– Кто это там у вас? – возвысила она голос, хитро сверкая очами. Чем-то даже Илошу напомнила, наверное, веснушками и рыжиной в каштановых волосах. Толстая коса покачнулась у неё за спиной, платок сполз на плечи. Чёрный меховой тулуп был грязным понизу. Мужик одет по-простому и без изысков, шапка сдвинута на затылок. А Рогнеда лишь накинула платок на платье, но пришла к нам в парадных сапогах.

– Я не знаю, как его зовут. – Опомнившись, взяла и без того грязный рушник и вытерла руки. – Подобрала его на улице у ограды знахарки, лежал в луже.

– И пусть бы лежал, – проворчала Рогнеда. – А мужа моего зачем опять припрягла?

– Это я сам подвязался, – оправдался Болыван. – Не серчай, одна она его бы не допёрла. Здоровый мужик.

– А по виду и не скажешь.

– У него жар. – Я вышла вперёд, преграждая путь. Что-то в поведении всей этой троицы мне не понравилось.

– Хм.

Хитрая женщина улыбнулась.

– Если нужно, я могу его осмотреть.

– Делать тут больше нечего, – ворчливо ответил Болыван. – Рану мы прижгли. В остальном они уж сами с Илой справятся.

– А тебе бы всё в таверну бегать?

Рогнеда явно злилась, но причины я не понимала. Неужели считает меня разлучницей? Так ведь я неоднократно заверяла – мне никто не нужен. Зачем она попусту придумывает себе всякое? Или дело в другом?

Мужчина, стоящий в дверях, смерил меня оценивающим взглядом и недовольно покосился на раненого.

– Так что? Оставим его с ней? – спросил он, медленно растягивая слова.

– Бедняга едва на ногах стоит, – махнула рукой я. – Не переживайте, если надо, и кочергой огреть смогу.

– Ага, жизнь спасала, чтобы собственноручно погубить? – не унималась Рогнеда. – Идём, Иван. Ты прав, дальше пусть сами. Не горюй, Асгольд, найдём тебе девицу под стать.

Намёк на то, что я ему не пара? Чуть было не хмыкнула в ответ, желая поддакнуть, если б только не оскорбительный подтекст. Жена кузнеца явно точила на меня зуб, и давать ей лишний повод чревато. Поэтому я прикинулась столбом, дожидаясь, когда они покинут трактир и оставят нас в покое.

На моё счастье, долго ждать не пришлось. От силы несколько минут.

– Это, – из кухни показалось личико Илоши, – дядя уже ушёл?

– А ты тоже хороша, – проворчала я. – Почему не сказала, что вы с ним родственники? Болваном его называла.

– Так он и есть Болван. Позволил прогнать меня из собственного дома! – обиженно бросила девчушка. – Отвар, кстати, готов. И, Вель, может, накрыть его пледом? – кивок в сторону стола.

Я обернулась к спасённому, прижала ладонь вначале к его щеке, затем ко лбу, сдвинув компресс.

– Жар немного спал, думаю, уже можно. Но ты вначале поставь варево остужаться, позже я сама его напою.

– Угу.

Моя помощница, проворная девушка двенадцати лет, имела сложный характер и любила позлословить. А иной раз в ней просыпалось плохое настроение, едва разговор заходил о кузнеце и его супруге. Только теперь я начала понимать почему. Она была зла на них. За то, что выгнали из дому? По какой причине поссорились? Ещё один вопрос напрашивался сам собой: она назвалась сиротой. Выходит, неправда? Ведь дядя у неё имелся. Или он не родной?

В общем-то теперь это не так важно, и я не хотела никому портить настроение. Но во избежание будущих проблем нужно было раз и навсегда внести ясность. Узнать, что же случилось между этими людьми.

Нет, не сейчас. Вначале дело.

Илоша вовремя спустилась, неся в руках кроватное покрывало, чтобы накрыть им нашего нежданного гостя. А я со вздохом приступила к уборке, заприметив на подоконнике тряпку для протирки столов. Да уж, стирки предстояло немало. Открыться завтра смогу только ближе к полудню. Но ни о чём не жалею, я бы себе не простила, оставь умирать этого бродягу там, в луже собственной крови. Может быть, он столичный купец, о котором шла молва, а может, бедный скиталец, вышедший из леса. Неважно. Главное, чтобы он не отплатил злом на мою доброту. На большее не рассчитывала.

