– И ты решила, что это так, потому что он хотел взять мой номер?

– Да!

– Блейку нужен был мой номер, потому что он хотел со мной переспать, ничего более, – ответила я, разводя руки в стороны. Меня раздражало то, что Барбаре приходится объяснять очевидные вещи.

– Даже если и так, как ты не понимаешь, такому как Блейк не приходится просить чей-то номер, девушки сами их ему дают. Опроси своих официанток, сколькие из них сунули ему в карман номерок на салфетке?

Я скептически сдвинула брови к переносице.

– Блейк, конечно, хорош собой, но не до такой степени, чтобы девушки сходили с ума при виде него.

– Очнись, Джоанна, пока ты пропадаешь в своем кабинете, люди знакомятся и занимаются сексом, в этом нет ничего предосудительного. Блейк делает это чаще других, потому что он привлекателен, богат и у него есть влияние. – Перечисляя все достоинства Джефферсона, Барбара загибала пальцы и приводила свои аргументы. – Ты не воспринимаешь его так, потому что сама родилась с золотой ложкой в зубах. А для девочек вроде Салли или Марлы это отличный шанс хорошо провести время в надежде заполучить билетик в светлое будущее. Кроме того, у Блейка красивая мордашка и замечательное тело, он сексуален. Глупо это отрицать. – Заключила Барбара, устало откидываясь на спинку дивана. – Тебе плевать на его деньги или власть, но ты тоже клюнула на его природное обаяние.

На секунды в комнате повисла тишина.

– Во-первых, я не попалась на его обаяние, во-вторых, расценивать человека как кошелек и билетик в светлое будущее – неправильно, тебе так не кажется? В мужчине я предпочитаю душу, а не внешность.

Барбара в удивлении вскинула брови.

– Как ты сможешь разглядеть душу, если практически никого к себе не подпускаешь?

Я сжала стакан, опасаясь, что тонкое стекло треснет, и осколки разлетятся по полу. Барбара затрагивала ту часть моей жизни, которой я не хотела делиться. Да, я не постоянна в отношениях, и не подпускаю к себе кого-то слишком близко, но не потому, что я плохой человек, а потому, что у меня попросту не хватает времени. Хорошего человека я увижу сразу, и это не Блейк.

Подруга подумала, и заключила:

– Поэтому его нужно проучить, у тебя была отличная возможность, но ты отказалась от нее.

– И как, по-твоему, я бы сделала это?

– Ты что, фильмы не смотришь? Мальчик-плохиш из старшей школы влюбляется в девушку, и она разбивает ему сердце.

Я рассмеялась:

– Ты бредишь, хватит тебе коктейлей.

– Или нет, не так, – перебила меня подруга. – Ты могла бы с ним встречаться и тянуть время, не позволяя чего-то большего, чем поцелуи. И посмотреть, что из этого выйдет.

– Не выдумывай.

– Как думаешь, сколько он продержится? – с задумчивым видом уставилась на меня Барбара.

Ладно, в ее словах было нечто такое, что привлекло меня.

– И с чего бы ему добиваться меня, когда есть другие девушки? Чем я лучше?

Она прикусила нижнюю губу, явно довольная тем, что хоть на мгновение заинтересовала меня своим предложением.

– Он ведь игрок, ты отказала ему дважды, для него девушка – это очередная цель. Я гарантирую, что он не отступится, пока не получит свое – тебя, голой, на шелковых простынях.

И снова эти шелковые простыни! В кошмарах они мне снились.

– Он не получит этого.

– Видишь? Разве это не прекрасно? Я представляю, как ему придется попотеть, чтобы развести тебя на секс, – рассмеялась она.

Блейк вполне вероятно уже нашел для себя новый интерес, забыв про меня сразу же, как покинул бар. Зачем ему добиваться кого-то одного, когда он может выбирать себе новую девушку на каждый вечер? И те девушки не будут упрямиться и требовать к себе уважения.

– В реальном мире, Барбара, не в мире кино, никто не будет вести себя как по глупому сценарию. Это же ребячество.

– Иногда неплохо вспомнить детство, все об этом знают, кроме тебя.

