– Здесь запрещено пользоваться телефонами, – равнодушно отвечает незнакомец. – Связь глушат.

Разочарованно вздыхаю, но, наверное, это и логично.

– Так что насчет сбежать?

Соблазн согласиться и вырваться из плена велик. Но я не могу так поступить с Игорем. Да и самого охранника я вижу впервые. Согласиться на его помощь – безумие чистой воды, даже если его голос так мягко обволакивает и внушает доверие.

– Я не могу. Завтра… Завтра меня отпустят.

– Ты так уверена в этом? – удивленно спрашивает он.

Его вопрос заставляет меня усомниться, но довериться незнакомому мужчине – еще большая глупость. Поэтому я киваю, чувствуя, что лучше мне уйти.

Однако не успеваю я даже шага сделать, как незнакомец догоняет меня и оказывается слишком близко. Практически врывается в мое личное пространство.

И я буквально вся пропитываюсь его запахом – сандал и хвоя. Это последнее, чем я успеваю подумать, прежде чем его губы прикасаются к моим.

Поцелуй выходит не грубый, скорее даже осторожный, словно незнакомец пробует меня на вкус.

– Ты пахнешь невинностью, – хрипит мужчина, и мне удается разглядеть черты его лица. Крупные, словно высеченные из камня. Глаза – темнее ночи, и такие темные брови.

– Мне нравится, – довольно произносит он и проводит носом вдоль моей скулы. Будто старается запомнить мой запах.

Только в этот момент я отмираю и поддаюсь инстинкту, который вообще-то должен был проснуться гораздо раньше!

Я замахиваюсь, и ладонь начинает гореть от пощечины.

Незнакомец застывает – в его взгляде вспыхивает опасное пламя, а я едва успеваю сделать шаг в сторону, чтобы оказаться подальше.

Мне кажется, что он вот-вот просто набросится на меня – я уже жалею, что ударила его. Что-то такое в его глазах появляется, что у меня по спине холодок пробегает.

В этот момент неподалеку раздаются голоса, трескаются ветки.

И незнакомец отступает.

Я пячусь назад, но когда отвожу взгляд всего на мгновение – мужчина исчезает. Только горящие губы и ладонь напоминают о том, что произошло.

– Пора возвращаться, – раздается голос той самой женщины, которая приходила ко мне в комнату. Вместе с ней появляется и охранник.

Я слишком растеряна после встречи с пугающим незнакомцем – поэтому послушно иду в дом, где прохлада остужает и дает возможность чувствовать себя более комфортно.

– Отдыхай, – приказывает сопровождающая.

Затем я слышу, как охранник обращается к ней:

– Далила, босс ждет тебя наверху.

Дверь закрывается, и я остаюсь в одиночестве.

Несмотря на самочувствие, я засыпаю далеко не сразу. Постоянно кручусь на постели, думаю про брата и временами проваливаюсь в чернильную тьму.

Окончательно просыпаюсь, когда в комнату приходит Далила с подносом в руках.

– Поешь. Силы тебе понадобятся.

– Сколько времени? – сонно спрашиваю, растирая лицо.

– Четыре часа дня, – отвечает она. – Поешь и приведи себя в порядок. В ванной найдешь все, что нужно.

Я удивленно охаю – неужели я столько проспала? Хотя окна здесь закрыты – время суток сложно угадать.

Аппетита нет, но ради брата я заставляю себя поесть. Помню, что должна выступить хорошо, чтобы Игоря освободили.

Образ вчерашнего незнакомца практически стерся из памяти – лишь изредка возвращаюсь к мысли – а мог ли он помочь мне сбежать?

В ванной я нахожу все, чтобы не просто помыться, но и сделать прическу и накраситься. Странно, но вчера этого не было.

Оглядываюсь по сторонам – может, есть другая дверь, но ничего подобного не нахожу. Получается, это появилось пока я спала? От этого становится жутко не по себе.

Приняв душ, выхожу обратно и вижу, что на постели уже лежит одежда. Подхожу ближе и растерянно моргаю. Короткий полупрозрачный белый топ и шаровары из такого же легкого материала.

– Я должна буду танцевать в этом? – смотрю на Далилу. – Но я думала…

– В этом, – отрезает она. – И лучше поторопись. Гости не буду ждать.

