– Вы ведь Салия Кольери, не так ли? Карем Кольери ваш отец… Да, он мне писал, – ректор покачал головой. – Но только ни словом не упомянул, кем ваш Цветочек является на самом деле.

Я вздохнула:

– Но вы же понимаете, господин ректор… Писать о таком в письме, – я потеребила кончик косы, опустив глаза.

Ага, напиши о таком. Сразу же прощай Цветочек, а папеньке штраф выпишут огроменный. И хорошо еще, если только штраф. Кто ж позволит просто так жить на свете ланике? Существу, который может исчезнуть в любой момент и проникнуть в любое, даже в такое, как игольное ушко, отверстие?

Мигом заберут во всякие там учреждения, о которых не принято даже и говорить.

Ректор недовольно хмыкнул и на щеках его заходили желваки. Он нахмурился и задумчиво посмотрел куда-то вдаль.

Я стояла, прижав руки к груди и тихо цыкнула на Цветочка, который сел у моих ног, как воспитанный питомец.

– Господин Вьяти, вот видите, он очень, очень хороший. И послушный! Сидит рядом, – сбивчиво заговорила я.

И тут ректор наконец посмотрел на меня. Перевел взгляд на Цветочка и вдруг как щелкнет пальцами, что-то пробормотав.

Котик заурчал и… как кинется на него!

Не надо, ох, не надо было ректору щелкать пальцами.

– Цветочек! – ахнула я, понимая, что дело плохо. Котик вцепился в руку ректора всеми когтями.

Все.

Теперь меня точно не примут. Ведь раны от когтей ланике практически не заживают…

Друзья, приветствую вас в новой истории!Она будет легкой, веселой и совсем несерьезной.Ставьте лайки, нам с музом это очень поднимает настроение:)Добавляйте книгу в библиотеку, чтобы не потерять!

Глава 2

Лицо ректора на мгновение перекосилось, а потом он взял и схватил моего несчастного Цветочка за шкирку. Котик, вместо того, чтобы вцепиться в руку ректора еще сильнее, тихонько пискнул, тотчас оставил мужчину в покое и повис, закатив глазки. Из правой руки ректора текла кровь. И пусть не ручьем лилась, но я ахнула и скорее кинулась к пострадавшему.

– Ой, г-господин р-ректор, – я даже заикаться начала. – Сейчас, я сейчас…

Я, откуда только силы взялись, мигом оторвала большую полосу от своей летней накидки, все равно ничего под рукой больше не оказалось, и уверенно взяла мужчину за руку.

Цветочек, поганец, даже не пошевелился и глазки не открыл. Так и висел в левой руке ректора пушистой тряпочкой.

– Сейчас, господин Вьяти, вот перевяжу и все хорошо будет, – бормотала я, старательно не поднимая на него глаз.

Мужчина неожиданно хмыкнул:

– Благодарю, Салия. Значит, говорите, совсем безобидный ваш питомец?

– И оставьте повязку в покое наконец. Лучше возьмите своего агрессора, – сказал он раздраженно и сунул мне в руки Цветочка, который приоткрыл было один глаз, но потом, надеюсь, от стыда, закрыл.

– Так как же… Кровь ведь идет, – растерянно пробормотала я.

– Оставьте, – отмахнулся ректор и, раскрыв ладонь освободившейся руки, поднял ее над окровавленным, с глубокими царапинами, предплечьем.

Глаза его на мгновенье мелькнули зеленью. И раненая рука, вот прямо тут, прямо передо мной, буквально на глазах исцеляться.

Только сначала она как будто распухла, потом кровь перестала идти, а потом сами царапины становились все меньше и меньше.

А скоро и совсем исчезли.

Я стояла столбом, боюсь, даже рот раскрыла, что приличной девушке и не подобает.

Так как тут не раскрыть, когда чудо, натуральное чудо, у меня перед глазами свершилось!

– К-как… как вы это сделали? – вдруг вырвалось у меня.

Еще бы!

Ведь раны от когтей ланике очень плохо заживают… Ну, я ж знаю это не понаслышке. У нас один раз в усадьбу вор залез. Собак-то у нас нету. Вот он и подумал, что можно поживиться тем, что плохо лежит. На котика и внимания, видно, не обратил. А зря.

