Санна Сью: Покорительница судьбы и сердца дракона

Покорительница судьбы и сердца дракона

Размеренная земная жизнь казалась мне унылой, одинокой и пустой. Я мечтала о дочке и о насыщенных событиями днях. Кто же знал, что иногда чудеса случаются, и желания свои я озвучила не в воображении, а настоящим высшим силам? Так бы я чётче сформулировала запрос и не оказалась бы в другом мире в теле молодой вдовы с ребёнком на руках перед огромной горой проблем. А вдобавок к ним мне ещё и красавца-дракона подбросили для устройства личной жизни. А-а-а! За что? Горшочек, не вари уже!

Глава 1

– Вера Дмитриевна, Велисов позвонил и сообщил, что хочет расторгнуть с нами договор, – печально, даже где-то трагично сказала скользнувшая в мой кабинет секретарша Инночка.

– Да и хрен с ним, – вырвалось у меня совершенно для неё неожиданно.

Инна распахнула большие глаза и округлила губы. Она не привыкла слышать от интеллигентной и утончённой хозяйки агентства «Эдельвейс», занимающегося элитным ландшафтным дизайном, такие плебейские слова.

А я захлопнула крышку ноутбука и встала. Надоело! Строить из себя счастливую сорокалетнюю успешную бизнесвумен, делать вид, что жизнь меня устраивает такой, какая есть – всё это надоело.

Я взяла сумку и пошла на выход.

– Вера Дмитриевна, а вы… Вы надолго? – донеслось робкое вслед.

Очень хотелось сказать «навсегда», но я не стала шокировать девушку ещё сильнее.

– До завтра, Инна. Со всеми вопросами разберусь завтра, – бросила через плечо и стремительно вышла из офиса, который моя фирма арендовала в престижном деловом центре.

Спустилась на парковку, завела машину и, выехав на проспект, прибавила газу. Я всей душой желала вырваться за пределы города. Хотелось зайти в лес, обнять какое-нибудь дерево и просто поорать во всё горло. В детстве мне это помогало. Может, поможет и сейчас? Хотя… Какие у меня там в детстве были проблемы? Машка конфету зажала? Ваське пришлось лопаткой по голове дать? Вот бы и сейчас такие же! Но нет. У разведёнки сорока лет с диагнозом бесплодие проблемы совершенно другого толка.

Я всхлипнула и с досадой потёрла глаза. Нечего реветь! Сама виновата! Надо было после школы поступать в медицинский институт, как и планировала, а не выскакивать замуж за умопомрачительного красавца-бизнесмена на пятнадцать лет старше. Может, тогда и не настал бы тот день, когда тебе сообщили: «Вера, мужайтесь, у вас была внематочная беременность. Плод прикрепился и начал развиваться в шейке матки. Нам пришлось сделать экстирпацию. К сожалению, вы больше не сможете родить».

Глаза упорно слезились, и я даже перестала их тереть.

Вот зачем я сегодня утром залезла на страничку бывшего мужа в соцсети? Мало ли пятилетний юбилей развода! Что ты там найти хотела, Вера? Фотографии одинокого постаревшего неудачника? Хрена с два! На последних фотографиях Григорий демонстрировал новую жену с огромным животом, который они обнимали в четыре руки. Ради предыдущей жены и ребёнка он бросил меня… Бывший муж словно с цепи сорвался и решил на старости лет родить как можно больше детей от молодых жён.

А вот у меня никаких детей не будет. Ни от молодых мужей, ни от старых…

В пень его! Не хочу вспоминать, не хочу!

Выехала на трассу и вдавила педаль в пол. К лесу неслась как на пожар. Благо все светофоры встречали зелёным, а машин сегодня было на удивление мало. Меня будто высшие силы вели.

Настоящий дремучий лес начинался совсем недалеко от города. Уже минут через пять я нашла удобный съезд и остановилась у кромки. Внезапно закралось сомнение. Апрель на дворе, снег сошёл не так давно, но, наверное, уже проснулись клещи. Да и как я пойду по земле в туфлях на каблуках?

Но лес манил молодой листвой, шептал обещания утешить, и я вспомнила, что в багажнике есть резиновые сапоги. А клещи… Да и пофигу! Чему быть, того не миновать.

Решительно открыла дверцу и переобулась, чтобы осуществить задуманное и снять, наконец, с души тяжесть.

