Он начал нервно оглядываться по сторонам.

– О ужас, – прошептала Фэй, заставляя Цияна вернуть внимание к реке.

Вокруг лодки кружился десяток бумажных талисманов, благодаря которым она, казалось, перестала раскачиваться. Из воды то и дело выпрыгивали уродливые, напоминающие маленьких людей сущности. Кожа их была синей, точно как у утопленников, а покрывающая тела слизь поблескивала в свете полумесяца. Яньсыгуй выныривали подобно дельфинам и бросались на лодку, но меч Му Шу разрубал их еще в полете, не позволяя приблизиться.

Изящное серебристое оружие носилось вокруг, подчиняясь воле хозяина, который все так же стоял на носу судна с невозмутимым видом и, сложив пальцами управляющую печать, контролировал движения меча. Брызги крови и воды разлетались в разные стороны, пытаясь запятнать светлые одежды бессмертного, но даже не достигали цели благодаря барьеру из талисманов.

Один из яньсыгуй выпрыгнул из воды выше всех, и меч пронзил его, нанизав на лезвие, как на шампур. Му Шу сделал жест, и тело свалилось прямо в лодку. Гу Юн отложил весло и поспешил к чудовищу, видимо чтобы собрать кровь.

«Даже как-то стыдно», – подумал Циян, наблюдая, как ученик в разгар битвы возится с мерзким трупом, хотя его нерадивый учитель даже не знает, что с этой кровью делать.

Волна мурашек окатила вдруг его спину, и Цияна чуть не вырвало скромным завтраком, который он с трудом затолкал в себя утром – слишком волновался из-за предстоящей поездки.

Взгляд его метнулся в сторону, и он увидел, что в паре шагов от них бесшумно скользнула черноволосая женщина. У нее было устрашающе раздувшееся от воды лицо, как у утопленницы, и длинные когти на руках, способные разорвать плоть с одного взмаха. Порванное, замызганное платье – цвет его не различить во тьме – казалось тяжелым из-за воды, ручьем стекающей с подола. От женщины веяло смертью и могильным холодом, и Циян мог бы поклясться, что видел подобное только в фильмах ужасов, но тогда ему не было так страшно.

Незнакомка направилась к реке, даже не взглянув на них.

Прежде чем Фэй тоже заметила ее и закричала, Циян закрыл ей рот одеревеневшей ладонью и потянул назад. Прижав ее спиной к своей груди, он спрятался за широким стволом дерева. Фэй задрожала, а его разум начал лихорадочно соображать, что за тварь прошла мимо них.

«Шуйгуй?»^[8]

[Все верно, эта девушка, скорее всего, умерла во время паводка. Вы смогли почувствовать ее благодаря своей духовной силе, и за это вам начислено 10 баллов.]

«Духовной силе? Это та штука, благодаря которой Му Шу сейчас управляет мечом?»

[Именно. Вы пока не умеете ее контролировать, но в вашем теле она тоже есть и хорошо циркулирует.]

Решив узнать про духовную силу позже, Циян медленно убрал ладонь от рта Фэй и спросил систему о том, почему шуйгуй не набросилась на них.

[Она вас не заметила. Вы оба так увлеченно смотрели на воду, что даже не дышали – это, скорее всего, и сыграло вам на руку. Иногда, задержав дыхание, можно обмануть духов.]

Циян с трудом сглотнул ком, застрявший в горле, когда шуйгуй кинулась к лодке, шагая прямо по воде босыми ногами. Он даже не заметил, в какой момент она оказалась рядом с заклинателями – настолько стремительно двигалась. Он хотел предупредить увлеченного яньсыгуй Му Шу, но, осознав, что криком только отвлечет тварь на себя, не решился. Что он сделает, если неуловимый призрак направится к ним? Как защитит Фэй? Да, он обучался владению мечом, но не для битв с таким чудовищем…

Фэй вздрогнула в его руках, и дрожь эта передалась Цияну.

Они наблюдали за людьми на реке. Казалось, Му Шу должен был призвать меч, чтобы пронзить подобравшееся к лодке призрачное тело, но его оружие все продолжало убивать яньсыгуй. Вместо него к новому врагу устремились талисманы, ранее спрятанные в рукаве. Они облепили призрака и загорелись так же ярко, как солнце в знойный день.

