– Глеб не пришел ночевать. Любовь Ивановна жутко волновалась…

Соседке постоянно казалось, что она вот-вот скончается, и она постоянно дергала Германа. На самом деле бабка была здоровее многих молодых, о чем он нередко честно ей говорил. Как ни странно, старушка не обижалась.

– А потом пришли из полиции. Глеба обнаружили у нас в парке, в сугробе около забора. Случайные прохожие обнаружили. Мог бы до весны под снегом пролежать.

Зима в этом году была ненормально теплая. Снег стремительно начал таять сразу после Нового года.

Кира продолжала обнимать себя за плечи.

– Тебя что, знобит? – спросил Герман.

Соседского парнишку было жаль, но не настолько, чтобы из-за его смерти долго и искренне печалиться.

Кира сердито дернула головой. Она не любила, когда он при ней начинал быть доктором.

– Глеб работал в фирме Павла, моего бывшего мужа. Вчера там со счета пропали деньги. Павел считает, что Глеб как-то к этому причастен.

– Ты с ним встречаешься? – Во рту стало противно, Герман поморщился.

– Я с ним встретилась сегодня в подъезде. Впервые за много лет. – Кира заглянула ему в глаза. – Герман! Ты моя жизнь и мое счастье! Пожалуйста, не придумывай глупостей!

Она совсем не умела улыбаться, когда сняла квартиру по соседству с ним. Тогда у нее было упрямое и скорбное лицо Мадонны, и ему почему-то было больно смотреть на несчастное лицо. Обычно он вообще не смотрел на соседей.

Герман ее отодвинул, пошел мыть руки. Жена из коридора смотрела на него в зеркало.

– Ты устроила Глеба в фирму мужа? – спросил он у зеркала.

– У меня один муж – ты! – отрезала Кира. – Глеб искал подработку, и я посоветовала ему отправить резюме Павлу. Послушай! Его фирма пишет для нашей конторы софт. Я не могла о ней не знать! Фирма считается хорошей. И устроиться в частную фирму на подработку лучше, там не требуется отсиживать положенные часы.

– Павел женат?

– Понятия не имею! Герман, перестань! Ну не мучай ты ни себя, ни меня!

Лицо у жены было несчастное.

Герман вытер руки.

Кира прижалась к его локтю.

– Если Павел прав… Глеб не похож на воришку! И на идиота не похож, он не мог не понимать, что кража вскроется.

– Ты много видела воришек в своей жизни? – усмехнулся Герман.

– Я их вообще не видела, но… Если Павел прав… Не представляю, как можно было заставить Глеба пойти на преступление… Его как-то обманули! Деньги ушли на зарубежный счет.

Герман вздохнул, прошел в спальню.

– У меня сегодня была сложная операция, – сказал он, переодеваясь.

– Ты гениальный хирург! – подхалимски похвалила Кира. – Я тобой горжусь!

– Вот и гордись! – проворчал он.

– Пельмени будешь?

– Буду.

Жена заспешила к плите, он прошел следом, сел за стол.

Эту квартиру они купили три года назад. Герман продал свою однушку, добавил денег. Кира с упоением занималась новым жилищем, контролировала рабочих, с удовольствием заказывала мебель.

Жена новую квартиру любила. Дома всегда были чистота и порядок, даже когда она приезжала с работы поздно.

– Как его убили? – неожиданно спросил Герман.

Когда они сюда переехали, Глеб уже жил в соседней квартире, и Герман долго считал его внуком старой соседки. Когда узнал, что парень жилье снимает, поразился. Характер у старушки был тот еще, Герман ее дольше трех часов бы не выдержал.

– Застрелили. Труп оттащили под деревья, в сугроб. – Жена поставила перед ним полную тарелку, села напротив. – Полиция считает, что это произошло ночью, в темноте.

– А ты почему не ешь?

– Не хочу.

– Ну хоть чаю выпей! – поморщился Герман. – Сидишь как официантка!

– Официанты не сидят. – Кира все-таки встала, включила чайник.

Ему нравилось, когда она его слушалась.

