– Я похороню сына и вернусь. – Мужчина поднялся. – Составьте, пожалуйста, список всех, кто в тот вечер находился в здании. Даже если человек ушел раньше.

– Составлю. – Павел тоже встал.

Либо Глеб Проскурин осознанно участвовал в краже, либо увидел что-то, чего ему не стоило видеть. Других вариантов Павел представить не мог.

– Подождите, – остановил он гостя, набрал Майю и быстро сказал в трубку: – Здесь Борис Яковлевич Проскурин.

Майя все поняла мгновенно, через несколько секунд появилась в кабинете с конвертом в руках.

Проскурин от денег отказываться не стал, поблагодарил и сунул конверт в карман куртки.

– Примите мои соболезнования, – еще раз сказал Павел.

Майя пошла проводить гостя. Павел с удивлением заметил, что в глазах у нее блестят слезы.

* * *

Серый день перешел в серый вечер. Сев в машину, Герман еще раз рассмотрел карту. Тело Глеба нашли около ближайшего от их дома входа в национальный парк. Дорога там проходила узкая, ее даже навигатор не всегда показывал. Дорогой постоянно пользовались только местные жители, да и то редко, поскольку больших пробок в районе почти не наблюдалось и по главной дороге все добирались быстрее.

Но, если убийца вызвался довезти Глеба до дома, проехать рядом с парком тоже было вполне логично.

Только для этого убийца должен был хорошо знать местность.

Не доезжая до поворота к парку, Герман включил навигатор. Он не ошибся, навигатор рекомендовал основную дорогу.

Герман свернул направо. За растущими по краю тротуара деревьями и осевшим сугробом под ними тянулась ограда парка. Не доезжая до проема в заборе, Герман прижался к тротуару.

Место убийца выбрал удачное. Кроме проехавшего мимо такси на узкой улочке не было никого. До ближайших домов метров двести, зимой сюда даже собачники забредают неохотно.

Убийца бесспорно знал местность.

Или убийце просто повезло?..

Остановил машину, увидел, что место подходящее, нашел повод, чтобы выйти из машины, и выстрелил?..

В машине стрелять не рискнул, опасно. Даже если дырки в сиденье не будет, следы крови останутся.

Герман оглядел длинный осевший сугроб под деревьями. Место, где недавно нашли труп, точно определить уже невозможно, сугроб казался ровным.

Герман дошел до калитки, заглянул внутрь парка. Изнутри вдоль забора тянулась подтаявшая лыжня.

Он вернулся к машине, проехал до ближайшего поворота, свернул к домам.

Женщину он увидел, остановившись у небольшого супермаркета. В этот супермаркет они с Кирой заходили редко, довольствовались теми магазинами, что поближе. Нужно купить хлеб, вспомнил Герман.

Верхняя соседка, зябко пряча руки в карманы куртки, разговаривала около входа с какой-то теткой. Около тетки топталась такса.

– Добрый вечер, – поздоровался Герман.

– Добрый вечер, – вяло улыбнулась ему соседка.

– Ой, Леночка! Я теперь к парку не хожу, – заунывно жаловалась дама с таксой. – Боюсь. Там мужчину убили.

Герман остановился, закурил.

– Это студент, молодой человек, – объяснила верхняя соседка. Хорошо, что он теперь знает, как ее зовут. – Он мой сосед, в моем подъезде комнату снимал.

– Ужас какой!

Соседка Леночка простилась с теткой, Герман бросил окурок в урну.

У соседки были стройная спортивная фигура, легкая походка и поразительно унылое лицо.

– Часто ходите в этот магазин? – Герман догнал ее около раздвижных дверей.

Она неопределенно пожала плечами.

– Лена, – тихо спросил Герман, наклонившись к ее уху, – откуда вы знаете, где нашли Глеба?

То ли ему показалось, то ли она действительно испуганно вздрогнула.

– У меня раньше была собака. Я многих здесь знаю. Труп в нашем парке не рядовое событие, об этом говорят. – Она вынула руки из карманов. На руках у нее были теплые пушистые перчатки, соседка сняла их и бросила в сумку. – А вы откуда узнали? От полиции?

– Да, – не стал уточнять он.

