– М-м-м… Должница? – уточнил граф, рассматривая меня своими яркими голубыми глазами.

– Да. Вайолка Нуцу, – напомнила я, чувствуя неловкость в его присутствии.

– Что это? – граф отпустил Ореля и поднял мой сколок холёной рукой. Я сразу обратила внимание на массивный перстень с гербом: наверняка фамильным.

– Это рисунок будущего кружева, – ответила я.

– Ты кружевница, Вайолка? – граф протянул мне рисунок. – Неожиданное занятие для девицы, которая вела разгульную жизнь.

– Я не вела разгульную жизнь! – вырвалось у меня. Схватив рисунок, я вдруг вскрикнула: он будто ударил меня током. – Черт!

– Но бумаги, с которыми ты прибыла в замок, говорят о другом, – друг князя протянул руку и приподнял мое лицо, взяв за подбородок. – У тебя красивое лицо. Тонкие черты…

Я испуганно замерла, чувствуя в его словах некий интерес. Только этого еще не хватало!

– Прошу прощения, но мне нужно работать. Доамна Эуджения ждет свое кружево, – я еще раз поклонилась ему, схватила Ореля и помчалась прочь из сада.

Глупой девицей я точно не была и прекрасно понимала, что мог означать интерес со стороны мужчины, который находился почти на самой вершине социальной лестницы. Потребуй он от меня чего-то, разве смогу я отказать без последствий?

– Нужно меньше попадаться им на глаза! – сказала я, обращаясь к Орелю. – Как думаешь?

Котенок лизнул мне руку. Видимо, он думал так же. К Аурелу мы так и не попали. Но, возможно, вечером нас отведет к нему госпожа Йетта?

Ближе к ужину прибежала служанка Кренгуцы. Брындуша взяла платье своей хозяйки и вдруг сказала:

– Я видела тебя в саду с графом. А ты, оказывается, хитрая. Хочешь прыгнуть к русскому господарю в постель? Да, Вайолка?

– Ты что несешь? – я настороженно уставилась на нее. Мне никогда не нравились сплетни, а в этом случае тем более. – Какая постель, болезная?

– Ой, да хватит из себя невинную овечку корчить, – девушка окинула меня многозначительным взглядом. – Я тут поинтересовалась, откуда ты такая взялась, и узнала много интересного. Должница, распутница… Ну да ладно, не мое это дело… Я поговорить хочу.

– О чем это? – мне уже становилось интересно. Как же порой бывает обманчива внешность.

– Моя госпожа велела передать тебе, чтобы ты больше не попадалась ей на глаза. Поняла? – Брындуша схватила меня за плечо, больно вдавливая в него свои пухлые пальцы. – А если станешь своей мордой светить перед ней, я тебя жизни-то научу…

Ну, в принципе, история до боли знакомая. Как говорится: «Сделал добро – отойди на безопасное расстояние. Чтобы ударной волной благодарности не зацепило». Но со мной в таком тоне разговаривать не смели даже самые отъявленные зэчки в колонии. Я дама спокойная, тихая, но себя в обиду никогда не давала. Улица научила.

Нащупав на столе ножницы, я сжала шею Брындуши и приставила их острие прямо к яремной вене. Для пущей убедительности своих серьезных намерений мне пришлось приблизить свое лицо к ее.

– Клешню убрала, – процедила я, буравя ее тяжелым взглядом. Она медленно опустила руку, глядя на меня полными ужаса глазами. – Ты на кого свой хлебоедатель разинула? У тебя что: зубы лишние или два глаза роскошь, марамойка? Я ведь с тобой шутить не буду. Продырявлю – красной юшкой захлебнешься… Так что метлу свою привяжи. Поняла?

Брындуша всхлипнула и, как только я ее отпустила, бросилась к двери. А меня разбирал смех. Они с Кренгуцей не на ту нарвались. Теперь мне очень хотелось попасть на княжеский ужин, чтобы полюбоваться, как станет выкручиваться вечно ноющая невеста. Но как это сделать?

Когда экономка принесла мне ужин, я осторожно поинтересовалась у нее:

– Госпожа Йетта, можно вас попросить?

– Да, конечно. Чего ты хочешь? – она улыбнулась.

