– Приблизь камеру! Хочу рассмотреть фото, – просит он меня, так что я беру ноутбук и показываю ему наш своеобразный фотоальбом. – Боже, фото на пляже все еще мое любимое. Две недели потом песок выплевывал!

– Картер, ты меня дразнил. Так что сам напросился!

– Да-да, я знаю.

Он лыбится в камеру, и от его взгляда я теряю чувство времени. В какой-то момент у него в комнате раздается какой-то шум, слышно мужской голос. И тут в кадре появляется кто-то. Кто-то, при виде которого у меня останавливается сердце, ведь это Айзек Уокер, гребаная звезда!

Солист группы Crashing December заставляет миллионы сердец биться чаще. Но даже его ироничной усмешке, карим глазам и густым темным волосам не затмить красоту Картера.

– Привет! Я Айзек, – представляется он с улыбкой.

Как будто во всем мире кто-то еще не знает твоего имени.

– Скайлер. – Я расслабленно машу ему рукой.

– Слушай, Скайлер, я должен украсть твоего собеседника на пару часов. Мы устроили вечеринку, без Картера никак!

И только сейчас я замечаю глухие басы на заднем фоне. Картер закатывает глаза. Он хоть и выглядит как рокер и звезда вечеринки, но вообще ему больше нравится лежать на диване с хорошим детективом.

– Без проблем, – говорю я непринужденно, хоть мне и хотелось подольше посмотреть на Картера.

– Скай, какие у тебя планы? Я бы мог еще пообщаться с тобой, а на вечеринку пойти потом.

– Нет, не мог. Там несколько дамочек желают с тобой познакомиться. И знаешь, чувак, они ждать не любят.

В груди тут же кольнула ревность.

– Надо будет повторить, Скай-Скай! На фиг скучные телефонные звонки, теперь хочу всегда на тебя смотреть!

Картер подносит к губам запястье и целует точку с запятой, навсегда связавшую нас. Я тоже поднимаю руку и целую свою. Этот ритуал мы придумали, еще когда были детьми. Просто раньше на коже были не татуировки, а перманентный маркер.

Последнее подмигивание, «Я по тебе скучаю», и вот экран Картера гаснет.

3 Картер

Я пялюсь в экран, пока Айзек не отбирает у меня ноутбук, закрывает крышку и откладывает на тумбочку. Я сижу на кровати в одной из гостевых комнат и задаюсь вопросом, зачем ему пентхаус площадью двести квадратных метров. Для меня и Скай места в доме Чарльза и Хизер всегда было достаточно. Нас было достаточно. С ней я бы мог расти и в шалаше.

– Так вот какая она, твоя половинка?

Айзек зажигает сигарету, глубоко затягивается. Я тоже выпускаю дым маленькими колечками.

– Вторая половинка, лучшая подруга… Называй как хочешь.

Каждый раз, когда я говорю о Скай, я испытываю невероятную гордость, словно сорвал гребаный джекпот в лотерее, когда она переехала в комнату по соседству. Когда ее отняли у матери, что, конечно, ужасно, но для меня – большая удача.

– Она миленькая. В сексуальном плане.

Прошлая неделя была очень напряженной, и в написании книги я продвинулся далеко не так, как планировал. Когда я соглашался на эту работу, то понимал, что много времени придется проводить на концертах и высоколобых светских мероприятиях, но даже не подозревал, как мало времени останется, собственно, на работу над книгой. Скай застебет меня при встрече.

– Даже не думай, чувак. Если вы когда-нибудь приедете в Бомонт, то Скай – табу. Для всей группы.

– С чего бы? Между вами что-то есть? – Он заинтересованно играет бровями и выглядит при этом очень тупо.

– Нет, просто я стерегу ее от похотливых мужиков.

– Что?! Это мы-то похотливые? А кто в Италии крутил c кучей девушек?

Айзек прав. Мы провели два месяца под итальянским солнцем, потягивали коктейли, снимали видео и готовились к туру. Составляли список песен, связывались с концертными залами… И я то и дело флиртовал с сотрудницами. Но на этом все.

– Я просто не хочу, чтобы ей разбили сердце.

