«Темное ведовство запрещено оттого, что оно становится черным в неумелых и жадных руках, – писал он в своих мемуарах, кои Влад знал чуть ли ни наизусть. – Палка не страшна, когда ею сбивают яблоки с дерева, однако, может стать грозным оружием, если бить ею по чьей-то голове».

Влад бы пятым. Самым юным и неопытным. Но он представлял гаранта конкурса красоты, компанию «Влад и братья», поэтому другие члены жюри относились к нему с уважением. И, заодно, с отеческой заботой.

О зазнобе Влада спросил князь Мушкин. Похоже, на правах старшего, так как и остальные явно были осведомлены о поцелуе возле Розовых палат. Все почтенные мужи воззрились на Влада с любопытством.

– Разве это запрещено условиями конкурса? – поинтересовался Влад.

– Так я не осуждаю, мой юный друг, – ответил князь Мушкин. – Понять пытаюсь, сплетни это или правда.

– Правда, – ответил Влад.

– У меня нет оснований сомневаться в вашей порядочности, княжич, – продолжил Мушкин, – однако должен напомнить, что ваши личные симпатии не могут оказывать влияния на ваши суждения.

– Абсолютно с вами согласен, – кивнул Влад. – Смею вас заверить, я намерен строго следовать правилам.

– Вот и отлично, – улыбнулся ему князь. – И о том, что компрометировать барышень неможно, вы, полагаю, осведомлены?

Скажи это кто другой, Влад оскорбился бы.

– Егор Константинович, я непременно пришлю вам приглашение на прием в честь представления моей жены, – произнес Влад витиевато.

С одной стороны, вроде бы не ляпнул, что Марьяна уже его жена, с другой, и обратного не сказал.

– А батюшка знает? – Андрей Семенович приподнял бровь.

Вот же! А со стороны казалось, что он увлеченно читает статью в научном журнале.

– Конечно. – Влад позволил себе усмешку. – Разве есть что-то, о чем он не знает?

Почтенные мужи дружно захихикали, переглядываясь.

Владимир, безусловно, та еще сво… то есть, любимый старший брат. Вот и сидел бы сам в жюри со стариками, каждый из которых помнит, как Влад ходил на горшок!

– И кто же она? – поинтересовался Никита Анатольевич. – Это не секрет?

– Это самая красивая девушка на конкурсе, – ответил Влад, не моргнув глазом. – Пока мы не готовы объявить о наших отношениях официально.

Вот что удивительно, так это то, что никто не упомянул Александра. Ведь это он увел Марьяну с бала. Или на всех так отвод глаз подействовал? Кто – не заметили, а после решили, что это Влад? Да и замечательно.

Батюшка будто бы забыл о Владе, и это беспокоило. Расстались они нехорошо. Да и о случае на балу ему не могли не донести. Влад посчитал, что его не дергают оттого, что сегодня – первый тур конкурса.

Барышни, по очереди, представлялись. Это называлось визиткой. То есть, по условиям им нужно показать то, что они, условно, написали бы на своей визитной карточке. В первом туре разрешалось использовать ведовство. Не свои умения показывать, а навыки, так сказать, бытового применения общедоступных артефактов.

Из архивов предыдущих конкурсов Влад узнал, что чаще всего барышни пользуются проектором солнцерисунков. И рассказывают о себе, подкрепляя слова изображениями, начиная с младенческих лет.

Ничего сложного в первом туре нет. Жюри полагалось оценивать умение конкурсантки держаться на людях, плавную и грамотную речь, жесты, внешний вид. А не оригинальность представления.

Чтобы конкурсантки не путали очередность и не задерживались на сцене дольше, чем положено, им помогал ведущий – актер из театра. Он же объявлял каждую, а после выступления зачитывал вопросы. Их составили заранее, записали на бумажках, а бумажки сложили в прозрачный стеклянный сосуд с широким горлом. Барышням полагалось ответить на два вопроса, бумажки из сосуда они доставали самостоятельно.

– Меня зовут Тамара. Я родилась в стране, где круглый год светит солнце. С раннего детства меня учили…

– Мое имя Раон, что означает «радостная». Моя мать, первая наложница императора…

– Марина. Я живу рядом с морем, и плавать научилась раньше, чем ходить…

Вопросы разнообразием не отличались.

