Эх, а ведь я особо-то и не видел еще здесь ничего, за исключением ближайших сел. Был пару раз в предместьях Нижнего, но в самом городе ни разу. Надо же, насколько жизнь отличается от будущего! Здесь крестьяне часто вообще за всю жизнь из своей деревни не выезжают никуда, утрирую, конечно, но примерно так и бывает. Ведь чтобы свободно перемещаться, нужна эта самая свобода и деньги, а у крестьян нет ни первого, ни второго.

Шел я пешком в наше село, полковник обещал помочь добраться до Нижнего, а уж оттуда мой путь будет на север. Бывший полк Милютина находится аж в Архангельске, вот туда мне и предстоит добраться. Пока шло следствие, точнее, то действие, что я так громко назвал этим словом, полковник списался с бывшими сослуживцами и получил от них уверение, что те все устроят как надо, то есть возьмут меня на довольствие и устроят в музыкальный взвод. Ладно, все равно мне через несколько лет в армию, а тут буду готов как никто другой в моем возрасте. Да я и сейчас готов, если честно. Да, повторюсь, лет-то мне мало, а вот знаний и умений хоть отбавляй. Отец успел поставить мне боевую рубку, причем сам не раз говорил, что боец я серьезный, так как овладел искусством фехтования обеими руками, хоть по очереди, хоть одновременно. Уж среди обычных солдат равных мне найдется немного, лишь откровенные фанаты сабельного боя, а это в основном офицеры, владеют такой техникой. Так что, по крайней мере до ближайшей войны, в которой мне безусловно предстоит участвовать, о своей участи я не беспокоился. Тут и знания из будущего помогут, и подготовка моего нынешнего тела, чего-чего, а в обиду себя не дам.

Да, как-то не так я представлял себе Нижний Новгород. В голове было, конечно, понимание, что это достаточно крупный город, где регулярно проходит большая ярмарка, и вообще, город на берегу такой магистрали, как Волга, не может быть рядовым. Но оказалось, что я его недооценил. Со стороны, наверное, я выглядел смешно. Голова как у совы крутилась во все стороны, глаза пытались разглядеть все вокруг, а мозг – запомнить. Культурный шок? Не знаю, но я обалдел. Монастыри и какое-то невероятное количество громадных каменных церквей, казалось, перетекавших из одной в другую, большие каменные дома, мощеные улицы, красивые зеленые склоны холмов, на которых и расположено все это великолепие, ну и просто огромное количество людей. Просто ну очень много народа, особенно для человека, отвыкшего уже от шума и суеты.

Внимания на меня никто не обращал, Нижний и в эти времена являлся большим городом, слишком много людей, у всех свои дела и проблемы, какое кому дело до еще одного бедного крестьянина с мешком за спиной. Даже у городовых, или кто эти хорошо одетые мужчины с саблями на поясах, не возникало ко мне никаких вопросов. Хотя, если подумать, не так уж и беден я был. Деньги у меня были, я успел скопить приличную сумму, даже от отца не взял, когда тот совал мне на дорогу свои сбережения, но вот одет я был просто, как и большинство людей вокруг. Мой путь лежал к реке, к многочисленным пристаням, заполнившим, казалось, всю Волгу. Глубоко в город я не забирался, в надежде на удачу, решил обойтись окраиной, но в своих поисках добрел аж до слияния Волги с Окой и едва ли не выперся прямо на Большую ярмарку. Что здесь творилось… Описать увиденное невозможно. Шум, гам, суета, люди ходят, бегают, лежат и разве что не стоят на головах. Уйти отсюда – первая же мысль, пришедшая в голову. Пять раз меня толкнули, пару раз пытались обокрасть, один раз и я пихнул кого-то, особенно нагло толкнувшего меня. С незадачливыми воришками проще, пинка дал и убежали, но ухо надо держать востро. Да, думал, такие толкучки были только у нас, в девяностые, на рынках Москвы… Я ошибался.

