– Наверное, – быстро ответила я, возвращаясь за стойку. Ладони мои мигом вспотели, ведь врать я не любила и уж тем более замуж выходить совсем не собиралась, но прямо отказать не могла, чтобы не создать о себе превратного мнения. И тогда прощай покупатели из женатой прослойки, а это очень сильный удар по кошельку. Некоторые из местных иной раз приходили целыми семьями.

– Сегодня, – наступала жена кузнеца, протиснувшись через толпу, – могу устроить встречу на рынке. Пройдёшься, посмотришь, поговоришь, м?

В общем-то, рынок – безопасная территория. Просматривается с разных сторон, да и закупки бы сделать.

– Хорошо, – согласилась со вздохом. – Но ничего не обещаю. Если время позволит, приду.

– В полдень. Аккурат после дождичка.

Ага, грязь помесить. Юбку потом не достираюсь и сапоги чистить. Вот же лиса хитрая.

– Это, мы пойдём.

Кузнец, хороший мужик, сгрёб жену в охапку, приобнял за плечи и собрался уходить, но я не могла отпустить их просто так.

– Вот, возьмите кусок пирога, – протянула им половину в салфетке, – а полотенце потом занесёте. И ещё раз спасибо вам от всей души.

Как положено, низко поклонилась, протягивая дар. В таком случае, если откажутся, значит, нанесут мне оскорбление. Но они этого не сделали, увидела лишь, что Рогнеда недовольно зыркнула в мою сторону. Неужели ревнует?

– Зря ты это, – услышала я ворчание одной бабули, сидящей на скамье. – Провоцируешь её, потом не плачь.

Я округлила глаза.

– Нет, вы что, они мне жизнь спасли, я от всей души поблагодарить хотела.

– Тогда почему половина? Намёк?

Вот так новости.

– Съели другую половину. Я вынесла пирог не на продажу, а люди, видать, подумали иначе.

– А, это я, – поддакнула Илона, стоя у меня за спиной. – Я не знала, Вель.

– Всё хорошо, позже схожу к ним, объясню и извинюсь.

Кивнула бабуле и вернулась на кухню, чтобы скрыть плохое настроение. Век живи – век учись. Всего не предугадаешь! Неужели какой-то добродушный жест может стать началом соседской вражды? Я же не нанесла им оскорбление, нет?

Ой…

Глава 2

Как и пророчила Рогнеда, через час после их ухода начался дождь, крупные капли шумно застучали по шатровой крыше и продолговатому козырьку у входа в трактир. Наверняка непогода и спугнула новых посетителей. А те, кто ещё оставался, наелись, поблагодарили каждый на свой лад: пучок рябины, мешочек сушёного сбора от хвори, улыбка, и были таковы. Поспешили домой перебежками от укрытия к укрытию.

Никогда не думала, что делать добро людям – это так приятно. Может, и выгоды почти нет, но тёплое душевное отношение в ответ всегда лучше, чем сквернословие и ругань.

Выходит, я сама была виновата? Мало улыбалась в прошлой жизни? Мало тепла дарила?

Припомнила очередной скандал на ровном месте. Нет. Не буду ворошить прошлое.

Вздохнула, глядя на опустевший зал, и пошла собираться. Раз уж пообещала, схожу на рынок, заодно узнаю, куда могу приспособить судачков и окуней. Местные рыбаки частенько заносили мне товар на копчение – я устроила на заднем дворе уличную печку, о чём быстро прознали соседи. Они продавали мне всякую всячину задёшево. Помогали как могли. И теперь у меня скопилось этого добра в избытке. Надо было куда-то девать. Сами мы с Илошей столько не съедим. Тем более что крепкие напитки, под которые неплохо шли копчёности, мы не продавали. Я даже связываться не хотела, чтобы не иметь дела с разгорячённым выпивкой людом. Для этого имелись другие харчевни. Всего их было пять вместе с моей.

Под эти мысли я быстро переоделась и снова спустилась вниз. Сняла с крюка у стойки вязаную шаль, накинула очередной подарок взамен одной услуги в прошлом. Надо было за маленькими детьми кожевников Вольги и Игона присмотреть, пока они в лес ходили за грибами да кедровыми шишками. Орешков тоже отсыпали, сделала из них масло.