– Можно мне посмотреть на княжеский ужин? – я не особо верила в эту затею, но, как говорится, попытка не пытка. – Неужели правда, что на нем несколько перемен блюд? Как же люди все это съедают?

Госпожа Йетта засмеялась, снисходительно поглядывая на меня.

– Глупышка! Если тебе так сильно хочется посмотреть, как ужинает господарь, то я могу поставить тебя разливать вино. Хочешь?

– А можно? – обрадовалась я.

– Мне все можно. Тебя все равно никто не увидит, потому что бочки стоят за ширмой. Одна с разбавленным вином для женщин, вторая с крепким для мужчин. Слуга, обслуживающий ужин, приходит за очередным кувшином, когда пустеет первый, – ответила женщина. – Тебе просто нужно будет следить за тем, чтобы они были полными.

– Спасибо, госпожа Йетта! – радостно поблагодарила я ее. – Я буду стоять там тихо-тихо!

– Тогда доедай свой ужин и пойдем. Слуги уже готовят столовую.

Глава 14

Слуги накрывали большой стол, тихо позвякивая посудой. Они делали все быстро, но без суеты, выполняя привычную работу.

Госпожа Йетта завела меня за ширму, где стояли два бочонка с вином, и сказала:

– Вот этот, светлый для женщин. Темный для мужчин. В нем вино крепкое. Не перепутаешь?

– Нет, конечно. Что здесь путать? – усмехнулась я. – А сколько ужин длится?

– Ну, этого никто не знает. Может, за столом разговоры пойдут. Такое часто бывает, – объяснила мне экономка. – Если устанешь, присядешь на стул. Тебя все равно никто не увидит.

– Доамна Эуджения идет! – раздался тихий голос одной из служанок. Ободряюще улыбнувшись мне, госпожа Йетта покинула столовую.

Я осторожно выглянула из-за ширмы. В столовой остались только те слуги, которые будут прислуживать за ужином. Остальные ушли. Послышались быстрые шаги и шорох платья.

– Принесите приборы еще для одного человека! Сегодня с нами будет ужинать моя дорогая сестра доамна Нарчиса!

В щель между панелями ширмы я видела, что в столовой, кроме матери господаря находится еще одна женщина. На ней было темно-зеленое платье, а на голове кружевной чепец, прикрывающий лишь тугой узел волос.

– Сестра, что ты скажешь об этой девушке? Фате Кренгуце Николае? – спросила доамна Эуджения.

– Я несколько раз видела ее, и мне странно слышать от тебя, что эта девица так… так… предприимчива, – ответила ее спутница. Голос этой женщины был таким же властным и высокомерным, как и у ее сестры. – В последнюю нашу встречу в доме боярина Дэнчулэ она показалась мне похожей на переваренную сарамуру*.

– Но почему, сестра?! – засмеялась доамна Эуджения.

– Потому что она боялась всего на свете! Краснела, дрожала, нелепо улыбалась… Неприятное зрелище, скажу я тебе, – фыркнула доамна Нарчиса. – Мне, конечно, нравятся скромные фаты, но это ведь не девица, а растоптанный башмак!

– Но она вела себя… я бы сказала, вызывающе… – недоумевала матушка князя. – Сначала эти карточные чудеса, а потом ее странные стихосложения… Я даже кое-что запомнила! «Мама, ради Бога, я не капли не пьяна… И не одинока, и не просто влюблена…». Ты когда-нибудь слышала такое, Нарчиса?

– Что? – изумленно произнесла ее сестра. – Фата Николае читала такие стихи? Невероятно… Что ж, тем интереснее мне будет посмотреть на нее за ужином.

Я ехидненько усмехнулась. Давай, жги, Кренгуца! Посмотрим, что у тебя выйдет!

Вскоре в столовой появились князь со своим другом. Они расселись за столом. И тут со стороны дверей прозвучал испуганный женский голос:

– Добрый вечер, господарь.

– А вот и наша гостья. Прошу к столу, фата Кренгуца, – ответил князь, и я снова высунула голову из-за ширмы, отчаянно желая увидеть «явление невесты».

Боже милостивый… Что это такое?

Кренгуца видимо приложила все усилия, чтобы сразить господаря своей красотой. Розового платья ей было мало. Девушка вплела в волосы красные ленты, завила локоны вокруг лица и теперь походила не на пирожное, а на весеннюю клумбу.