«Какие черты характера вас привлекают в мужчине?»

«Что, по вашему мнению, должна уметь хорошая жена?»

«Выберите три вещи, без которых вы не выйдете из дома».

«О чем вы мечтаете?»

Скука смертная!

Влад с трудом сдерживал зевоту, но исправно заносил в табличку баллы. К счастью, от него требовалось лишь оценить каждый параметр по десятибалльной шкале. «Речь, манеры, привлекательность, сообразительность, образованность, кругозор…»

И, наконец, на сцену вышла Марьяна…

Глава тринадцатая, в которой Марьяна бросает вызов патриархальному обществу

Марьяна

После близости с Владом я не могла уснуть до самого рассвета. Вспоминала, заново переживала волнующие моменты – и счастливо жмурилась, как кошка, греющаяся на солнце.

Влад не разочаровал. Его спокойная уверенность, теплота и забота остались неизменными. И неопытным… его не назовешь. Наоборот, он точно знал, как доставить мне удовольствие. Не знаю, как отнеслась бы к такому Марьяна, но я была достаточно зрелой, чтобы это ценить.

Не могла я забыть и его реакции на мое признание. Где-то в глубине души я надеялась, что оно таким и будет, иначе ни за что не рассказала бы Владу правду. Он принял меня такой, какая я есть, и думать теперь о побеге – кощунственно. Однако я понимала, что отец Влада навряд ли обрадуется нашему союзу. В противном случае, этот брак давно перестал бы быть тайной.

Утром Аннушка едва меня добудилась. Я даже хотела пропустить завтрак, но меня безжалостно выгнали из постели, напомнив, что распорядок дня обязателен к исполнению.

К тому же, конкурс уже начался.

Столовая вновь напоминала курятник. Барышни суетились, болтали без остановки и ссорились по пустякам. И, кажется, обсуждали меня, так как я то и дело ловила на себе любопытные взгляды.

Фрея выглядела задумчивой, а когда я подошла к ней, чтобы поздороваться, честно заявила:

– Марьяна, я сейчас не хочу с тобой разговаривать. Ты мне нравишься, честное слово. Но ты и Влад…

Она поджала губы и тряхнула рыжими кудряшками.

– Сердцу не прикажешь, – вздохнула я. – Даже если я отойду в сторону, разве чувства Влада не имеют значения?

– Ах, прекрати! – воскликнула Фрея. – Ты права, но от этого мне не менее обидно!

Как ни странно, но и я чувствовала обиду. Могли бы мы с Фреей стать подругами, если бы не Влад? Сомнительно. Все же она иностранка, и после конкурса вернется в свою страну. Или не вернется, если выйдет замуж за какого-нибудь князя. Мы писали бы друг другу письма в первом случае? Встречались бы… по-соседски… во втором?

Влад предупреждал, чтобы я не доверяла Фрее. А я чувствовала себя комфортно в ее обществе.

Очередность выступлений в первом туре определялась жребием. Конкурсанток разбили на три группы, по одиннадцать в каждой. Внутри группы кинули жребий. Я попала в одну группу с Фреей, в третью. Мне достался седьмой номер, ей – десятый.

Каждой участнице отводилось не более десяти минут на всё, между выступлениями групп устраивали получасовые перерывы. Поэтому ждать своей очереди пришлось долго.

Мы с Лидией Алексеевной обсуждали мое выступление. Она предлагала придерживаться классического стиля – только факты, ничего лишнего.

– Все эти солнцерисунки… такая банальность, – рассуждала она. – Все забывают о том, что цель иная. Нужно рассказать о себе, как о личности. Не нужно говорить: «Я родилась в семье купца». Нужно так: «Я целеустремленная, добрая, смелая…»

Мне же это казалось бахвальством. Зато натолкнуло на мысль, и Лидия Алексеевна мою идею одобрила. Она же предложила мне использовать артефакт иллюзий. Честно говоря, о существовании такого я и не догадывалась.

Костюм боярыни из гардероба Лидии Алексеевны удалось подогнать по моей фигуре. Платье и опашень из шелка кармазинного² цвета, со множеством золотых пуговиц и золотыми узорами. На рукавах – широкие запястья из золота и жемчуга. И такой же роскошный кокошник. К слову, и сафьяновые сапожки. Не зря я о них вспоминала.

