Также мы можем уверенно сказать, что с этого момента лишний вес становится частью прошлого опыта, ведь теперь мы снимаем с тела ответственность за него и начинаем находить его истинные причины. Психосоматика лишнего веса заставляет нас глубоко погрузиться в изучение многоструктурности человеческой личности, показывая, как разный жизненный опыт приводит к изменениям мышления, поведения, привычек и реагирования. Ведь так, как было, больше быть не может.

Решить изменить свое тело, помочь ему стать стройным и здоровым – это точка «невозврата», ведь снижение веса не может длиться год, два года, 10 лет… Похудение не может быть долгим, иначе оно превращается в пытку длиною в жизнь. Мысли истощают разум, делая его склонным к зависимостям и пристрастиям. Тело начинает болеть, ведь нелюбимое, брошенное, отвергаемое, оно остается один на один с грузом, который ему приходиться на себе нести. Мы становимся грубыми, уставшими и тяжелыми, не только из-за веса, но и из-за наслоений негативных эмоций, застилающих личность.

Здесь и сейчас, на этой самой странице нам необходимо явно и четко увидеть важную мысль: долгое похудение – это не что иное, как привычка мучить самого себя. Давайте признаем манифест нашего тела и разрешим ему говорить, ведь с этого момента мы будем не только его слушать, но и бережно выстраивать здоровые новые отношения. Еда – это просто ресурс, при помощи которого наше тело получает энергию. Так что же влияет на то, что наша обыкновенная пища вдруг приобретает новые смыслы и ценности? Не показывает ли нам повсеместно распространенная проблема лишнего веса то, что человек «накапливает» негативный опыт, и не может с ним справиться до тех пор, пока не обратит на себя внимание? Прежде чем ответить на эти сложные вопросы, давайте посмотрим на то, что происходит сегодня в индустрии «похудения».

Психология похудения: современные тенденции

На большие полушария беспрерывно падают бесчисленные раздражения как из внешнего мира, так и из внутренней среды самого организма. Все это встречается, сталкивается и должно складываться, систематизироваться. Перед нами, следовательно, грандиозная динамическая система. Таким образом, мы наблюдаем беспрерывное стремление к динамическому стереотипу.

И. П. Павлов, русский ученый, биолог, физиолог, лауреат Нобелевской премии

То, что сегодня происходит в мире похудения, можно описать одним словом: катастрофа. Существует стереотип «вредного» похудения, который отбирает здоровье, но… оставляет лишний вес на своем месте. Маленькие девочки перенимают взрослые стратегии поведения с раннего возраста, маркетинг активно продвигает диеты и препараты для похудения, а информационное пространство продолжает создавать и поддерживать культ «идеального тела». Это можно представить в виде определенного шаблона, имеющего выведенные кем-то однажды параметры, пропорции и размеры. Если ты не умещаешься в шаблон, то твое тело автоматически становится некрасивым.

Тебе стыдно выбирать в магазине одежду больше 48-го размера, стыдно покупать в аптеке очередной чай для похудения, стыдно иметь «такое» тело, и, если вдруг узкие джинсы не застегнулись на твоих бедрах, почему-то становится стыдно именно за себя. До сих пор человек, параметры тела которого не помещаются в установленный кем-то шаблон, легко подвергается нападкам и насмешкам со стороны окружающих.

Знаете, что происходит на самом деле? Человека за шкирку оттаскивают от того единственного рычага, который действительно снижает вес. И внушают ложную веру в то, что по факту причинит ему лишь вред.

Если ты выложишь фото в социальных сетях, где покажешь свою фигуру такой, какая она есть, то можно ожидать поток комментариев от случайных людей о том, что «Ты набрала вес!», «Тебе пора похудеть» и «Как можно такое публиковать?». Словно безликие палачи, они забивают этот последний гвоздь в гроб, где похоронен живой человек, который показался им «толстым».

