– Каким образом возместите моральный ущерб?

– Может быть, у вас что-то пропало? Телефон, часы, очки?

– Вроде бы ничего… – Она чувствует, что лгать мне не стоит.

– Как насчет бутылки испанского вина и ужина на двоих в ресторане санатория, который я оплачу полностью? Или любого другого ресторана, но боюсь, в ближайшей станице поприличнее заведения не найдется. А до города ехать часа четыре. – Делаю паузу и добиваю: – Давным-давно известно, что нервные клетки еще как восстанавливаются. Порадуйте их.

– А еще мы вас переселим в люкс! – включается администратор, которой при слове «полиция» дурно стало.

Договориться удается быстро. Менеджер делает мне скидку на вечеринку, забронированную на следующую пятницу. Мальчишник, который соберет вместе моих друзей из деревни и столицы. Со многими мы не виделись несколько месяцев.

Я вырос в усадьбе на хуторе – старший сын успешного фермера, который кормил несколько регионов. По стопам родителя идти не светило: этим должен был заняться младший брат. Я же строил карьеру в Москве, собирался жениться на девушке, с которой жил чуть больше года. А потом попал в аварию, разделившую жизнь на до и после.

Ни черта не помню, как это случилось. Но очнулся я уже в больнице, где мне сообщили новости. Сотрясение и недельная кома – это еще цветочки. Оказалось, что мой отец за это время погиб на рыбалке, но перед смертью успел переписать завещание. И теперь я единственный наследник нашей аграрной империи.

Злата, моя невеста, плакала у постели. Причитала, что мою семью, Мироновых, прокляли какие-нибудь цыгане. Впрочем, порчи не побоялась, осталась рядом. Вот только в тот момент, как я открыл глаза в больничной палате, всё изменилось. Я перестал к ней что-либо испытывать.

Вообще перестал хоть что-то чувствовать. К кому бы то ни было. Ни горя, ни радости. Пустота внутри.

Сумма, за которую можно продать наше фермерское хозяйство, в моей голове так и не уложилась. За последние десять лет отец, видимо, утроил усилия и сожрал половину конкурентов. Да и в любом случае прежде нужно выждать полгода до вступления в наследство, которое младший брат Родион с толпой адвокатов рвется оспорить.

– Данил Андреевич, мне плевать, что ты собрался делать с бизнесом, но приехать обязан! У нас подтопление, склад сгорел! – прокричал в трубку Иван Ильич, друг отца и управляющий. – Иначе нечего тебе продавать будет! Разоримся! По миру пойдем! – пригрозил он в сердцах.

В груди неприятно кольнуло, но я ответил:

– Приеду.

И слово сдержал, едва выписавшись из больницы. Мы со Златой собрали наши столичные шмотки, которые едва влезли в пять чемоданов, и отправились на мою малую родину.

Встретили нас молчаливым осуждением и злыми взглядами исподлобья.

– Все такие увлеченные! Как это мило! – неуверенно воскликнула Злата, когда предложение вместе пообедать и познакомиться никто не принял, сославшись на кучу дел.

– То ли еще будет, – зловеще заверил я.

Следующую неделю жизнь Златы стала напоминать ситком о выживании золотой молодежи в деревне. Чтобы не сойти с ума от скуки, она погрузилась в приготовления к свадьбе и начала вести дурацкий блог, который лично меня раздражает безмерно.

Я же принялся вникать в дела отца и впахивать до одури. Как бы там ни было, старый управляющий прав: сезон перенести невозможно. Отдыхать будем зимой, после сбора урожая. Тогда же пилить прибыль и имущество.

Уладив ситуацию в санатории, я выхожу на улицу. Знакомый «Солярис» стоит неподалеку.

– Ну и что это было? – говорит Пашка, едва я сажусь на пассажирское сиденье.

Мы росли вместе, он сын нашего управляющего и тоже посвятил жизнь агро-комплексу.

– Приключения, – пожимаю плечами и достаю сигарету. – Тебе не понравилось спасать беспомощных фей? – подкалываю его без тени улыбки.

Шутку он, ожидаемо, не понимает:

– Мне? Фей?! Вижу, ты головой хорошо шарахнулся. Одна мне в крови сиденье заляпала, вторая вообще с пузом. Ты прежде видел этих девчонок?

– Не-а. А ты?

