Детали, безусловно, имеют значение. Они наводят на мысль о начале первой главы «Капитала» Карла Маркса: «Богатство обществ, в которых господствует капиталистический способ производства, выступает как огромное скопление товаров». Произведения историка, беллетриста или поэта действуют ровно так же.

То есть богатство текста, в котором господствует исторический, поэтический или беллетристический способ написания, выступает как огромное скопление деталей.

Готовя эскизы проекта к съезду 1933 года, архитектор не вдавался ни в детали, ни в оформительские решения. Высоко висящие длинные баннеры со свастикой задают ритм заднику длинной эстрады. В центре парит гигантский орел с распростертыми крыльями. Дерево и ткань, из которых планируется выполнить задник, – материалы довольно непрочные и вряд ли сохранятся надолго.

Похоже, что вождю этого хватило и ему не понадобились дополнительные уточнения по проекту или еще одна беседа с его автором. Правда, вопреки тому, что может показаться, вождь и раньше встречался с архитектором и не забыл его.

5

Октябрь 1932, Германия

Впервые вождь познакомился не с архитектором лично, а с его произведением и высоко оценил его – как достаточно скромное, но многообещающее. Он посещал Дом партии в Берлине осенью 1932 года. Он располагался в здании постройки конца ХIХ века, когда увлекались стилем, характеризуемым как помпезный. Фасады перегружены карнизами, фронтонами, ангелочками, фризами, кариатидами. Гитлер как раз считает вторую половину ХIХ века своего рода апогеем искусства, а для него искусство – это прежде всего архитектура, музыка, живопись и скульптура, а литература не входит в круг его интересов. Разве Рихард Вагнер не самый великий немецкий композитор? И разве он не типичный представитель ХIХ века? Дорогое Вагнеру понятие тотального искусства не оставляет Гитлера равнодушным. А еще есть кинофильмы, которые он обожает смотреть по ночам, организуя для ближайших соратников изнурительные просмотры. Он полуночник и редко ложится раньше четырех или пяти утра, а часто и вовсе с рассветом.

Глядя на результат реконструкции, – Шпеер почистил интерьер – убрал пыльные гобелены и отвратительные ковры, чтобы подчеркнуть высоту стен и красоту частично сохраненного декора – лепнины и деревянных панелей, – Гитлер почувствовал склонность архитектора к монументализму и был ею очарован. Своим энтузиазмом он поделился с окружающими. Возможно, втайне от архитектора разузнал подробности его биографии.

В «Воспоминаниях» говорится, что вождю были известны не все факты из жизни Шпеера, который выдавал их постепенно, вызывая у своего хозяина удивление, смятение и даже некоторое восхищение. И в данном случае он наверняка не кривит душой.

Тем не менее эта версия вряд ли достоверна. К моменту их первой встречи рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер уже закончил формирование службы внутренней разведки. Его картотека содержит исчерпывающее досье на каждого, кто имеет должность в партии, государстве, СМИ, промышленности, банковской или научной сфере, в искусстве и литературе и т. д. – или стремится ее получить. Эта служба – мощная бюрократическая машина, в ее распоряжении впечатляющий объем документов. Гитлер, безусловно, не бюрократ. Он редко читает досье, какими бы важными они ни были. Зато выслушивает по каждому устный отчет. Вполне возможно, он обсуждал персону высокого и стройного молодого архитектора с кем-то из эсэсовцев.

Если так и было, это бросает свет на его поведение в первые месяцы их общения. Складывается впечатление, что он все время на шаг впереди, и потому его отношение меняется от теплого к прохладному и обратно, а в ответ на рассказы архитектора о своей жизни он демонстрирует удивление, особенно льстящее Шпееру.

Собранные разведслужбой карточки с фактическими сведениями иногда напоминают страницы словарей или Википедии, и только формат романа позволяет переосмыслить их, предложив сопоставления, недопустимые в научном исследовании.

6

Около 1932 года вождь принимает с докладом у себя в кабинете некого эсэсовца.

Альберт Шпеер – гражданин Германии арийского происхождения. До сих пор в его генеалогическом древе не было найдено следов еврейских предков. Он родился 19 марта 1905 года в Мангейме, на западе страны. Его семья не очень богата и влиятельна, однако он в отличие от фюрера и не из самых низов. Эсэсовец, конечно, об этом умалчивает, но, возможно, отмечает мысленно, в рамках внутреннего монолога, своего рода потока сознания, который стремятся вставлять в свои литературные произведения авторы-авангардисты того времени. Сам эсэсовец наверняка имеет высшее образование, диплом юриста или медика, как многие представители разведслужбы, и может принадлежать к зажиточной буржуазии, разоренной и обедневшей вследствие кризиса 1929 года. Эти люди обладают сильными классовыми рефлексами и оппортунизмом карьеристов, которые исчезнут у молодых эсэсовцев, с детства взращенных на нацистской идеологии, стопроцентно фанатичных и не способных на малейшую, даже молчаливую, иронию по отношению к фюреру.

