Поднимаю голову и застываю на месте. Передо мной мужчина: под шестьдесят, белоснежные волосы, такого же цвета густая борода и тёмно-серый взгляд. За ним пристроились шесть крупных парней, как мне кажется, одинаковых и пугающих.

– Да. – Из меня вылетает писк, свидетельствующий об испытываемом страхе.

Почему-то сразу вспоминается мой знакомый-незнакомый и пистолет, который я увидела в его сумке. Неужели меня всё же накажут за то, что я видела?

– Открывайте. – Отходит в сторону, указывая на дверь в кофейню.

Достаю ключи и трясущимися руками пытаюсь попасть в замок роллета. Мне на помощь приходит один из мужчин, с лёгкостью подняв её и позволив войти внутрь.

– Присядем? – Мужчина, по всему понятно, главный в этой компании, предлагает занять места за столиком. Послушно опускаюсь, сцепив руки в замок и пытаясь унять дрожь. – Где Алла?

– Алла… – Вопрос оказывается неожиданным. – Вы…

– Меня зовут Дашкевич Аскольд Веранович. Я отец Аллы.

– Отец? Но вы же умерли… – На последнем слове перехожу на шёпот, пока не понимая, как умерший человек может внезапно воскреснуть, да ещё и оказаться передо мной.

– Умер, – со свистом выдыхает. – Но не до конца. У нас сложные отношения, а точнее, последние два года мы не контактировали. Но сейчас не об этом. Лиза, где Алла?

– Она уехала отдыхать с Пашей… – мямлю, чем, как мне кажется, раздражаю собеседника.

– Поподробнее. – Он скользит по небольшому, круглому столику, оказавшись в нескольких сантиметрах от моего лица и поймав в капкан пронзительным взглядом.

– Пару недель назад он стал оказывать ей знаки внимания: дарил цветы, приглашал на свидания, проводил время. А потом пригласил провести выходные на какой-то базе отдыха за городом. Они уехали позавчера.

– Она звонила тебе?

– Нет. Мы договорились, что она скинет геолокацию, как окажется на месте, но сообщений не было. Я звонила сама, но телефон недоступен.

– Опиши Пашу.

– Высокий брюнет, симпатичный, в очках… – В этот момент понимаю, что не могу вспомнить какие-то особые приметы мужчины. – Он работает в бизнес-центре, – машу рукой в направлении здания, но по-прежнему смотрю на отца Аллы, – компания «Джойпринт».

Мужчина щёлкает пальцами, и один из охранников спешит к выходу.

– Дальше.

– А дальше… всё… Он показывал ей паспорт, но я не знаю фамилию или иных данных. Ваша дочь особо не распространяется о личном. А вы точно её отец?

Он достаёт телефон и поворачивает экран ко мне, позволяя рассмотреть фото, на котором запечатлены четыре человека: Алла, мужчина, который сидит передо мной, женщина его возраста и девушка. Видимо, это мама и сестра Али. И пока слишком долго рассматриваю фото, один из мужчин возвращается.

– В этой компании нет ни одного сотрудника с именем Павел. – Вернувшийся охранник отчитывается перед отцом Аллы.

– Как нет? – Ошарашенно перевожу взгляд с одного мужчины на другого. – Он там работает. Точно. Он каждое утро входил в это здание, а вечером заходил за Аллой. Я сама видела, как он здоровался с охранником. Может, там что-то напутали?

Передо мной появляется ноутбук, мужчина вставляет провод от внешнего жёсткого диска и открывает видео.

– Смотри на людей, которые заходят, – переключаю внимание на экран. – Это позавчера утром. Взял запись у охраны.

Несколько минут внимательно осматриваю посетителей бизнес-центра, а затем замечаю знакомое лицо.

– Вот он, – стучу пальцем по экрану.

Запись ставят на паузу, и отец Аллы разворачивает ноутбук, чтобы «познакомиться» с тем, кто увёз его дочь.

– Уверена?

– Да. Он две недели приходил сюда каждый день.

– Каждый? Вы разве не по сменам работаете?

– По сменам. Но Алла отрабатывала за Таню, чтобы после Нового года отлучаться на занятия в институт.

– Да, институт… – потирает переносицу, словно недоволен самим фактом обучения дочери. – Нам пора. – Поднимается, и я совершаю аналогичное действие. – Всего доброго, Лиза.

