Анна Алора: Отдайте кота, господин ректор! Или Тихоня поступает в Академию

Глава 1

– Не поеду! Вот не поеду, и все. И что хотите, то и делайте, – выпалила я, насупившись и встала, сложив руки на груди.

– Зачем мне эта академия, вот скажите, отец? – я исподлобья посмотрела на растерянного папеньку, магистра практической магии первой степени. Отец попытался нахмуриться, но это у него очень даже плохо получалось. Любил он меня сильно. И мне даже немножко стыдно стало за свое поведение. Папенька мне добра желает, конечно. Дар-то у меня сильный от рождения, а все никак не может стабилизироваться. То взмахну рукой – гром загремит, молнии засверкают и ливень пойдет такой, что залил уже наш огород и грядки стоят в воде, мне почти до лодыжек.

Болото скоро у нас будет, а не огородик. А махну другой рукой, так и снег выпадет. Или крупный такой градище пойдет. И это посредине лета.

В маменьку дар у меня. Сильным погодным магом она была. И ведь никаких Академий не кончала, как-то вот сладила с даром.

– Тихоня, родная, я тебя просто не узнаю, – мягко ответил папенька. – Ты же сама понимаешь, зачем.

Я вздохнула и уныло посмотрела на отца.

Понимать я понимала, чего там не понять. Но ехать в Академию, так далеко от дома совсем не хотелось. Еще и Цветочка одного оставлять. За ним ведь глаз да глаз нужен. Покормить, погулять выпустить. А кто, кроме меня, им займется как следует?

Никто.

Папенька как уткнется в свои книги и исследования, так хоть трава кругом не расти. Поесть забывает, не то что Цветочка покормить.

– Папенька, ты сам говорил, что есть и домашнее обучение. Таля Лашина дома учится, между прочим, – резонно заметила я.

– Не путай божий дар с…– отец замялся и замолчал. Ну, знаю, знаю. У Тали дар слабенький, с ним сладить и на дому можно. А мне вот достался сильный.

– Одним словом, собирайся, дочь, – сказал отец как отрезал и сурово посмотрел на меня. Сурово у него не слишком-то получилось.

Я дернула плечом и постаралась выжать из себя хоть парочку слезинок. Получилось с трудом. Да и папеньку, несмотря на всю его доброту и любовь ко мне, пронять парой слезинок было сложно. Он меня просто насквозь видел.

– До экзаменов еще десять дней, папенька, – заныла я и подошла к отцу, обняв его за плечи. – И вообще, как я тебя одного тут оставлю? Кто тебе борщик любимый сварит, а?

– Сали, не заговаривай мне зубы, – папенька накрыл мою руку своей. – У нас есть тетка Крыжа.

Я вздохнула. Тётка Крыжа жила по соседству и с удовольствием помогала мне по хозяйству. И повариха она была неплохая. И вообще, вся из себя женщина видная и положительная. Да только поглядывала на моего папеньку так, что я даже опасалась. Вот уеду я, и положительная тетка Крыжа возьмётся за него всерьез. Приеду домой – а тут и маменька новая уже сидит и радостно улыбается, обнимая отца.

Отнимет у меня папеньку, вот как пить дать, отнимет. Я ж тихоня, слова лишнего не скажу. Когда меня не доведут, конечно.

– Ладно, – нехотя сказала я и уставилась на отца во все глаза.– Но только на один год! Ты обещал!

Папенька неловко улыбнулся:

– Конечно, тихоня. Год проучишся, а там и каникулы. И тут я окончательно добила родителя:

– Но только Цветочка я с собой возьму, так и знай!

Папенька тотчас сбросил мои руки с плеч и развернулся, гневно пробурчав:

– Сали! – глаза отца прищурились. – А если не сможешь с ним справиться, что тогда?

Я хмыкнула:

– Как не смогу, папенька? Я ж его еще маленького из соски молочком поила. И вообще, он меня за мамочку свою считает. Ну ты же знаешь, па-ап, – заныла я, ластясь к отцу и умильно заглядывая ему в лицо.

– И кто тут за ним присмотрит, напоит и накормит, когда меня не будет ? Ты вот постоянно о нем забываешь, – укоризненно сказала я.

Отец покаянно вздохнул, но добавил:

– Так тетка Крыжа присмотрит, Сали. Заодно, так сказать.