Сегодня ее тон более резкий и бескомпромиссный. А еще видно, что она сильно раздражена.

Кое-как я справляюсь с задачей, поняв, что женщина не собирается уходить или отворачиваться. Мне очень неуютно в настолько откровенном наряде. Из белья на мне лишь крошечные трусики телесного цвета. И наверняка со стороны будет казаться, что я под костюмом вообще голая.

Ни разу я не надевала чего-то настолько провокационного. Наши танцевальные костюмы хоть и были с разрезами, но все же оставались достаточно закрытыми, чтобы не превращаться в нечто откровенно сексуальное.

– Неплохо, – оценивает Далила.

– Что с моим братом? Я хочу узнать, как он.

– Узнаешь, когда выступишь, – отрезает она, а затем протягивает мне футляр. – Надень это.

Сначала я думаю, что это украшения для вечера, но когда открываю коробочку, непонимающе смотрю на нечто, похожее на ошейник.

– Что это? Зачем мне чокер?

На лице женщины появляется снисходительная усмешка.

– Это твой номер.

Опускаю взгляд и только сейчас замечаю, что к украшению прикреплен медальон, на котором витиевато выбит номер одиннадцать.

– Номер выступления?

– Номер лота, – поясняет Далила. – Ты – товар на сегодняшнем аукционе, девочка. И твой номер – одиннадцать.

3 Жасмин

– Это шутка? – неверяще смотрю то на Далилу, то на украшение в моих руках. – Это же…

Она недовольно фыркает и довольно резко возражает:

– Нет, конечно. В зал ты выйдешь одиннадцатой, что непонятного?

– Но я же… Я не соглашалась ни на какой аукцион! – возмущаюсь и отбрасываю коробку вместе с украшением на постель.

Только что оно казалось мне произведением искусства, теперь же, зная, какой смысл несет этот ошейник, я воспринимаю его, как нечто мерзкое и уродливое.

– То есть брата спасать не планируешь? – неожиданно терпеливо спрашивает Далила.

Я так и застываю, вспоминая о том, что она говорила про Игоря.

– Но это же… Речь шла про праздник, – беспомощно шепчу.

– Праздник, – кивает Далила. – Большой праздник. Столько господ соберутся в одном месте, – усмехается она. – Это действительно праздник, девочка. Появиться на нем – большая честь.

– Но мне этого не надо!

– Глупая, – качает она головой. – Ты сама согласилась.

– Вы меня обманули! – возмущенно заявляю. – Это все ложь! Если бы яз нала, что это какой-то аукцион, то…

– То что? Отказалась бы? Готова отправить брата на плаху? Учти, приговор исполнят быстро. Передумать не выйдет.

Я чувствую такую жуткую беспомощность, что на глаза слезы наворачиваются.

– Но так же нельзя… Это противозаконно!

Далила равнодушно жмет плечами.

– Учти, если ты откажешься сейчас, обратной дороги не будет. Так что?

Я загнана в угол. По сути выбора-то у меня и нет – я не смогу бросить Игоря в беде. Он всегда меня защищал, заботился обо мне. Он – моя семья.

– Что нужно делать на аукционе? И что вообще там происходит?

На лице женщины мелькает удовлетворение – она будто и не сомневалась в моем решении.

– Ты должна станцевать для гостей.

– Но что значит лот? Танец? Я должна будут танцевать… – запинаюсь, боясь озвучить свою догадку. – … приват?

– Сначала ты должна будешь танцевать на сцене. Потом – для того, кто заплатит больше всех и победит в аукционе за твой лот.

Прикрываю глаза, мысленно смирясь с тем, через что придется пройти. У меня не было опыта с мужчинами. Ни разу. Я знала, что некоторые девушки из труппы подрабатывали, танцуя приватные танцы в элитных клубах столицы. Это держалось в тайне, и я бы не узнала, если бы брат не проболтался. Он сразу заявил, чтобы я даже не думала никуда устраиваться.

Что бы Игорь сказал, узнав, на что я подписалась ради него? Разочаровался бы, конечно. Но зато он останется жив.

– Я согласна, – тихо говорю, понимая, что за этим последует.

