О Христе и Церкви. Домашние беседы (страница 2)
И Он действует сегодня опять вопреки тем же обстоятельствам. Он будет побеждать всегда. И Он только начал Свою работу, только начал. Потому что Его замысел – преображение мира, Царство Божие. А мы должны только его предвосхищать, предчувствовать.
Царство Божие – это то, что Господь нам возвестил, это реальность не футурологическая и не загробная (хотя и то, и другое); Царство Божие – это то, что в нашем внутреннем бытии есть, когда Бог царит, царствует, господствует, когда Он в центре, когда Он освящает все наши отношения, когда в конце концов Он является корнем наших поступков, мыслей и чувств, когда все слабое, греховное находится на периферии нашего существа. Вот о чем нужно молиться, к чему нужно стремиться, что является для нас главным. Ибо в Воскресении Царство Божие начинает прорастать и торжествовать.
Вот все, что я хотел вам кратко сказать об этой большой тайне. Других слов здесь не найдешь; можно говорить много других отвлеченных слов, но они никогда не передадут самого главного. А самое главное – это встреча. И если каждый из вас серьезно подумает о своем внутреннем пути – как Бог его вел, как таинственны сцепления обстоятельств, пересечения людей, книг, жизненных ситуаций, как все это велось, – он поймет, что Господь как бы продолжает ходить по миру, стучать в бесчисленные сердца и звать людей за Собой и к Себе. И Он звал каждого из вас. Поэтому биография каждого из вас есть своего рода маленькая часть истории Церкви. Она осуществляется в каждом из вас по-своему, но тем не менее имеет общие черты, ибо один Господь, одна вера и одно крещение.
Церковь в истории
Попытки историков объяснить торжество христианства в античном мире, как правило, в общем, неудовлетворительны. Потому что языческий мир был миром, решившим (относительно) свои социальные проблемы. Это была беспримерная огромная устойчивая империя. Из конца в конец через три материка шли одни и те же порядки, законодательство, суд, общие языки – латинский и греческий (койнэ). Было огромное литературное наследие, от которого мы сейчас имеем лишь часть; были великолепные традиции – и греческие, и римские, и восточные; были интересные мифы; были религиозные сообщества, тайные общества мистерий; были люди, которые занимались восточными учениями, как теперь увлекаются йогой, – тогда это все было. И приходили из Индии учителя, которые занимались пропагандой восточных методов созерцания. Были развиты естественные науки – ведь оттуда, из античного мира, к нам пришли и математика, и физика, и астрономия.
Богатый был мир, и удивить его, потрясти его было исключительно трудно. Больше того, скажем, древние культы и особые мистериальные общества имели возможность широкой по тем временам пропаганды (выражаясь современным языком, это была пропаганда средствами изобразительного искусства): все города, поселки, дороги были уставлены чудесными изваяниями, здания украшены фресками, рельефами; о всех событиях говорили мастера всех жанров, всех видов искусства. Римский театр был великолепен, он унаследовал традиции греческого театра. И, наконец, спорт, бани, которые тогда имели гораздо большее значение, чем теперь, – как вид отдыха, форма общения.
В общем, завоевать духовно такой мир было исключительно сложно. И когда в античном мире, в Риме и в других городах, появились первые христианские общины, казалось, они теряются, у них нет перспектив – ни интеллектуальных, ни каких-то экзотических. Ведь даже когда приходили проповедники буддизма, они могли привлечь чем-то необычным: бритые головы, далекая Индия, страна, где живут сказочные животные, и т. д.
Христиане не пришли из экзотической страны, они проповедовали в рамках Римской империи, и их религия зародилась вчера на территории этой же империи, да еще в довольно захудалой провинции. Более того, в провинции, которая все время конфликтовала с имперским правительством, и последнее вечно подавляло ее, а в 70 г. там и разорение устроили.
И тем не менее в 111 г. до Р. Х. известный Плиний, губернатор одной из провинций Малой Азии, пишет императору, который был его личным другом, что «вот тут появились эти христиане – у нас храмы буквально запустели; я их преследую». И спрашивает, как надо с ними поступать, нужно ли принимать анонимные доносы, нужно ли наказывать тех, кто отрекся или признался, и т. д.
Что же такое произошло? Значит, существовали общины, которые обладали силой, перетянувшей всю мощь античного государства. Для того чтобы определить эту силу, мы должны сказать одно только слово. Вы скажете – Евангелие? Да, но все-таки не совсем так.
Когда мы говорим «Евангелие», мы чаще всего представляем себе книгу. Но книга способна завоевать мир лишь в более поздний период, в период книгопечатания. Скажем, когда в XIX веке в Америке переводили Евангелие, то в других городах так ждали этого перевода, что каждую главу передавали по телеграфу в ряд американских городов.
Сейчас любая книга может быть пропагандируема тем или иным способом, мы живем в книжной цивилизации, усложненной еще и видеоцивилизацией. Тогда все-таки так не было, такого числа книг не могло быть; грамотность хотя и была сравнительно высокой, но не настолько, чтобы книги могли играть такую роль.