– Не выйду! – в тон бабушке ответила я. – И никто не вынудит меня дать клятву мужчине, которого я даже не знаю. Как тебе вообще такое в голову пришло?! Заставить свою единственную внучку совершить обряд на всю жизнь с незнакомцем?

– А что мне оставалось делать? – Она всплеснула руками. На ее пальцах звякнули перстни с массивными камнями. – Годы идут, я не молодею, а у тебя даже в мыслях нет порадовать меня внуками.

– Правнуками, – поправила я, заблаговременно спрятавшись за спинку кресла.

И не зря. Бабуля разозлилась еще больше. Вопрос возраста для нее всегда был болезненным. Долгое время бабушка называла меня воспитанницей, подопечной, родственницей, и загадочно улыбалась, когда меня принимали за ее дочь.

К своим двадцати двум годам я все еще оставалась свободной лирой, что не давало бабушке покоя. Отчасти я понимала откуда в ней столько рвения выдать меня замуж. Сначала ушел дедушка, потом не стало моего отца. Слишком рано, даже по человеческим меркам, что уж говорить о василисках. Дом опустел, и бабушка всеми правдами и неправдами хотела его наполнить вновь.

– Сколько можно просить: живи своей жизнью. Займись разведением… да хоть поссумов! – Плюша испуганно пискнула и схватилась за лысый хвостик. – А меня оставь в покое. И правнуки у тебя будут. Когда-нибудь.

– А как же наследие Малешов? – бабушка подхватила свою любимицу и принялась успокаивающе ее гладить. Получалось плохо. Обе явно нервничали. И Плюша в отчаянии грызла край кружевной юбки. – Наш род вымрет, пока ты занимаешься карьерой и, простите Боги, эмансипацией!

Последнее слово в ее устах прозвучало как ругательство.

– Ничего страшного с нашим наследием не случится. Подождет еще лет десять.

– Десять?! – бабушка буквально захлебнулась от возмущения.

Плюша не выдержала и спрыгнула с ее рук. Теряя клоки шерсти, животное залезло под диван. Руки бабушки освободились и она перешла в наступление.

– Да ты хоть представляешь сколько мне тогда будет, своенравная ты девчонка?!

– Пятьдесят с хвостиком? – польстила я.

На бабушку это не подействовало. Она принялась мерить шагами комнату, не забывая драматично заламывать руки.

– Ну как ты не поймешь. Я же за тебя переживаю! Когда меня не станет все эти дальние родственнички с вечно бегающими глазками, в поисках того, что не так лежит, налетят и растащат твое наследство. Никакие юристы не помогут. Эти интриганы только и ждут подходящего момента.

– Ну что ты такое говоришь. Во-первых, ты проживешь как минимум еще лет сто, а во-вторых я смогу за себя постоять. Никакие троюродные дядюшки и тетушки не тронут твои чайные сервизы и коллекцию одежды Плюши. Обещаю, спалю любого, кто посмеет притронуться к дверцам буфета.

– Все-то тебе хиханьки да хаханьки, – бабуля посмотрела на семейный портрет, что висел над камином, а затем всхлипнула. – Никогда не знаешь, где поджидает беда. Вот и Шонард тоже думал, что все успеет.

Упоминание отца заставило мое сердце сжаться. Это был запрещенный прием, и бабушка прекрасно это знала! Папа, как и дедушка, ушел к богам, когда я была совсем малышкой. В памяти осталось несколько смазанных образов, но чувство невосполнимой утраты преследовало меня даже спустя много лет. А бабушка… бабушка взяла на себя заботу обо мне, когда родная мать предпочла вернуться к эльфам и устроить свою жизнь с чистого листа. Места для дочери, от мужчины, которого она не любила, там не нашлось. Вот еще одна причина, почему я так цеплялась за независимость и право самой выбирать себе мужа. Мои родители женились по настоянию своих семей и стали от этого только несчастнее.

– Именно из-за отца я не хочу совершать эту ошибку. Не знаю, о чем ты договорилась с лордом Ашером, но свадьбы не будет. Уверена, его сын с легкостью найдет замену.

– Элли, какая же ты наивная, – покачала головой бабушка. – В Вазилике много незамужних лир, но тех, кто соответствует позиции первой лиры клана можно пересчитать по пальцам одной руки. Не удивительно, что выбор Ашеров пал на тебя.

