– Эти отметины – та цена, что я заплатил за возвращение из мертвых! – выкрикнул он. – И когда я говорю, что побывал в аду, именно это я и имею в виду. Но мне нужно было вернуться. Мой долг – исправить ошибки, совершенные за время моего отсутствия. Я знаю, многие винят в моей смерти моего брата Тиберия, но они заблуждаются.

По толпе прокатился удивленный тихий ропот.

– Меня отравил человек, которого я считал другом, – прорычал Аполлон. – Лорд Джекс – вот кто убил меня, а затем стер воспоминания моей жены Эванджелины. И я не успокоюсь, пока Джекса не найдут и он не заплатит за свои преступления собственной жизнью!

2. Эванджелина

Голоса эхом отражались от стен, заставленных книжными стеллажами, а библиотека полнилась шумом. Стражники, гремя доспехами, клялись отыскать бесчестного лорда Джекса, а придворные и ученые в лощеных мантиях, словно градом стрел, осыпали Эванджелину и Аполлона вопросами.

– Когда вы очнулись, Ваше Высочество?

– Как вы вырвались из преисподней, мой принц?

– Почему лорд Джекс украл ваши воспоминания? – Эти слова пожилой придворный, прищуривший глаза, адресовал Эванджелине.

– Довольно, – прервал их Аполлон. – Я не для того рассказывал вам об ужасах, которые пережила моя жена, чтобы вы нападали на нее с вопросами, ответов на которые нет. Я посвятил вас в происходящее лишь по той причине, что требую найти лорда Джекса – неважно, живым или мертвым. Впрочем, прямо сейчас я бы с радостью посмотрел на его бездыханное тело.

– Мы вас не подведем! – выкрикнули стражники.

Выкрики о справедливом наказании и Джексе сотрясли стеллажи древней библиотеки и обрушились на Эванджелину. Внезапно всего этого стало слишком много. Шум, вопросы, круговорот незнакомых лиц, рассказ Аполлона о том, как он прошел через ад…

Со всех сторон до нее доносились громкие голоса, но слова слились в единый невыносимый звон в ушах.

Эванджелина хотела прижаться к Аполлону – единственному знакомому в этой новой реальности. Но он также являлся влиятельным принцем, поэтому не мог принадлежать только ей одной. Аполлон был нужен и всем остальным тоже. Эванджелина боялась беспокоить его новыми вопросами, хотя их накопилось так много. Она до сих пор не знала, где именно находится.

Со своего места Эванджелина разглядела овальное окошко, расположенное под аркой книжных полок. За бледно-голубым стеклом виднелись зеленые хвойные деревья, высокие, словно башни, и покрытые толстым белоснежным слоем. В Валенде снег выпадал редко, и никогда он не шел такой густой, как сейчас, как будто мир был пирогом, а снег – густой белой глазурью.

Как Эванджелина заметила ранее, мода здесь тоже отличались. Стражники выглядели как рыцари из древних сказок, а придворные носили строгие наряды, почти как у Аполлона. Мужчины были в камзолах, а женщины отдавали предпочтение изысканным бархатным платьям с открытыми плечами и заниженной линией талии, украшенным парчовыми поясами или нитками жемчуга.

Прежде Эванджелина не видела, чтобы кто-то так одевался. Но слышала, что где-то так бывает.

Ее мама родилась на Великолепном Севере, и она рассказывала бесчисленные истории об этих удивительных землях. То были всего лишь сказки, которые тем не менее создавали впечатление, что Великолепный Север – самое волшебное место во всем мире.

К сожалению, сейчас Эванджелина не чувствовала никакого волшебства.

Взгляды Аполлона и Эванджелины на мгновение пересеклись, и он тут же отвернулся от поредевшей толпы, окружавшей их. Очевидно, люди начали расходиться, чтобы разнести весть о воскрешении принца Аполлона. А почему бы и нет? Эванджелина никогда раньше не слышала, чтобы кто-то возвращался из мира мертвых. И от этой мысли она почувствовала себя совсем незначительной рядом с таким великим человеком.

В книжном зале осталось всего несколько человек, но Аполлон не обращал на них внимания и внимательно смотрел Эванджелине в глаза.

– Тебе нечего бояться.

