Стефани Гарбер: Заклятие истинной любви

Посвящается всем, кто когда-либо надеялся на второй шанс

Серия «Young Adult. Мировой бестселлер. Караваль»

Stephanie GarberA CURSE FOR TRUE LOVE

Copyright © 2023 by Stephanie Garber All rights reserved

Художественное оформление И. Пинчука Карта М. Самариной

© Оренбурова К., перевод на русский язык, 2025

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

ОДНАЖДЫ НА ВЕЛИКОЛЕПНОМ СЕВЕРЕ

Часть IV
Долго и счастливо

1. Эванджелина

Эванджелина Фокс всегда верила, что однажды попадет в сказку. Всякий раз, когда в лавку ее отца поступала новая партия диковинок, маленькая Эванджелина немедленно бросалась к ящикам. Рассматривала каждый предмет внутри и задавалась вопросом, может ли он быть тем самым, что перенесет ее в сказку.

Как-то раз в огромном ящике лежала одна лишь дверная ручка. Изысканного зеленого цвета, украшенная драгоценными камнями и таинственно поблескивающая на свету. Эванджелина верила, что если она прикрепит ручку к нужной двери, то попадет в другой мир, где и начнется ее сказочная история.

К сожалению, дверная ручка не помогла открыть нечто удивительное. И все же Эванджелина не теряла надежды на то, что однажды обязательно окажется в необычном месте.

Надеяться на чудо, представлять магический мир и верить в волшебство было для Эванджелины так же привычно, как и дышать. Тем не менее, оказавшись среди магии, она поймала себя на том, что отчего-то дышать в объятиях красивого молодого человека, назвавшегося ее мужем, было тяжело.

Муж. От одного слова у нее кружилась голова. Как? Как? Как? Эванджелина была так потрясена, что могла думать лишь об этом вопросе. У нее не хватило сил даже на то, чтобы просто произнести его вслух.

Если бы сильные руки не удерживали ее, Эванджелина непременно бы рухнула на пол. Слишком многое ей нужно было осознать, и слишком многое она так внезапно обрела.

Последнее, что она помнила, – как сидела рядом с умирающим отцом в их родном доме. Но даже это воспоминание казалось каким-то искаженным. Его смерть словно была частью сюжета выцветшей картины, вот только картина эта не просто потускнела. Некто безжалостно оторвал куски от полотна. Эванджелина не могла вспомнить ни месяцы, предшествовавшие смерти отца, ни все то, что произошло после. Она даже не помнила, как он подхватил лихорадку, которая его и погубила.

Эванджелина знала только одно: ее отца, как и матери, больше нет в живых – и с момента его смерти прошло уже некоторое время.

– Я понимаю, тебе наверняка страшно. Кажется, что ты совсем одна, Эванджелина. Но это не так. – Незнакомец, назвавшийся ее мужем, крепче прижал Эванджелину к себе.

Он был таким высоким, что в его объятиях Эванджелина ощущала себя совсем крохотной. Он обнимал ее, и она чувствовала дрожь, охватившую и его тело тоже. Он не выглядел таким же испуганным, как она сама, но в то же время казался Эванджелине несколько растерянным.

– У тебя есть я, и я все для тебя сделаю.

– Но я тебя не помню, – произнесла Эванджелина. Отстраняться ей не хотелось, но все это было подавляющим. Он давил на нее.

Когда Эванджелина отпрянула, между бровями незнакомца пролегла глубокая морщина. И тем не менее он старался говорить терпеливо, а его голос звучал спокойно и ровно:

– Мое имя Аполлон Акадианский.

Эванджелина замерла в ожидании вспышки узнавания или крошечной его искры. Она нуждалась в чем-то привычном, за что могла бы ухватиться; в чем-то таком, что позволило бы ей тверже стоять на ногах, а Аполлон смотрел на нее так, словно хотел стать для нее этой опорой. Никто прежде не вглядывался в ее глаза так пристально.

