Глава 5

Хмурое небо нависает над туманным горизонтом. Опять будет дождь. Я сижу на скамейке возле домика Веры Васильевны и Сони, и перебираю тоненькую травинку. Она почти растворяется в моих руках, но я продолжаю ее мять. Моя жизнь такая же. Хрупкая, несчастная, почти исчезнувшая. И во всем виновата я сама. Согласилась на переезд, который не принес ничего кроме вороха разочарований.

– Приветик, – Соня плюхается рядом со мной. – Присоединюсь?

– Ты очень красивая.

Рыжие пряди переливаются блеском. Рваный топ и потертые джинсы, отлично сочетаются с макияжем. Клуб, в который они собираются с Леной находится на отшибе. По отзывам в интернете, очень яркое местечко. Оно не вызывает у меня того волнения, какое обычно бывает, когда есть интерес. Мне вокруг всё кажется серым и безликим. Безвкусным и пресным.

– Спасибо. Мама сказала, я выгляжу, как вертихвостка.

– Она за тебя очень переживает.

С дороги съезжает такси. Узнаю по желтой шашечке на крыше. Машина медленно катится с пригорка прямиком к нам.

– Пожалуйста, в случае чего, звони мне.

Лена и Света высовываются из окон и размахивают руками. Обе в диком восторге от предстоящей ночи. Мы с Соней ждем, когда Лена выйдет, и я познакомлю их. Иванцова что–то говорит водителю и, хихикнув, выбирается наружу. Мой взгляд падает на ее ноги в туфлях на платформе. Короткая юбка, едва прикрывает зад. В моей груди зарождается нехорошее предчувствие.

– Дана Валерьевна, моя сестренка подобрала для вас идеальный вариант! Квартира в новом доме на Министерской. Крутой жилой комплекс!

Ее речь заторможена. Мое чутье подсказывает не отпускать с ними Соню. Только Лисёнок уже болтает со Светой. По обрывкам из их разговора, понимаю, у меня нет шансов ее удержать. Света описывает модного ди–джея, бар с космическими коктейлями и я замечаю постепенное воодушевление в лице Сони. Девочка попадается на крючок. Сама была такой же десять лет назад.

– Спасибо, Лен, береги Соню.

Жуткий тремор охватывает мои плечи. Натягиваю кардиган и скрещиваю руки на груди. С моря дует пряный ветер. Вместе с собой приносит новые тревоги.

– С ней всё будет в порядке. Держите.

Блестящая связка ключей звенит на указательном пальце Лены. Беру их и согреваю в ладони.

– Вы за нее отвечаете. Поняла?

– Не будьте старой занудой, Дана Валерьевна. Ей девятнадцать, по вашим словам, а не тринадцать.

– Лен? – упорно давлю на нее взглядом.

Улыбается, оголяя белые зубы. Не могу отделаться от чувства грядущей беды. Никак. Оно скручивает внутренности морским узлом.

– Ленка, ну, мы едем?! – кричит Света, которую я видела два раза в жизни. На фото в телефоне Лены и в центре, когда она привезла именинный торт сестре. Тогда она сразила меня розовым цветом волос и леопардовым платьем с глубоким декольте.

Девчонки со смехом усаживаются в машину, а я стою возле лавки и шепотом прошу об одном, чтобы с Соней ничего не случилось. В ее рыжей головке много ванильных грез, и я боюсь, она еще не различает людей с добрыми намерениями и плохими.

В доме тихо и спокойно. Вера Васильевна возится у плиты, напевает песню из сериала. Я присаживаюсь на стул у стола и рассматриваю ключи. Всего три. Ни один из них не откроет мне дверь в счастье. Такого даже не существует. И для темницы, в которой заперта любовь, тоже ни один не подойдет. Но живут, же и без любви, и без счастья? Только как? Полностью отдают себя работе, становятся черствыми и равнодушными, забывают о самых простых вещах: улыбках, теплых словах и внимании близких. Родные отдаляются, обрывают нити и больше не пытаются растопить лёд.

Моя мама и отец очень далеко. Единственная ниточка между нами треснула давно. Я уехала учиться, забыла дорожку домой и вскоре сошла до звонка раз в полгода. Нельзя так с любимыми людьми. Мы не одиночки, не бездушные монстры.

