– Да, для приручения нужно много времени и терпения. Хищные птицы – гордые создания, и не каждая этому поддается. Обычно новой птице не дают спать несколько дней, – ответил Аурел, подставляя ястребу руку в кожаной рукавице.

– Но зачем? – мне казалось это жестоким.

– Птица теряет силы и становиться рассеянной. В этот момент на нее надевают клобук и оковы. После этого птицу не кормят сутки и только потом дают еду с рук. Через некоторое время подзывают с мясом в руке, и птица подходит, садится на руку, берет пищу… – парень рассказывал о дрессировке обыденным тоном, без всяких эмоций. Но увидев мой взгляд, улыбнувшись, добавил: – Да не волнуйся ты так. У меня этот процесс идет по-другому. Птицы понимают меня, чувствуют, и мы прекрасно ладим.

Аурел снял с ястреба клобучок и, поднеся его ближе, что-то прошептал. Тот внимательно посмотрел на меня, а потом вдруг склонил головку, словно приветствуя.

– Ничего себе! Мне можно погладит его? – для меня это было настоящим чудом.

– Конечно, ты нравишься Варужану, – парень с интересом наблюдал, как я осторожно прикасаюсь к шелковистым перьям ястреба. – Не бойся, он не тронет тебя.

– Кроме госпожи Йетты никто не знает о твоем даре? – мне было приятно общаться с Аурелом. Казалось, что между нами присутствует некая связь. Но это, скорее всего, объяснялось тем, что мы из одного ковена.

– Нет. Охотники могут быть где угодно, да и люди не особо жалуют нас, – ответил парень. В его глазах появилось удивление. – Разве ты не знаешь об этом?

– Ну, мало ли… Может, в замке есть еще кто-то… похожий на нас… – выкрутилась я.

– Нет. И мой тебе совет: постарайся не высовываться лишний раз. Будь незаметной, – сказал Аурел. Чувствовалось, что он очень искренен. Но я уже высунулась настолько, что задвинуть меня мог только счастливый случай. Еще и этот чертов ужин!

В замок я вернулась в отличном настроении. Мне понравилось общаться с сыном госпожи Йетты. А еще я стала ощущать себя причастной к чему-то важному… Если сказать точнее: я перестала быть одна в чужом для меня мире.

Но мое настроение вскоре изменилось в совершенно противоположную сторону. А предшествовали этому неожиданные перемены.

Орель сладко спал, свернувшись клубочком на кровати. Я плела кружево, и в каморке царило уютное умиротворение. Мне нравилась эта тишина, в которой мелодично постукивали коклюшки, а за окном тихо шуршал дождь. Когда раздался стук в дверь, у меня даже сомнений не было, что это госпожа Йетта.

– Входите!

Дверь скрипнула, а потом послышался незнакомый девичий голос:

– Вайолка?

Я резко повернулась и увидела молодую служанку крепкого телосложения.

– Да… а ты кто?

– Я от фаты Кренгуцы! Меня Брындуша зовут, – прошептала она, оглядываясь на дверь. – Ты должна срочно пойти со мной!

– Что случилось? – я сразу же напряглась. Неужели нас рассекретили? Или танец с князем как-то повлиял на ситуацию?

– Правила поменялись! Князь решил провести второй тур до ужина, а не после! До его начала осталось меньше часа! – испуганно объяснила девушка. – Моя госпожа плачет! Ей очень страшно!

Если честно, меня уже основательно задолбала эта вечно ноющая госпожа. Ну нельзя же быть такой размазнёй! Но я ведь сама вызвалась помогать… Что теперь злиться? Если честно, у меня была надежда, что на ужине снова удастся удивить княжескую семейку своими талантами в плане карточных фокусов. И таким образом я избегу второго тура. Но хозяин замка спутал мне те самые карты самым бессовестным образом. Что ж… Взялась за гуж…

– Ладно, идем, – я поднялась со скамеечки. – Но что, если нас увидят вдвоем?

– Да никто не обратит внимание на двух служанок! – фыркнула Брындуша. – В замке суматоха перед вторым туром!

Закрыв каморку на ключ, я пошла следом за девушкой, размышляя над сложившейся ситуацией. А что же я стану делать? Слишком много фокусов тоже не вариант. Кому интересна девушка, которая умеет лишь колоду тасовать? Это развлечение как раз можно оставить для ужина. Чем удивлять князя в этот раз?