Найти попутную посудину, что пойдет вверх по Волге, не составило труда, лето в разгаре, а значит, навигация на самом пике. Мне даже выбирать пришлось, на чем именно отправиться в небольшое путешествие. На пассажирское судно мне, как крестьянину, путь был заказан, прямого запрета вроде нет, но, наверное, все же не стоит лезть к господам и дамам, не поймут-с. Вот и выбирал грузовое судно почище. Понравилось одно, видно, что совсем свежее, да и шло с сухим грузом до Рыбинска, за хлебом, наверное, там ведь хлебная биржа, но может и за чем-то другим, мало ли. Вообще, можно было бы покататься немного, но это сочтут странным, я ж не в двадцать первом веке, здесь такой как я не может праздно болтаться, катаясь на корабликах, максимум, это быть в составе команды такого судна, но не пассажиром.

Путь мой по Волге лежал до Ярославля, это как бы самая короткая дорога до конечного пункта. Ярославль, Вологда и дальше на север. В будущем, на машине, за день бы добрался, а тут… Вверх по течению барка пойдет очень медленно, на бурлаковой тяге, как тут ее еще назовешь. Раньше, бывало, читал об этих сезонных работягах, всегда охреневал от того, что узнавал, а вот теперь удалось увидеть воочию.

Так-то мне только до Вологды самостоятельно добраться, дальше я должен явиться в рекрутское депо, где через месяц начнется сбор для отправки в Архангельск. Господин полковник дал мне очень четкие указания, что и как делать и что говорить, уверял, будто все будет хорошо. Посмотрим.

На кораблике было не менее интересно, чем на берегу. Ассоциации у меня, как у человека из будущего… Как будто взял речную экскурсию на маленький теплоход и теперь разглядываю с воды все то, что не увидел, будучи на берегу. Красота… Погода прекрасная, голубое небо, пока еще чистая, не цветущая река, старинный город, раскинувшийся на холмах, картина, достойная кисти художника. Вот теперь я отлично понимаю этих людей, как такое сохранить, ежели не написать картину. Когда там господин Левитан начнет работать в Плесе, лет через восемьдесят? Долго.

Корабль не сразу снялся с якоря, как только я на него забрался. Капитан, или как их тут зовут, сообщил, что выход через два дня, это если все пойдет, как надо, он ждал, когда освободится определенная ватага бурлаков. Тут ходят с теми, кому доверяют, это важно. Позаришься на дешевое предложение, а тебя на мель засадят, потеряешь больше, чем заработаешь.

– А могут и попросту обокрасть, люд всякий есть, лихого много, – пояснял мне капитан, когда я в первый раз с ним говорил.

– Да, сталкивался уже с такими, – многозначительно кивнул я, соглашаясь с мнением капитана. Интересный дядька. Лет сорок пять, но по моим критериям из будущего, так все шестьдесят. Густая и уже здорово побелевшая борода, глубокие морщины, особенно вокруг глаз, здорово старили и искажали лицо. При беглом взгляде казалось, что мужик этот придирчиво смотрит и, не доверяя никому, ждет подвоха. Колоритный персонаж. Батька в деревне выглядел почти так же, так что мне уже привычен такой взгляд и внешний вид вообще.

С капитаном же произошел и первый за короткую поездку разговор. Оказалось, он понял мою ситуацию полностью наоборот.

– Ты с ума сошел, парень? – натурально так удивился мужчина, когда я сказал, куда и зачем направляюсь. Звали капитана интересно, кстати, Елистратом Авдеевичем, о как. Я за все время здесь так и не привык еще к именам в этом времени. Надо же, в будущем девять из десяти таких имен канет в Лету. – Я взял тебя, думал, ты от рекрутчины бежишь, а ты наоборот!!!

– Так смысла не было, дядь Елистрат, – пожал плечами я, – все равно поймают, и тогда точно беда.

– Ну, смотри, дело твое, конечно, но двадцать пять лет… Ладно бы просто служить, а ведь пошлют на войну, и поминай как звали!

– Двух смертей не бывать, а одной не миновать, – улыбнувшись, спокойно ответил я.

Мы долго разговаривали с капитаном, меня интересовало буквально все. Быстренько рассказав ему о себе, все остальное время только слушал. Интересно, аж жуть. Много чего узнал о флоте, торговле, ценах и прочем, с чем постоянно сталкивался Елистрат Авдеевич по жизни. Прожил дядька и не очень много, относительно стариков из нашей деревни, а вот повидал на своем жизненном пути в разы больше. Чего там наши старики, что из деревни никуда не вылезали, могли рассказать окромя своих устоев, кои им заложили еще их отцы и деды. Тут же… Капитан всю жизнь на реке, знает столько… Ну, я уже повторяюсь.