– Я ждала и верила, сердцу вопреки. Мы с тобой два берега у одной реки…

Голос у Веры Васильевны мягкий, пластичный, убаюкивающий. Он выводит меня из забвения, и я достаю телефон из кармана кардигана. Тридцать четыре звонка от Архипа. Тридцать четыре смертельные дозы. Удаляю всё. Чистый, белый экран слепит. Он будет и дальше меня ослеплять, ведь я намерена избавляться от любого присутствия мужа.

– Получила известие от супруга?

Женщина с круглым лицом, усыпанном солнечными искорками, накрывает стол для чаепития.

– Да. От него.

– Красавец он у тебя. Но суровый. Напугал Гришку до чертиков.

Две большие кружки с чаем, блюдце с вареньем и корзина с конфетами, окружают поднос с пирожками.

– Когда вы всё успеваете?

– Ешь, а то уедешь и не попробуешь мои пирожочки с яблоками.

– Люблю с яблоками, моя мама…

Вера Васильевна присаживается, подпирает подбородок кулаком и внимательно смотрит на меня.

– Рассказывай, милая.

Под ароматный чай, птичий гомон за окном и шум моря вдалеке, я рассказываю Вере Васильевне о своем детстве на Сахалине, о переезде в большой мегаполис и о знакомстве с Архипом.

***

Уезжаю я из уютного дома с дивным вишневым садом на заднем дворе почти в полночь. Соня к этому времени еще не возвращается. Оставляю Вере Васильевне свой номер телефона на клочке бумаги и благодарю за гостеприимство.

Она провожает меня за калитку и не уходит, пока я не сажусь в машину. Рядом на сиденье мешок с пирожками и целый пакет с всякими вкусностями. Надеюсь, я еще не раз загляну в гости и попробую выпечку пышнотелой хозяйки.

На краю улицы я торможу. Знакомая автозаправка светится голубым неоном. Особенно бросается в глаза вывеска на крыше. Возле одной из колонок мотоцикл без владельца. Инстинкт ведет меня туда. Тянет неведомой силой. Главная дорога пролегает близ скалистых гор и сейчас на ней довольно темно. Да и машин маловато. Выворачиваю руль и еду, дабы убедиться в своих подозрениях.

За стеклянной дверью расхаживает парень в косухе. Сони нигде не видно. Гриши тоже. Думаю, не его смена. Вглядываюсь, ищу рыжеволосую лисичку, сердце беспощадно колотится.

– Э, красотка, чего уставилась!

Кабан в прямом смысле, с мерзким пяточком вместо носа и в кожаном жилете, стучит в окно с пассажирской стороны. По спине прокатывается холодный ручеек.

– Н–н–ничего. – Жму на педаль газа и, покорив небольшую вершину, выскакиваю на дорогу. Даже отъехав на приличное расстояние, не перестаю трястись.

Телефон в специальном держателе на приборной панели вспыхивает, и я вижу одно непрочитанное сообщение…из–за проблем со связью, оно всплывает только сейчас.

Глава 6

Я хочу разучиться читать. Хочу выбежать под дождь, который идет за окном и стоять неподвижно, пока не начнет смеркаться. Пусть тяжелые капли покрывают мои плечи, я промокну насквозь, но я не буду чувствовать жжение в груди и тупую боль в сердце.

– Дана, – врач перелистывает медицинскую карту, – я посоветую вам обратиться к специалистам из Москвы.

Не слушаю ее. Растираю пальцем экран телефона и повторяю мысленно одну и ту же фразу: вы не сможете иметь детей.

– Да, вы меня слышите?

Врач из больницы, где я провела несколько дней после выкидыша, для меня безликое существо. Я не вижу в ней человека. Мозг блокирует ее образ. Где–то в подкорке закладывается отторжение и непринятие.

– Я пойду.

Связки смыкаются, и я сиплю. Вместо меня говорит другая девушка. Незнакомая дикарка.

– Да постойте же вы, послушайте, что я вам скажу!

– Вы уже всё сказали…

В дверь входит медсестра, и мы меняемся местами. В коридоре с высокими, серыми потолками тесно. Я оттягиваю горло футболки, но воздуха больше не становится. Глотаю спёртый, густой комок и направляюсь к лестнице. Мое спасение там, где она кончается.

Ступенька, вторая, третья…ноги дрожат, руки, словно из пластика. Берусь за перила и стекаю по ним вниз. Прижав щеку к холодным перекладинам, открываю дорогу слезам. Слизываю соль с губ, но они опять покрываются ею.

– Девушка?