– Я и не боюсь, – солгала она.

– Ты смотришь на меня иначе. – Аполлон одарил ее улыбкой столь очаровательной, что Эванджелина удивилась, как же сразу не поняла, кто он такой.

– Ты ведь принц, – пискнула она.

Аполлон улыбнулся еще шире.

– Тебя это беспокоит?

– Нет, просто… – Эванджелина едва не ляпнула, что прежде и не мечтала выйти замуж за принца.

Разумеется, подобные мечтания все-таки посещали Эванджелину. Вот только в ее воображении все складывалось совсем по-другому. Происходящее здесь и сейчас превосходило все ее детские фантазии о королевских особах, замках и дальних краях. Но Эванджелина отдала бы все на свете, лишь бы вспомнить, как именно попала сюда, как влюбилась и вышла замуж за этого мужчину. Как потеряла, казалось, часть своего сердца?

И тут ее осенило. В сказках за волшебство всегда приходилось платить. Ничто и никому не давалось задаром. Простолюдинки всегда расплачивались за то, что становились принцессами. И внезапно Эванджелина задумалась, а не являются ли ее утраченные воспоминания той ценой, которую она заплатила за все это?

Неужели она обменяла свои воспоминания и часть своего сердца на то, чтобы быть вместе с Аполлоном? Могла ли она совершить столь непростительную глупость?

Улыбка Аполлона вдруг смягчилась и из очаровательной превратилась в ободряющую. Потом он заговорил, и голос его прозвучал спокойно, как будто Аполлон понимал, что сейчас чувствует Эванджелина. Или, быть может, он хорошо знал ее, хотя она совсем не знала его. И все же у него на груди красовалось ее имя.

– Все будет хорошо, – тихо, но твердо произнес Аполлон. – Я понимаю, тебе слишком многое нужно осмыслить. Мне ужасно не хочется тебя покидать, но я должен уладить некоторые вопросы. Стражники пока проводят тебя до покоев. Обещаю надолго тебя одну не оставлять. Поверь, для меня нет никого важнее тебя, Эванджелина.

Аполлон еще раз поцеловал ей руку и бросил на нее прощальный взгляд, прежде чем удалиться прочь в сопровождении личной стражи.

Эванджелина же осталась на месте и внезапно почувствовала себя одиноко. Голова раскалывалась от роя терзающих ее вопросов, ответов на которые Эванджелина все никак не находила. Если Аполлон только восстал из мертвых, то как мог узнать, что именно с ней случилось? Что, если он ошибался насчет того, что это лорд Джекс стер ее воспоминания, а Эванджелина, напротив, была права, думая, что расплатилась ими лишь по собственной глупости? И эти подозрения навели ее на мысль, а сможет ли она когда-либо вернуть их?

Вопрос этот не давал ей покоя, прокручиваясь в голове снова и снова, пока она следовала за стражниками, которым Аполлон приказал сопровождать ее по замку. Они не были расположены к разговорам, но все же поведали Эванджелине, что замок Аполлона называли Волчьей Усадьбой. Его возвел первый король Великолепного Севера – прославленный Вульфрик Доблестный, чье имя всколыхнуло в памяти истории о Севере, которые рассказывала ей мама.

По сравнению с родными землями, где росла Эванджелина, Север был невероятно древним; казалось, каждый камень под ногами хранил тайну ушедшей эпохи.

В каком-то из коридоров Эванджелина увидела множество дверей с самыми замысловатыми ручками. Одна из них была вылита в форме маленького дракончика, другая напоминала крылья феи, но еще там находилась волчья голова в красивой цветочной короне. Именно такие ручки и манили потянуть за них, заставляли подозревать, что в них некогда вдохнули жизнь, совсем как в колокольчик, который висел на двери, ведущей в лавку диковинок ее отца.

Стоило Эванджелине подумать об этом, как сердце ее пронзило острой болью – не только от мыслей о колокольчике, но и о лавке диковинок, о родителях, обо всем, что она потеряла. Воспоминания, словно бурный поток, обрушились на нее столь внезапно, что Эванджелина не сразу поняла, как перестала двигаться.

Стражник с густыми рыжими усами наклонился к ней и участливо поинтересовался:

– Ваше Высочество, с вами все в порядке? Может, одному из нас понести вас на руках?