В детстве я пообещал Скай беречь ее, и я свое слово держу. Об этом я сказал ей в ночь своего отъезда. При мысли о том, в каком смятении она покинула мою квартиру, я глубоко затягиваюсь. Все эти месяцы я много думал о той ночи и о том, что означал наш внезапный порыв. Но из этого пока ничего не вышло, потому что Скай каждый раз меняет тему, стоит мне завести этот разговор. Вот как сегодня.

Я откидываюсь на кровати. Черт, сегодня я уже ни на что не гожусь.

– Да понял я, понял! – Айзек примирительно вскидывает руки, тушит сигарету о подошву и бросает окурок в урну. – Твоя малышка для нас табу, ясно. А теперь пойдем вниз.

– Это обязательно? Уже третья вечеринка за пять дней. Отдохни немного от жизни рок-звезды, – прошу я его, прикрыв глаза ладонью. – К тому же я отстаю по написанию глав. Если ты забыл, речь о твоей книге.

– Хороший аргумент. Клянусь, что с завтрашнего дня буду тебя беречь, но сегодня ты нам нужен. Меган пришла, и она очень хочет с тобой познакомиться.

– Твоя сестра Меган? – переспрашиваю я, вновь открыв глаза.

Айзек пару раз упоминал ее, но кроме имени и работы я ничего о ней не знаю.

– Единственная и неповторимая. Так что шевели задницей, Картер.

– Так точно, капитан! – Я салютую, встаю с кровати и смотрю на телефон. Там меня ждет сообщение от Скай, которое улучшает мое настроение.

Рада была увидеться, Камамбер.

Я тоже рад, Скай-Скай. Хоть и задет до глубины души, что ты не встала. Завтра поболтаем подольше.

Я быстро набираю ответ, убираю телефон в карман и иду за Айзеком вниз. На ступеньках уже сидят гости. Я протискиваюсь сквозь толпу и смотрю на нижний этаж.

– Черт, и когда успели?

Вся гостиная кишит людьми, и не осталось ни пятачка, где можно стоять, не соприкасаясь с другими. Позади стола для бильярда находится бар, освещенный красными лампами. Сам стол сейчас используется не для игры: на нем сидят несколько девушек. Алкоголь здесь течет литрами. Сладкий аромат плывет по комнате.

– Пригласил парочку знакомых, – говорит Айзек, пожимая плечами.

– Да здесь больше людей, чем я видел за всю жизнь! – отвечаю я, смеясь.

На заднем фоне играет песня Broken Souls, новый главный хит группы Crashing December. Айзек обожает свою группу. Он любит тексты песен и без ума от нового альбома. И хотя Айзек высокомерный засранец, за эти месяцы я к нему прикипел. Мы стали друг другу как братья, я точно это знаю, хоть брата у меня никогда не было.

– Братик!

Из гомона вечеринки раздается бархатистый женский голос, и когда к нам подходит темнокожая девушка, Айзек тянет ее к себе, а я опираюсь на лестницу.

Девушка одета в облегающее черное платье, кожаную куртку красного цвета и такие же красные ботинки. Половина ее темных волос крупными локонами спадает на подтянутое тело, другая половина заплетена в косички.

– Мег, познакомься. Это Картер. Я тебе о нем рассказывал.

Айзек с покрасневшими глазами притягивает меня к себе, кладет руку на плечо и шепчет:

– Будь с ней поласковей. Она сладкая как мед, но когти у нее – как у мамы-медведицы.

– Привет, – говорю я, вызвав у нее обаятельную улыбку.

– Привет, Картер. Я Меган. Сестра этого дебошира.

Наши руки бегло соприкасаются.

– Только не говори, что ты такая же бешеная, как и этот тип. Еще одну такую я не выдержу, – шучу я.

Цвет ее кожи выдает то, что у них с Айзеком мало общих генов. Она выглядит как темнокожая богиня, а Айзек – типичный бледнолицый. Я знаю, что у Айзека сложные отношения с отчимом, а вот Мег значит для него очень много. Это единственная причина, по которой я согласился прервать разговор с лучшей подругой.

– Боже упаси. К счастью, мы всего лишь сводные брат с сестрой, эту черту характера не разделяем.

– Зато любишь ты меня как родного! – возражает Айзек тоном, не терпящим возражений.