Отец Шпеера – архитектор. Архитектором был дед. Семья принадлежит к высшему слою буржуазии. С 1918 года она окончательно обосновалась в Гейдельберге, в своем бывшем летнем доме. У них есть слуги, имеются автомобили. Соседи не сообщают о них ничего плохого. Они владеют зданиями, приносящими ощутимый доход. Альберт Шпеер мог бы жить, не работая. Он похож на отпрыска богатой семьи из какого-нибудь романа Томаса Манна. От этого сравнения эсэсовец тоже воздерживается, ведь Томас Манн отнюдь не поклонник нацизма. Тем не менее молодой Альберт Шпеер – типичный персонаж саги о Будденброках, хоть и с серьезным отличием: он вовсе не декадент, как последний наследник семьи из произведения Манна. У него прекрасное здоровье, он высокий, стройный, сдержанный и холодный, но при этом, как утверждают его товарищи, дружелюбный. То есть он идеально соответствует описанию немца будущего, предложенному вождем в своей недавней речи. По его словам, настоящий германец будущего «должен быть стройным и гибким, быстрым, как борзая, прочным, как выделанная кожа, и твердым, как сталь Круппа». Среди его теперешних или прошлых спортивных занятий – гребля, регби, лыжи, альпинизм, пеший туризм – wanderweg (дословно – пешеходная тропа, туристический маршрут, но вообще-то в Германии это слово используют в более широком понимании). Он знает наизусть великую романтическую Германию лесов и горных вершин, он изучил ее сердцем и исходил ногами. Он высокий. Он худой. Он отлично одевается. Двубортный костюм хорошо сидит на нем. У него руки художника. Он обладает прекрасными математическими способностями и когда-то хотел стать математиком, но послушался отца и стал архитектором. Он не страдает из-за того, что повиновался отцу. Он так устроен: его обучили подчиняться авторитетам, отцовской власти. Женщины не играют в его жизни значимой роли, и по этой причине он для них не опасен. В семнадцать лет он познакомился с девушкой по имени Маргарета (уменьшительное Маргрет), немкой арийского происхождения, своей ровесницей. Женился на ней 28 августа 1928 года. О его поползновениях на адюльтер ничего не известно. Он не донжуан – как и вы, мой фюрер, вы настолько моногамны, что это почти неестественно, если учесть, какие горы объяснений в любви вам присылают наши сестры, дочери, матери и даже наши подружки, которым вы всегда отвечаете (если отвечаете) одинаково: «Я женат на Германии». Шпеер читает лекции в Берлинской высшей технической школе, где он раньше изучал архитектуру под руководством некого Генриха Тессенова. Позже он стал его ассистентом. Он вступил в НСДАП 1 марта1931 года, номер его членского билета 474 481. Более примечательно то, что его мать тоже член партии. Вождь всегда боготворил свою мать.

7

Эсэсовец представляет второе досье, на Генриха Тессенова. Вождь хочет точнее узнать, что за человек этот наставник высокого и стройного молодого архитектора. Тессенов – гражданин Германии арийского происхождения. Практически старик. Родился 7 апреля 1876 года в Ростоке. Представитель старой Германии. Вождь ненавидит старую Германию. В архитектуре Тессенов модернист, приверженец модернистских материалов и форм: стекла, бетона, сухих функциональных линий. Вождь ненавидит бетон, стекло, сухие линии зданий, которые умерли, не успев пожить. Молодой человек объединился с этим мужчиной, с этим старым немцем, типичным для той Германии, которую вождь навсегда уничтожит. Но это не важно. Тессенов не еврей и не коммунист. Он равнодушный гражданин, вот и все. Его вкусы, безусловно, сформировались под еврейским влиянием. Студенты-нацисты его, конечно, освистывали за излишне космополитические концепции использования стекла и бетона. Но в ответ на протесты других студентов партия направила ему типовое письмо с уверениями в полнейшем к нему уважении.

В последовавшие за встречей месяцы вождь следит за жизнью молодого архитектора. У него теперь есть собственный эксперт по архитектуре. Его зовут Пауль Троост. Он мюнхенец – вождь обожает Мюнхен. Они познакомились в 1929 году. Троост – пожилой немец арийского происхождения 1878 года рождения, очень высокий, очень сильный; этот профессор – воплощение вечной Германии, неоклассической Германии, греко-римской Германии, частично латинской Германии, отнюдь не германской Германии – никакой готики, никакого Вагнера и его стилистики. Но противоречия не смущают вождя, пусть он и почитает Вагнера и в юношеских работах педантично изобразил несколько готических соборов. В проектах Трооста много колонн, отсутствует декор, все гладкое, ровное, массивное, без куполов и фризов, без выразительных изгибов. Но таким он был не всегда. Раньше он порой изменял классике с модернизмом. Флиртовал с некоторыми идеями Баухауса – вождь ненавидит Баухаус. Но, главное, он создал для роскошных пароходов простую, функциональную, удобную мебель со сдержанными плавными линиями в стиле, называемом в США Streamline Moderne, а во Франции style paquebot^[1]. Это подвид ар-нуво в семействе декоративных искусств. Вождь всегда обращается к Паулю Троосту «герр профессор».

Путь молодого архитектора все чаще совпадает с путем партии.

1933 год, январь. Нацисты пришли к власти, он счастлив.

Март. Он переоборудует здание для вновь созданного министерства образования и пропаганды, которым руководит Йозеф Геббельс, один из самых близких к фюреру людей.

В том же марте он называет беспомощным проект оформления эспланады берлинского аэропорта Темпельхоф, где должен состояться митинг, на котором будет выступать вождь. Ему бросают вызов: попробуй сделать лучше. На следующий день он предлагает установить длинную трибуну, над ней – гигантские баннеры со свастикой, освещенные большими прожекторами. Мероприятие проходит 1 мая и имеет огромный успех; вождь приходит в восторг от декора сцены.