– Глеб нормальный парень, он не стал бы ломать себе жизнь ни за какую сумму. Ясно же, что кража обнаружится! – Кира прислонилась к рабочей столешнице. – Я не верю, что его можно было заставить пойти на это чем-то даже очень серьезным. Его каким-то образом обманули!

У жены были хрупкая точеная фигурка и нежное лицо, обрамленное густыми русыми волосами. Нужно быть идиотом, чтобы поменять ее на какую-то другую бабу.

– Или этот кто-то сам перевел деньги, а Глеба убил, чтобы отвести след. – Герман не собирался включаться в рассуждения об убийстве соседа, само получилось.

В этих рассуждениях было что-то бабье, от Агаты Кристи, и Герман на себя разозлился.

* * *

Милы дома еще не было. Павел заглянул в стоявшую на плите сковородку, включил под ней газ. В сковороде были кусочки курицы с картошкой. Курицу ему не хотелось, но искать что-то другое он не стал.

Дверной замок зашуршал, когда он, поковыряв курицу, принялся за чай. Павел отодвинул кружку с чаем, вышел в прихожую встретить жену.

Мила успела сбросить шубку. Шуб у нее было несколько, и, по мнению Павла, одна нелепее другой. Эта, которая сейчас свисала со стула, была розовой с грязными разводами. Шуба напоминала ему шкуру облезлой кошки, хотя сшита была из искусственного меха, а кошки не бывают розовыми.

Жена подставила ему пухлые губки, он послушно их чмокнул.

– Как успехи? – спросил Павел.

– Отлично! – жена засмеялась, глядя на себя в зеркало. – Егор очень доволен.

Егор был кем-то вроде ее продюсера и казался Павлу постаревшим подростком. У него были длинные седые волосы, руки в татуировках и серьга в ухе. Но при этом продюсер был не глуп и ухитрялся держать группу на плаву.

– Мила, у нас неприятности, – вздохнул Павел.

Говорить об этом не хотелось, но тянуть не имело смысла.

Мила медленно к нему повернулась. Раскосые карие глаза смотрели с напряженным вниманием.

– Кто-то умыкнул со счета фирмы все деньги.

Уточнять, что это произошло с зарубежным счетом, не стал. Это картины не меняло. Официальный счет фирмы в данный момент был почти пуст.

– Как это? – жена с изумлением застыла.

– Вчера вечером деньги со счета исчезли.

– Ты заявил в полицию? – Она отвернулась, приблизила лицо к зеркалу.

Не похоже, что известие ее сильно расстроило.

– Ну конечно! – не стал вдаваться в подробности Павел. – Но полиция нам не поможет, деньги были переведены на зарубежный счет, и не думаю, что они там задержались.

Жена, обойдя его, прошла в комнату, села в кресло, подтянув к груди колени. Короткое сценическое платье в блестках обнажило круглые бедра. В последнее время она начала полнеть.

Павел молча прислонился к книжной стенке.

– Что теперь будет? – Пухлые губы внезапно перестали казаться пухлыми. Павел слабо этому удивился.

– Какое-то время нам придется сильно сократить расходы, – терпеливо объяснил он. – Потом, я надеюсь, положение выправится.

Заключенные договоры на текущий год у фирмы были, по ним придут авансы. Продержаться нужно только пару месяцев.

Если договоров не прибавится, придется сократить персонал, без этого не обойтись.

– Что значит сократить расходы? Ты считаешь, что я швыряюсь деньгами? – Она не возмущалась, она искренне не понимала.

– Нет, я так не считаю.

– Так что значит сократить расходы? Перестать есть?

– Например, не ехать на Мальдивы, – вздохнул Павел.

На Мальдивы они летали зимой много лет подряд. Это стало почти традицией.

– Мы не можем позволить себе двухнедельный отпуск? – Мила спрашивала беззлобно, почти весело.

– Пока не можем! – отрезал он.

На самом деле отказ от привычного двухнедельного отдыха их не спасет. Но и ехать отдыхать, когда сотрудникам нечем платить зарплату, Павел считал недопустимым.

Жена покусала губы, облизала их языком. Губы снова сделались нормальными, пухленькими.

– Павел, все выправится!

Он думал, что успокаивать придется ее, а получилось, что это она его успокаивает.