– Оставьте меня! – огрызаюсь на черноволосую женщину с сережками–кольцами в ушах. – Все!

Мой крик привлекает внимание. Толпа в фойе гонит на меня волну шокированных взглядов. Я срываюсь, чуть не падаю с последней ступеньки и вылетаю в двустворчатые двери, выкрашенные в белый цвет.

Дождь холодит, тихим сапом пробирает до костей. Я запрокидываю голову назад и закрываю глаза. Сверху льет и льет. Заболею, схвачу пневмонию и пусть. Простою здесь вечность только ради того, чтобы навсегда забыть о приговоре.

Я никогда не смогу выносить и родить малыша. Мой организм каждый раз будет отторгать его. Каждый, божий, раз! Слезы смешиваются с дождем, влажный ветер забирается под тоненькую ткань футболки, а я сажусь прямо на асфальт и рыдаю.

Сколько сижу в таком положении, не знаю. В ушах набатом стучит страшный диагноз. По кругу одно и то же. Избавиться от мыслей невозможно. Плотной стаей окружают меня и каркают, каркают, каркают…

– Дана Валерьевна, – правая рука моего мужа Егор. Да тот самый, который привел ко мне на работу Лену, наклоняется и берет меня под мышки. – Немедленно вставайте!

– Пожалуйста, не трогайте меня.

Я тряпичная кукла, потрепанная временем. Цепляюсь за его пиджак и чуть не падаю на колени. Егор подхватывает меня и ставит на ноги.

– Так, давайте–ка ко мне в машину.

– Нет, – я протяжно всхлипываю. – Я сейчас уеду…

– Да куда вы в таком состоянии. Архип Андреевич меня пристрелит, если с вами что–то случится.

– Подкаблучник, прихлебатель!

Без устали колочу Егора в грудь. Силы берутся из ниоткуда. Я наполняюсь ими на несколько секунд, а потом отшатываюсь и провожу руками по лицу и волосам. Мокрая, склизкая, замерзшая до кончиков пальцев концентрируюсь на черных туфлях мужчины.

– Дана Валерьевна?

– Прости меня.

Он бы мог бросить сумасшедшую девушку, развернуться и уйти. Но не уходит. Деревья, растущие вокруг старинного здания больницы, гудят в унисон. Тяжелые кроны качаются от порывов ветра. Я переношусь в страшную сказку. Рослые, величественные дубы вырываются из земли и зажимают меня в плотное кольцо.

– Мне не за, что вас прощать.

Всегда на «вы». Всегда с уважением. Только сейчас понимаю, что обнимаю себя и щипаю за предплечья. На коже останутся ранки от ногтей.

– Мне так холодно…

Опускаю голову и поджимаю плечи. Егор снимает пиджак, укрывает меня и ведет к внедорожнику с номером 002. У Архипа 001. И только у него.

– Аккуратно, – давит мне на затылок, когда усаживает на сиденье. – Шишки нам ни к чему.

– Как же моя машина?

– Не проблема. Назовете адрес, доставят в лучшем виде.

– Да…адрес…кажется Министерская…

С памятью творится невообразимое. Целые куски исчезают бесследно. Некоторые мне совсем не жалко, а другие бесценное сокровище.

– Решим вопрос по дороге.

Егор закрепляет ремень безопасности, обходит машину спереди и садится за руль. Согнав рукой воду с волос, заводит двигатель. Жгучий рык наполняет салон.

За окнами все размыто. Трудно различить даже светофоры. Дворники на лобовом стекле трудятся без остановки. Я согреваюсь и успокаиваюсь под их методичные, немного скрипучие звуки. А что мне еще делать?

С собой только ключи от новой квартиры и воспоминания о прошлом. В будущем нет ничего хорошего.

– Извините за нескромный вопрос, вы с шефом разводитесь?

– Что?

Я не думаю о разводе. Ни секунды. Я бегу и не оборачиваюсь. И сейчас оказавшись перед обрывом, зависаю на краю и затаиваю дыхание.

– Забудьте, я лезу не в своё дело.

Асфальт шкварчит под колесами. Егор не гонит, но машину всё равно местами заносит. Движение непредсказуемо. На перекресток может выскочить груженая фура и столкновение не избежать. Хотя, я бы предпочла быструю смерть, жизни в одиночестве.

– Он с Миланой? – зачем–то спрашиваю я.

– Вы хотите услышать правду?

– Нет.