– Я в понедельник вечером там проезжала, – помолчав, вздохнула она. – Я часто там езжу, оттуда удобнее к этому магазину поворачивать. Я люблю этот магазин.

Она горестно вздохнула.

– Вы кого-нибудь там видели? – спросил Герман.

– Нет, – она покачала головой. – Не помню. То есть не видела ничего, что привлекло бы внимание. Все было как обычно, зашла в магазин, потом пошла домой.

Они мешали покупателям, стоя около магазинных тележек. Соседка взялась за тележку, отошла от Германа.

Он не стал ее догонять, купил хлеб и через пару минут доехал до дома.

Укатанный машинами асфальт на дворовой стоянке был скользким. Вылезая из машины, он чуть не поскользнулся.

Утром соседка сказала, что работает в банке.

Если допустить, что юный Глеб все-таки решился на кражу денег… Черт возьми, студент технического университета с такой задачей не справится. Для этого нужно знать тонкости. Кто-то должен был его консультировать. Лучше всего для этого подходит работник банка.

Около подъезда асфальт не скользил, но блестел, казался мокрым. Мокрым асфальт не был, мороз, хоть и легкий, ему этого не позволял.

На ступенях крыльца лежали резиновые коврики. Утром ковриков не было. Крыльцо было неудобным, скользким, жильцы долго и дружно жаловались на управляющую компанию. Герман в эффективность жалоб не верил, но наличие ковриков свидетельствовало о его неправоте.

Обычно лифта он не ждал, поднимался на свой четвертый этаж пешком, но сейчас лифт стоял на первом этаже, и он вошел в разъехавшиеся двери. Закрыться двери не успели, в подъезде появился отец Глеба. Герман придержал, не дал им закрыться.

Мужчины поздоровались и до своего этажа доехали молча.

Заговорил Герман, только когда сосед достал из кармана ключи.

– Вы знаете, где нашли тело Глеба? – Герман тоже достал ключи.

– Да, – сосед медленно к нему обернулся. – Мне показали.

Не то свет на площадке был тусклый, не то за прошедшие сутки он еще больше похудел. Лицо казалось совсем изможденным.

– По дороге вдоль парка мало кто ездит. – Герман покрутил ключи. – Больших пробок у нас обычно не бывает, по главной дороге получается быстрее.

Сосед внимательно слушал.

– Одна наша соседка проезжала там тем вечером. Но ничего подозрительного она не заметила.

– Какая соседка?

Отправить бы его к хорошему кардиологу! Бледное лицо соседа Герману сильно не нравилось.

– Она живет где-то выше. Ее зовут Елена. Ей что-нибудь около тридцати пяти. Она к Любови часто заглядывает.

Герман вставил ключ, отпер дверь.

– Не знаю, зачем я решил вам об этом сказать. Ничего подозрительного соседка не видела, я уверен.

– Правильно решили. – Сосед оперся рукой о стену. – Я хочу знать все.

Герман кивнул.

– Я завтра уеду. – Сосед оторвал руку от стены. – Через несколько дней вернусь. Познакомьте меня с соседкой.

Герман опять кивнул.

– Вы снова остановитесь здесь?

Обычно Герман разговорчивостью не отличался. Кира жаловалась, что из него приходится вытягивать каждое слово. Сейчас он почему-то продолжал задавать вопросы.

– По-моему, Любовь Ивановна от моего присутствия не в восторге, – сосед слабо усмехнулся. – Но ей придется меня потерпеть.

Герман приоткрыл дверь.

– Герман…

Герман не ожидал, что сосед помнит его имя. Вчера он Германа почти не замечал и разговаривал только с Кирой.

– Мой сын не крал денег!

Герман отвел глаза.

– Он этого не делал! И я это докажу!

Сосед говорил тихо, но от того становилось еще тоскливее.

– Если вам будет нужна помощь, звоните в любое время, – догадался предложить Герман.

– Спасибо. – Сосед отвернулся к своей двери, Герман вошел в квартиру.

Киры еще не было.

Он видел немало смертей на своем веку, не все операции оканчивались скорым выздоровлением. Сказать, что смерть пациентов его сильно расстраивала, было бы преувеличением, но и совсем равнодушным не оставляла.

