Кэб с кучером ждали за поворотом у магазинчика шляп. Темнело все ещё рано, было прохладно и меня подзнабливало.

Помню, как просила служанку вызвать Альдара. Помню, как долго ждала под деревом в дальнем углу сада, как ругала себя за то, что решилась прийти – будет жуткий скандал, если меня увидят!

А потом он всё-таки пришел. Напряжённый, чем-то встревоженный, как мне показалось.

Разговор вышел скомканным, у меня сложилось странное впечатление, что Альдар не рад мне. И только на прощание он как будто оттаял, усмехнулся каким-то своим мыслям и потянулся вперёд…

Я не ожидала такого напора, и в какой-то момент почти испугалась.

Но это же наследный эйри, и мы скоро будем обручены!

Да и так интересно было, каково это – целоваться. С ним…

Поцелуй меня не очень впечатлил. Кора колола спину, по руке полз жук, тяжёлое сильное тело, которое нависло надо мной, смущало. Стало вдруг страшно, и тени на красивом лице с высокими скулами заплясали зловеще, и по коже пробежал озноб, и его дыхание… От него пахло дымом новомодных сигар и вином.

Так часто пахло в кабинете отца, когда он засиживался допоздна над бумагами, когда к нему приходили другие лорды, когда… Одним словом, женщинам путь в мужскую жизнь был закрыт.

Я не жалела об этом. Только сейчас от этого запаха, от странного блеска глаз, от того, с какой небрежностью чужие пальцы сжали прядь моих волос – взяла оторопь.

А потом влажные жёсткие губы требовательно прижались к моим, в ушах зашумело, что-то мокрое и скользкое (небо, это его язык?!) проникло мне в рот, и…

Меня затошнило. Можно ли назвать этот поцелуй катастрофой?

Словно ощутив мое состояние, Альдар выпустил мой рот, отстранился, дав вдохнуть воздуха, и второе прикосновение можно было назвать нежным. Наверное.

Я испытала иррациональное отвращение и стыд за свое поведение. И за то, что мне не нравится ни поцелуй, ни эти крепкие объятья, ни…

– Кейрин. Такая зажатая, нежная и милая… О, Кейрин, ты обязательно будешь моей, клянусь пеплом!

Больше Альдар не успел сказать ничего – прибежала служанка предупредить о том, что его разыскивают, а мне пришлось срочно приводить прическу и платье в порядок и поспешить к выходу.

И вот теперь… Наверное, я должна была по законам все тех же книжных романов с грохотом что-то уронить и выдать свое присутствие. Потом ворваться в комнату, заплакать и закричать, но…

Вместо этого я на цыпочках отступила и проскользнула назад, в небольшую нишу.

Как-то, пару лет назад, я случайно увидела, что ей пользуется брат, скрываясь от вездесущего ока матушки. Проход, что начинался за огромным рыцарским доспехом, вел в библиотеку. И она имела смежную с кабинетом стену.

Даже не знаю, что заставило меня снова нарушить все мыслимые и немыслимые устои.

Скрыться. Порадоваться тому, как тихо и беззвучно сработал механизм.

А потом, прихватив небольшой гранёный стакан, прячущийся под одной из тумб, прильнуть к стене. Хорошо, что книжные стеллажи меня надёжно скрывали.

– Папа, я пойду скажу маме! Ах, как она обрадуется, я наверняка выйду замуж даже раньше глупышки Кейрин, просто обхохочешься! Пусть помолвки нашего уровня и длятся по несколько лет… – Зазвенел голосок сестры.

Хлопнула дверь кабинета.

Как, уже все? Я больше ничего не узнаю?

Я уже пошевелилась, чтобы выскользнуть из своего укрытия, оправить юбки и проследовать тихонько к себе, как следующая фраза, брошенная братом, заставила замереть:

– И почему вы отказали мальчишке, когда он просил руки Кейрин? – Герид как всегда был прям. – Похоже, он готов был взять ее в жены даже без пары десятков мер земли и поместья под Эскершем.