– Да ну? – я усмехнулась и скрестила руки на груди. – Может быть, они так считают, потому что лично со мной не знакомы?

Бабушка заметно напряглась. Не удивлюсь, если она описала меня, как скромную лиру, которая во всем будет слушаться мужа и потакать его прихотям. Что ж, Ашеров ждал весьма неожиданный сюрприз.

И тут мне в голову пришло простое решение. За много лет я поняла: если Симона Малеш что-то вбила в голову, то ее уже не переубедить. А вот раскрыть глаза Ашерам я вполне могла. Главное все сделать красиво и дипломатично.

– Ты куда собралась? Разговор не окончен! – сказала бабушка, когда я направилась к двери.

– У меня дела в городе, – отмахнулась я.

– Элисон, не смей… – ее голос предостерегающе дрогнул.

Кажется, она поняла, к чему все идет.

– Нет, это ты не смей мне мешать! Законы империи уже давно изменились. Каждый волен сам выбирать свою судьбу и даже лорд может заставить кого-то вступить в барк. Я решу когда и за кого выходить замуж. А пока кто-то должен убрать бардак, что ты натворила.

Я демонстративно открыла дверь.

– Стой, негодная девчонка… Ах! – бабушка схватилась за сердце и картинно упала на диван.

Тот скрипнул, и наружу вылезла испуганная Плюша. Зверек выскочил из гостиной, как пробка из бутылки. Мне даже стало завидно, что я не могу так же сбежать.

Бабушка пустила в ход второй запрещенный прием. Я поджала губы и с укором посмотрела на нее. Симона Малеш делала вид, что лежит без чувств, и выглядело это до смешного комично. Такое мы уже проходили. И не раз. Я принялась считать до десяти. На седьмой секунде у бабушки дернулся левый глаз. Она приоткрыла веко, подозреваю, дабы убедиться, что я еще в комнате.

Иногда мне казалась, что из нас двоих это она юная лира-манипуляторша, а я старая уставшая от жизни змеища.

– Знаешь, – строго сказала я, смотря на нее словно на избалованного ребенка. – Если постоянно кричать «Волки! Волки!», велика вероятность, что когда тебе действительно понадобится помощь, то никто не придет на выручку.

Бабушка отбросила в сторону притворство и словно резвая козочка подскочила с кресла. Я ступила за порог.

– Ну куда ты собралась? – мы вышли из гостиной. Бабушка преследовала меня по пятам, – К лорду Ашеру? Так тебя никто не пустит и ты только опозоришь нашу семью на всю Вазилику.

Я не ответила. Мой путь лежал к заветной дубовой двери, что вела на улицу.

– Элисон Симона Малеш! – рявкнула бабушка и преградила мне путь, широко раскинув руки в стороны. Мое полное имя она называла редко. В основном в моменты крайней степени недовольства. – Я запрещаю тебе уходить.

– Ах вот как? – удивленно спросила я, ни капли не испугавшись.

– Да! Ты действуешь сгоряча, просто из-за недовольства, что кто-то посмел решить проблему замужества без тебя!

– Если бы не ты, то и проблемы бы не было! – не выдержала я.

Меня начинало трясти от абсурдности этой ситуации. Бабушка и раньше могла выкинуть какую-нибудь глупость, вроде устроить званый ужин с неженатыми василисками, или договориться со мной о встрече около академии и подослать вместо себя очередного кандидата в супруги, но так далеко она зашла впервые.

Я обошла ее по дуге и взялась за ручку двери, когда та слилась с деревом и стеной в один сплошной монолит. Ну вот мы и перешли черту, опустившись до магии. Еще никогда мысль снести стену не казалась мне такой привлекательной. Наверное, бабушка поняла, что перегнула палку и быстро сменила тактику.

– Ну-ну, моя хорошая, – она погладила меня по плечу. Едва ощутимо, осторожно. – Успокойся. Лучше послушай, что я тебе предлагаю. Мы устроим семейный ужин вместе с Ашерами. Вы с Вайлесом познакомитесь. Приглядитесь друг к другу. А если он тебе не понравится, мы откажемся… В смысле передадим эту честь более достойной лире. Обещаю, никто силой не потащит тебя к алтарю.