– И я нет. Они вроде бы местные, но что-то не припомню. Ты, кстати, долго там был, я уже начал переживать, что с твоего телефона мне пишет «жди» кто-то другой, – излишне суетится Павел.

Мы много лет не виделись, и нам некомфортно общаться. Легкое напряжение парит в воздухе. Он пытается угодить и замаскировать истинное отношение, я же просто действую по плану.

– Пока разобрались, пока зал забронировал… Они там долго оформляют.

– Значит, всё в силе?! Уф! Я уже начал бояться, что мальчишник сорвется. – Павел по-детски надувает щеки. – Я успел договориться с Саней, чтобы подменил. Мне предстоит самая крутая пьянка в жизни, не вздумай отменить ее!

– Всё будет, не переживай. Оторвемся, – говорю мрачно.

Затягиваюсь и выпускаю густой дым из легких.

– Не слышу огонька в голосе молодого миллионера, который вот-вот окольцует себя и станет самым счастливым на свете!

– Башка трещит. – Потираю затылок.

– Извини. Злата меня убьет! – сокрушается Павел, впрочем, намного тише. – Отпустил тебя на каких-то десять минут одного!

– До свадьбы заживет.

– Да вот что-то я не уверен, что успеет зажить за пару недель. Кстати, девчонок отвез на улицу Вишнёвую. Если тебе интересно.

– Не интересно.

– Слава богу! Проверку прошел. Я жизнь готов отдать за этот мальчишник. Если он сорвется из-за твоей интрижки с местной пигалицей, я не переживу!

– Куда ты денешься, – хрипло смеюсь я.

Бросаю взгляд на сотовый. Сообщение пришло от Златы: «Ты скоро? У меня для тебя сюрприз!» Вот блин. Что она еще придумала?

– Поспешим, Паш, – киваю на дорогу.

– Что-то случилось?

– Увидим.

Глава 3

Данил

До хутора Атаманова час быстрой езды по трассе.

Ни пробок, ни заторов. Лишь редкие встречные машины, синее небо над головой да слепящее южное солнце.

Я молча провожаю глазами угодья: поля кукурузы, подсолнухов, пшеницы… что простираются до самого горизонта. Всё это богатство будет принадлежать мне. Если Родион ничего не придумает, разумеется.

Нелюбимый сын отхапал себе состояние. Сказка о Коте в сапогах в реальности. Кто бы об этом мог заикнуться, когда меня выставили из дома с рюкзаком и билетом на самолет?

Машина поднимается на холм, и перед нами открывается вид на хутор. Четыре улицы, двести домов с усадьбой Мироновых в центре. Еще мой дед перекупил ее у одной некогда богатой семьи и перестроил. Я зачем-то делаю фотографию на память, словно продавать буду уже завтра.

Пашка сбавляет скорость.

– Какие планы на день? Может, в станицу сгоняем? – спрашивает он. – Еще кого-нибудь спасем, – добавляет тише, стреляя в меня острым взглядом.

– Завтра уже, – отвечаю. – Больше двух фей в день Злата мне не простит.

Он ждет, что попрошу ничего никому не рассказывать, но я решаю оставить этот момент на его усмотрение.

Детьми мы часто дрались, а когда подросли – защищали друг друга от пацанов из станицы. Бегали на реку рыбачить, катались на лошадях, охотились и, конечно, впахивали. У отца с этим строго. Я уехал десять лет назад, все эти годы мы не общались.

Пашка то и дело бросает на меня оценивающие взгляды, думая, что я не замечаю.

Не представляю, каким он стал, как и он ничего не знает обо мне. Как часто бывает при встрече с друзьями детства, мы невольно начинаем вести себя на тот возраст, в котором пути разошлись. Лет на семнадцать в нашем случае.

– О, у нас гости? – спрашивает Павел. – Это к тебе?

Я прищуриваюсь. Возле дома моего детства – неуклюжего, громоздкого особняка – припаркована машина. Черный спортивный «Лексус», вокруг которого трется молодежь, заглядывает в окна.

– Вряд ли гости: машина новая, даже колёса чистые.

– Точно. Ты решил себе сделать подарок? Правильно! – наигранно весело выплевывает слова Пашка, с трудом скрывая отвращение.

Я сжимаю зубы.