Жуткий крик накрыл округу, вынудив Цияна и Фэй заткнуть уши. Они лишь чудом не заработали разрыв сердца или как минимум ушных перепонок.

Вопль потряс их. Он звучал так пронзительно и таил в себе столько боли и страданий, словно кричали одновременно все умершие на реке люди – все, кого яньсыгуй разорвали живьем или утопили.

Казалось, чувства бедной девушки и ее предсмертная агония вырвались наружу, поражая каждого, кто находился поблизости. Даже яньсыгуй впали в панику. Они заметались в воде так, что лодка сильно накренилась, и пораженный происходящим Гу Юн упал в воду со звонким криком. Му Шу – единственный, кто сохранял невозмутимость, – тут же встал на меч и вылетел из лодки, чтобы за шиворот достать ученика.

Не в силах стерпеть непрекращающийся крик, Циян и Фэй прильнули к земле и зажали ладонями уши, дрожа, как промокшие под дождем котята. Совершенно незнакомый и почти первобытный страх охватил их. В прошлой жизни Циян нередко попадал в ситуации, от которых дрожали колени, но никогда еще он не испытывал из-за них столь сильного ужаса. Даже жуткий фильм или мировой чемпионат по фехтованию не вызывали у него столько волнения, сколько спровоцировал крик ночной твари, находящейся даже не близко. Словно сама смерть кричала в уши, и даже если ты вырвешь барабанные перепонки, то все равно продолжишь слышать ее крик.

Сколько времени прошло, прежде чем смолкло эхо, Циян не знал. В голове у него все еще звучал характерный звон, не давая прийти в себя.

Растерянно отняв ладони от ушей, он посмотрел на подругу, продолжавшую вжиматься лбом в землю, и услышал всхлип.

– Фэй… – тихо позвал он, притягивая ее к себе. – Все хорошо, все кончилось…

Циян бросил взгляд в сторону реки, где все и впрямь успокоилось, а лодка уже медленно плыла обратно к берегу. Его мокрый ученик обклеивал себя талисманами, предназначенными сушить одежды, а Му Шу стоял на носу и оглядывал воду, выискивая сбежавших яньсыгуй.

– Му Шу всех победил, эта тварь нас не тронет, – прошептал Циян, поглаживая Фэй по голове. Он слышал, как дрожит его собственный голос. Чувствовал, как трясутся и кончики пальцев.

[Внимание, обнаружено не каноничное поведение персонажей Янь Фэй и Ю Циян. Возьмите себя в руки, иначе вас раскроют. До возвращения главы пика Благородства на берег осталось 50… 49… 48…]

Сердце Цияна тревожно забилось, а тело охватил жар.

– Фэй, – позвал он под звуки обратного отсчета. – Система велит нам собраться. Му Шу и Гу Юн не должны увидеть нас напуганными. Давай поднимайся.

Он торопливо помог подруге встать, приложив все свои силы, потому что дрожал не меньше. Потом неловко отряхнул ее одежды от пыли, хотя скорее лишь нелепо похлопал по ней ладонями.

– Нужно сделать вид, что нас ничего не испугало. Справишься? – Костяшками пальцев он стер слезы с ее щек.

– Хочу напиться, – сдавленным шепотом сказала Фэй. Она схватилась тонкими пальцами за ткань одежд на его груди и сжала в кулаке. – Давай напьемся, а потом спасем учителя и больше никогда не выйдем за стены школы?

– Да, хорошо, – торопливо заверил Циян и, перехватив ее запястье, поспешил осторожно отстранить от себя.

[Время вышло!] – Голос системы обрушился на него подобно ледяной воде, вылитой прямо на голову.

За мгновение до того, как Му Шу и Гу Юн возникли за спиной Фэй, Циян стал другим человеком. Тревога исчезла с его лица, сменившись натянутой улыбкой. Посмотрев через плечо подруги, он как ни в чем не бывало спросил:

– О, вы уже вернулись?

– Да, мы собрали все, что ты просил. У вас как дела? – невозмутимо поинтересовался Му Шу и скользнул взглядом по фигуре ученицы, которая стояла лицом к Ю Цияну, опустив руки вдоль тела.

– Отлично. Мы тоже собрали все, что я хотел. – Циян неловко отступил, чтобы создать между ними с Фэй дистанцию. От пристального взгляда Му Шу ему стало неприятно и еще более тревожно.

