала, а как узнала, что вы возвращаетесь, прямо расцвела. Может, и здесь то же самое, только никто об этом не догадывается.

– Сомневаюсь. – Эдик нахмурился.

– Тогда что же это, по-твоему?

– Просто история с отстранением отошла на второй план. Сейчас Ане есть на что переключиться. Нужно анализировать собранные данные, готовиться к новым миссиям.

– Думаешь?

Мишка бежал медленно, но от разговора дыхание все же сбилось. Он помолчал пару минут, прежде чем продолжить:

– Тогда, наверное, о ее депрессии можно забыть? Она уже поправилась. Вряд ли найдутся причины отстранять ее снова.

– Как бы не так, – проворчал Эдик.

– Что ты имеешь в виду?

– Ничего.

– Как это ничего?

– Ты лучше беги и не отвлекайся на всякие глупости.

– Э нет, от меня так просто не отделаешься. – Мишка замотал головой. – Я не отстану, пока не расскажешь.

Эдик вздохнул:

– Понимаешь, у Клавы чересчур развито чувство ответственности. Она изо всех сил старается уберечь всех и от всего. Иногда мне кажется, что ей просто жизненно необходимо о ком-то заботиться. Я давно вышел из-под контроля. Лешка слишком крепкий, чтобы его лечить долго.

Ты самый младший среди нас и вполне подошел бы для нее, но ты никуда не летаешь. Остальные и так здоровы. Клаве ничего не остается, кроме как заботиться об Ане.

– Но так нельзя! – Мишка чуть не споткнулся от возмущения.

– А что ты предлагаешь?

– Поговорить с Юрой!

– Это ничего не даст. Юра не позволит упасть Клавиному авторитету. Иначе ее рекомендации никто не будет воспринимать всерьез. А она – единственный врач на «Альфа Ориона». И врач, как бы там ни было, очень хороший. Всего за год она умудрилась привести Аню в норму. Это дорогого стоит. И вполне логично, что она не захочет лишний раз рисковать.

– Погоди. – Мишка остановил беговую дорожку. – Сатурн – это ведь не Меркурий. Там, насколько я понимаю, все вылазки будут короткими. Неужели у Ани нет шансов поучаствовать хотя бы в некоторых из них?

– Не знаю. До Сатурна лететь еще девять месяцев. Многое может измениться. Если повезет, Аня успеет наверстать упущенное.

– А если нет?

– Тогда ей придется принять случившееся и перестать думать об этом. У каждого из нас своя зона ответственности, и за здоровье экипажа отвечает именно Клава. В любом случае ее слово будет решающим, нравится это остальным или нет.

Эдик стал крутить педали быстрее. Мишка тоже вернулся к тренировке.

Глава 3. Диверсия

Весь август Мишка разрывался между двумя затеями: с одной стороны, ему хотелось как можно быстрее разобраться с теорией осознанных сновидений, с другой стороны, он не на шутку увлекся проектированием новой модели Солнечной системы.

Воплощение обеих идей давалось непросто.

«Масштабная» модель Солнечной системы в реализации оказалась сложнее, чем Мишка рассчитывал. Сохранить правильное соотношение между размерами планет было нетрудно. А вот показать орбиты в том же масштабе никак не получалось.

За отправную точку Мишка взял Землю. Ее изобразил в виде шарика диаметром один сантиметр. Шарик он слепил из полимерной глины. Венера по расчетам получалась чуть меньше, но, когда Мишка вылепил и ее, разница оказалась практически не видна. Меркурианский шарик вышел совсем крохотным – меньше четырех миллиметров. Марс – чуть больше: около пяти миллиметров, Юпитер – одиннадцать сантиметров, Сатурн – девять с половиной. Уран и Нептун, как и Земля с Венерой, по размеру очень похожи друг на друга, так что их шарики тоже оказались практически одинаковыми, хотя Мишка и старался один из них сделать ровно четырехсантиметровым, а второй – немного поменьше.

Солнце в таком масштабе выходило диаметром больше метра. Его Мишка лепить не стал. Вместо этого он ввинтил в шарики крючки из портновских булавок и переключился на вычисление расстояний между орбитами. И тут к нему пришло печальное осознание: орбита Нептуна «улетала» в таком масштабе на три с половиной километра от Солнца. «Да уж, – мысленно протянул Мишка. – Похоже, для моей модели придется задействовать не только наш собственный участок, но и два-три квартала по соседству…»

Он долго ходил вокруг своих расчетов, но, так ничего и не придумав, записал результаты в «Бортовой журнал „Альфа Ориона“», сложил «планеты» в коробку и переключился на теорию осознанных сновидений.