Этот мужчина напомнил ей сказочного героя. Широкоплечий, с волевым подбородком, блестящими темными глазами и одеянием, кричащем о богатстве и навевающем мысли о сундуках с несметными сокровищами и внушительных замках. Он был одет в темно-красный плащ с высоким воротом и искусной золотой вышивкой на манжетах и плечах. Под ним Эванджелина заметила что-то вроде камзола. По крайней мере, она думала, что его одежда именно так и называлась. Мужчины у нее на родине, в Валенде, одевались несколько иначе.

Но она, судя по всему, уже была не там. Эта мысль вызвала очередную волну паники, и Эванджелина торопливо выпалила:

– Как я здесь оказалась? Как мы познакомились? И почему я совсем тебя не помню?

– Твои воспоминания стер тот, кто пытался нас разлучить. – В глазах Аполлона что-то промелькнуло, но злость это или боль, Эванджелина не успела разобрать.

Она хотела вспомнить его, но чем сильнее пыталась, тем хуже ей становилось. Голова раскалывалась, а внутри нее образовалась пустота, словно она утратила нечто гораздо более важное, чем воспоминания. В какой-то момент боль стала такой невыносимой, что Эванджелина схватилась за грудь, почти ожидая ощутить под пальцами рваную рану. Но ее не было. Сердце все еще находилось там, где и положено, и она чувствовала, как оно бьется. И все же страшное предчувствие не давало покоя. Ей казалось, что все это неправильно, что сердце ее должно быть разбито так же, как и она сама.

Внезапно ее посетило не ощущение даже, а некая мысль – отрывистая, краткая.

Она должна сообщить кому-то нечто очень важное.

Эванджелина не помнила, что именно ей нужно было передать, но чувствовала, что от этого зависит вся ее жизнь. От одной лишь мысли об этом в жилах стыла кровь. Эванджелина отчаянно пыталась вспомнить, что и кому ей нужно сказать. Возможно, как раз этому самому Аполлону?

Может быть, из-за этого и стерли ее воспоминания?

– Зачем кому-то разлучать нас? – спросила Эванджелина.

Она могла бы задать еще множество других вопросов, могла бы узнать, как именно они познакомились и как давно женаты, но Аполлон выглядел слишком взволнованным.

Он бросил быстрый взгляд поверх ее плеча и тихо сказал:

– Сложно объяснить.

Эванджелина обернулась к странной деревянной двери, рядом с которой лежала, свернувшись калачиком. По обе стороны от нее возвышались два ангела, похожих на воинов, хотя для каменных статуй они выглядели на удивление реалистично. На их расправленных крыльях виднелась засохшая кровь. При виде багровых пятен у Эванджелины защемило сердце, как будто ее тело все еще что-то помнило, хотя разум уже забыл.

– Ты знаешь, что здесь произошло? – задала она вопрос.

На лице Аполлона промелькнуло нечто похожее на чувство вины, но, возможно, то была всего лишь грусть.

– Обещаю, я отвечу на все твои вопросы. Но сейчас нам лучше уйти. Нужно покинуть это место, пока он не вернулся.

– Кто он?

– Злодей, который лишил тебя воспоминаний. – Аполлон схватил Эванджелину за руку, крепко сжав ее, и торопливо потянул за собой, прочь из зала с загадочной дверью и ангелами-воинами.

Тусклые лучи позднего утра освещали стеллажи с манускриптами, перевязанными ленточками и веревками с кисточками на концах. Видимо, они находились в древней библиотеке, но чем дальше продвигались, тем более новыми выглядели книги.

Полы из пыльного камня сменил блестящий мрамор, потолки стали выше, освещение – резче, а вместо манускриптов на полках появились тома в кожаном переплете. В свете утренних лучей Эванджелина снова попыталась найти что-то знакомое. Что-нибудь, что помогло бы ее воспоминаниям вернуться. В голове у нее немного прояснилось, но ничего хоть сколько-нибудь знакомого Эванджелина так и не увидела.

Она и впрямь попала в настоящую сказку и, скорее всего, пробыла в ней достаточно долго, чтобы повстречать как героев, так и злодеев, да еще и оказаться в гуще сражения добра и зла.

– Но кто же он? – не унималась Эванджелина. – Кто тот человек, что лишил меня памяти?