– Учитель, я оставлю воду и кровь у себя? – беззаботно спросил Гу Юн, воодушевленный и довольный собой. От его влажных одежд, облепленных золотистыми бумажками с алыми символами, исходил пар, а с кончиков длинных каштановых волос капала вода. Но эти неудобства его, казалось, совсем не смущали.

– Конечно, – с легкостью отозвался Циян и раскрыл веер, чтобы спрятать за ним подрагивающие уголки губ. – Передашь, когда вернемся на пик. А сейчас, думаю, пора отправляться в деревню? Мы ведь здесь закончили? – поинтересовался он, переведя взгляд на Му Шу. Еще перед уходом из школы они с ним договорились, что после охоты заночуют в близстоящей деревне.

Му Шу немного помолчал, глядя в затылок Фэй, а потом посмотрел в лицо Цияна, казавшееся абсолютно нормальным, и наконец ответил:

– Да, можем идти.

С этими словами Му Шу развернулся, и Гу Юн последовал за ним.

Шумно выдохнув в своей душе, Циян незаметно ткнул Фэй в бок, дернул ее за широкий лавандовый рукав и потянул за собой.

Почти в часе пути от реки Ляньхуа находилась Хуахуэй^[9] – небольшая и бедная деревенька с одноэтажными уютными семейными домиками, под окнами которых росли свежие цветы в горшках. Они бы могли полететь туда на мечах, но никто не предложил сократить дорогу: Фэй теперь не раскрывала рта, а Циян не любил и не умел летать.

В лесу было поразительно спокойно, а после уничтожения яньсыгуй и шуйгуй – даже безопасно, поэтому ничто не мешало прогулке. В воздухе витали ароматы ночной свежести и трав, а небосвод ярко озаряли звезды. Но если рожденные в этом мире Му Шу и Гу Юн смогли расслабиться и вдохнуть спокойно, то Циян и Фэй шли и постоянно озирались по сторонам, не в силах унять колотящееся сердце. Прислушивались к каждому шороху и хотели лишь одного: незаметно и тихо покинуть лес как можно скорее.

Однако Гу Юн не поддержал невысказанных желаний своего учителя. Он стал совершенно не похож на себя от радости и неустанно спрашивал:

– Учитель, вы видели, как я помогал наставнику Му?

– Учитель, вы видели, как быстро я собрал кровь для вас?

– Учитель, вы видели, как я греб?

– Учитель, вы видели, как я упал?

В ответ Циян лишь кивал и улыбался, прикрывая лицо веером, и отвечал односложно: «Да, видел», «Нет, не видел». Его поведение оказалось настолько каноничным, что система расщедрилась и накинула ему пять баллов за актерскую игру. Гу Юн на время подменил Фэй, сосредоточив внимание на себе, поэтому никого не обеспокоила молчаливость их потухшей звездочки. Она тихо шла за Цияном в конце строя, возглавляемого Му Шу.

Время уже стояло позднее, и они ожидали, что войдут на пустые улицы Хуахуэй, где будет царить звенящая тишина и беспробудный сон. Но, к их удивлению, еще издали заметили парящие в небе бумажные фонари и услышали гул голосов.

– Учитель, разве из-за яньсыгуй местные жители не должны по ночам прятаться в домах? – поинтересовался Гу Юн, пока они шагали по тракту к воротам Хуахуэй, перед которыми виднелась небольшая поляна со спящими цветами.

– Думаю, из-за нашего приезда они решили, что сегодня дело с яньсыгуй будет закрыто, и начали отмечать, – предположил Циян, искоса глядя на Му Шу, идущего справа от него.

– Все возможно, – сухо ответил тот.

– Учитель, я голодна. Можем ли мы остановиться на каком-нибудь постоялом дворе? – жалобно протянула Янь Фэй, впервые за долгое время подав голос.

Гу Юн и Му Шу покосились на нее. Взгляд ученика Циян оценить не смог, поскольку видел лишь его затылок, а вот в холодных глазах Му Шу заметил намек на беспокойство.

– Конечно. Я тоже голоден, – согласился глава пика Благородства, хотя голос его прозвучал привычно равнодушно.

– Ты знаешь, куда идти? – спросил Циян у него, и Му Шу согласно кивнул.