– Я буду все для этого делать, – заверил он.

Ничего другого ему не оставалось.

Жена подвинулась к краю кресла, похлопала по сиденью – сядь сюда. Павел послушно примостился рядом с ней.

– Кто мог это сделать? – Мила заглянула ему в глаза.

– Вчера один парень задержался дольше других. – Павел обнял жену. – Утром его нашли на Лосином острове мертвым. Парень студент, работал у нас на полставки.

Он всегда считал вторую жену глупенькой. Он ошибался, соображала Мила неплохо.

– Как он попал в фирму?

– Как все, – Павел пожал плечами. – Прислал резюме. Мы тогда набирали программистов.

То ли оттого, что жена внезапно оказалась умнее, чем он думал, то ли оттого, что больше поговорить было не с кем, он неожиданно признался.

– Он жил в одном подъезде с Кирой. Я случайно ее встретил, когда поднимался к нему в квартиру. Я еще не знал, что он уже мертв.

– С кем он жил?! – отшатнулась Мила.

– С Кирой. – Павел пожалел, что сболтнул лишнего.

– Так это она! – Мила выбралась из рук и заходила по комнате. – Павел, это она организовала! Она хотела тебе отомстить и отомстила!

– Ну что ты несешь! – поморщился он.

Кира не пыталась ему мстить. Она молча ушла, когда он совсем заврался, сама подала на развод и никогда ничем его не беспокоила.

Он тогда радовался, что все обошлось мирно и тихо.

– Павел, это она!

– Прекрати!

Она замолчала. Она всегда старалась с ним не спорить.

Они никогда не обсуждали его первую жену.

Мила вздохнула, подошла, уселась к нему на колени и неожиданно фыркнула.

– Знаешь, это даже неплохо! Горе сближает.

– У нас нет горя! – резко поправил он. – У нас только неприятности!

– Павел, я никогда тебя не брошу! – прошептала она, уткнувшись ему в шею. – Я всегда буду с тобой, даже если мы начнем голодать.

У него замечательная верная жена.

Надо было ее поцеловать, и он поцеловал.

5 февраля, среда

За дверью, совсем близко, слышались женские голоса. Герман отпер дверь, открыл, едва не ударив стоявшую у соседней квартиры женщину.

– Простите! – извинился он.

– Ой, Герман! – запричитала соседка Любовь Ивановна. Соседка двумя руками держалась за свою дверь, а боком прислонилась к косяку. – Что же мне теперь делать, Герман?

Некрасивое несчастное лицо старой женщины было еще более некрасивым, чем обычно, лицо было заплаканное.

– Все будет нормально, Любовь Ивановна, – успокоила соседка, которую он чуть не пришиб дверью. – Я все вам куплю, вечером принесу.

Эта соседка жила где-то выше, он иногда ездил с ней в лифте. Лифтом он пользовался, только когда сильно уставал, но за три года все соседи примелькались.

Женщине было лет тридцать пять, в отличие от Любови, она была худенькой и стройной, но что-то непонятным образом делало обеих женщин похожими. То ли отсутствие косметики на лице, то ли унылое скорбное выражение.

– Отдыхайте, Любовь Ивановна, все будет хорошо! Организуем вам социального работника…

– Не хочу я никого! – Любовь всхлипнула. – Зачем мне чужой человек в доме!

– Не хотите, значит, как-нибудь по-другому все устроим.

Герман обошел верхнюю соседку, спустился по лестнице вниз. Она догнала его, когда он задержался около почтовых ящиков. В ящик успели напихать газет, он не глядя выбросил их в мусоропровод.

– Вы знаете, что Глеба убили? – вздохнула верхняя соседка.

– Знаю, – вздохнул он.

– Как жалко Любовь Ивановну! Она так его любила!

– Жалко, – послушно согласился Герман.

Жалеть надо было парня. Его родителей. Девушку, если она у Глеба была.

– Представляю, что теперь с родителями Глеба! – соседка словно прочитала его мысли. – Боже мой, как ужасно! Как ужасно начался год!

Герман открыл перед соседкой дверь, она обернулась, выходя на улицу.