Глубоко в чащу забредать не стала. Заприметила симпатичную берёзу, подошла к ней и припала к стволу, как к материнской груди. Зажмурилась и заорала во всё горло. Уши заложило, но я почувствовала, как падает гора с плеч. Как мне становится легче, как будто я очищаюсь и взлетаю. Крик постепенно затих, оставив в ушах лишь звон, и я вдруг услышала за спиной тявканье. Тоненькое – так могут щенки. Я открыла глаза и первое, что отметила, – обнимала я не берёзу. Резко развернулась и сразу наткнулась на цепкий изучающий меня взгляд странной пожилой женщины, у ног которой и тявкал маленький рыжевато-белый пёсик. Ну а уж потом до меня дошло, что я нахожусь не в лесу, а в яблоневом саду.

– Что за?.. – просипела чужим голосом и, испугавшись его хриплого звучания, закашлялась.

Надорвала связки!

– Звать на помощь тоже надо правильно, – проворчала старушка. – Я вот пришла, а ты и говорить толком не можешь.

По спине пробежал холодок. Прямо сейчас со мной происходила настоящая мистика. Либо я кричала так сильно, что у меня в голове лопнул какой-то сосуд и я вижу галлюцинации, погрузившись в кому.

Помотала головой. Нет, не болит. Ущипнула себя за руку и зашипела – а вот это было больно!

– Вы кто? Где я? – выдохнула истерично и огляделась, ища пути для бегства.

Яблоневый сад был обнесён высоким забором, а его странная хозяйка – наряженная в пышное длинное бархатное платье винного цвета и шляпку с цветами старушка – поджала губы и покачала головой.

– Ты пришла и вылила на меня свои беды, я их все рассмотрела и жду, когда расскажешь, чего хочешь. Говори.

А может быть такое, что мой лежащий в коме организм пытается как-то самоизлечиться, поэтому занялся психоанализом и психотерапией? Типа вот сейчас я всё вслух проговорю, найду корень проблем, поставлю задачи на будущее и очнусь. Ну что ж, можно попробовать.

– Хочу ребёнка и насыщенную событиями жизнь.

– Мальчика или девочку? – деловито уточнила старушка.

– Девочку, – не задумываясь ответила я.

– Готово!

Женщина щёлкнула пальцами, и мир перед моими глазами поплыл.

Куда-то делись голубое небо и яблоневый сад. Зрение прояснилось, но теперь я лежала на кровати под тяжёлым одеялом в тёмной душной комнате, а в нос бил неприятный запах болезни и лекарств.

Всё же я была в коме. Но надо же! Сомнительная психотерапия помогла, и я пришла в себя.

– Ну и долго ещё? – вдруг донёсся приглушённый мужской голос.

Звучал он недовольно и нетерпеливо.

Я повернула на звук голову и разглядела стоявшую у приоткрытой двери фигуру в объёмном светлом балахоне.

Кстати, что это за больница такая странная? Даже в темноте помещение на палату не походило. Никаких коек рядом, зато угадывались очертания громоздкой мебели – шкаф, комод, зеркало блестело. А вот пикающих приборов, которые должны быть в любой реанимации, нет.

– Доходит уже, – тихо и как-то заискивающе пообещала фигура в балахоне женским голосом. – В себя не приходит второй день и еле дышит. Холодная вся стала. Думаю, к вечеру помрёт.

Кто?! Не обо мне же это?! Что за странный персонал?! Разве так говорят вообще в больницах?

Я поднялась и демонстративно покашляла, привлекая к себе внимание.

– Я хочу поговорить с лечащим врачом, – заявила и замерла.

Голос у меня не просто восстановился, а стал звонче! Как будто… помолодел. Я таким в юности разговаривала. Это новые антибиотики такое умеют с голосами проделывать? Ничего себе, как далеко шагнул прогресс!

Внезапно дверь отлетела, ударившись о стену, зажёгся свет, и в комнату ворвался молодой мужчина в чёрном костюме безбожно устаревшего фасона (кто в наше время носит сюртуки до колен?) и белом пышном жабо. Его тёмные кудри лежали на плечах, карие глаза пытались просверлить во мне дыру, а ноздри тонкого носа раздувались, словно у принюхивающегося к добыче хищника.