– Потому что Кейрин не должна выйти замуж до двадцати одного года. Дурное наследие. Бабка ее эта… Сущий кошмар, сам понимаешь. Кроме того, она уже просватана, – в голосе лорда Дейриша звучало раздражение, – за герцога Эстаниоша. А с Эйви… Ты сам знаешь, что с твоей сестрой все не так просто, как нам хотелось бы. Из-за ее болезни при рождении она долгое время не совсем соответствовала своему возрасту. Для твоей матери это было такой травмой, что я вынужден был обратиться к этим мозголомам менталистам, опасаясь за ее рассудок. Мы вынуждены представлять ее младшей, когда девочка уже давно достигла совершеннолетия и даже старше Кейрин… Хорошо теперь ее здоровью ничто не угрожает – обычная хорошенькая дурочка с практичной хваткой зубатки, когда это ей нужно и интересно, – циничный хмык отца поставил точку в обсуждении.

– Я знаю это. Я обещал не травмировать мать воспоминаниями – и сдержал свое слово. Но Кейрин… За Душителя? Вам не кажется, что этот чересчур, отец? – В голосе высокомерного занозы Герида звучало искреннее изумление.

Что самое очаровательное – фразу отца по поводу странной болезни сестры он никак не прокомментировал. Скорее, возмутительно легко проигнорировал. По крайне мере – словесно. Голова едва не взорвалась. Вынуждены представлять ее младшей? Как это? Почему?

Но, удивительное дело – стоило мне задуматься над этой странностью – и я на миг словно выпала из жизни, а, когда очнулась…

Возникло пугающее ощущение, что я забыла что-то очень важное. Только что? Уже значительно позже я узнала, что так влияют на посторонних чары, охраняющие действительно серьезные тайны. Даже случайный свидетель никогда не поймет и не запомнит, что он услышал. А уж каких сил стоит такие чары навести…

Но сейчас я ничего об этом не знала.

Я снова ощутила жжение в груди и поняла, что все застилают слезы.

Нет, я замечала, что отец всегда относился ко мне, как… к неудачному ребенку. Бракованному. Он ничего не говорил, но почти не уделял мне времени, не интересовался моими делами, не дарил подарков – их тайком подсовывала мать.

Но выдавать меня замуж за старика? За того, кто был известен на все королевство своим дурным нравом, мстительностью, параноидальностью и, говорят, любовью к жестоким играм?

Он никогда не был женат! Это… Это же какая-то шутка?

Пальцы бессмысленно скребли по стене. Щеки горели. Ноги были ватными, и я тяжело дышать, с трудом удерживая пустой стакан у стенки. Пальцы тряслись.

– Это глупые предрассудки, – отец был зол. Теперь я это почувствовала в полной мере, – герцог жёсткий человек, но он не причинит Кейрин вреда. Мальчишка Альдар первым же отказался от идеи женитьбы, как только я приоткрыл перед ним маленький секрет, который твоя мать так упорно пыталась спрятать от меня…

Как наяву я увидела неприятный прищур глаз отца и услышала свой приговор. Правда, пришлось дважды поднимать упавший на ковер стакан трясущимися руками, но это мелочь, недостойная упоминания.

– Кейрин пуста. Увы, она никогда не станет матерью, а герцог не желает иметь прямых наследников. Он идеальный кандидат.

Пол ушел из-под ног.

Уши заложило, и мне показалось, что мир быстро-быстро вращается вокруг. Но я всегда была упрямой и упорной, всегда шла к своей цели до конца, поэтому и сейчас снова заставила ледяные непослушные пальцы сжаться на стекле – и превратилась в слух.

– Это печально, – послушался негромкий голос Герида, – но мы могли мы пощадить малышку и оставить ее в семье…

– Приживалкой? – Откуда столько яда в голосе отца?

– А, может, все дело в том, что ты подозреваешь мать в измене? И не можешь ей этого простить, впервые не можешь вызнать правду, да, отец? Что-то скрылось от ока главного мага его сиятельства? – Герид засмеялся, но в его смехе было слишком много горечи.

Мое сердце покрылось льдом.

Воистину, некоторым тайнам лучше никогда не видеть свет.

Я не верила тому, что услышала.

Где-то далеко, в другом мире, раздались поспешные шаги и голоса прислуги. Я вернула стакан на место, проверила, не наследила ли, и вернулась в проход.

Это хорошо, что сейчас я могу провести в каменной клети минуты, так нужные для раздумий и понимания.

