Конечно, было понятно, что Джон осознанно указывал свою принадлежность, играл роль. Анатолий считал это лишним позёрством, его либеральный дух свободной страны белоголового орлана чувствовался с десяти метров, как тот появлялся в поле зрения. Да ещё и выставил сигнал дипломата особого статуса. Этакая афиша.

Группа троих агентов страны свободы от «свобод» давно вышла из окружения и растворилась в толпе. Их дух остался в голове Анатолия. Охрана вела дальше сквозь толпу, словно ледокол по плотному льду, на котором кипела жизнь. На ходу он дал голос:

– Прокачать речь Джона, Ник здесь?

– Да, туточки, в твоём ушке словно сверчок или совесть! – отшутился глава службы безопасности Фонда.

– Что думаешь?

– Предупредил, только не понятно, о чём конкретно. Много информации вылил, мне нужно время. Да ещё блох нацепил на тебя, не побрезговав дипломатическим контактом. После такого его легко лишим золотой карты.

– Не топи коней, Ник, – говорил он тихо на ходу и не забывал приветственно улыбаться и махать руками гостям, – встречу сделай приватную. Весь разговор отправь первому. Блох Максим перед аквариумом снимет, распорядись.

– Ужо, шеф, всё сделано! Кони тебя ждут с кучером Максимом, – ухо наполнил басистый хохоток Никиты.

– Конец связи. – Анатолий оборвал его, и щелчок в ухе обозначил завершение контакта.

Весь зал был наполнен ярчайшим светом, который лился, словно лучи гигантских звёзд в тёмном пространстве космоса. Этот эффект, вырабатываемый светодиодами люстр, родил целую технологию. И словно звёздное небо – череда свисающих с десяти метров люстр внимательно смотрела на происходящее под ними. Все потолочные изделия были выполнены одними из лучших артелей роботов-стеклодувов Тулы.

А там – под ними, внизу человеческая масса находилась в процессе активного общения, движения и самолюбования. С балконов было удобно восхищаться величием и красотой интерьера. Да и ко всему прочему, именно оттуда все были видны, как на ладони.

Главный холл комплекса зданий гудел, словно пчелиный улей. Но вся эта масса людей не заметила, как быстро главный организатор этого действия с охраной пронзил всю плотную массу народа и направился к служебному выходу уверенным быстрым шагом.

Также никто, кроме специальной охраны здания, не заметил отстранённого зрителя на балконе, высматривавшего отдаление Анатолия Славгородского. Он стоял, навалившись всей массой на балкон. Это был опытный сотрудник германских специальных служб, по совместительству – ректор берлинского университета, глава немецкой восточного направления разведки Клаус фон Вельгольф.

Провожая взглядом хозяина Фонда, немец стоял, положив ладонь на перила балкона, и постукивал указательным пальцем по каменному покрытию. Он выдал протяжный выдох с усиленным глубоким баритоном в тон старой баварской песенки.

В его мыслях свершилось заключение мысленного процесса: «Н-да, раньше каждая люстра требовала бы месяцы работы, а тут под дату они такой объём готовых изделий выдали. Таких размеров и силы свечения. И главное – сами же всё сделали, без внешних подрядов и наших роботов. Назло утерев нос американцам, бриттам, итальянцам, да и нам». Он начал говорить вслух:

– Наши инженеры теперь в сложном положении! Дорогие друзья, мы в стане догоняющих русскую машину. И скажу вам на русском же языке – с этими конкурентами не разжиреешь! – Тут он умолк и речь продолжил Густав, который стал рядом с телом Клауса. Его скрипучий голос произнёс на русском.

– Здесь постоянный спрос, ёмкий рынок, и перманентная стройка кругом. Мы не у дел, слишком было здорово в начале двадцать первого века. Тогда-то мы и расслабились в надежде на кости Большого брата. – Тут он умолк, и заговорила женщина Клаудия.

– А хотя, мы те времена воспринимали, как крайне тяжёлые для экономики Германии. Вон оно как всё изменилось. Эти русские сами все объёмы делают. Да, с их мегалитическими зданиями уже голова болит… – Он сделала паузу, Клаус уже был в окружении своих соратников и подытожил.