Мужчины направляются к двери, а я хочу понимать, что с Аллой всё в порядке.

– Скажите, с ней всё хорошо?

– Надеюсь, да, – бросает через плечо и оказывается на улице.

Ощущение вины усиливается до максимального уровня. Ещё долго стою, уставившись на дверь и не понимая, что делать. Отмираю спустя время и набираю номер Аллы, получая в ответ: «Набранный вами номер не существует». Это как? Странно.

Прихожу в себя лишь в тот момент, когда в сторону кофейни направляется несколько человек. Скидываю вещи в подсобку, обслуживаю клиентов и жду Веронику, с которой сегодня работаю. Делиться тем, что произошло час назад, не планирую, по какой-то причине чувствуя, что приход отца Аллы должна сохранить в тайне.

На моё счастье, напарница молчит, исполняя свои обязанности и косо на меня поглядывая. Девушка со странностями и ограниченным интеллектом, но именно сейчас вспоминаю предостережение, высказанное Алле Вероникой. Неужели она оказалась права?

Проваливаюсь в мысли, не замечая, как напарница удалилась на улицу покурить, и не сразу слышу вибрацию телефона. На экране неизвестный номер, поэтому сомневаюсь, стоит ли принять звонок. Всё же смахиваю зелёный значок, чтобы услышать неожиданное.

– Лиза, это Алла. Послушай меня…

– Аля, ты где? Сегодня приходили какие-то люди. Один из мужчин сказал, что он твой отец. Но ты говорила, что твой папа умер. Спрашивал о тебе. Я сказала, что ты в отпуске и уехала отдыхать с Пашей. А ещё…

– Лиза, послушай меня внимательно. – Аля нервничает, повышая голос и заставляя меня слушать. – Я не знаю, где именно нахожусь. Да и это не имеет значения, потому что скоро меня увезут. К тебе действительно приходил мой отец. Он жив. Почему я солгала, объясню потом. Главное, если он придёт, дай ему этот номер. Он высветился?

– Да.

– Пусть отследит его местоположение. Не звонит, а отследит, поняла?

– Да.

– Как только звонок завершится, не перезванивай и не пиши на него. Ни в коем случае, поняла?

– Да. Аля, я…

– Мне пора. Сделай, как я прошу.

Меньше минуты, а я не могу поверить, что действительно говорила с Алей. Открыв рот, гипнотизирую телефон, а потом понимаю: я не знаю, как связаться с её отцом. Он не оставил контактов и не сказал, зайдёт ли снова. Как оповестить, что дочь в опасности? Мысли сбиваются в кучу, не позволяя действовать рационально, а спустя несколько минут, когда Вероника возвращается, громко выругавшись по причине вечного недовольства этим миром, убираю телефон и делаю вид, что ничего не произошло. С ней делиться сомнениями не планирую, но продолжаю обдумывать варианты, как связаться с Аскольдом Верановичем.

Даже просматриваю соцсети в поисках его данных, но, как и предполагала, такой мужчина вряд ли активно ведёт страничку и выкладывает фото. Даже у Аллы нет аккаунтов в сети, что сейчас более чем понятно: её папа не похож на бизнесмена, скорее, на человека, который занимается чем-то серьёзным и, предполагаю, не совсем законным. И значительная охрана соответствующего вида является этому доказательством. Оказывается, я ничего не знала о человеке, с которым проработала год бок о бок, делясь важными моментами. Только Алле я рассказала о ночи в отеле и мужчине, от которого бежала. И сейчас, вспоминая её реакцию, понимаю – она никак не отреагировала на информацию о пистолете. Никаких эмоций. Или для неё это является нормой?

С трудом дорабатываю смену, отпустив Веронику на час раньше исключительно для того, чтобы погрузиться в мыслительный процесс и ещё раз обдумать варианты оповещения отца Аллы. Не одной идеи, как и возможности с ним связаться.

Закрываю роллет и спешу к станции метро, но, преодолев проходную, практически сталкиваюсь с одним из охранников Аскольда Верановича.

– Господи, как хорошо, что вы приехали. – Мужчина не успевает открыть рот, как я накидываюсь на него. – Мне Алла звонила. Сказала, чтобы вы номер отследили.