Движение судна, хотя это я польстил капитану, на бурлаках было необычно. Нас тащила ватага из сорока человек, причем одновременно работала половина. Идут, как объяснил капитан, около десяти верст, затем меняются. Те, кто отдыхал, находились на небольшой лодочке, привязанной канатом к основному судну. Ничего так, я бы даже сказал, что не видел особой усталости у мужиков. Понятно, что идти босиком по дикому берегу совсем непросто, тут и камни, и болотина, и кусты, заходящие иногда очень далеко в воду, это не по пляжу гулять, но ничего, справлялись. Да и деньги они берут за свой тяжелый труд немалые. Как опять-таки объяснял капитан, что, дескать, те из бурлаков, кто поумнее, не тратит заработанное тяжелым трудом на водку и баб, за сезон зарабатывает столько, что все межсезонье может не работать. К сожалению, таких мало. Тяжела работа, а человек слаб. Придут в конечную точку, получат расчет и… Вино льется рекой, шалавы лезут, помогая работягам избавиться от лишних денег, и через несколько дней мужики опять «на мели». Да, тяжелые времена, чего тут скажешь.

До Ярославля мы шли почти месяц, очень долго. За это время я настолько измаялся, что даже пришлось раскрыть всем присутствующим свое умение по обращению с саблей. Точнее, в этом, новом для себя мире я овладел шашкой. Более того – двумя. Да, в той жизни я был левшой и приучить новое тело к тому, что помнит мозг, оказалось несложно. Да и отец помог. Почему я сказал, что был вынужден показать кому-то свои умения? Так просто все. Фехтование, как и любой вид спорта, требует тренировок. Постоянных, тяжелых и очень точных. Это не с гирями заниматься, одно неловкое или неточное движение и можно запросто остаться без какой-нибудь части тела. Шашки очень острые, как бритва.

Для того, чтобы не вызывать в долгом пути ненужных вопросов, я самостоятельно сшил для своих шашек отличный чехол. Материал мне купил полковник Милютин, специально просил его. Чехол очень простой, а шашка не имеет гарды, поэтому ее очень удобно прятать. Рост у меня таков, что уложенные в разные отделения чехла шашки очень плотно прижимались к спине между лопаток. Выхватить быстро их невозможно, но чехол и не для этого. Мне нужно скрытно их носить, и вот для этого он подходил идеально. Я вешал чехол под одежду, а сверху, на спине висел «сидор» с нехитрым скарбом. Если случится по дороге какая-то проверка, ну, мало ли, вдруг жандарм или городовой вдруг решит меня проверить, то никому и в голову не придет, что у меня под мешком на спине может еще что-то быть. Да и повторюсь, благодаря габаритам моего нового тела, чехол на спине просто незаметен.

Вот и пришлось доставать, не при людях, разумеется, и начинать тренировки уже на пятый день пути. Места мне требовалось много, и это еще одна причина, почему скрыть тренировку попросту невозможно. Когда на пятый день рано утром я вылез из трюма, где спал в подвешенном гамаке, со своим чехлом в руках, то сразу обратился к Елистрату Авдеевичу за разрешением. Тот сначала меня не понял, а когда я кое-как смог донести до него, что мне нужно, обалдел. Нет, он видел, конечно, мои габариты, их же не скрыть, знал уже и о настоящем возрасте, но факт того, что я умею пользоваться шашкой, да еще и прошу разрешить мне тренироваться на палубе, вогнали его в ступор.

– Васька, а на хрена тебе все это? – спросил он, когда осознал мою просьбу.

– Так если на войну пошлют, дядь Елистрат, то лучше уметь пользоваться шашкой, больше шансов прожить подольше, – ответил я ему тогда.

Капитан задумчиво покивал на мой ответ и разрешил, правда, предупредил, что ежели я чего испорчу на корабле, то обязан буду возместить. Интересно, а как он смог бы меня заставить? Ха-ха.