Ха-ха-ха. Присмотрит она, как же.

– Да она боится его как огня, папа. Ты что, забыл, что ли?

Отец нахмурился, глаза его забегали, а потом только рукой махнул. Вспомнил, значит, что его драгоценная тетка Крыжа вообще терпеть не может котов.

Что же, папеньке ничего не оставалось, как только согласиться.

Еще бы.

Хоть мне в семье и дали прозвище Тихоня, но на своем настоять я всегда могла. И вовсе для этого необязательно кричать и топать ногами, между прочим.

В тихом омуте, как говорится, черти водятся.

У меня, правда, водились не черти, а все-навсего один маленький чертенок. Котик, которого я назвала Цветочек. И все это представление перед отцом я затеяла только ради того, чтобы он разрешил мне взять Цветочка с собой.

Правда, Цветочек был не совсем чтобы настоящим котиком. На самом деле он оказался существом иного мира, который попал в наш по чистой случайности. Ему еще здорово повезло, что  попал он сразу в котика, а не в ворону какую-нибудь. Наша кошка только-только тогда окотилась единственным котеночком, который был такой слабенький, что и глазки не мог открыть, так и лежал, не шевелясь. А потом вдруг ожил и глазки его блеснули в темноте. Кошка была старая, молока у нее совсем не было. Я сама Цветочка выкармливала, из соски. Он даже спал со мной, такой был слабенький.

В общем, как я не отказывалась, но поехать в Академию мне пришлось.

И вот я со стоном, как самая настоящая старушка, вывалилась из кареты и едва разогнулась. Два дня в карете это вам не дома на постельке лежать. Деревянная скамья хоть и была покрыта двумя одеялами, но сидеть, а тем более спать на ней было очень даже неудобно. Не знаю, как в ней ездили те почтенные дамы, с которыми мы недавно расстались. Наверное, у них не тело уже, а одна сплошная мозоль. Застарелая, привычная ко всему.

Я же девушка молодая, мне до их мозолей далеко. Поэтому все тело сейчас и ноет.

Надо было перину свою из дома забрать. Вот надо было! И зачем я только тетку Крыжу послушала?

“Сали, не выдумывай. В Акадэмии тебе все выдадут. Там и кровати мягкие”, – говорила она, поглядывая на папеньку, который только кивал.

Вот чтобы она сейчас сказала. И папенька тоже хорош. Сам учился в Академии сто лет назад уже, может, там все давно изменилось. И вообще. Хорошая перина, она лишней не бывает. Теперь я в этом убедилась на своем горьком опыте.

– Малышка, клетку свою не забудь, – недовольно сказал извозчик и поставил на землю клетку с Цветочком.

– Спасибо, – буркнула я и сунула ему в руку оставшийся золотой. Лицо извозчика на мгновенье стало почти любезным.

– Сундук ваш, барышня, вон, у решетки выгрузил. Тама все адепты ставят, – сказал он, сначала попробовав монету на зуб и только потом засунул золотой за пазуху.

– Оно, с клетками-то в Академию не пущают, – извозчик с сомнением посмотрел на меня. – Ну, да вам виднее, барышня, – добавил он, заметив, как я нахмурилась.

– Мою пропустят, – с уверенностью, которой на самом деле не особо и ощущала, ответила я. Папенька ведь должен был договориться. Он мне обещал! И письмо с ответом у меня припрятано, между прочим.

– Оно, конешно, не наше дело, но… – начал было извозчик, но я решительно отвернулась и подняла клетку с Цветочком. Клетка оказалась неожиданно легкой и сердце у меня замерло. Я скорее поставила ее на землю и откинула крышку. Цветочек как в воду канул!

Я ахнула и быстрее смотреть по сторонам.

– Да вона он, твой кот! – крикнул извозчик, тыча пальцем куда-то мне за спину.

Я обернулась и успела заметить, как между прутьями высокого железного забора мелькнул рыжий хвост. Мелькнул и исчез. Я кинулась следом и со всей силы ударилась лбом о решетку, которая выросла на моем пути.

Ну, конечно. Я же не Цветочек. Я обычная девушка, а Цветочек котик. И не простой, а волшебный. Он мог по своему желанию просочиться в любое, самое малюсенькое отверстие. Даже из заговоренной клетки выбрался как-то…

Может, папенька был прав и мне не стоило его брать? Вдруг он тут пропадет и его, маленького, кто-нибудь обидит. Тут же маги учатся. А маги, они такие. Запросто обидеть могут.