– Номер? – Из машины появляется второй, сосредоточив внимание на мне.

– Да-да, – достаю телефон, чтобы открыть список вызовов и показать им. – Этот номер. Она сказала не перезванивать и не писать на него, только отследить геолокацию. У неё было мало времени, буквально минута.

И пока выдаю информацию, один из охранников уже кому-то звонит и диктует цифры номера телефона, дополняя, что его необходимо отследить немедленно.

– Спасибо. – Скупая благодарность, а уже через мгновение машина со свистом срывается с места, оставляя меня в замешательстве.

И всё? А чего я, собственно, ждала? Главное, чтобы Алле успели помочь, и неважно, каким способом. Окутавшее облегчение позволяет выдохнуть и надеяться, что уже скоро я смогу с ней поговорить и расспросить о случившемся. Или не смогу, потому что вряд ли её отец позволит вернуться в кофейню. В средствах он не ограничен, да и мать Али тоже, что наводит меня на вопрос: почему она оказалась моей напарницей?

***

– Алла не объявлялась? – Таня спрашивает каждый день и каждый день получает отрицательный ответ. – Могла бы оповестить, что увольняется. Крупин спустил на меня всех собак, словно это я владею сетью кофеен и обязана следить за персоналом.

– Нет. Не объявлялась.

С момента её звонка прошло две недели, а в эфире тишина. Неведение, от которого тошно. Помогла ли предоставленная мной информация? Что с Алей? В конце концов, жива ли она… О плохом думать не хочется, но тот факт, что она не связалась с кем-то из нас, наводит на паршивые выводы.

– И замены нет. Работаем втроём. Если честно, я устала.

– Она тебе смены отработала, – напоминаю Тане, что Аля трудилась без выходных.

– Да, но эти дни она должна была взять после Нового года. Я не рассчитывала свалиться замертво перед праздниками.

– Тань, хватит, – одёргиваю напарницу. – Ты ведь не знаешь, что случилось. Может, она заболела, попала в сложную ситуацию или вообще парализована и не может двигаться.

– Ой, не придумывай. Ты сейчас точно об Але говоришь? О человеке, жизнь которого скучнее, чем все наши вместе взятые?

Моя самая скучная – едва сдерживаюсь, чтобы не высказаться.

– Говори что хочешь. Но я считаю, что у неё случилось нечто серьёзное. А Крупин пусть не жалуется, потому что расчёт за декабрь теперь не придётся отдавать.

Ругнувшись, направляюсь в подсобку, чтобы позволить себе провести несколько минут в одиночестве. Ни с Таней, ни с Вероникой, ни тем более с Крупиным я не делилась тем, что произошло две недели назад. Об отце Аллы и звонке не обмолвилась. Да, никто не запрещал мне рассказать об этом, но по какой-то причине я ощутила внутренним чутьём, что распространяться не стоит.

– Когда уже этот чёртов день закончится и мы уйдём на новогодние праздники? – Таня ноет, подгоняя время и желая покинуть кофейню на время праздников.

– Можешь идти, я доработаю и сама закрою.

– Серьёзно?

– Абсолютно.

И это не жест доброй воли, просто меня достали причитания напарницы.

– Тогда я побежала?

– Да, иди. С наступающим, – добавляю на автомате, потому как эта фраза звучит сегодня от каждого посетителя.

– И тебя. – Танька чмокает меня в щёку. – Счастливого Нового года.

Провожаю взглядом девушку, которая спешит к проходной, и выдыхаю.

Действительно, чёртов день. Да и год не очень. Таня со своим парнем уедет на праздник из города, Сонька к двоюродной сестре, а я встречу Новый год в одиночестве. Даже Даня принял приглашение друга и проведёт неделю в компании за городом. Сомневалась, стоит ли отпускать брата в незнакомое место, но Женя убедил меня, что они будут под присмотром его мамы и двух тёток, которые приедут на праздники. Компанию им составят два подростка, а жить они будут в свободной половине дома с отдельным входом. Просторная территория, взрослые рядом и закрытый посёлок с охраной на въезде меня убедили. Да и вряд ли я смогла бы удержать брата, который впервые с момента пропажи мамы пожелал провести время в компании. Пусть хотя бы его Новый год пройдёт весело.