Будет страшно и непросто, но ради брата я должна справиться.

– Это ведь просто танец? – на всякий случай уточняю.

– Зависит от твоих стараний, девочка, – снисходительно отвечает Далила. Затем берет с кровати ненавистный ошейник и подает мне.

Пальцы обжигает, как только я его забираю, но выбора нет. Пытаюсь его надеть, но застежка не поддается – тогда женщина подходит ко мне и помогает.

Затем поправляет волосы – часть их я завязала в высокий хвост, а остальные оставила распущенными.

Они от природы практически белоснежные, и брат всегда называл это моей гордостью. Запрещал стричь и ревностно относился к тому, чтобы я хорошо ухаживала за ними. Кажется, он больше переживал за то, чтобы у меня была длинная белоснежная коса, чем я. Обычно я волосы заплетала или делала пучок, но в этот раз выбрала другой вариант.

– Очень неплохо, – выдает Далила. Пробегает пальцами по ожерелью, а мне кажется, что мне на шею надели удавку – дышать сразу становится куда сложнее.

Она отступает на шаг, проходится по мне очередным оценивающим взглядом и делает жест, чтобы я покрутилась.

– Очень даже неплохо, – задумчиво повторяет Далила.

– Я так понимаю, танцевать нужно что-то восточное? – мрачно спрашиваю, хотя сама, конечно, догадываюсь, каков будет ответ. Не зря ведь костюм мне принесли именно такой.

– Ты талантливая девочка, сама сообразишь, что будет лучше, – туманно отвечает Далила. – Идем. Скоро начало. Опаздывать нельзя.

В коридоре нас ждет охранник – один из тех, кого я уже видела. Он сопровождает нас молчаливой тенью.

В этот раз мы идем куда дольше, чем на прогулку. На пятом повороте я сбиваюсь, а когда поднимаемся на пару этажей по лестнице окончательно теряюсь.

Далила тормозит у темной двери, которая тут же открывается. В коридор выходит невысокий коренастый мужчина лет пятидесяти. Он тут же смотрит на меня и лишь после этого на мою сопровождающую.

– Принимая, Расул, – сухо произносит она. – Девочка готова.

– Одиннадцатая? – деловито уточняет он.

– Да.

– Хорошо, – довольно произносит мужчина и отступает осбождаюя дорогу. – Заходи, милая.

Настороженно смотрю на Далилу, но та абсолютно безразлична и лишь жестом дает понять, чтобы я не тормозила.

В комнате обстановка в том же стиле, что и спальня, в которой я провела сегодняшнюю ночь. Тот же ярко выраженный восточный колорит – диван с подушками, низкий столик, на котором блюдо со сладостями.

– А мой брат? – оборачиваюсь к Далиле, едва успев поймать ее взгляд.

– Справишься с танцем – сможешь попросить за него, – отвечает она. – Остальное узнаешь у расопрядителя, – кивает она в сторону Расула. И дверь практически сразу захлопывается.

В комнате кроме меня остается только мужчина встретивший нас. Он разглядывает меня как вещь – и снова это неприятное липкое чувство.

– Хороша, – наконец, заключает он. Затем бросает взгляд на часы на руке и цокает языком. – У тебя минут пять, конфетка. Готовься. За дверью если что охрана, так что не делай глупостей.

Он уходит, но через другую дверь – в противоположной стене. А я нервно хожу по комнате, не понимая, к чему были последние слова. Какие глупости? Разве я могу сбежать, зная, что пострадает Игорь?

Неизвестность пугает меня. Я не просто волнуюсь – я боюсь. Не знаю, как брат умудрился вляпаться куда-то, но я должна его вытащить. А значит, надо как следует выполнить условия и станцевать так, чтобы полностью выложиться.

Восточные танцы никогда не были моим любимым направлением. Поэтому сейчас я очень нервничаю – что если не справлюсь?

Когда дверь открывается и за мной возвращается Расул, я уже не знаю куда себя дать.

Он жестом дает понять, чтобы я подошла ближе.

– Твой выход, – говорит он и пропускает первой.

Я попадаю в плохо освещенный коридор. Делаю всего несколько шагов, а затем слышу мелодию. И тут же оказываюсь в луче света.