Моя счастливая семья оказалась иллюзией. Моя жизнь оказалась иллюзией, как и все представления о людях вокруг.

Леди Кейрин – пустышка? Леди Кейрин – байстрючка? Жена Душегуба?

Ногти распороли ладонь. Брызнула кровь.

Изнутри поднялась странная щекочущая волна. Злость. Недоверие. Отчаяние. Надежда на то, что вот сейчас я помотаю головой, встряхнусь – и проснусь в мире, где Альдар Лескорр сделает меня своей женой.

Но я уже знала точно. Предательство отца ранило гораздо сильнее, чем решение эйри Лескарра. Наследнику древнего рода не нужна жена-пустышка.

Нет, отец наверняка не выносил сор из избы, не говорил прямо. Но иногда достаточно лишь намека.

Моя дочь больна… Боюсь, она не сможет составить выгодную партию на этой ярмарке по торговле женами и невестами.

Что-то незнакомое, злое, острое росло и ширилось во мне. Именно оно заставило встать и привести себя в порядок.

Прислушаться к шуму в коридоре. Дождаться, когда он стихнет, когда отдаляться голоса отца и брата.

И лишь тогда выскользнуть из прохода – чтобы бегом добраться до конца коридора, пройти по лестнице наверх и по коридорам слуг выбраться в сад.

Слез у меня тоже не было – только странная пустота и отчаянная решимость за себя бороться. Сделать что угодно, чтобы…

Холод нахлынул резко, заставив сердце и язык занеметь. Огладил кончики пальцев, мягкой пока лапой.

Прошуршал по полу. Обхватил грудь.

А потом я услышала пронзительный мяв и из кустов – из прекрасных маминых роз – высунулась здоровенная кошачья морда. Шевельнула усами, сощурила хищные янтарные глаза, показав кончик здоровенного упитанного хвоста и…

– Ну что, орать будешь? Или пропустим эту стадию и сразу перейдем к интересному – к знакомству хранителя и его мага? А?

***

Тиарграт Кальсиар

Тиарграт Кальсиар медленно сжал подушечками пальцев виски, надеясь, что головная боль сейчас затихнет.

Ещё немного – и она пройдет. Так было всегда. Расплата за его дар. Дар, к которому он… привык. И который сумел полюбить, очарованный его мрачной красотой.

– Зачем Владыка отсылает тебя в Дардию? Не вижу в этом никакого смысла, Тир! – Возмущенный голос матери вырвал из задумчивости.

Вот и она.

Прекрасная и блистательная Леорика Жайерин Кальсиар, Жемчужная драконица. Светлые волосы убраны в высокую прическу, кожа мерцает лунным серебром, глаза мечут молнии. Даже по щеке леди ползет чешуя! От злости.

– Моя дорогая леди, меня зовут дела службы, – он встал и склонился, целуя ладонь матери. Дракон завибрировал, заурчал внутри, словно извиняясь, – увы, рассказать не смогу, вы же понимаете…

– Развели секретность. Я ещё поговорю с твоим дядей по поводу его маниакального стремления сделать службу империи едва ли не круглосуточной! В конце концов, я хочу ещё увидеть внуков! – Проворчала леди.

Глаза матери сияли теплым чувством, которое он видел в них не так уж часто.

Сейчас она не показывала, что ей неприятна его магия, что она может ее обжечь. Только погладила легонько по голове – как в детстве.

Непослушные темные пряди волос рассыпались по плечам.

– Тир, я…

Он подавил вздох. Очень сложно противостоять дорогой тебе женщине, когда она чего-то сильно хочет.

– Ты придёшь на церемонию Лотоса твоего брата четвертой линии? – робкий вопрос.

Робкий для блистательной леди и прославленного боевого мага.

Она знает, почему он не хочет, не готов и вряд ли будет готов. И можно называть это как угодно, можно лживо прятать глаза и говорить о судьбе, но для него это не судьба – а очередное предательство.

– Ты хочешь спросить, приду ли я на обручение моего родича и женщины, которая клялась быть с моим братом по Ордену, с таким же некромантом, как я сам, до самой смерти и таяла в его объятиях? Которая обещала ему себя, но стоило зову моего «брата» ее коснуться, стоило этой вашей клятой истинности пробудить в ней желание – как прежние клятвы перестали хоть что-то значить?