Увы, я слишком хорошо знала бабушку, и сразу догадалась, на что она рассчитывает. В лучшем случае на любовь с первого взгляда – ведь по ее мнению в Вайлеса Ашера невозможно не влюбиться – в худшем, что у меня не хватит наглости заявить о нежелании выходить замуж лорду в лицо. Что ж, Симона Малеш была упряма. Но мне дали второе имя в честь бабушки не просто так, и я не собиралась отставать от нее в вопросе упрямства.

Энергетические потоки, или просто магия, сливались раз и навсегда. Брачный обряд был катализатором, который позволял мужчине и женщине стать одним целым. У красивой церемонии в храме была вполне практичная сторона. Супруги не могли изменять друг другу. Менялось энергетическое восприятие других магов. А еще только после слияния энергий появлялись истинные наследники: носители сил обоих родителей. Поэтому к выбору пары подходили крайне серьезно.

Я собралась с силами и выдохнула.

– Ты права, бабуля. Нельзя так заявиться к лорду клана.

– А я о чем говорю? Решать все нужно тихо, в кругу семьи, – обрадовалась бабушка. На радостях она даже не заметила как я обратилась к ней, хотя она предпочитала чтобы я называла ее по имени. – Устроим ужин, приглядимся. На второй семейной встрече прощупаем почву, а на третьей…

Она взяла меня под локоть и повела обратно в гостиную, я слушала и с готовностью кивала. Бабушка оказалась весьма предсказуемой.

– Я закажу тебе новое платье у лучшего портного в Вазилике, возможно стоит еще купить несколько украшений. Достаточно скромных, но дорогих… Наши фамильные украшения все же слишком претенциозны и не подходят для девушки, – щебетала бабушка, строя грандиозные планы. В какой-то момент она спохватилась и быстро добавила: – Конечно не для того, чтобы привлечь к тебе внимание, дорогая. Просто пусть у Ашеров сложится хорошее впечатление о нашей семье.

– Ага, – с готовностью кивнула я.

Бабушка уселась на многострадальный диван. А я между делом подошла к окну. Сквозь открытые ставни в комнату проникал приятный ветерок. Не такой теплый как летом, скорее даже прохладный, но осенний воздух был наполнен свежестью и остужал мое горящее от гнева лицо. Щелк-щелк – клацали садовые ножницы лиры Марджери, бабушкиной соседки. Она подрезала розы, а заодно поглядывала на наш дом. Явно подслушивала соседскую перепалку.

– Не стой на сквозняке, простынешь, – наставительно сказала бабушка, на секунду прервав повествование о том, какой сервиз она велит накрыть для Ашеров.

Я повернулась к бабуле. Смотря как она жестикулирует и с энтузиазмом описывает свои планы, мне в голову пришла крамольная идея. Бабушке скучно. Вот бы выдать ее замуж и направить всю неуемную энергию Симоны Малеш на достойного мужчину с крепкой нервной системой.

Повторный обряд в храме нельзя провести. Обычно вдовцы заключали брачный договор в ратуше. Симона Малеш никогда на такое не пойдет. И пусть ее брак был договорным, она слишком сильно любила дедушку и сама не раз признавалась, что не могла представить рядом с собой кого-то еще. Все ее внимание поглотили светские рауты и мое воспитание. Время шло, я поступила в академию и все меньше проводила время дома. Вот бабушка и вбила себе в голову идею выдать меня замуж. Подготовка к свадьбе, новые родственники, а затем и правнуки скрасили бы ее одиночество. Для моего поколения это казалось диким, но бабушка родилась и росла совсем в другое время. Она мыслила иначе. Даже ее опыт подсказывал, что в договорном браке нет ничего дурного. Ей же повезло с дедушкой.

– Бабушка, – обратилась я к ней, прерывая тем самым длинный монолог.

– Что? – она удивленно на меня посмотрела.

Злость прошла, и я грустно улыбнулась.

– Ты перегнула палку, но я все равно тебя люблю.

Бабушка моргнула раз, затем второй. Кажется, мне удалось сломать систему. И пока она снова не попыталась заговорить мне зубы, я запрыгнула на подоконник и спрыгнула вниз.