Глава 4

Суматошный день к вечеру стал поспокойнее, первое волнение улеглось, и настало время для размеренных приготовлений. Я подбросила дров в камин, чтобы получше прогреть зал. Илоша снова внесла дельное предложение. Ушла прибирать третью спальню для нового временного постояльца, которого следовало бы перенести, а точнее, попросить перебраться, как сможет, наверх, туда, где его не увидят завсегдатаи трактира. Завтра точно надо открываться, да копчёности бы продать поскорее.

Хм.

Проснувшись лишь однажды, мужчина сильно бредил и бормотал нечто бессвязное, разобрать было сложно. Важно другое – я сумела напоить его травяным отваром, чтобы сбить жар. И сейчас, вот уже второй час, раненый просто спокойно спал. Как вдруг он снова открыл глаза и повернул голову в мою сторону. Услышала и увидела краем глаза движение – я сидела за соседним столиком и толкла тимьян в ступке.

Секунду-другую он молча изучал моё лицо, слегка приоткрыв сухие губы. Я замерла в ожидании, когда он заговорит.

– Во-ды.

– Ой, точно!

Опомнившись, отложила ступку с приправой, встала со скамьи и подала ему чарку настоя, пристроенную рядом.

– Нет, не это…

– Два глотка, и будет тебе вода, – не уступала я. – Надо выпить всё, чтобы жар не вернулся.

Скривив губы от недовольства, раненый приоткрыл рот и позволил влить ему в глотку немного лекарства, но для начала я обхватила и приподняла его голову, чтобы он не захлебнулся. Взрослое, но не старое лицо было покрыто русой щетиной во всю щёку, но бороду он явно не отпускал.

– А теперь вода.

Кухня встретила меня ароматными запахами недавнего ужина: фасолевого пюре, чесночных пампушек и нарезанной кружками белой редьки. Последняя, кстати, очень приятно хрустела, но особого запаха не источала.

– Вода…

Я прошла к наполовину пустой кадке и с неудовольствием отметила, что завтра с утречка придётся бегать к ручью.

Со вздохом зачерпнула немного ключевой воды ковшом и наполнила чашку. Холодная. Подогреть бы. И покормить тоже не мешало. Если внутренности целы, не вижу никаких препятствий для этого.

Так и поступила. Поставила чашку на печь, всё ещё тёплую – в глубине светились ярко-рыжим тлеющие угли. Тем временем собрала ложкой остатки фасолевого пюре из чугунка.

– Иду-иду, – по привычке крикнула, чтобы мужчина не вздумал вставать.

Рано. Хорошо бы перевязку осмотреть вначале, разбинтовать. Помазать кедровым маслом, чтобы корочки не присыхали к ткани. Откуда знаю? Несколько раз уже лечила собственные ожоги, пока не научилась правильно пользоваться прихватками и рушниками.

– Вель, он слезает, – предупредила меня Илоша. Я обернулась и недовольно покосилась в зал, откуда действительно послышалась негромкая возня.

– Иди к себе отдыхать, я дальше сама, – отправила её спать, чтобы не увидела ничего лишнего.

– Угу.

На лестнице послышались громкие скрипы. А я прихватила ложку и чесночную пышку, взяла узкую чашку с водой и тарелку, прежде чем спешно вернуться в зал.

– Вот и перекус заодно, подкрепиться, чтобы силы были.

К настоящему моменту наш гость уже повернулся на здоровый бок и пытался аккуратно перебраться на скамью, но так, чтобы не уронить покрывало.

– Одежда моя…

– В тазу отмокает в мыльном растворе, – честно призналась я. – Но кое-где пришлось порвать, чтобы быстрее добраться до раны. Зашью позже.

Вместо ответа мужчина протянул ко мне руку. Я опомнилась и подала вначале воду, а когда он вернул пустую чашку, отставила посуду вместе с едой на другой стол и предложила помощь:

– Давай слезай на лавку, одеяло придержу. Комнату тебе уже приготовили, а я пока одежду найду, чем утеплиться. Но вот с обувью не обессудь, твои сапоги промокли сильно, снаружи стоят, чтобы зал не провонял.

Скупой кивок, прежде чем немногословный гость позволил себя слегка приобнять, чтобы помочь слезть на лавку. Быстро подстелила край покрывала так, чтобы не холодно было сидеть.

– Кошель? – спросил, похоже, торговец, кивая на улицу.

Я пожала плечами.

– Денег при тебе не было. – Ага. Вот и неудобный момент. Неужели сейчас обвинит в краже? На всякий случай зачастила: – Если не веришь мне, спроси у Ивана. Он помогал тебя раздевать. А карманы я проверила перед стиркой, несколько тряпочек и больше ничего. Ни одной монеты.

– Верю.

Ху-ух. Вначале облегчённо выдохнула, но затем запоздало надумала себе всякого. Вообще-то я ему жизнь спасла, а чувствую себя, будто наоборот. Словно это я его ранила. Да уж. Вот что значит низкая самооценка. Казалось бы, уже три месяца здесь, а всё никак не привыкну к новой деятельной себе. Старые привычки частенько дают о себе знать.

– Как тебя зовут? – спросила, чтобы заполнить неуютную тишину в зале. Нервы мои вдруг натянулись, я смущённо потупилась. Не хочу, чтобы он подумал, будто для себя интересуюсь, но объясняться слишком долго и не очень приятно. Наверняка Рогнеда с радостью распустит всякие слухи о том, что в моём трактире появился новый жилец. А может, и похлеще, добавит несколько слов неоднозначных, и прощай, клиентура, прощай, сытая жизнь. Так будет хоть возможность немного оправдаться.

Эх.

– Мстислав, – ответил мужчина, закрыв глаза. – Сил мало.

– Давай покормлю и посмотрю, что можно на стопы намотать, чтобы ноги не околели. Поднимешься наверх, залезешь в кровать и спи дальше.

– Что тебе нужно от меня? – Некто по имени Мстислав вновь открыл глаза, светло-карие с золотистыми прожилками, и уставился так внимательно, будто ловил каждое моё движение. – Хочешь выкуп?

– Да разве я говорила о выгоде? – возмутилась, зачерпнув первую ложку. – Ешь давай и меньше болтай. Сил нет, вот и помолчи.

Зря, конечно, так неласково с ним. Но его слова сильно уж разозлили, сразу муж из прошлой жизни вспомнился. Столько ругани, столько боли. Нет, не хочу повторения.

Мотнула головой и протянула чесночную булочку.

– Горло не саднит? Хлеб прожуёшь? – спросила, немного смягчившись.

А этот умник возьми и укуси поближе к моим пальцам. Влажный след от его губ оставил после себя совершенно неоднозначные ощущения. Меня вдруг передёрнуло, и перед глазами снова проплыло прошлое.

– Так, ладно. Дел у меня много. Держи и попробуй поесть сам.

Хочет – не хочет, пусть сам кушает, если позволяет себе подобные шалости. В то, что это случайность, не верилось вовсе. К слову, Мстислав быстро осознал свою ошибку: смиренно перехватил у меня тарелку и принялся с ленцой черпать фасолевое пюре.

Я же поспешила наверх, чтобы подыскать одежду да тряпки на ноги намотать, как портянки. Ему бы только наверх подняться, а там разберёмся. Обувь просохнет завтра к обеду. Но утром, после ручья, загляну к кожевнику, спрошу, что к чему. Вдруг подскажет, как правильно просушить, чтобы не испортить. Кстати, хорошо бы не забыть про перевязь и кедровое масло.

К сожалению, эгоистичное поведение спасённого совершенно выбивало меня из колеи и постоянно возвращало к неприятным воспоминаниям. Унижаться и просить о благодарности точно не буду. Ладно уж, от меня не убудет. Поночует денёк-другой, окрепнет, и отправлю его восвояси.

Глава 5

Непогода в этот день сильно разбушевалась, пришлось потратить ещё какое-то время перед сном, чтобы закрыть ставни по всему дому. Ветер крепчал, сквозняки гуляли по полу, облизывая щиколотки.

Нехотя заглянула к гостю в комнату и тихонько прошла к узенькому окошку, чтобы закрыть деревянные ставни. Шла крадучись, на цыпочках. Однако скрип кроватного основания подсказал, что я разбудила Мстислава, или он просто лежал с закрытыми глазами.

– В трактире нет домового? – начал вдруг он без предисловий.

– Я не знаю…

Пожала плечами, не оборачиваясь.

– Понятно теперь, почему столько ручного труда. – И снова скрипы. – У нас в столице дом без оберегающих чар попросту не продать. Никому не нужна деревянная коробка без помощников.