– Ох, нет-нет, – выпалила Эванджелина, ужаснувшись от предложения. – Я вполне способна идти самостоятельно. Просто столько всего случилось… Что это за зал?

– Крыло Доблестей. Многие считают, что раньше здесь располагались покои наследников Доблестей, но никто не знает наверняка. Двери не отпирали с тех пор, как погибли члены той семьи.

– Но ты можешь открыть нас.

Странный голос доносился словно из одной из дверей. Эванджелина покосилась на обоих своих стражников, но никто из них, казалось, его не услышал. Тогда и она притворилась, что тоже ничего не заметила. Эванджелина и так находилась в затруднительном положении. Не стоило усугублять ситуацию, утверждая, что она слышит голоса, исходившие от неодушевленных предметов.

К счастью, больше ей ничего не мерещилось. Когда стражники остановились перед искусно украшенными двойными дверями, инкрустированные драгоценными камнями ручки радостно сверкнули, но не издали ни единого звука. Эванджелина услышала лишь тихий шелест, когда двери отворились, впуская ее в самые роскошные покои, которые ей когда-либо доводилось видеть.

Внутри оказалось столь прекрасно, что ей вдруг показалось, будто здесь должны раздаваться чудесные трели арфы и нежное щебетание птиц. Все вокруг, куда бы ни падал взгляд, сверкало, переливалось золотом и было украшено цветами. Внушительный камин обрамляли стебли многоцветных лилий, а столбики кровати были увиты лозами с белыми бутонами, похожими на клематис. Даже огромную медную ванну, которую Эванджелина увидела в купальне, заполняли цветы. Вода, от которой поднимался пар, была фиолетовой, а на поверхности плавали нежные белые и розовые лепестки.

Эванджелина подошла ближе и окунула пальцы в воду. Все казалось таким идеальным.

Даже служанки, поспешившие помочь ей принять ванну и переодеться, были совершенно прекрасны. К удивлению, Эванджелина насчитала их около дюжины. Все они разговаривали милыми голосами и услужливо помогали ей облачиться в платье – такое же невесомое, как шепот.

Платье с открытыми плечами и прозрачными рукавами было сшито из нежного розового тюля и украшено дымчато-розовыми лентами, точно такими же, как на глубоком вырезе платья. Маленькие бутоны роз усыпали приталенный лиф. Струившаяся юбка ниспадала до самых пят. Для завершения образа служанка заплела золотисто-розовые волосы Эванджелины в корону и украсила ее венком из позолоченных цветов.

– Ваше Высочество, поверьте моим словам, вы выглядите великолепно.

– Благодарю…

– Мартина, – подсказала служанка, чтобы Эванджелина не мучилась, пытаясь вспомнить имя. – Я тоже выросла в Меридианной империи. Его Высочество решил, что мое присутствие поможет вам быстрее освоиться.

– Должно быть, принц весьма заботлив.

– Когда дело касается вас… он старается предусмотреть каждую мелочь.

Мартина улыбнулась, но в ее словах сквозила легкая неуверенность, и Эванджелина на мгновение замерла от настигших ее сомнений. Образ Аполлона, как и все остальное, казался слишком идеальным, чтобы быть правдой.

Когда Эванджелина наконец-то осталась одна, она посмотрела в зеркало и увидела принцессу. О таком можно было только мечтать.

И все же Эванджелина не чувствовала себя таковой.

Она словно воплощала собой образ принцессы, наряженной в утонченное платье, получившей и принца, и замок в придачу, но в то же время Эванджелина ощущала себя той, кто всего этого совсем не имел. Ей казалось, что она просто примерила чужой наряд и играла роль, из которой могла бы легко выйти, вот только она не представляла, кем еще ей быть. А все потому, что она больше не чувствовала себя той девочкой, которой была раньше, – девушкой, полной надежд, верящей в сказки и любовь с первого взгляда, мечтающей обрести «долго и счастливо».

Останься она той девочкой, то, возможно, приняла бы резкие перемены и не стала бы задавать так много вопросов.

Но что-то случилось с той девочкой – что-то случилось с ней. И Эванджелина не могла отделаться от мысли, что проблема крылась не только в утраченных воспоминаниях.