– И тут ещё успешное завершение в срок к Мероприятию этой мегастройки новых зданий Фонда государственного развития Российской академии наук. Открыть его сразу с такого размаха злосчастным мероприятием. Нам остаётся только завидовать и мечтать о таком масштабе на нашей Родине. – Он уже смотрел на потолок, Густав подал голос.

– Очевидно, они уже совсем ничего не боятся, совсем страх потеряли. Хириаты проглотили и не отравились. Африка там же, что будет дальше. Так ведь скоро пойдут новые открытые действия русских. – Клаус утвердительно закивал головой, его взгляд приобрёл осмысленность со словами:

– А деньги открытости не любят, а большие деньги тем более… Что же, вспомни древнее изречение: не можешь победить – возглавь. Будем стараться возглавить… даём своё добро на действия. Они уже не остановятся. – Он погрузился в молчаливое наблюдение за жизнью главного холла исполинского здания.

С момента выхода из общего зала группы во главе с Анатолием Григорьевичем негласный представитель рейхстага глубже ушёл во внутренний анализ увиденного и услышанного. Всё его окружение сначала молчало и ожидало вывода лидера. Через пару минут всем стало ясно, что тот ушёл в глубокий анализ. Через время он повернулся к ним, к тем, кто всё это время уже вёл беседы на отвлечённые темы на немецком языке. Делали они это для того, чтобы с ними никто особо не вступал в контакт на балконе, однако продолжали раздавать подходящим только улыбки и немецкое приветствие.

Клаус растёр напряжение по лицу и, опустив ладони на перила балкона, подождал, пока кровь отойдёт от лица. Его люди вцепились каменными взглядами в повернувшееся лицо шефа. Клаус вдохнул и выдохнул на мотив баварской мелодии и начал говорить на родном языке.

– Господа, боюсь и в этот раз это не пустые слова и тем более не блеф. Они не только не выдохлись, а начали набирать повышенные обороты в своём развитии. Полученные данные предупреждали нас об очередном прорыве русских, но мы по привычке делили их на 5. Но теперь всё серьёзно. Всем агентам усилить сбор информации, всё происходящее сегодня – в архив. Я на прямую связь с Берлином. Всё, работаем, господа. Грядут большие потрясения привычного нам мира. – Он резко повернулся к залу, снова подошёл к перилам балкона и простучал пальцами любимую мелодию. Старый спец с усилием оторвал взгляд от двери, за которой недавно скрылся Анатолий Григорьевич.

Успокоив свои мысли, Клаус подтянул свой массивный живот и по-армейски развернулся на каблуках. Несмотря на солидный вес сделал он это легко, так как отработано действие телом не одну тысячу раз за время военной службы. Каждый раз, когда предстоял тяжёлый выбор, он говорил себе под нос, одновременно поведя плечами и говоря тихо вслух: – Началось, началось, Клаус… Нужно снова собраться и в бой, мой друг.

В это время Славгородский покинул зал и, пройдя через коридоры, зашёл в закрытую зону персонала. Там его встретил начальник поста охраны. Мужчина остановил группу и вытянул руку, в которую моментально вложили предмет, похожий на привычный металлодетектор, но намного меньше и изящнее.

Шеф сразу вынул всю свою личную электронику на поданный ему разнос. Охранники помогли сделать это быстрее. Начальник поста охраны терпеливо ожидал, после он жестом попросил Анатолия раздвинуть руки в стороны. Тот молча выполнил просьбу.

Включённый аппарат прошёл по телу с комментариями от человека:

– Анатолий Григорьевич, рад приветствовать в закулисье! Сейчас повернитесь спиной, с неё начнём… Не ждали вас сегодня тут, но вот оно как!

– Ну раз на раз не приходится, а ваша нора оказалась самой близкой. Вот Никита Алексеевич и отправил к вам. – Его похлопали аппаратом по плечу сзади, после чего он снова повернулся лицом к начальнику поста охраны. Тот продолжал сканирование:

– Да, так бывает. Спина и голова чистые. Идём по плечам и рукавам пиджака… – Тут все услышали три тонких металлических цока. После чего оба устало улыбнулись.