Цветочек так его цапнул, что вор удрал с воем. А потом его папенька сразу вычислил. Котик его за ногу цапнул, а тот потом долго лекаря искал, который поможет. Ну и вот, его потом в магистратуре судили и отправили на исправление. Так папенька говорил, что вор хромал и хоть повязка на ноге была, а кровь все равно плохо останавливалась.

Так что я знаю, что говорю. А тут на тебе, чудо чудное совершилось.

Ректор усмехнулся, его темные глаза стали как два колодца и я опять покраснела. Вот кто дергал меня за язык… Приличные девушки не задают глупых вопросов. Он же маг, первой величины. Наверное, он и не такое может…

– Вы спрашиваете, как, Салия? – в глазах мужчины заиграли смешинки, – много учился, много практиковал. Вот и весь секрет, – он неожиданно нахмурился и опустил окровавленный, прокушенный рукав темного камзола.

– Идите оформляться, будущая адептка, – сказал он, как отрезал. Я смутилась еще больше. Что это на него нашло… Вроде улыбался, и вдруг как холодом повеяло. Ну и ладно!

Ну и пойду.

– А насчет вашего питомца…– ректор задумчиво посмотрел на висящего на моих руках котика, который тотчас настороженно поднял одно ушко, – такое агрессивное существо нужно содержать исключительно в клетке, причем надеть еще и  магический ошейник.

Я ахнула.

Блокиратор? Блокиратор на моего слабенького, бедного Цветочка?

Ну, это уже слишком!

– В ошейнике?!  Да он же совсем слабеньким будет, господин ректор… Он же пропадет там.

Ректор нахмурился.

– Выбирайте, Салия. Или ваш ланике отправляется домой, или – надевает ошейник. Я все сказал.

Я прищурилась и почувствовала, как внутри собирается целая магическая буря. Нет, куда там буре.

Ураган!

Целый магический ураган.

Ой, что сейчас будет…

Глава 3

Цветочек, вот что значит опыт, почувствовал мое состояние и тотчас пришел в себя. Издал душераздирающий вопль и, задрав наглый рыжий хвостище, дернул в кусты.

А вот ректор… ректор со мной в гневе еще не встречался, да-а.

Ну, что же. Все когда-то бывает впервые.

Вы не подумайте, я очень, ну просто очень старалась сдерживаться. Но что поделаешь, если магия у меня такая несговорчивая попалась!

Я закрыла глаза, а она вырвалась изнутри, собралась вокруг меня и ректора, свилась зелено-голубыми жгутами.

Жгуты пульсировали, наливались силой и… вдруг неожиданно стали терять и силу, и цвет.

И вообще почти исчезли.

Я открыла глаза и посмотрела на ректора. Вокруг мужчины сгустилась тьма. Ну, может быть, это вовсе не была та самая тьма, которой меня в детстве папенька пугал, но пространство вокруг него резко потемнело и как будто сжалось.

Ойй..

Какая же я глупая, как будто совсем ничего о магии не знаю и в ней совсем не разбираюсь!

Папенька бы мне сейчас много чего высказал, а еще и отругал бы. И вовсе не за то, что не смогла удержать свою магию в узде.

А за то, что не я поняла, что это вовсе не первозданная тьма, ректор ведь не некромант какой, спаси Луноликая. Он ведь щит создал! И очень даже вовремя. Иначе, боюсь, все кусты полегли бы под толстым слоем снега. Ведь такой цвет жгутов говорил как раз о том, что я призвала снег. И, похоже, из самого Ледяного королевства.

Вот тут и пришел бы им конец… После такого снегопада редко какое растение выживает. Беда, просто беда с этой моей магией…

Но какой же щит ректор создал!

Да я таких щитов отродясь не видела. Папенька точно такие не умеет делать. Плетения, плетения-то какие!

Я во все глаза глядела на мужчину, лицо которого сначала было непроницаемо, как будто он маску надел, а потом желваки заиграли у него на щеках. Тонкий белый шрам стал еще белее. Губы сжались, а глаза…

Луноликая, да они сейчас начнут метать молнии!

Эх…

Вот сейчас он меня точно выгонит. Прощай, Акадэмия, как ее называет тетка Крыжа. И хоть не хотела я ехать сюда, совсем вот не хотела, но все равно обидно очень, когда тебя выгоняют.

Я же не виновата, что не умею с магией управляться…

Я тяжело вздохнула, опустила голову и почувствовала, как слезы закипают на глазах.