Едва «Солярис» останавливается, выпрыгиваю на улицу и подхожу к «Лексусу». Навскидку лямов шесть-семь. Агрессивные фары, кричащее литье. Красные кожаные сиденья и вовсе приводят в бешенство. Насмешливые взгляды местных копьями летят спину.

Отец презирал комфорт – подобных машин на его территории отродясь не было. Крузак, на котором батя обкатывал свои владения, был куплен еще до моего отъезда. И с годами, насколько мне известно, старик Миронов становился лишь жестче.

Дверь распахивается, и из усадьбы выбегает Злата в длинном летящем платье. Увидев меня, она спешит навстречу. Веселая и счастливая. Кидается на шею и обнимает.

– Нравится? – спрашивает. – Это тебе подарок! Прокатимся? А что у тебя с лицом? Ты в аварию попал? Подрался? Данил!

– Злата! – Я отстраняю ее. – Подарок от кого и в честь чего?

– От меня на свадьбу. Сам ты себе никогда не купишь. Так что просто скажи спасибо, – улыбается она.

Нутром чую, как напрягаются уши окружающих, превращаясь в локаторы.

– А ну-ка пойдем.

Я беру ее за локоть и веду в дом, слыша едкие ехидные смешки. Обернусь – все будут делать вид, что занимаются своими делами.

– Отличная тачка, Данил Андреевич. Вам идет, – отвешивает комплимент управляющий, скрывая улыбку под густыми усами.

Я слегка прищуриваюсь в ответ. Разберусь с ним позже.

Едва мы со Златой оказываемся в спальне, всплёскиваю руками:

– Ты что творишь?!

– А что не так? Тебе не нравится? – пугается она, и я резко сбавляю обороты.

В том, что Злата меня раздражает, нет ее вины. Дело во мне и моем херовом характере.

– При чём здесь, нравится или нет? Где ты деньги достала? – говорю почти спокойно.

Я неплохо зарабатывал в Москве, но не настолько, чтобы незаметно накопить на «Лексус».

Она разводит руками, дескать, они тут повсюду. Вилы в землю воткни вечером – наутро денежное дерево расцветет.

– Обратилась к Ивану Ильичу, он без проблем дал, – оправдывается Злата. – Просто спросил сколько.

– Шесть лямов дал без проблем? За моей спиной? Почему не посоветовалась?

– Потому что это сюрприз! Очевидно же! Родной, привыкай. Данил, Дани-ил, – пропевает она мое имя. Но подходить пока не рискует. Плюхается на край кровати. – Мы теперь богаты. Сказочно! Можем позволить себе любую машину. Хоть за шесть миллионов, хоть за двадцать шесть. У тебя одних тракторов на космическую сумму. Я не угадала с маркой? Давай купим тебе другую, а эту я заберу себе. Не проблема. Только не злись.

– Мы ведь говорили на эту тему. Еще целых пять месяцев до вступления в наследство, эти деньги не наши. По крайней мере, пока. А что дальше будет – неизвестно.

– Адвокат заверил, что оспорить завещание будет практически невозможно. Пожалуйста, не сердись! Я просто хотела тебя порадовать. Парни прилетят скоро, а тебя Павел катает на своей развалюхе. У Родиона…

– Родиону позволено больше, он местный. Никогда так больше не делай. Эти деньги на балансе, они были нужны для дела. Мы просто их украли.

– Я не могу пользоваться твоими деньгами? – вспыхивает Злата. – Ты вдруг стал жадным? Или может быть, разбогатев, охладел ко мне? – Слёзы текут по ее щекам. – Я была достаточно хороша для Данила кризис-менеджера, но уровню Данилы-миллионера не соответствую?

Блть, нет.

– Давай отменим свадьбу, найдешь себе модель!

– Дело не в моделях.

Я устало присаживаюсь рядом, а потом откидываюсь на кровати. Голова трещит, всё время напоминая о недавнем приключении. Улица Вишнёвая, значит. Вспоминать о хулиганке рядом с Златой кажется неуместным, и эта мысль лопается пузырьком яда внутри.

– Прости, что нагрубил. Всё сложно, ты ведь понимаешь. Нам здесь жить еще минимум полгода. Люди смотрят, не нужно лишний раз их злить.

– Их ненависть – это не наша проблема. Твой отец выбрал в наследники тебя, ему было виднее.