Вначале толстая книжка, которую Малька назвала «классикой», а Вовка «энциклопедией», даже показалась Мишке интересной: она походила на приключенческую историю в стиле Жюля Верна. Однако повествование быстро зашло не туда. Долгие философские рассуждения, мистические союзники и учителя – все это явно не имело никакого отношения к Мишкиной проблеме и однозначно не входило в круг его литературных пристрастий. «Классику» пришлось отложить.

«Наверное, Вовка прав, – разочарованно думал Мишка, – начинать стоило с „Методички“».

У него в запасе оставалось еще несколько статей. Их Маля прислала в начале августа. Мишка решил поработать с ними. Дело, казалось бы, пошло на лад: в статьях не было ни многословных рассуждений, ни бессмысленных диалогов по несколько страниц. Краткие выдержки из каких-то витиеватых научно-философских изысканий казались вполне полезными, по крайней мере на первый взгляд. Из них вырисовывалось несколько принципиально важных вещей.

Во-первых, для управления снами человек обязательно должен научиться осознавать себя во сне, то есть понимать, что он спит и видит сон. С этим у Мишки проблем не было: он четко прослеживал границу между нормальной, земной жизнью и жизнью на «Альфа Ориона».

Во-вторых, сразу после осознания непременно должна выполняться проверка на реальность.

Однако уже на этом этапе теория начинала разваливаться. Во всех без исключения статьях говорилось одно и то же: во сне нереальное становится реальным. Например, можно попробовать подпрыгнуть до небес: в реальности такое не получится, а во сне – запросто. Можно посмотреть на руки: во сне они могут менять форму или даже светиться. Можно попробовать проткнуть ладонь пальцем… Самым экстремальным методом проверки считалось зеркало. Одному, мол, «Бессознательному» известно, что ты увидишь в этом зеркале.

Вот только Мишка смотрел в зеркало каждый день, точнее, каждую ночь, выполняя свои «ежедневные санитарно-гигиенические процедуры».

И всякий раз, умываясь, он видел плюс-минус одно и то же: свое то заспанное, то перепачканное, то вполне приличное, бодрое лицо.

И все же однозначно сказать, что время, проведенное за изучением теории осознанных сновидений, потрачено впустую, Мишка не мог. В статьях помимо всевозможных «техник вхождения в ОС^[1]» нашлось несколько советов о том, как контролировать сам процесс засыпания. Ими Мишка заинтересовался не на шутку. Ведь основная его проблема, по сути, не в самих снах про «Альфа Ориона» и даже не в желании управлять происходящими в них событиями, а именно в том, что он теряет контроль над собой: засыпает в самых неподходящих местах в самое неподходящее время.

Простого ответа на вопрос, как этого избежать, Мишка не нашел. Зато выписал несколько способов, как быстро уснуть, и начал практиковаться. Пару раз в день он находил укромное место в доме или в саду. Устраивался поудобнее, закрывал глаза и принимался дышать. Дышать как-то по-особому, судя по «инструкциям», не требовалось. Главное – ни о чем не думать. Расслабить лицо, плечи, руки, живот… Поначалу подобные упражнения вызывали у Мишки смех. Но после нескольких дней упорных тренировок с весельем он кое-как справился. И тогда, к своему глубокому удивлению, Мишка обнаружил, что в таком вот расслабленном состоянии на него действительно накатывает дремота. Ему никак не удавалось закрепить успех, пока однажды…

* * *

Мишка открыл глаза. Тихое жужжание «Альфа Ориона» и ровное дыхание спящих соседей по каюте говорили сами за себя: у него получилось!

Мишка соскользнул на пол, натянул комбинезон, влез в кроссовки. На этот раз не розовые, а темно-синие. Наконец-то его нога доросла до чьего-то тридцать седьмого размера – больше не нужно разгуливать по кораблю в шлепанцах.

Мишка вышел в коридор. Ему и раньше приходилось «гулять» по «Альфа Ориона» ночью, но раньше все было иначе. Всегда случались какие-то нештатные ситуации: аварии, происшествия. Мишка никогда не оставался один. А сейчас экипаж спал. Это придавало его путешествию привкус загадочности: будто он действительно оказался на «Альфа Ориона» один. Будто он в самом деле может управлять кораблем. Неужели это и есть то самое осознанное сновидение?