Кренгуца сидела на кровати, натирая платком и без того распухший от слез нос.

– Что мне делать? – жалобно протянула она, когда мы вошли. – Вчера все невесты демонстрировали свои таланты, а сегодня доамна Эуджения придумала новый конкурс! Она хочет слышать стихи, которые девушки лично сочинили! Ты представляешь? Матушке князя кажется, что это умение очень украшает женщину, развивает гибкость ума и делает интересной для мужа! Святой Досифей, спаси и сохрани! Я не умею сочинять стихи!

– Хватит истерить! – прикрикнула я на нее. – Сейчас все решим!

Кренгуца изумленно хлопнула мокрыми ресницами, но промолчала. Она лишь кивнула, поглядывая на Брындушу, которая стояла с раскрытым ртом.

– Мне нужно еще одно ваше платье, – продолжила я. – Я же не могу появиться в одном и том же и на турнире, и на ужине.

– Да… да… конечно… – девушка кивнула служанке, и та бросилась к шкафу.

– Вот это подойдет! – Брындуша приложила ко мне наряд из одних рюш да бантов. – Оно очень красивое!

С этим бы я поспорила. Наверняка в нем я буду похожа на пирожное, но в принципе… в принципе… если это воздушное нечто отвлечет внимание от моего лица, будет просто отлично!

Взглянув на часы, я поняла, что возвращаться в каморку уже смысла нет.

– Сейчас я переоденусь, а потом вы пойдете на то место, где мы встретились в первый раз. Там вы будете ждать меня, фата Кренгуца. Вы все поняли?

– Да, я готова, – девушка воспряла духом, а мне подумалось, что все-таки хорошо выезжать на чьем-то горбу. Жизнь сразу видится в розовом цвете.

Кренгуца надела мое платье, а я облачилась в ее «облачка», став похожей на корзиночку с безе. Итак, что же за стих мне рассказать князю? Несмотря на то, что я много читала в тюрьме, стихи и поэмы у меня были не в приоритете. Эх, как бы сейчас они пригодились… Ладно. Выкручусь.

Мы вышли из комнаты, и Брындуша повела меня к остальным девушкам. Начиналось второе представление, от которого зависело будущее Кренгуцы.

В знакомый зал я вошла с главного входа. В нем уже собрались остальные невесты. Они расхаживали туда-сюда, подняв глаза к высоким сводам, и что-то шептали, потом все это записывали в маленькие книжечки.

Раздалось несколько ударов жезла, и в зал вошел князь с доамной Эудженией. Граф Владимир тоже был с ними. Они расселись по своим местам, а я заметила, как взгляд князя скользит по девушкам. Он остановился на мне, и на губах хозяина замка заиграла легкая улыбка. Он узнал меня, ведь в отличие от остальных, я была в маске.

Начался второй тур. Девушки выходили в центр зала, смущаясь, читали свои стихи под нежную музыку, которую наигрывали музыканты, сидящие в углу. Господарь кривился так, будто съел лимон. Граф же посмеивался, слушая очередное: «…О, мой возлюбленный! Хочу лобзаньями своими покрыть ваши уста смурные…».

– Фата Кренгуца Николае! – стук жезла вывел меня из раздумий. Я уже знала, что буду декламировать.

В глазах князя, его матушки и графа сразу появился интерес.

– Фата Кренгуца, почему вы опять в маске? – недовольно поинтересовалась доамна Эуджения.

– Оставьте, матушка, – нетерпеливо произнес князь. – Если девушке хочется выглядеть загадочной, я не против.

– Что ж, начинайте, фата Кренгуца, – взмахнула рукой женщина. – Надеюсь, вам удастся удивить нас талантом стихосложения.

Конечно, удивлю. Кренгуцу вы запомните надолго.

Окинув всех пристальным взглядом, я произнесла:

– Мама, ради Бога, я не капли не пьяна,

И не одинока, и не просто влюблена -

Пропадаю я, пропадаю я!

Мама, вытри слезы, а иначе быть беде,

Глупые вопросы «что я делаю и где» -

Пропадаю, я пропадаю я…

Глаза князя стали увеличиваться в размерах. Доамна Эуджения тихо охнула. Владимир подпер голову рукой. Я же распалялась не на шутку, декламируя Успенскую чуть ли не с интонацией Маяковского:

– Как бы я хотела на гитаре взять аккорд,

Раньше песни пела,

А теперь попутал черт.