Судя по реакции князя, он пребывал в некотором недоумении. Господарь помог ей устроиться за столом и вернулся на свое место.

За ширму заглянул молодой худощавый слуга.

– Давай-ка, налей вина! – проворчал он, ставя кувшины на столик. – Поторапливайся!

Я молча наполнила кувшины, и парень унес их. Сколько раз он еще будет отвлекать меня?!

А за столом уже разворачивалась интереснейшая беседа. Доамна Нарчиса взялась за молодую невесту с особым рвением.

– Фата Кренгуца, говорят, вы мастерски владеете стихосложением?

– Я… я… – девушка побледнела.

– Мне бы хотелось послушать что-нибудь из ваших творений, – продолжала женщина. – Думаю, князь тоже не откажется. Не так ли, дорогой племянник?

– Не откажусь, – он пристально смотрел на находящуюся в полуобмороке Кренгуцу.

– Не стоит смущаться. Пусть ваше выступление и было необычно в какой-то мере, но оно очень выделялось на фоне других. Мы ждем, фата.

– Хорошо, господарь… – промямлила она. А потом тонким дрожащим голоском продекламировала:

– Розы с шипами в саду распустились.

От нашей любви только слезы пролились.

Я вышила вам платок незабудкой,

Сжальтесь над стонущей вашей малюткой.

Мне…

– Достаточно, фата Кренгуца, – раздраженно прервал ее Штефан. – Я лучше сжалюсь над ушами собравшихся здесь.

Девушка густо покраснела, опустив голову, а доамна Нарчиса не унималась:

– Может, вы покажете нам карточные чудеса? Никогда не видела ничего подобного!

– Я дурно себя чувствую… Прошу вас. Можно мне пойти к себе? – еле слышно произнесла Кренгуца, не поднимая головы.

– А мне кажется, что здесь дело в другом, – князь вдруг ударил кулаком по столу, и посуда жалобно звякнула. – Посмотрите на меня, фата Николае! Поднимите глаза, я сказал!

Девушка медленно подняла голову.

– Кто скрывался под маской все это время? – ледяным тоном поинтересовался Штефан.

– Что?! – воскликнула его матушка. – Что это значит?!

– Подозреваю, что под маской фаты Кренгуцы скрывалась другая девушка, – ответил князь, не сводя с неудачливой невесты гневного взгляда. – Это обман. Маска скрывала лицо, объемная одежда – фигуру, но ведь то, что внутри, не скроешь. Правда, фата?

– Простите меня, господарь! – Кренгуца упала на колени. – Прошу вас! Простите меня!

– Кто был под маской? – процедил Штефан, подходя к ней.

Я похолодела за ширмой. Вот это влипла! Руки противно задрожали, сердце затрепыхалось пойманной пташкой. Присев на стульчик, я склонилась к кранику на темном бочонке и открыла его. Терпкое крепкое вино полилось мне в горло и немного успокоило дрожь, но страх им было не унять.

– Отвечайте! – рявкнул князь, и у меня подкосились ноги.

Кренгуца молчала.

– Мне наказать вас? – теперь он говорил таким голосом, что мне захотелось провалиться сквозь землю. Куда-нибудь к самому ядру. И сгореть там, в кипящей магме. Я даже пожалела стоящую перед ним на коленях Кренгуцу. Но если она сейчас назовет мое имя, меня не спасет даже чудо Господне.

– Это была я, господарь…

Что?!

Я снова приложилась к кранику и выглянула из-за ширмы. Что она делает?!

– Вы утверждаете, что все это время вы были под маской? – уточнил Штефан, глядя на ее склоненную голову.

– Да…

– Ложь!

Мне показалось, что я сейчас оглохну от этого рева. Князь был в бешенстве.

– Господарь, прошу прощения… – в дверях показался слуга. Он испуганно смотрел на происходящее, не в силах продолжить то, с чем пришел.

– Что такое?! – Штефан резко повернулся к нему. – Ну!

– Прибыл Маре Армаш*, – слуга поклонился. – У него срочное дело.

– Пригласи его сюда, – распорядился Штефан. После чего кивнул на Кренгуцу. – Фату под замок. Я разберусь с ней потом.