Информационное пространство и социальные сети по-прежнему беспощадны, и со времен экстремальной худобы модельного бизнеса в 2000-х изменилось только одно: теперь каждый без исключения человек должен быть стройным, желательно даже худым.

Создаются ложные образы, используется ретушь, нейросети моделируют твою фигуру, ты пьешь чай для похудения – и все это работает на культ идеального тела. Сегодняшние тенденции опасны как для нас, уже взрослых людей, по-прежнему находящихся под их давлением, так и для подрастающих поколений. Девочки начинают худеть со средней школы, делают это неправильно, ориентируясь на больной опыт матери или тети, которые точно так же худеют уже более 20 лет. Впереди будут мочегонные и слабительные препараты, бег в пищевой пленке, ежедневные взвешивания и раздирающая тебя напополам боль.

Все подавленное станет телом. Рано или поздно внутренние чудовища превращаются в физический эквивалент, задавленные ложными стереотипами и загнанные в шаблон.

Боль, стыд и ненависть к самому себе – это лишь поверхностные признаки той телесной диссоциации, которая прячется за культами и идеалами современного общества. Мы наглухо разделены сами с собой, подгоняемые стрессом вперед и вперед, не можем остановиться для того, чтобы понять: с нами нельзя так обращаться. Нельзя худеть. Нельзя вредить своему организму ради одобряющих комментариев под постом или новой цифры на весах. Это слишком высокая цена за то, что окажется неуловимым. Почему неуловимым? Да потому что все вернется.

Вес вернется вдвойне через год или два, а привыкший к похудению метаболизм больше не даст вам сбросить ни одного лишнего килограмма. Поэтому сейчас мы остановимся и сделаем короткую передышку, ведь нужно отделить современные тренды от здравого смысла. Начнем с того, что потребность создавать стереотипы, культы и сами «тренды» является историческим обычаем, стремлением к некоему образу, за которым можно следовать и который нужно боготворить. Проблема здесь заключается в следующем:

• женщина, которая худеет более пяти лет подряд, теряет позитивный образ, и на его место встает отвержение и сопротивление своему телу в моменте здесь и сейчас;

• априори разные люди имеют разные параметры тела, и очевидно, что они не могут быть похожими на определенный шаблон (например, 90-60-90);

• в стремлении иметь идеальную фигуру появляются навязчивые ритуалы и паттерны поведения, расплачиваться за которые приходиться собственным здоровьем.

Ну и главное: если бы большая часть жителей планеты вдруг стали походить на созданный раннее шаблон идеального тела, то требования к нему тут же возросли бы в несколько раз, и человечество создало бы новый тренд. Поэтому важно понять и признать: что бы мы ни делали, нам никогда не стать идеальными, да и становиться бездушным безликим трендом, скорее всего, на самом деле и не хочется. Но! Но вот ты снова смотришь в зеркало и снова испытываешь уже так хорошо знакомые тебе отвращение и непринятие.

Все ваши чувства, возникающие прямо сейчас, – это процесс внутреннего выправления. Снижение веса является частью глубочайшего исцеления собственной души, но почему-то об этом не говорят.

Нам говорят: «Ты толстый! Худей!» – поэтому снова и снова ты привыкаешь ругать себя в зеркале, стыдиться своих бедер и прикрывать складочку ткани на талии, чтобы никто ничего не подумал. Основное сопротивление, с которым мы сейчас сталкиваемся, опирается на то, что мы привыкли так думать, ведь эти мысли вкладывались в головы с самых ранних возрастов. Девочка смотрит с мамой показ мод по телевизору, и вдруг мама неосторожно бросает фразу: «Смотри, какая стройная, не то что ты». И девочка впитывает это внутрь себя практически сразу на бессознательном уровне, поскольку осознать то, что только что сказала тебе родная и единственная мама, очень больно.