– Девушка, с вами все в порядке? – вдруг услышала я бархатистый, чуть с хрипотцой, мужской голос.

Я разогнулась и потерла лоб, на котором явно в скором времени будет знатная шишка:

– Почти, – вздохнула, подняла глаза, увидела обладателя этого голоса и почувствовала, что краснею. Вот всегда у меня так.

Вечно я оказываюсь в какой-то дурацкой ситуации. Да еще и мужчина этот был…красив. Даже несмотря на то, что левую его щеку пересекал тонкий белый шрам. Шрам этот его вовсе не портил. Наоборот, придавал мужчине загадочности и этой, как она, брутальности, вот.

– Рад, что с вами все в порядке, – мужчина кивнул и, на мгновение окинув меня взглядом, отвернулся, продолжив свой путь. А потом неожиданно споткнулся и чертыхнулся. Полыхнуло. Я закрыла глаза и присела. Привычка. Когда у тебя папенька маг, к такому с детства привыкаешь.

– Та-ак, – мужской голос как-то сразу потерял свою бархатистость, а вот хрипотцы значительно прибавилось. Я прищурилась. Ну, вот. Я так и знала.

– Цветочек! – я приникла к решетке, глядя на кота, который с видом всеми покинутого страдальца восседал на руках мужчины.

– А ну-ка, негодник, иди ко мне! Кис-кис-кис, – позвала я, потирая набухающую на лбу шишку.

– Значит, это ваш ланикЕ? – хмыкнул мужчина и погладил замурчавшего кота по пушистой спинке.

Я прикусила губу и исподлобья посмотрела на неизвестного.

Одет он был просто. Ну маг и маг. Черные брюки, светлая рубашка, темный камзол. И сапоги, конечно. Высокие сапоги до колен. Да видно, не простой это маг, раз сумел сразу понять, что в руках у него не совсем обычный котик.

– Это мой кот, господин. Не знаю, что вы имеете в виду, называя его так. Его зовут Цветочек, – наконец сказала я. Ни за что не признаюсь никому, что мой кот действительно ланике. Они же вымерли тыщу лет назад и сейчас в мире их по пальцам пересчитать.

Глаза мужчины сузились:

– Господин ректор, с вашего позволения. Ваш ректор. Конечно, в том случае, если вы действительно приехали поступать, – усмехнулся мужчина.

Глаза у меня забегали.

Вот так дела.

Это же сам ректор. И как я только его не узнала!

Ведь папенька, когда мне про эту Академию рассказывал и всяко улещивал туда поступать, и его портрет показал.

Правда, на портрете ректор был одет по другому и весь при регалиях. И как-то вот старше он выглядел. А сейчас… ну, совсем на свои тридцать пять, хоть это уже давно и не молодость, он не выглядел.

Как же его зовут-то… Симон… Симеон… Самон… Вот! Сальмон Вьяти, самый молодой ректор самой старой Академии нашего королевства.

– Рада встрече с вами, господин Вьяти, – я, как всякая благовоспитанная девушка, сделала книксен и склонила на мгновение голову.

– И я рад, что вы готовились к поступлению. По крайней мере, знаете мое имя, – хмыкнул ректор и тут Цветочек, которому надоело сидеть у мужчины на руках, зафырчал и вдруг исчез.

Ну что за дела…

Цветочек, ты меня подвел!

Самый молодой ректор Академии нахмурился:

– Значит, обычный котик, говорите? А вы знаете, уважаемая, что в Академию  с котиками, тем более, с такими, как ваш, приезжать запрещено?

Я понурилась:

– Господин Вьяти, уверяю, что от Цветочка не будет  никаких проблем. Он у меня смирный. Сидит себе в клеточке. Заговоренной. И все. А без меня… Без меня ему плохо будет, – я вздохнула и сжала руки у груди:

– Очень вас прошу, разрешите мне его оставить… И папенька, папенька ведь уже получил разрешение. Он писал… – я полезла в маленькую поясную сумочку и вытащила оттуда порядком потертый конверт.

– Вот! – и протянула письмо ректору прямо через решетку. Мужчина нахмурился, будто вспоминая, а потом посветлел лицом: