– Ну, у меня опыта побольше, и я вижу, как ты смотришься в ней со стороны, – парировала мать, брезгливо глядя на кофточку. – Если уж ты собственной матери, которая желает тебе только добра, не веришь…

– Мам, – умоляюще выдавила девушка.

Ей хотелось поскорее закончить этот разговор.

– Тот, кто не слушает родителей, никогда не бывает счастлив, – повторила она фразу, которой пугала Дашку с детства. – Но ведь тебе кажется, что ты самая умная, да? Не веришь. Пока сама шишек не набьешь, не успокоишься. И ведь все равно потом окажется, что мама была права! Ох. Все дети одинаковые!

– Мам, мне уже не шесть лет.

– Вот именно! – взвилась она. – Пора бы накопить ума!

– Блин, как же мне все это уже надоело, – пискнула Даша.

Правы были те умные книжки – пуповину нужно было рвать еще раньше. Теперь она окрепла, задеревенела, стала токсичной. Но как же это сложно, когда тебя с детства воспитывали, лишая воли, когда навязывали чужое мнение, не позволяя иметь свое, не давая ни глотка свежего воздуха и не позволяя совершать собственных ошибок.

– И мне. – Мать развернулась и бросилась на кухню. – Мне надоело тоже! Пытаться достучаться до тебя, внять голосу твоей совести. – Она вздохнула так, будто умирает. – Нужно принять успокоительное. Или, может, скорую сразу вызвать? Так сердце давит…

Дарья потопталась в коридоре с полминуты, затем прорычала с досады и двинулась за ней следом. Нет, она не будет в очередной раз просить прощения. Это навсегда замкнет круг маминых манипуляций. Чтобы разорвать его, но остаться в хороших отношениях, нужно действовать по уму – аккуратно, но настойчиво, как и учили психологи.

Сейчас Даша скажет, что была не права. Но не в том, что заставила мать волноваться, а в том, что не съехала от нее еще в восемнадцать. Не стоило тянуть, нужно было найти подработку, снять жилье и начать самостоятельную жизнь. Мать это напугает, оскорбит, застанет врасплох, но однажды она все равно с этим примирится. Так что выбора нет, нужно действовать.

– Кх-кхм, – прокашлялась девушка, опускаясь на стул в кухне, где все еще витал сладковато-пряный аромат выпечки.

– Твоя бабка умерла, – вдруг бросила мать, запивая какое-то лекарство. Возможно, просто витаминку: какая разница, что пить, когда единственный необходимый эффект – заставить дочь испытывать чувство вины.

– Бабушка Катя? – ахнула Даша.

– Господь с тобой! – отмахнулась мать. – Я ж сказала «бабка», а не «бабушка». С бабулей Катей все хорошо, у нее в деревне сейчас самая жаркая пора – первый урожай попер, некогда умирать. Я про Зою.

– Бабушки Зои не стало? – произнесла девушка.

Они долгие годы не общались – Любовь Андреевна не одобрила бы, – но Даше все равно было жаль старушку. Да и живы были еще воспоминания из детства о том, как Зоя Александровна время от времени нянчила маленькую внучку: водила в цирк и гуляла с ней в парке. А еще однажды они ходили на экскурсию в какой-то страшный музей, где повсюду были чучела животных. Дашка потом несколько дней плохо спала, а мать костерила за это Зою, на чем свет стоит.

– Да. Звонили из дома престарелых, – поморщилась мать. – Просили приехать и забрать ее вещи. У нее больше нет живых родственников. Твой отец был единственным.

– Как жаль ее, – выдохнула Даша. – Умерла в одиночестве.

– Жаль, конечно, – пожала плечами мама. – Но сама виновата. Вздорная старуха. Характер несносный, ни с кем у нее миру не было. Даже ради внучки над собой усилие не смогла сделать, а ведь у нее, кроме тебя, никого и не осталось.

– Никто не должен умирать в одиночестве, – тихо сказала девушка.

Она ощутила вину за то, что не навещала бабушку. Можно было делать это втайне от матери. И плевать, что бабушка Зоя плохо к ним относилась. Можно было хотя бы попытаться найти общий язык.

– Там вещей-то, наверное: старые тряпки, да подшивки линялых газет, – задумчиво рассуждала мать. – Стоит ли ехать?

– Хочешь, я одна съезжу? – предложила Даша.

– Хорошо хоть, похороны она сама себе заранее оплатила. Скопила, наверное. Не придется нам об этом беспокоиться.

– А когда ее похоронят?

– Все-таки сама съезжу. Вдруг документы какие надо подписать.

– Я с тобой.

К счастью, разговор о покойной слегка погасил их конфликт, и Даша отправилась спать, не дожидаясь, пока мать инициирует вторую фазу разборок.

Следующим утром они уже тряслись в душном такси где-то по проселочным дорогам по направлению к загородному дому для престарелых, носившем весьма тривиальное название – «Достойная жизнь».

– Не представляю, как можно выходить в рейс с неисправным кондиционером! – возмущалась Любовь Андреевна, терзая пальцами ворот водолазки.

– Простите, не успел его заправить, не думал, что так быстро выйдет из строя, – оправдывался пожилой таксист. – Хотите, открою окна?

– Чтобы мы задохнулись от пыли? – фыркнула она. – Не смейте. Ох. Ладно. Открывайте! Тут все равно дышать нечем.

– Мам, там кнопочка есть, нажми, – решила подсказать Даша.

– Я сама прекрасно знаю, – бросила та и принялась давить на все кнопки сразу. Стекло с противным скрипом задергалось туда-сюда, а затем сползло вниз. – Ох, что за ужасный день!

Девушка поймала в зеркале заднего вида извиняющийся взгляд водителя и неловко улыбнулась.

– Очевидно, это здесь, – заметил он, когда автомобиль вывернул к реке из-за очередного пролеска.

Даша приникла к окну. В отдалении, на обрыве, стояло каменное здание, больше напоминавшее тюрьму. Оно мало походило на место, способное обеспечить достойную жизнь, и даже вид на речку, протекавшую внизу, под его зарешеченными окнами, не мог смягчить негативного первого впечатления.

– Кто поселил ее сюда? – изумилась Даша.

– Наверное, Зоя сама захотела, – хмыкнула мать. – Самое подходящее место для сумасшедшей.

Когда они выбрались из такси, девушка отметила про себя, что вблизи здание смотрелось немного приятнее. Да и не на всех окнах были решетки. А цветущий двор и яблоневый сад слегка скрашивали общую картину.

– Добро пожаловать в «Достойную жизнь»! – вышла поприветствовать их администратор. – Уже ознакомились с нашей презентацией на сайте? Возьмите еще флаер.

– Мы родственники покойной Краевой, – сказала напряженным тоном Любовь Андреевна.

И дежурная улыбка тут же сползла с лица девушки-администратора:

– Пройдемте за мной, управляющий ждет вас.

Пока они шли по темным коридорам заведения, мать Даши, брезгливо морщась, вполголоса делилась с ней своими воспоминаниями:

– Она жила со мной и твоим отцом целый год, и это время было самым тяжелым в моей жизни. Зоя постоянно придиралась ко мне. Заставляла мыть посуду. Вручную. С содой. Экономила воду. Вздорная старуха ненавидела посудомоечные машины, считала их дьявольским изобретением. А может, ей просто нравилось издеваться надо мной.

– Мам, – шикнула на нее Даша.

– А еще она терпеть не могла сотовые. Все современное выводило ее из себя. Особенно мультиварка. Зоя считала, что этот прибор для ленивых. И телевизор. Она называла его зомбоящик.

– Мам, тише, – попросила девушка, заметив, что постояльцы выходят из своих комнат, чтобы посмотреть на гостей.

– Она критиковала всех и вся. Грубиянка. Когда Зоя съехала, она стала наведываться, чтобы выводить меня из себя своими советами. Учила, как правильно готовить, хотя сама не умела. Перевешивала шторы, указывала, как следует воспитывать тебя. Пока я не выдержала и не разругалась с ней в пух и прах. Знаешь, я рада, что из-за нашего конфликта твой отец перестал с ней общаться. Мы виделись потом всего пару раз, и она все время дымила и потягивала коньяк. Совсем опустилась. Из-за своего несносного характера Зоя и оказалась в этом мрачном месте совершенно одна. Одинокая несчастная старуха. Вот до чего доводит высокомерие.

Не выдержав, Даша дернула ее за рукав.

– А что? – зашипела мать. – Я в курсе, что о мертвых либо хорошо, либо никак. Но справедливости ради: именно от свекрови зависит, как сложатся ее отношения с невесткой. Если у нее не хватило женской мудрости, чтобы принять меня в семью, чтобы уважать как равную, чтобы не устраивать бессмысленных соперничеств…

– Мам. – Даша обернулась к ней. – Хватит. Ну, правда. Я уже поняла, что у тебя вагон обид на бабушку Зою. Уверена, и у нее на тебя были. – Она положила руки на плечи Любови Андреевны. – Все в прошлом. Бабушка умерла.

– Я говорю это, чтобы ты мотала на ус, – сказала мать, цокнув языком. – Притворяться, что мы с ней любили друг друга? Какой смысл?

– Добрый день, вы родственники Краевой? – вышел из кабинета, в дверь которого постучала администратор, импозантный мужчина с бородой.

– Да. – Любовь Андреевна тут же приосанилась.

– Входите.

– Можно я пока посмотрю комнату бабушки, пока вы беседуете? – поинтересовалась Даша скорее у администратора, чем у матери.

– Да, прошу вас, – указала направление женщина.

– Хорошо, иди, – с некоторой долей раздражения бросила мать.

Глава 5

♫ Akmal’ – «Где-то там»

– Вещи, которые можно забрать с собой, мы поместили в коробку. Она на кровати, – сообщила администратор, впуская Дашу в комнатку бабушки. – Оставлю вас.

– Спасибо.

Когда женщина вышла и прикрыла за собой дверь, девушка испытала облегчение. Даже дышать здесь ей удавалось с трудом. Стены словно хранили в себе печаль всех тех, кто доживал свои последние дни в этом заведении.

Она огляделась вокруг.

Комнатка была крохотной. Кровать, тумбочка, шкаф, телевизор и кресло-качалка. В принципе, минимум, необходимый для жизни. Справа – дверь в крошечную ванную, совмещенную с санузлом. Ну, неплохо.

Даша прикоснулась к расшитому вручную покрывалу, затем к ажурной наволочке и закрыла глаза. Если честно, она полагала, что впереди у нее еще куча времени, чтобы наладить отношения с бабушкой, если она того пожелает. Делать первый шаг самой девушке не хотелось. Все-таки взрослой женщине ничто не мешало общаться с внучкой, если б имелось желание. Столько лет, и ни одной весточки. Хоть бы раз позвонила и поздравила с днем рождения…

Но теперь, после смерти Зои, ситуация казалась немного иной. Даша и сама уже была взрослой. Ничто не мешало ей связаться с бабушкой и лично узнать, почему та не желает общаться. Тогда она была ребенком, заложником отношений между взрослыми, а сейчас… Сейчас ее бабушки не было в живых, и детские обиды отходили на задний план.

Даша села в ее кресло-качалку и уставилась на бездонное синее небо за окном. «Если бы любила, интересовалась бы тобой», – часто повторяла ей мама. Теперь жизнь казалась ей намного сложнее этих слов. А еще Даше просто очень хотелось найти бабушке хоть какое-то оправдание. Людям отмерено так мало времени на этой земле, так почему же они выбирают склоки и ссоры вместо того, чтобы просто жить в мире друг с другом?

– Можно? – заставил вздрогнуть чей-то голос.

Даша вскочила. Стука она не слышала, поэтому от неожиданности ее сердце гулко забилось. Девушка немного успокоилась, обнаружив в дверях сухонькую старушку в инвалидном кресле.

– Да-да, входите.

– Ты, должно быть, Дашенька? – улыбнулась та, въехав в комнату и остановившись посередине.

На коленях у нее была небольшая черная шкатулка.

– Да, – кивнула девушка.

– Бабушка часто о тебе говорила. – Глаза женщины заслезились. – Ты еще красивее, чем она описывала тебя.

– Бабушка… говорила обо мне? – удивилась Даша.

– Постоянно, – кивнула женщина. – Мы соседки по комнате. Меня зовут Раиса Аркадьевна. Мы с Зоей дружили, и она много рассказывала о тебе, о сыне и твоей маме. И очень скучала.

– Да? – Девушка пораженно опустилась на край кровати. – Правда? Почему тогда она никогда не звонила? И не приезжала?

Женщина пожала плечами.