– Допустим, я бы согласилась. Это все равно подло. Вдруг у него действительно возникнут чувства? Привязанность…

– Тогда ты просто разобьешь его сердце. – Заметив, что я сжала губы от негодования, она добавила: – Было бы подло, но это же Джефферсон. Он ужасно поступает с девушками, должен же кто-нибудь ему хоть раз ответить.

Я не понимала, почему Барбара так зла на Блейка. Можно было бы все списать на алкогольные коктейли, прошлое ее кузины и разыгравшееся воображение, но я нутром чувствовала: здесь было что-то иное.

– Ты расскажешь, как так получилось, что Блейк и Саванна переспали?

Барбара тяжело вздохнула:

– Все произошло в Нантакете, на том курорте, куда постоянно слетаются богачи. Саванна давно приметила Блейка и, кажется, запала на него.

– А он? – спросила я. Хотя ответ был и так известен.

– Он не обращал на нее внимания, но она была настойчива. Ты знаешь, какой навязчивой бывает Саванна.

Я кивнула, а Барбара продолжила:

– Саванна добилась своего. Блейк обратил на нее внимание. Она пригласила его поужинать, но у него были другие планы. Они переспали в ее номере, и он ушел. Вечером она нашла его в баре отеля с друзьями, а рядом с ним была уже другая девушка. Саванну при всех он назвал Самантой и сказал, что они хорошо повеселились.

– О нет, это жестоко, – ответила я.

Теперь мне стало даже жаль Саванну. Блейку нужно было развлечься, а кузина Барбары подвернулась как раз вовремя. Они оба получили то, что хотели. Но Блейку стоило быть обходительнее.

– Если бы я согласилась, то как именно могла бы его проучить? – озадаченно спросила я.

– Не давать ему то, что он хочет. Официантка отказала плейбою с Манхэттена.

– Я же совсем не официантка.

– Блейк этого не знает. Представляешь, какой это удар по его репутации, его друзья – это серпентарий с дикими змеями. Он ни за что не упадет в грязь лицом, – сказала она, размахивая руками. – Может, это романтический интерес, а может, азартный. В любом случае, так просто он не отстанет от тебя.

Я очень в этом сомневалась.

Глава 9

Блейк

Помещение было под завязку набито посетителями. Сильно пахло алкоголем, парфюмом и табаком. На танцполе мелькали Майя и Джим, эти двое всегда отдавали предпочтение друг другу, а не нам. От всей этой нежной херни, которую делали парочки, меня начинало тошнить, однако Джима я недолюбливал по другой причине. Все просто, он был мудаком и плохо относился к Майе. Однако она не видела проблем между ними и не хотела, чтобы я лез в их отношения. Поэтому мне оставалось лишь молча наблюдать за тем, как она принимает неправильные решения снова и снова.

Похоже, повеселиться сегодня ночью не удастся, ни одна из представительниц прекрасного пола меня не впечатляла.

Я уже почти отошел от стеклянных ограждений второго этажа, как взгляд выцепил одну интересную фигурку: девушка в белом обтягивающем платье и в серебристых туфлях на высоких каблуках. Но привлекли мое внимание далеко не платье и длинные ноги, которые прекрасно сжали бы мою талию, когда я расположился бы между ними, а ее волосы. Длинные, глубокого каштанового цвета пряди, при попадании на них желтых лучей с потолочной аппаратуры, переливались золотистым цветом. Кажется, я ее знаю.

Я собирался спуститься вниз, но девушка так вовремя обернулась, являя мне свое лицо.

Это не она.

Я вернулся к нашему столику, сел на один из диванов и потянулся к своему стакану с виски.

Прошла почти неделя, как мы виделись с ней в последний раз, но эти воспоминания были так свежи, что казалось, я все еще чувствую цветочный аромат ее волос. Еще я хорошо помнил застывшее в испуганной гримасе милое личико: она явно не ожидала увидеть меня в ресторане, в котором работала официанткой.

Для человека, из-за которого у меня могло быть много проблем, она успокоилась слишком быстро. Вдобавок решила показать свой скверный характер.