Смерть молодого соседа казалась чем-то неприятным, о чем хочется поскорее забыть, но то ли встреча с несчастным отцом, то ли собственная совесть забыть не давали.

В двери заскрежетал ключ. Герман вышел встретить Киру и пробурчал:

– Ну что ты так поздно!

Жена пришла не позднее обычного, просто ему не нравилось быть дома без нее.

Кира засмеялась, чмокнула его в щеку. Она давно научилась не обращать внимания на его бурчания.

* * *

Павел перепроверил данные. Он не ошибся, в момент перевода денег в здании присутствовали только Глеб и девушка Настя. Настя покинула здание за десять минут до Глеба.

Павел отъехал от стола, вытянул ноги. Посидел, покачиваясь в кресле.

Делать у программистов было нечего, но он вышел в коридор, дернул соседнюю дверь.

В офисе находилась одна Настя.

Павел подошел, сел рядом.

– Ты что не уходишь? Не получается что-нибудь?

– Да нет, – она слегка повела головой. – Успеваю. Сейчас пойду.

Сегодня она была во всем сером. Серая водолазка, серые джинсы. На шее серый камень на массивной цепочке.

– Разговаривала с полицейскими? – спросил Павел.

– Разговаривала, – она кивнула. – Мы все разговаривали. Только мы не знаем ничего.

Она вздохнула, подержалась за висящий на шее камень и неожиданно показалась ему похожей на Киру.

На совсем молоденькую Киру, которая когда-то сидела рядом с ним на лекциях. Кира тогда смотрела на него так, будто он знает все на свете и все на свете умеет.

– Глеб очень жалел свою хозяйку. – Она опустила глаза и взялась за камень другой рукой.

Когда она на него не смотрела, Киру не напоминала.

– Да, ты говорила.

– Он был очень добрый. Я его не понимала, я бы точно от бабки съехала. Я с пятого курса с родителями не живу, квартиру снимаю. А он от чужой бабки не уходил.

– Настя, ты в тот вечер ушла почти перед Глебом. Ты ничего необычного на этаже не видела?

– Нет, – удивилась она. – В каком смысле необычного?

Лучше бы она на него не смотрела, из-за нее он опять вспомнил молодую Киру. И то щемящее чувство абсолютного счастья, которое было только в далекой молодости и только рядом с Кирой.

– Черт его знает, – Павел виновато улыбнулся.

– Надо было сказать полиции, что я тогда дольше всех задержалась?

– Не думаю, что это имеет смысл, но решай сама. – Павел поднялся. – Они мне оставили визитки. Если понадобится номер…

– Нам они тоже визитки оставили.

Девочка насупилась. Она хотела, чтобы он решил за нее, а он отмахнулся.

Впрочем, она не девочка. Она полноценная гражданка, пусть сама решает.

– Иди домой, – посоветовал Павел. – Поздно уже.

Он почти дошел до кабинета, но повернул назад, мимо офиса программистов подошел к лестнице, спустился на один этаж. Камера смотрела на него красным глазком, подняться на этаж незамеченным невозможно. Если в кабинет бухгалтера проник посторонний, он должен был оставаться на этаже.

Нужно попросить охрану, чтобы дали переписать записи со всех камер. Просматривать их нужно в спокойной обстановке, а не заглядывая охраннику через плечо.

К сожалению, просмотр записей пришлось отложить. Сегодня дежурил незнакомый охранник.

Асфальт оказался покрытым ледяной пленкой, Павел чуть не упал. Шепотом выругался.

В машине было холодно. Он включил печку, но почему-то продолжал мерзнуть до самого дома.

Плохо, если простудился или подцепил вирус. Болеть у него сейчас времени не было.

Идя к подъезду, он опять поскользнулся. Чертыхнулся, потер ногу.

Мила, сидя на полу на подушке, слушала музыку.

Увидев его, выдернула наушники из ушей, ласково улыбнулась, потянулась, как кошечка.

Она часто напоминала кошку, иногда ему казалось, что она готова замурлыкать. Раньше его это умиляло, а сейчас почему-то показалось плохой актерской игрой.

Жена улыбнулась, вскочила, прижалась к шершавому свитеру.

– Ну наконец-то! Я так тебя ждала!