Пропадаю я! Пропадаю я!

Мне заплакать впору,

Только светится лицо.

Катится под гору

Старой жизни колесо

Пропадаю я! Смеюсь и пропадаю я!

На него, на него я смотрю и понимаю:

Пропадаю я!

Без него судьба другая – не моя!

– Матерь Божья… – доамна Эуджения осушила бокал вина. – Штефан, мне нужно на свежий воздух.

– Да, матушка, – князь подозвал слугу, и тот помог женщине выйти из-за стола. Господарь повернулся ко мне и сказал: – Жду вас на ужине, фата Кренгуца. Без маски.

В тексте использована песня Любви Успенской. Композитор Игорь Азаров, поэтесса Регина Лисиц

Глава 13

Улучив минутку, когда все отвлеклись на очередную невесту, я выскользнула из зала. До моих ушей сразу же донеслось тоненькое завывание из-за тяжелой шторы. Господи… Кренгуца снова причитает… Наверное, тоже послушала мое выступление.

– Фата Кренгуца! – шепотом позвала я ее. – Вы меня слышите? Это я, Вайолка!

Из-за бархатной портьеры показалось заплаканное лицо девушки. Она отчаянно терла нос платком и кривилась все сильнее.

– Что случилось? – я глубоко вдохнула, предчувствуя очередной истерический приступ. – Что на этот раз?!

– Господарь приказал явиться на ужин без маски! Как быть?! Ка-а-ак?! – ее голос надорвался на последней ноте. – Я умру! Зачем мы все это затеяли?! Ты виновата во всем!

Я сжала кулаки, боясь, что не удержусь и придушу ее. Успокойся, успокойся…

– Фата Кренгуца, это ваш шанс. Вы появитесь на ужине, а не я! Без маски! – я стала объяснять ей очевидные вещи. – Все произошло вовремя. Никто ничего не заподозрит. Вы придете на ужин в своем розовом наряде, и, увидев ваше прелестное личико, князь воспылает еще сильнее! Уж поверьте! И возможно…

– Неужели ты веришь в то, что господарь захочет сделать меня своей женой после твоего ужасного стихоплетства?! – капризно фыркнула девушка. – Снимай мою одежду!

– Он обратил внимание на мое выступление! Для него это необычно и остальные девушки теперь выглядят пресно! Понимаете? – я не теряла надежды достучаться до нее. Ну нельзя же быть такой глупой! – Мы подумаем, как вы себя станете вести на ужине! Заинтригуем князя еще сильнее! Фата Кренгуца, у вас есть шанс стать женой не обычного, пусть и богатого горожанина, а самого господаря!

– Я больше не стану слушать тебя! Снимай мою одежду! – зло процедила она, стаскивая с себя мое платье. – Сама разберусь, как вести себя с князем! Будет мне еще всякая прислуга советы раздавать!

Мы переоделись. Окинув меня презрительным взглядом, Кренгуца добавила:

– Я пришлю Брындушу за своим розовым платьем, поломойка.

Да ради Бога… Я провела ее насмешливым взглядом. Баба с воза – кобыле легче. Занимайся сама своей жизнью, а у меня и своих проблем хватает.

Вернувшись в каморку, я взялась за кружево. Сейчас это самое главное. Орель сидел на подоконнике и внимательно наблюдал за голубем, расхаживающим по карнизу. Его усы смешно шевелились.

– Потерпи немного. Скоро пойдем в сад, – пообещала я, стуча коклюшками. – А может, даже навестим Аурела. Вы с ним познакомитесь. И, возможно, он расскажет, что ты на самом деле обо мне думаешь!

Котенок повернул голову и посмотрел на меня долгим прищуренным взглядом.

С собой в сад я взяла незаконченный сколок того самого кружева, что привиделось мне ночью. Не хотелось упустить даже самой незначительной мелочи, ведь от этого зависел конечный результат. Старательно выводя узор, я настолько погрузилась в рисование, что не услышала шаги.

– Какой чудесный парень.

Я вздрогнула от неожиданности, а потом подняла голову. Рядом стоял граф, держа на руках Ореля. На удивление, котенок вел себя очень дружелюбно. Он сложил лапки, распушил хвост и громко мурчал.

Поднявшись с травы, я поклонилась Владимиру, надеясь, что все делаю правильно.