Я невольно схватилась за одеяло и потянула его вверх, прикрываясь. Да вот только в процессе разглядела тонкую руку и массивное кольцо на безымянном пальце. Рука – ладно. Могла в коме похудеть. Мало ли, сколько я в ней пролежала? А вот кольцо… Оно точно не моё! Я такого отродясь бы не надела – слишком громоздкое и вызывающее.

– Верона! Тебе лучше?! – обвиняющим тоном наехал на меня мужчина.

Хотя… Я бы его назвала парнем. Лет двадцати-двадцати пяти.

Но какая ещё Верона?

В комнате, которая совершенно очевидно не являлась палатой, никого, кроме меня, не было. Да и смотрел он прямо на меня.

Что-то мне стало не по себе…

– Госпожа, вы очнулись, – нерадостно констатировала факт крупная дама в белом балахоне с красным крестом на груди.

Нет, похоже, я не очнулась и продолжаю смотреть своё коматозное кино. Незаметно сунула руку под одеяло, ущипнула себя за ляжку… и подпрыгнула – больно! Одновременно с этим в комнату проскользнула очаровательная девочка лет пяти, а за ней щенок… Тот самый рыжевато-белый щенок, которого я сегодня уже видела! В яблоневом саду!

– Мамочка! Мамочка моя дорогая! – закричала девочка и бросилась ко мне.

– Виласка! А ну иди сюда, негодная девчонка! – неприятно прокаркала вошедшая следом худая, как палка, женщина в длинном чёрном платье и со скорбной миной на некрасивом лице.

От хлынувшего в кровь адреналина меня начало трясти, но девочку я подхватила и прижала к груди, инстинктивно защищая от неприятной женщины, посмевшей назвать моего ребёнка негодным…

Стоп! Моего?!

Сердце готовилось выпрыгнуть из груди.

Я загадала старухе дочку…

И насыщенную жизнь.

Боже!

Похоже, я получила и то, и другое. Эти люди явно ко мне не расположены, значит, скучно не будет. А девочка назвала меня мамой. Я уткнулась в светлую макушку и вдохнула детский запах – такой родной, что глаза заслезились. Не отдам! И обижать не позволю!

Происходящие здесь и сейчас события можно было объяснить только одним: хозяйка яблоневого сада исполнила мои желания весьма своеобразным способом – переселила в тело умирающей матери этого ребёнка. Самое время начинать паниковать, но, как ни странно, едва обняв маленького ангелочка, я мгновенно с ней сроднилась. Теперь меня не мог напугать никакой фантастический поворот, если только он не принесёт вреда моей дочке.

Я расправила плечи и посмотрела на собравшихся поверх детской головы очень недобро.

– Покиньте все комнату, – отчеканила я ледяным тоном.

Чопорная тётка удивлённо переглянулась с владельцем жабо и посмотрела на меня, растянув тонкие губы в змеиной усмешке.

– Верона, дорогуша, ты, кажется, опять забылась и много на себя берёшь. Но ничего. Это ненадолго. Пойдём, Эдвин, дадим матери попрощаться с дочкой, – сказала она и первой вышла за дверь.

За ней скользнула сиделка – или кто там ухаживал за умирающей Вероной? – а последним нас покинул хлыщ. Выходя, он смерил меня таким говорящим взглядом, что я поёжилась. Особенно от того, что даже не представляла, кто эти люди, кто теперь я и как мне от них защищаться.

– Мамочка, ты же не умрёшь? – тоненьким жалобным голоском спросила малышка, едва закрылась дверь.

Она вглядывалась в моё лицо встревоженными голубыми озёрами глаз, а у меня сердце щемило от жалости и нежности.

– Конечно нет, обещаю, – заверила я с тёплой улыбкой.

– А тётя Кло сказала, что я круглая сирота. Что мой беспутный папаша влез в долги, оставил нас нищими и спился в канаве. А ещё она сказала, что моя никчёмная мамаша слишком хлипкая, чтобы справляться с нищетой, поэтому теперь она – тётя Кло – обо мне будет заботиться, – выдала маленькая девочка как на духу.

Я пару раз моргнула, подивившись её словарному запасу и умению говорить такими длинными предложениями. Сколько ей? На вид лет пять. Честно говоря, свои пять лет я помнила смутно, а с детишками такого возраста не общалась. Возможно, это для них нормально, но подумалось, что дочка мне досталась не только милее всех детей, но и умнее.