Филипп Блом: Надежда как выбор: Как сохранять ясность и стойкость в непростое время

Знак информационной продукции (Федеральный закон № 436-ФЗ от 29.12.2010 г.)

Переводчик: Маргарита Ключак

Редактор: Анна Захарова

Главный редактор: Сергей Турко

Руководитель проекта: Анна Василенко

Дизайн обложки: Алина Лоскутова

Арт-директор: Юрий Буга

Корректоры: Елена Аксёнова, Мария Смирнова

Компьютерная верстка: Павел Кондратович

Иллюстрация на обложке: shutterstock.com

Все права защищены. Данная электронная книга предназначена исключительно для частного использования в личных (некоммерческих) целях. Электронная книга, ее части, фрагменты и элементы, включая текст, изображения и иное, не подлежат копированию и любому другому использованию без разрешения правообладателя. В частности, запрещено такое использование, в результате которого электронная книга, ее часть, фрагмент или элемент станут доступными ограниченному или неопределенному кругу лиц, в том числе посредством сети интернет, независимо от того, будет предоставляться доступ за плату или безвозмездно.

Копирование, воспроизведение и иное использование электронной книги, ее частей, фрагментов и элементов, выходящее за пределы частного использования в личных (некоммерческих) целях, без согласия правообладателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

© 2024 Carl Hanser Verlag GmbH & Co. KG, München

© Издание на русском языке, перевод, оформление. ООО «Альпина Паблишер», 2025

⁂

Посвящается Элиасу

It’s like fight, fight
keep going, keep going.
Hope and dreams
are like no, maybe not^[1].

Бристоль, 2023 г.Написано на зеркалекрасной помадой

Если имеешь свое «почему» жизни, то поладишь почти со всяким «как». Человек не стремится к счастью;
к нему стремится только англичанин.

Фридрих Ницше.Сумерки идолов.Изречения и стрелы, 12^[2]

Почему мы еще надеемся?

Прошел целый день, и вот я наконец могу сесть и написать тебе письмо. Твой вопрос не выходил у меня из головы. Во всей этой суматохе я задолжал тебе ответ. Сейчас я снова в дороге, жизнь сводится к содержимому сумки, нескольким адресам и номерам в телефоне: отели, встречи, контакты. И вот мысли снова зашевелились, заняли пространство, из которого их обычно гонят.

Итак, возвращаясь к твоему вопросу: почему мы еще надеемся? Можно ли вообще на что-то надеяться в такие времена?

Как же мне ответить? Ты страшишься того, чего и надо страшиться: перемен, которые выходят за рамки человеческих представлений. Мы живем в эпоху, когда старый порядок разрушен, а новый еще не возник и, возможно, возникнет еще не скоро. Каждое поколение считает себя уникальным, полагая, что именно его ждет конец света и апокалипсис, те или иные пророки всегда предвидели нечто подобное – но на этот раз все правда.

Так неужели разговоры людей о надежде – всего-навсего назидательная болтовня? Винтик великого иллюзионного аппарата, утешение для болванов? Ну что за идиот побежит за какой-то надеждой, за мыслью, что все как-нибудь утрясется и все страшные пророчества можно игнорировать, ведь спасительная технология уже на пороге? Разве не глупо полагать, что нам хоть и стоит задумываться, но не стоит отчаиваться, поскольку мы прогрессивные и предприимчивые, всегда находили решение и…

В какой-то момент я сбился со счета, как часто перед моими докладами (о том, какое значение для будущего демократий и либеральных обществ имеют климатический кризис, потеря биоразнообразия и искусственный интеллект) меня просили рассказать уже что-нибудь оптимистичное, хотя бы закончить на обнадеживающей ноте, а не в миноре. Как будто меня пригласили, чтобы я гарантировал всем светлое будущее. Похоже, в общении друг с другом мы чувствуем себя обязанными проявлять оптимизм и, даже сталкиваясь с ужасающими новостями, искать добро в худе. Ну расскажи что-нибудь ласковое и любезное. Подари им надежду!

Разговоры о надежде вполне в духе нынешней повестки. У многих вся карьера строится на рассказе о том, что, вообще-то, все становится лучше, человечество хорошее, все показатели идут вверх и – в зависимости от политических взглядов – солидарность и ответственность, или инновации и дерегулирование, или возрождение нации скоро, очень скоро принесут спасение. Экономический рост, технический прогресс, мировая солидарность и нравственное сознание наконец-то преодолеют кризис.

Это хромающее представление о некоем вечном блаженстве – второй завар христианской идеи, что история движется к цели, к искуплению, к Небесному Иерусалиму. Мы унаследовали эту христианскую идею и теперь называем ее прогрессом. Все беспрестанно становится лучше и лучше.

К этому праву на оптимизм прилагается мнимая претензия на счастье. В наши дни многие люди полагают, что у них есть право на жизнь в благополучии и безопасности. Историческое представление о хорошей жизни сводится к правам потребителя. Эти люди живут c концепцией безопасности и бронежилетом, с гарантией, законом о возврате, кредитным планом, защитой прав потребителей, нормативами, лицензированием и обязательной сертификацией. Любое разочарование может вылиться в жалобу, иск и обвинительный приговор.

Надежда как гарантия, светлое будущее как право потребителя?

Да, это вздор. Словесный мусор, моральная политика умиротворения. Но именно это люди и хотят слышать. И платят за это хорошие деньги. Психологи и коучи предписывают нам быть оптимистами и думать позитивно, религии предлагают свободное от страхов пространство и избавление от смерти, бизнес-тренеры, консультанты по управлению и разработчики приложений для медитации неплохо зарабатывают на подобных фразах. Люди этого хотят. Существует рынок, а значит, есть и продукты, удовлетворяющие подобный запрос. (Кстати, существует спрос и на предвестников конца света, но этот рынок рухнул бы без огромного оптимистичного нарратива, который могут обрабатывать пессимисты.)