– Илош, повесь табличку и закрой двери, как я уйду. Никому не открывай, пока не вернусь, хорошо?

Добро добром, а в город приехали чужаки. Мало ли кто заявится и начнёт буянить, требовать выпивки и ночёвки? Нет. Этого нам не надо.

Одно неясно. Жена кузнеца ничего не сказала, как этого самого претендента в женихи искать на базаре.

Ну ладно. Меня, наверное, саму найдут. А нет, так я с лавочниками поговорю да посмотрю, что надобно ещё прикупить.

Дождь к тому моменту, как я вышла из дома, уже слегка накрапывал. Широкий скат крыши перед зданием образовывал небольшие открытые сени, где я хотела в летнее время поставить лавочки и несколько столиков, чтобы заняться уличной торговлей.

Но сейчас не время для подобного. Погода стояла сырая, но приятная. Воздух пах озоном. Было не жарко, но и не холодно, как зимой. В самый раз. Раньше я не любила осень, но здесь и сейчас было сложно не отметить приятное сочетание природы и людского промысла. Небольшие каменно-деревянные домики, поросшие зелёным мхом на северных сторонах. Хвойный лес, обнимающий наше селение, ручеёк, протекающий посреди широкой открытой поляны.

Природа – самый искусный художник. Живописная картина радовала взор настолько, что мне хотелось застыть на месте и полюбоваться представшей взору сочной красотой. Лес, дождик и я, стоящая у крыльца.

Жизнь моя наконец стала объёмной и наполненной смыслом. Каждое утро в прошлой жизни я тратила некоторое время, чтобы найти причину вставать с постели, потому что не ждала ничего, кроме повторения вчерашнего дня, увы, нерадостного.

Здесь всё было иначе. Тут меня ждало спокойствие и умиротворение, за редкими исключениями наполненное приятными хлопотами.

Мне так не хотелось ничего менять, что я чуть было не отправилась назад в дом. Илоша быстро выглянула, улыбнулась мне с хитрецой во взгляде, перевесила табличку со словом «Закрыто» и плотно закрыла дверь на широкий засов.

Что ж.

Больше не медлила. Пустая трата времени – непозволительная роскошь в этих краях. Масса ручного труда требовала целую прорву энергии каждый день. Поспешила на базар, укутываясь посильнее. Грязь уже привычно тотчас облепила мои сапоги с разных сторон, хотя в центре деревушки была реденькая каменная брусчатка, в прогалинах между которой летом росла сочная зелёная трава. Сейчас же трава пожухла и неплохо скользила под ногами. Так что проще было идти напрямик.

Хотя можно, конечно, немного срезать.

Свернула в другую сторону от дома кузнеца, протиснулась вдоль околицы ткачихи. Дети пасли овец, блеющих сейчас в загоне с другой стороны дома, а сама Ильна пряла, вязала варежки, платки, ткала ковры, если был такой заказ. Муж у неё охотник-шкуродёр.

На очереди был домик местной знахарки. Избавление от сглаза и порчи тоже было её работой, хоть я и не верила в существование кликуш – одержимых людей, человекоподобных нетопырей, болотниц, лесных духов, ведьм и их сподручных. В общем, всякой нечисти, на деяния которых было принято списывать те или иные странности и неудачи.

И снова я сильно задумалась, потому что повернула за угол и чуть не споткнулась о лежащего в луже человека. Охнула и остановилась.

Лицо его было скрыто плотной липкой шапкой спутанных тёмно-русых волос. Хотя попробуй разбери, какие они после дождя и грязи. Но вот что меня сильно озадачило, так это красный цвет воды, окружающей беднягу.

Ох!

Секунда на сомнение – точно мимо пройти не смогу, – и я присела на корточки, чтобы проверить, жив ли?

Аккуратно сдвинула волосы на шее и пощупала пульс. Кожа была горячей. У него жар! Значит, жив, хоть и ранен.

– Та-ак, дружок, – со вздохом произнесла я, пытаясь приподнять его лицо. Сама я взрослого мужика не дотащу до дому, поэтому оставалось надеяться, что он сможет хотя бы передвигаться. – Просыпайся и помоги мне.

Надежды на то, что мне кто-то поможет его дотащить, не было. Здесь не любят чужаков, хотя народ добрый и незлобивый. Но черту проводят быстро, как и выгоняют людей в болота при малейшем подозрении на сговор с нечистой силой.