Или когда к старшекласснице приходят подружки, и вдруг ее мама, сравнивая дочь с другими, выкрикивает: «Ничего себе, какая ты, Наташа, у меня здоровая!». И маленькая Наташа получает рану, которую будет нести внутри себя всю последующую жизнь. Так работает передача исторической памяти: стереотипы, застрявшие в головах взрослых людей, мешают им видеть маленького человека. Его можно поранить одним случайно брошенным словом, и никто не сумеет поймать и исправить этот самый момент. А лишний вес станет историей его тела, испортив жизнь и отношения с самим собой.

Но взрослые – это такие же раненые ранее дети, они точно так же впитали стереотипы в детстве, и просто несут, передают их дальше. С их языка срываются те слова, которые болят у них самих. Отсюда рождаются унижение, пристыжение, обесценивание, обвинение, высмеивание и так далее, – это как кровоточащая язва, ползущая по поколениям дальше, дальше и дальше. И лишний вес здесь наиболее явно и ярко выступает как психосоматоз, сформированный в ответ на травмирующий опыт.

Современные тренды беспощадны. Но мы не можем дожидаться момента, когда каждый человек в комментариях начнет думать над тем, что пишет. Нам нужно здесь и сейчас возвращаться к самим себе и учиться выправлять себя изнутри. Нам нужно обрастать настоящей броней против того, что неизбежно будет существовать и дальше, но не использовать больше в качестве этой брони лишний вес. Да, тело бессознательно пыталось стать больше за счет него, чтобы защититься от угроз, но ношение этой брони на себе дается слишком высокой ценой. Ценой собственного здоровья.

В книгах я рассказываю живые истории. Их присылают мои ученики, читатели и подписчики сообществ и блогов. Каждую историю бережно храню, чтобы однажды она коснулась читателя. Некоторые из них могут быть шокирующими, поэтому на страницах книги вы увидите специальные предупреждения, которые помогут вам остановиться, если вы почувствуете дискомфорт от прочтения. И сейчас расскажу вам первую живую историю, от той самой Наташи, которую однажды ранило мамино слово:

«Я всегда была крупнее и выше всех своих подруг, еще с детского сада. Было в кого, мой папа и дедушка ростом выше двух метров, широкоплечие и крупные мужчины. Я “пошла в их породу”, о чем мама говорила мне с раннего возраста. Быстро вырастала из туфелек, постоянно рвала колготки, вылезала из узких платьев, которые переставали на мне застегиваться.

Мама показывала всем своим видом, что я занимаю слишком много места. Ее руки становились жесткими, движения – грубыми, и от нее веяло неприятным холодом. Мне становилось очень плохо в такие моменты, и я пыталась развеселить ее, рассказывала смешные истории и обнимала за тонкую талию. Мама снова превращалась в добрую маму и смеялась вместе со мной. Но у меня оставалось все меньше сил на то, чтобы заслуживать ее одобрение…

Я взрослела и усложнялась, мне было тесно внутри той коробочки, которую она для меня выделяла. И однажды, когда ко мне пришли школьные подружки, ниже меня на полторы головы, мать не удержалась. Они шумно собирались домой, я провожала их в коридоре, мать вышла к нам и выпалила “Какая же ты у меня, Наташа, здоровая!” – сожаление, безысходность и презрение тяжелым шлейфом следовали за ее интонацией…

Я очень хорошо помню, как меня пронзили ее слова. Внутри стало физически больно, по лицу разливался стыд, мне было нечем дышать, я буквально задыхалась от того, как внезапно заняла весь коридор. Девочки ничего не заметили и так же хохоча ушли домой. Мне свело все лицо, челюсть, я удерживала слезы, но было так больно, так стыдно, так невыносимо резко, что я ушла в свою комнату и тихо плакала. Мать знала, что ранила меня, но не подошла ко мне.

Там, лежа на своем диванчике, я глотала слезы и понимала, что ничего не могу с собой сделать. Не могу обрезать себе ноги, не могу убрать рост, не могу сжать широкие плечи. Мне осталось только одно: признать, что я чудовище, монстр, огромное длинное ничтожество, для которого нигде нет места и никогда не будет. Мама хотела другую девочку, маленькую куколку, и я никогда ею не стану.