Джоанна удивила меня, как никто раньше. Флиртовала, танцевала со мной, заглядывалась на мое тело. Прошла со мной в туалет, таяла от моих прикосновений, а потом сбежала.

Молли или Салли или хрен знает, как ее зовут – официантка в ресторане «Хэтфилд» не стала медлить и вместе с моим заказом принесла свой номер на салфетке, с подписью: «Звони в любое время ночи».

Рыжеволосая девушка, сидевшая у бара, так же сунула мне свой номер, призывно подмигнув и показательно сунув трубочку от коктейля себе в рот так глубоко, что я всерьез стал волноваться, не поранит ли она трахею.

А у Джоанны я попросил телефон сам. И каков итог? Она оскорбилась из-за моего предложения ночи крышесносного секса и ушла. Просто ушла. Так кем, черт возьми, она себя мнила?

Потерев переносицу, я не заметил, как официантка поставила перед нами напитки. Я пробежался взглядом по ее лицу и увидел, как потемнели от интереса и влечения ее глаза. Девушка склонилась надо мной, демонстрируя свою огромную грудь, обтянутую белой футболкой, и прошептала, что будет ждать меня в туалете.

Я усмехнулся, наблюдая за ее удаляющейся фигурой. Ждать ей придется долго, сегодня я не настроен на перепих.

– С благородных сучек перешел на дворняг, Блейк? – с ухмылкой на лице спросил Кайл. Друг сидел в расслабленной позе, откинувшись на спинку дивана и широко расставив ноги. Одна его рука уверенно сжимала подлокотник, а другой он держал сигарету. Кайл затянулся, выпуская белые клубы дыма.

– Вот, – я пододвинул к Маккензи стакан. – Выпей, заткни чем-нибудь свой рот, пока его не заткнул я.

Он усмехнулся, показав белые зубы.

С Кайлом мы дружили с детства, оба были родом из Бостона, учились в одной школе и проводили так много времени в одной компании, что в последнее время он начал мне надоедать. Мы знали друг о друге все. И эти секреты сближали нас, делали почти братьями. А, как известно, братья не могу ладить все время.

Кайл происходил из почитаемой династии Маккензи, чья история тянулась чуть ли не со времен отцов основателей. Его отец был очень богатым и влиятельным человеком и занимался черной металлургией.

– Попробуй с этой, – Кайл кивнул в сторону девушки – официантки, – в отличие от цыпочки из «Хэтфилд», она не будет ломаться, проверено. – Он схватился за член в штанах, намекая, что уже спал с этой девушкой.

Была у Кайла одна особенность, когда у него что-то не выходило, он чувствовал себя загнанным в угол. Если загнать животное в ловушку, что оно предпримет? Будет нападать. Кайл в последнее время нападает на всех вокруг себя. В жизни у него не все гладко. Сейчас я не мог понять, злится он, разочарован, завидует или все сразу.

Многие его проблемы никак не были связаны со мной. Разве я виноват в том, что его отец избивал и насиловал его мать долгие годы, доводя ее до бессонных ночей, алкоголизма и нервных срывов? Разве я виноват в том, что однажды миссис Маккензи так сильно напилась, что слетела с катушек и ударила шестнадцатилетнего Кайла ножом? А после решила закончить свою жизнь и почти сделала это, наглотавшись таблеток, но, не рассчитав дозу, облевала всю спальню и отключилась. И последнее, есть моя вина в том, что теперь она содержится в одной из психиатрических клиник Бостона?

Мне было жалко его, по-дружески, по-человечески, но моей вины во всем этом не было.

– А ты все никак не оставишь эту ситуацию? – хмуро спросил я.

– Я не оставлю? Ты что-то путаешь, это ведь тебя она обломала в туалете, – посмеиваясь, бросил Кайл. – Что ты почувствовал, получив отказ от человека, который собирает крошки со стола и вылизывает старые яйца ради чаевых?

Я нахмурился и уже хотел осадить его, но, к моему удивлению, вперед выдвинулась Одри:

– Забываешь, Кайл, что она отказала и тебе, не просто отказала, а искупала тебя в своем дешевом кофе.

Я усмехнулся, хоть и не нуждался в защите Одри. Кайлу нечего было ответить.