Меган отвечает ему, а я понимаю, что мысли уносят меня все дальше и дальше, хоть Айзек и притащил меня сюда ради знакомства с сестрой. Меган – ивент-менеджер и будет сопровождать нас во время тура по Германии, что означает расширение нашей компании и то, что и в будущем мы будем проводить вместе много времени. Но я сейчас в полной заднице и проклинаю себя за то, что не принимаю участия в разговоре. Я мог бы все еще говорить с лучшей подругой, но вместо этого стою среди абсолютно незнакомых тусовщиков и думаю только о том, как бы поскорее отделаться от этой вечеринки.

– Картер, прием! – Айзек щелкает пальцами у меня перед носом и выводит меня из транса. – Ты сегодня сам не свой!

– Я же говорил, что мне надо работать! – возражаю я и дарю им с сестрой типичную улыбку Картера, которая на большинство людей действует успокаивающе.

– Рад знакомству, Меган. Но мне действительно нужно написать пару страниц, чтобы через пару недель твой братец не надрал мне задницу за сорванные сроки.

– Без проблем, все равно скоро будем чаще видеться.

Меган понимающе улыбается и кладет руку брату на плечо.

– А ты идешь со мной танцевать!

Она утягивает Айзека в толпу, а я с трудом пробираюсь наверх. Едва рухнув в кровать, я достаю телефон из кармана, чтобы проверить, не ответила ли Скай… Но на экране пусто.

4 Скайлер

Я останавливаюсь у мощеного въезда и рассматриваю ухоженный садик, легкие жжет от боли. Физическая форма у меня сейчас хуже некуда.

Высокие кусты рододендрона, за которыми мы любили прятаться в детстве, горят ярко-розовым. Хизер всегда была страстным садоводом, но в последнее время о растениях заботится Чарльз.

По лбу течет пот, полуденное солнце сильно печет макушку.

Дом моей первой приемной семьи стоит на небольшом холме на выезде из Бомонта, но последние минуты пути этот холмик ощущался как гора Эверест. Таксист не захотел подвезти меня до дверей, потому что спешил на следующий вызов. Полный идиот!

– Скайлер!

Из кустов выходит Чарльз с огромным секатором, кладет его на землю и подходит ко мне. Теплый взгляд его карих глаз давал мне чувство безопасности все годы, что я здесь провела. На руках у него грязные садовые перчатки, и, наклонившись ко мне для объятия, он вздыхает.

– Я уже не такой бодрый, как раньше, – говорит он с улыбкой и потирает больную поясницу.

Чарльз всю жизнь носил рубашки в клетку, правда, теперь его живот под тканью стал гораздо заметней. Чарльз называет его «мои социальные накопления», но я понимаю, что накоплений у него не так много. Они с Хизер, конечно, получают от государства деньги за опеку над детьми, но позволить себе могут только самое необходимое.

– Отлично выглядишь! Я хотела приехать к вам в прошлом месяце, но реабилитация сжирала все свободное время.

– Перестань оправдываться, пойдем лучше в дом! Хизер будет очень рада тебя видеть.

Чарльз стягивает перчатки и бросает в старое ведро.

– Можешь помочь? – с улыбкой спрашиваю я, утирая пот со лба.

Он тут же встает сзади и везет меня к дому. Я облегченно выдыхаю, потому что ладони уже взмокли от толкания колес и теперь ноют. Небольшая передышка мне не помешает.

Внутри меня встречает приятная прохлада от кондиционера и знакомый аромат, мигом возвращающий в детство. Я вспоминаю, как мы с Картером печем печенье, смотрим мультики на диване и как все дети танцуют в гостиной. На губах возникает ностальгическая улыбка. Хотя Пенелопа удочерила меня всего после двух лет жизни у Чарльза и Хизер, я часто вспоминаю о времени, проведенном с ними.

– А где дети? – спрашиваю я, не услышав привычного громкого смеха, который всегда наполнял этот дом.

Когда я здесь жила, то Чарльз и Хизер воспитывали еще четверых детей. Позднее я часто задумывалась, как же они справлялись? Чарльз провозит меня через гостиную в сторону спальни.

– Двое старших играют с лошадьми. А у младшеньких послеобеденный сон.