– М-н-м… – послышалось сквозь стиснутые зубы. – Н-м-ф.

– Вставай, и идём ко мне, там я гляну, что с тобой делать. Знахарку позову. Кстати…

Посмотрела на её дом и с неудовольствием увидела внешний засов на двери. Да и дымоход не чадил. Хозяйки не было дома. Видать, ушла в леса пополнять запасы лечебных трав.

– Ладно, давай подымайся, – как можно мягче попросила я, снимая платок, чтобы накинуть ему на плечи и голову. – Давай-давай, помоги-ка.

Раза с пятого раненый наконец послушался и нашёл в себе силы, чтобы подняться на ноги. Я закинула его руку себе на плечо и как могла помогала ему передвигаться, но это было сложно. Весил он много, а под ногами сырая земля, которая сильно усложняла задачу.

– Давай, молодец. Тут пройти-то…

– Вель? – окликнул меня кузнец, вышедший из дома в кузню. – Что там?

– Раненый, – крикнула я. – Веду к себе, чтобы осмотреть да подлатать.

Не сказав больше ни слова, Болыван вышел ко мне на подмогу.

Вовремя, иначе даже не знаю, смогла бы я справиться одна с такой тяжёлой ношей. Во всяком случае, силы мои кончились бы ещё в самом начале дня. А это уже не дело.

– Мн-н-н… – стонал бродяга, едва кузнец подхватил его под руку с другой стороны.

– Ой, нет-нет, – взвыла я, увидев кровь с того боку. – Возьми его отсюда, там у него рана.

Кузнец кивнул и перехватил страдальца с моей стороны. А я двинулась в трактир, чтобы подготовить чистую холстину для перевязи да воду вскипятить. Но вначале дозваться бы Илошу, чтобы дверь поскорее открыла.

Глава 3

Тяжело выдохнув, я позволила себе секундную передышку, прежде чем начать уборку трактира. Забинтованный раненый лежал на столе и тихонько постанывал. Я устроила компресс у него на лбу и ещё раз проверила чистую перевязку, прежде чем оглядеть предстоящий фронт работ.

Грязь и кровь. Кругом была кровь нашего больного: на полу, на лавке, где он сидел, пока мы с Болываном немногим ранее раздевали его до нижних подштанников, скорее похожих на короткие лосины. Взяв кочергу из печи, кузнец сноровисто прижёг рану, едва я обтёрла воспалённые края чистой холстиной и промыла водой. А сейчас уже всё было сделано и можно выдохнуть.

– Его счастье, что внутренности целы. Одно ранение вскользь, проткнуть не получилось, колющий удар был неудачным, узкий нож попал в ребро и чиркнул вдоль бока.

Я поморщилась и покосилась на кухню, туда, где Илоша, стоя у печи, кипятила травяной отвар. Зная наперёд, что в подобную пору заболеть может каждый, заранее приготовила противовоспалительное горькое варево из травяного сбора, процедила. После накрыла марлей и отставила в сторонку в холодный угол. Не зря.

– Ну, я пойду, – угрюмо бросил Иван, пожимая плечами. Видать, понял мою задумчивость на свой лад.

– И спасибо тебе, – начал было он, а я опомнилась, перебила:

– Ой, конечно! Это вам спасибо! И за пирог извините меня, я приготовила вам целый, но не предупредила Илошу. Она продала кусочками половину, прежде чем… Ну, в общем, так получилось. Я без намёка подарок сделала.

– Мать её – моя сестра, – задал мне задачку кузнец. – Меньшее, что я могу, это помогать вам иногда. Рогнеда этому не рада, конечно. Но ничего. Выбора у неё нет. А вот от сводницы держись подальше, она огромный вес имеет в нашей деревне. Не понравишься ей – и погонят тебя отсюда. А может и…

Он вдруг умолк.

Я изумлённо приоткрыла рот, хотела расспросить поподробнее, однако в этот самый миг внутрь ввалились сразу трое. Дверь-то мы за собой снова не заперли, а зря.

– Вот ты где! – кричала его жена, явно ожидая увидеть нечто иное, чем мои окровавленные руки. Рядом с ней стоял здоровый дородный детина и ещё одна женщина постарше и плотнее.