И вот люди объединяются, чтобы ничего не видеть, не беспокоиться, отстаивать собственную позицию и не слушать тех, кто надрывает глотку. И если в итоге приходит хорошая новость, избавление, спасительная идея, глубокое озарение о человеческой природе, новая технология или эволюция, то мы понимаем, что в конце истории все протагонисты (или, по крайней мере, важнейшие протагонисты) справились с испытанием и остались целыми и невредимыми. Некоторые из них сбились с верного пути и висели на волоске, один-два (а если они от нас достаточно далеко, то и миллионы) пали жертвой обстоятельств, но в целом порядок восстановлен, все может идти по-прежнему, Одиссей вернулся домой.

Если тебя устраивает такое объяснение, то дальше мое письмо можешь не читать. Но я знаю, что такое объяснение тебя не устроит, иначе ты бы не завел этот разговор. Я не удивился, когда ты со мной заговорил. После докладов ко мне часто подходят люди твоего возраста и почти всегда задают один и тот же вопрос в различных вариациях, как будто я знаю ответ, а именно: «Есть ли еще посреди всей этой лжи надежда?» Удивился я, лишь когда ты вернулся на следующий день, чтобы задать новые вопросы. Должен признать, мне нечего возразить на твою дружелюбную настойчивость. Ты спросил меня о надежде, и тебя не удовлетворили стандартный ответ и банальные формулировки. Я тогда спешил на следующую встречу, поэтому задолжал тебе достойный ответ.

Меня обрадовала твоя находчивая идея оставить мне адрес электронной почты, и с тех пор меня не отпускали эти вопросы. У меня пока нет для тебя ответа, но я уже собрался в путь, и часть его мы можем пройти вместе, если ты пожелаешь, – пусть и лишь в письменной форме.

Но в сторону риторику. Возможна ли вообще надежда в современном мире? Не будет ли циничным требовать от себя и от других изображать на лице счастливые эмоции и разглагольствовать о надежде на фоне всеобщего краха? Неужели это все, на что мы способны?

Но если ты упорно не желаешь быть частью этого заговора неведения и задаешься вопросом, какими будут следующие десятилетия, то ответ, полученный с помощью лучших научных моделей, станет весьма отрезвляющим. Если ты смотришь на будущее с глубоким беспокойством и тебе страшно, то ты абсолютно прав.

Коротко говоря, мы, человечество, находимся в тройном экзистенциальном кризисе, который дробится на бесчисленное множество более мелких, переплетенных между собой. Три взаимосвязанные ветви этого кризиса – глобальное потепление, потеря биоразнообразия и риски, связанные с цифровизацией и искусственным интеллектом. Каждая из этих ветвей способна нанести серьезный ущерб: уничтожить или по крайней мере сократить большую часть жизни на этой планете. Каждая уже сегодня приобрела огромные масштабы и имеет неисчислимые, невообразимые последствия.

Вот они, наши всадники Апокалипсиса.

Повышение температуры на три градуса (а именно к этому все и идет) может вынудить бóльшую часть человечества бежать из родных домов, способно вызвать разрушительные войны за землю и воду, изменить береговые линии, климатические системы и направления океанических течений, превратить огромные участки суши в степи и спровоцировать выброс метана в огромных количествах. Повышение температуры способно вызвать коллапс глобальной экономики и современных государств, не говоря уже о пагубном влиянии на живые организмы и целые экосистемы, которые ввиду отсутствия времени на адаптацию обречены на крах, так как цепочки видов исчезнут, оставляя глубокие бреши в сети жизни. Вместе с участившимися природными катаклизмами и экстремальными погодными условиями одно это уже стало бы своего рода апокалипсисом. (Конечно, планета вновь обретет равновесие, жизнь приспособится к изменившимся условиям – но для нас будет слишком поздно.)

То, что происходит с разнообразием видов, и скорость этого коллапса вызывают не меньший ужас. Мало того, что ежедневно вымирают сотни уникальных организмов, которые человек даже не успел открыть, – стремительное изменение и ухудшение сред обитания приводит к исчезновению ключевых видов, на которых держатся целые экосистемы. В некоторых регионах Европы из-за пестицидов и монокультур уже исчезло 80 % насекомых. В случае деградации почвы или водных ресурсов восстановление либо занимает очень много времени, либо вовсе невозможно. Микропластик не только достиг дна океана, но и уже обнаруживается в человеческом мозге и грудном молоке. Каждую минуту исчезают площади тропического леса, равные тридцати футбольным полям, и миллион тонн арктического морского льда (да-да, именно так, каждую минуту).

Цифровизация и искусственный интеллект – две разные, но взаимосвязанные силы. И то и другое таит в себе возможности и опасности, которые мы пока даже не можем оценить. В одной лишь биологии сфера применения ИИ варьируется от разработки персонализированных методов лечения на основе генетического профиля пациента до создания новейшего биологического оружия. Искусственный интеллект и цифровизация имеют и другие последствия. Так, например, западные общества в ближайшие десятилетия могут столкнуться с ликвидацией рабочих мест для человека. Многое изменится в нашем сосуществовании и политическом балансе сил. Как людям жить? И какое вообще место мы занимаем в полностью цифровизированном мире? Сможем ли мы под постоянным воздействием стимулов, захватывающих наше внимание с экранов, не допустить собственного превращения в некомпетентных нарциссов, которые деградируют в пузыре из персонализированных новостей и алгоритмических соцсетей? Как будет функционировать демократия? Кто станет принимать решения?