Ну вот, еще чего не хватало. Не буду я плакать!

Я шмыгнула носом, подняла голову и посмотрела на ректора. И увидела в его глазах…растерянность? Пусть на долю секунды, но в его темных, как глубокие колодцы, глазах, она промелькнула.

Может быть, пронесет, а?

Я приложила руки к груди и прошептала:

– П-простите, п-простите, господин ректор… Я … я виновата. Вы…

Но тут мужчина тряхнул гривой стянутых в высокий хвост темных волос и хрипло сказал:

– Идите, Салия, – а потом с глубоким вздохом. вот точно как иной раз мой папенька, когда я с магией-то не справляюсь, добавил, – идите, оформляйтесь наконец!

– Да не бойтесь, в стенах Академии вам ничего не грозит. Не выгоню, – и тут в его глазах появилась такая вот тоска, что я сразу поняла.

Нет, не одна я такая в этой Академии. Сюда же со всего королевства, и даже из других королевств, учиться приезжают.

А где еще научат с магией-то своей поладить, как не тут?

И ему, самому молодому ректору Академии, со всеми нами, неумехами, приходится как-то справляться.

Честно, вот не завидую я ему, нисколечко не завидую.

Радостная улыбка тотчас засияла у меня на лице. Из кустов мгновенно высунулся Цветочек. Вот кто всегда чует, когда можно вылезать и попадаться мне на глаза.

– Спасибо, спасибо вам, господин Вьяти! А то папенька уж очень бы расстроился, – добавила я, заморгав.

– Знаю, Салия, – вздохнул мужчина и махнул рукой. Посмотрел на притихшего у моей ноги Цветочка и нахмурился.

– Про магический ошейник, надеюсь, вы помните, – строго сказал он. Я скривилась, но неохотно кивнула.

– Отлично, – усмехнулся ректор. – Но учтите, завтра я проверю его наличие. Кстати, клетку сразу отнесите господину Угру. Он подправит плетение. Ваш ланике ведь оттуда как-то выбрался?

Я кивнула. Это точно, выбрался. Знала бы я только, как. Ведь клетку же сам папенька перед отъездом проверял.

Я только открыла рот, чтобы сказать, что не знаю никакого господина Угра, как мужчина добавил:

– Он вас будет оформлять, там и познакомитесь.

Сказал и, развернувшись, отправился по своим делам.

– А как вы такой щит сделали, магистр? Плетение ну просто загляденье! – вдруг выпалила я ему вслед.

Господин Вьяти стал как вкопанный. Медленно повернулся. На его красивом мужественном лице появилось выражение…ну, я даже не знаю, как его описать.

Терпеливое бешенство.

А такое вообще бывает? Не уверена, но очень уж на то было похоже. Один раз у папеньки такое выражение на лице было. Я тогда постоянно отвлекала его вопросами, а он проводил один важный опыт.

Уж какой мой папенька добрый, а едва не накричал на меня.

Но то папенька.

А ректору кричать на адепток не положено. И вообще.

Может, я такая любопытная от природы. Любознательная, вот. Ведь это же хорошее качество? Думаю, что очень даже хорошее.

– Благодарю, Салия. Я рад, что вы оценили мое умение строить щиты, – выдавил из себя мужчина. Желваки опять заходили у него на высоких скулах.

Ойй…

Щекам тотчас стало жарко. Нет, ну что я такое сказала-то?  Вот вроде похвалила, а он злится.Друзья, скоро, как обычно, мы начнем голосование в телеграмм-канале за лучший визуал нашей Салии.Мой тг-канал можно найти во вкладке здесьА пока вот один из вариантов:

Глава 4

Я постаралась скорее нахмуриться и согнать краску со щек. Как же. Никуда она уходить не собиралась. И почему у меня только такая кожа нежная! Все эмоции видны, как их не прячь.

Да, надо учиться держать язык за зубами. В конце концов, у меня прозвище Тихоня, которому я вовсе не соответствую.Знал бы кто, как я его получила. Это просто папенька меня так называл, когда я в детстве, тихо-тихо, как мышка, пробиралась к нему в кабинет и замирала. Смотрела, как он рисует что-то невообразимо красивое в таких больших тетрадях, окованных по углам блестящим серебром. Потом я узнала, что эти красивые рисунки были ничем иным, как магическими плетениями.