Начальник поста охраны прошёлся по ногам и оставшимся зонам. Удостоверившись в чистоте шефа, он опустил прибор в подготовленный футляр, который ему подали заранее. Он нажал синюю кнопку электрической деактивации и на выдохе сказал:

– Остальное чисто. Можно свободно общаться, ушей нет, они в глухой колбе. Согласитесь, ведь это уже наглость! Анатолий Григорьевич, на вас так открыто навешали трёх блох – и при живой охране! И картой золотой не брезговал козырять. Это не дипломатия, это наглость при гостях. Фраер. – Анатолий после его слов взял свой коммуникатор, остальное решил оставить на разносе со словами:

– Всё это тоже проверить на момент считывания частот и внешнего подключения. Меня уже не раз очищали от жуков и блох. Но и после этого я уже пересекался сегодня с очень многими людьми. Защита личного не пробита, а вот во всех внешних аксессуарах и одежде не уверен. – Ребята после кивка старшего унесли оставленное Анатолием на проверку.

– Дело нужное, проверим. Всё фонящее и ушастое унесли, можете говорить. Чисто. – Последнее он сказал, понижая голос.

– Да, что тут сказать. Я уже сегодня переговорил, дай ты свои мысли на весь этот счёт. – Глава Фонда смотрел в глаза стоящему напротив.

– Хорошо, скажу, что всё же такого за всю работу в Фонде не припомню. Они уже и без мыла лезут во все неудобные места. А такие действия походят на нарушение любой Женевской конвенции, – раздался весёлый гогот ребят, все немного расслабились. Анатолий поправил пиджак и осанку, смотря на своё отражение в зеркале, висящем сбоку, и заявил:

– Максим, они уже идут в ва-банк. А если сказать точнее, они оттуда не выходили. Мы все над этим активно трудимся уже годами. И для противника сейчас информация – самое важное. Вот теперь и копают кругом и гадят своими прослушками, где и как могут. Терять всякую возможность залезть в наше интимное информационное поле фатально. А профессиональную хватку бульдога они никогда не потеряют.

Тут Максим решил дополнить речь шефа:

– Я бы тоже так делал! Есть предложение. – Анатолий, вопросительно наклонив голову, кивнул и ждал продолжения от Максима:

– Так может мы тут пошалим чуток, – он прищурился и, скорчив неопределённую недовольную гримасу, продолжил, – и включим для уважаемых подслушивателей нашу служебную беседу с первым? Ну, вместо белого шума.

– Ага, и желательно на горячую тему сношения разных меньшинств и научных кругов продвинутых стран. – Все довольно закивали, предвкушая качество дезы, что польётся на ту сторону. Анатолий продолжил:

– Причём стандартных интимных роботов, это я про лучших мастеров эротических услуг платных и безплатных. Их не выводи из диалога, а наоборот – введи ещё больше для контраста. А то думают, что мы тут в России роботов не любим и притесняем. Поэтому качественная деза – тоже хорошо. – Тут общий гогот взорвал комнату. Максим поддержал, кивая.

– Пусть их боты-аналитики коротнут свой нейросетевой мозг как следует. Может и так Родине поможем, сделаем в ажуре! Нам пора вас вести дальше… – Он указал рукой направление, но Анатолий его задержал за рукав.

– И, Максим, блох по моему возвращению повесишь на меня обратно. Думаю, они нам ещё пригодятся. Так что не ломай импортное добро. Музыку им включи, но не шалите сильно.

– Как скажете, Анатолий Григорьевич. Насекомых не обижу. Повешу обратно целёхонькими. Но переживаю, чтоб потом при прослушивании никто из противных коллег не тронулся умом, когда снимет запись с носителей. – Моментально дальнейшая речь пошла в серьёзном тоне: – Всё же пройдёмте, мне в динамике уже сообщили, что спецлифт вас ожидает. Позвольте, я провожу.

Они отделились от группы, пройдя коридор, вышли в квадратную комнату, где помимо потолочной подсветки ярко светилась открытая дверь лифта. Сбоку от неё была одна красная кнопка. Максим подвёл вверенного ему человека к кабине, поднёс свой большой палец и магнитную карту к кнопке, после чего она загорелась зелёным цветом.

– Я вас ожидаю здесь. – И Максим отстранил взгляд в стену напротив.