Аполлон невольно замедлил шаг, но спустя несколько мгновений устремился вперед еще быстрее.

– Обещаю, я все тебе расскажу, но сперва нам нужно покинуть это место…

– Ох, святые небеса! – воскликнул кто-то неподалеку.

Эванджелина обернулась и увидела фигуру в белой мантии, замершую между книжными полками. Женщина – что-то вроде библиотекаря, как предположила Эванджелина, – прижала ладонь ко рту, удивленно глядя на них. У нее на лице отражалось истинное благоговение, а взгляд широко распахнутых глаз не отрывался от Аполлона.

В зал вошла еще одна библиотекарь. Она ахнула и тотчас упала в обморок, рассыпав стопку книг по полу, а первая женщина выкрикнула:

– Случилось чудо!

Еще больше библиотекарей и ученых выступали вперед и оглашали зал удивленными восклицаниями.

Толпа так стремительно окружила их, что Эванджелина невольно прижалась к Аполлону, словно в поисках защиты. Сначала библиотекари, затем слуги и придворные. Наконец, в библиотеку ворвались широкоплечие стражники в сверкающих доспехах, без сомнения, привлеченные всеобщим шумом.

Зал, в котором они находились, в высоту занимал не меньше четырех этажей, но внезапно он показался Эванджелине крошечным и удушливым, поскольку к ним приближалось все больше и больше незнакомых людей.

– Он вернулся…

– Он жив…

– Настоящее чудо! – наперебой повторяли они с нескрываемым благоговением в голосе, а по щекам всех собравшихся текли слезы.

Эванджелина была совершенно сбита с толку и не понимала, что происходит. Казалось, она стала свидетелем события, место которому в храме. Возможно ли, что она вышла замуж за святого?

Эванджелина бросила взгляд на Аполлона, пытаясь вспомнить его фамилию. «Акадианский» – так он сказал. Она не смогла воскресить в памяти ни одной истории об Аполлоне Акадианском, но о нем наверняка слагали немало легенд. Впервые увидев его, она решила, что он вполне может сойти за героя, однако толпа смотрела на него так, словно он был кем-то гораздо, гораздо большим.

– Кто же ты? – прошептала Эванджелина.

Аполлон поднес ее ладонь к губам и поцеловал костяшки пальцев, отчего тело Эванджелины охватила дрожь.

– Я тот, кто никому не позволит причинить тебе вред.

Услышав его слова, несколько человек поблизости восхищенно ахнули.

Затем Аполлон повернулся к галдящей толпе и поднял ладонь, призывая к тишине.

Собравшиеся мгновенно подчинились, а гул стих. Кто-то даже опустился на колени.

Удивительно, как стремительно успокоилась столь большая толпа. Казалось, они все затаили дыхание, когда над их головами разнесся голос Аполлона:

– Я вижу, что некоторым из вас трудно поверить своим глазам. Но это реально. Я жив. И когда вы покинете этот зал, передайте всем, кого увидите, что принц Аполлон умер и прошел через ад, чтобы вернуться обратно.

Принц. Эванджелина едва успела осмыслить это короткое слово и все, что с ним связано. Почти в ту же секунду Аполлон отпустил ее руку и быстро снял бархатный камзол, а затем и льняную рубашку.

Кто-то ахнул, и Эванджелина тоже не сдержала удивленного возгласа.

Грудь Аполлона была безупречной, гладкой и мускулистой, а над сердцем красовалась потрясающая татуировка двух мечей, скрещенных в форме сердца. В его центре виднелось имя. Эванджелина.

До сих пор все происходящее напоминало Эванджелине лихорадочный сон, из которого ей, возможно, удалось бы вырваться. Но ее имя на груди Аполлона оказалось более весомым, чем сказанные им ранее слова. Он вовсе не был незнакомцем. Он знал ее достаточно хорошо, чтобы запечатлеть ее имя на своем собственном теле.

Он повернулся, чтобы показать кое-что еще, и увиденное поразило не только Эванджелину, но и всю собравшуюся толпу. Красивая, гордо выпрямленная спина Аполлона была испещрена паутиной жутких шрамов.