Лидия Алексеевна предлагала оставить косу, как у незамужних девушек, и украсить ее лентами с золотом и жемчугами. Но я выбрала традиционный вариант для замужних женщин, с кокошником. По сути, это не принципиально, старинные традиции остались в прошлом, но если уж надевать исторический костюм, то по всем правилам.

Вот тут и пригодился артефакт иллюзий. Аннушка помогла мне одеться, но из комнаты я вышла вроде бы в простом, подходящем случаю, платье.

Костюм весил немало, и необходимость одновременно контролировать осанку и иллюзию несколько отвлекала от волнения. Во время выступления первых групп я находилась у себя в комнате. Сейчас же приходилось ждать за кулисами. И слушать выступления других конкурсанток.

Собственная идея перестала казаться мне привлекательной. Нужно было слушать советы Лидии Алексеевны! Просто выйти – и рассказать о себе. Я даже чуть не смалодушничала, но…

– Номер семь! Барышня Марьяна! – объявил ведущий.

На сцену я вышла, накинув на плечи и голову плащ с капюшоном. Под ней иллюзию простого платья сменила другая: брюки и фрак с галстуком-бабочкой, лаковые ботинки и шляпа.

Позволив плащу упасть, я заговорила, успев заметить, как у мужчин, сидящих за длинным столом в зале, челюсти поползли вниз. Что ж, на это и расчет.

«Или классика, или удивлять, – сказала Лидия Алексеевна. – А удивить этих стариков сложно. Оригинальность не оценивают, но должный эффект она произведет».

– Я не люблю фатального исхода. От жизни никогда не устаю…³

Наверное, было неправильным использовать стихотворение поэта из моего мира. Но эти слова описывали меня, как нельзя лучше – без пафоса и бахвальства.

– Это ты написала? – спросила Лидия Алексеевна, когда я прочла ей стихотворение.

– Нет. Услышала где-то… и запомнила, – соврала я, мысленно прося прощения у Владимира Семеновича.

– Хм… Но оно мужское.

По меркам этого мира. Но все же…

Тогда и пришла в голову идея обыграть выступление таким образом. Согласно местным традициям, так сказать.

Я закончила читать стихотворение в гробовой тишине. Строки о распятом Христе я, естественно, пропустила, но и без них удалось шокировать присутствующих.

– Так я могла бы представиться, будь я мужчиной, – продолжила я, переводя дыхание. – Вы же так подумали? Мне, как женщине, не дозволены такие речи. И все же это я. И это… – Я позволила иллюзии исчезнуть. – Тоже я. Мой внутренний мир и моя готовность быть хорошей женой – части единого целого. Только настоящий мужчина сможет меня оценить.

Я смотрела на Влада, но не могла понять, что он чувствует. Его лицо, как обычно, почти ничего не выражало, а эмоции не считывались на расстоянии.

– Влад не обидится? – спрашивала я Лидию Алексеевну. – Ведь это… почти вызов.

И намек на отнюдь не крестьянское происхождение.

– Владу полезно понимать, кого он взял в жены, – ответила свекровь. – Уверена, он и так понимает, но напомнить будет не лишним.

Вот уж не знаю, оценил ли он мою откровенность…

Впрочем, если я вылечу в первом же туре, не страшно. Собственное будущее уже не казалось мне страшным.

Глава четырнадцатая, в которой Владислава посещают нехорошие мысли

Влад

Зря Влад не интересовался подготовкой к конкурсу. Зря.

Не ожидал он подвоха от любимой жены.

Собственно, против того, что Марьяна в мужское платье нарядилась, ради провокации, он не возражал. Можно сказать, за его страдания отомстила. Почтенных мужей аж в кресла впечатало, когда она скинула плащ.

Но на что она намекала?!

Вопросы, что задали Марьяне, как и ее ответы, Влад благополучно пропустил мимо ушей. А в таблице, напротив ее имени, проставил нули. Пусть жена считает его ненастоящим мужчиной, но оценивать ее он будет на свой лад. Хватит, наигралась в конкурс.