– Зачем папе так поступать?

– Потому что он азартен и не умеет вовремя остановиться, но по-своему любит тебя. Твой отец рассчитывал, что за год с мистером Крюсом что-нибудь случится, и отдавать тебя не придётся. Увы, он жив и здоров. Скоро тебя выдадут замуж.

У меня холодок по спине пробегает. Мистер Крюс – опасный человек, и если это правда, то мне придётся выйти за него замуж. Один раз я уже попыталась сбежать, второго шанса не будет.

– Не будет, – ведьма вторит моим мыслям. – Попробуешь слинять, и Крюс прикончит твоего папу.

– Вы всю нашу судьбу знаете? – я щурюсь, с недоверием глядя на мадам.

– Я лишь предупреждаю. Выбор за тобой, – она снова улыбается, и это бесит. – Ты можешь получить новое тело и встретиться с любимым. А можешь отказаться и остаться здесь, но в таком случае всё закончится печально.

– Если я соглашусь, вам придётся выйти замуж за мистера Крюса, – намеренно даю яда в тон.

– О, это будет прекрасно! Со мной старик долго не протянет. Я позабочусь об этом, – от плотоядного оскала мадам меня бросает в холодный пот. – Стану безутешной богатой вдовой.

– Нет-нет… это бред, – я растерянно моргаю. – Всего хорошего, – берусь за дверную ручку.

– Первый раз ты поцеловалась в девятом классе. Его звали Крис, и он был чернокожим неудачником. А через двадцать секунд тебе на телефон придёт смс от подруги с предложением сходить в кино. Она уже купила билеты – третий ряд…

Слышать ничего не хочу!

Выхожу из квартиры чокнутой мадам, хлопнув дверью. Меня потряхивает. Надо уносить ноги, а я стою и пытаюсь отдышаться.

Этот город далеко от Комптона. У меня здесь ни родни, ни друзей, ни знакомых. Никто не мог рассказать Жужу то, о чём она говорила. Но она говорила.

В моей сумке пищит телефон – смска пришла. Дрожащей рукой я достаю смартфон и глазам не верю. Сообщение от моей лучшей подруги. Она приглашает в кино. Уже билеты купила… Отличные места в третьем ряду.

– Не может быть… – шепчу, пихая телефон в сумку.

Или может?

Я слышала и видела достаточно, чтобы убедиться, что всё это не фарс, а мадам Жужу – не шарлатанка. Я пришла сюда, чтобы найти Шаха, и почти нашла, но… Собираюсь сбежать, потому что предложение ведьмы пугает до чёртиков.

Другой мир, чужое тело – это страшно. Но не страшнее, чем выйти замуж за старика Крюса и навсегда потерять шанс вернуться к Шаху.

Я разворачиваюсь лицом к двери квартиры мадам Жужу и заношу кулак, чтобы постучать.

– Не заперто, милая! – кричит она из глубины квартиры.

Глава 2. Проступки и наказания

Последнее время у меня много неотложных дел – отвлекаться не получается. Поэтому я стал реже заходить на женскую половину дворца. И, кажется, упустил кое-что важное.

Стены дрожат от детского плача. Ещё немного – и камни начнут мироточить. Муса не просто плачет – он надрывается. Кровь в жилах стынет от его ора.

Моя жена не справляется с единственной обязанностью, которую я на неё возложил? Именно!

Драгоценная моя… дешёвка! Благородная кровь древнего рода не даровала Лейле ни ума, ни мудрости. Наш брак – условность. С этой женщиной меня связывают лишь брачные обязательства. Но я близок к тому, чтобы забыть о них и отправить супругу в темницу. А лучше сразу на плаху.

Разрывая душный воздух, шагаю по пустому коридору к покоям жены. Оттуда доносятся крики Мусы. Лейле впору молиться всем драконьим богам, потому что я чертовски зол.

– Владыка!

– Хозяин!

Две служанки, упав на колени, прижимают лбы к полу – «рады» встрече со мной. Но их госпожи здесь нет.

Я скольжу взглядом по комнате, складывая в уме мозаику того, что происходило до того, как я вошёл. Одна девушка драила пол, вторая готовила постель для Лейлы. А младенец тем временем надрывался от крика, захлёбываясь слезами.

Муса и сейчас плачет.

Перешагнув через служанку, я иду к люльке. Лицо у несчастного малыша цвета инжира… Откидываю испачканное одеяльце и вижу на маленьком теле красные отметины. Похоже на ожоги.

– Драгхалла^[1]… – произношу тихо и беру дитя на руки. – Что здесь произошло?! – ору на прислугу так, что у самого в ушах звенит.

– Помилуйте, владыка! – рыдает девушка. – Госпожа приказала вымыть пол и приготовить постель до того, как она вернётся из купальни, иначе… – всхлипывает.

– Иначе что?! – мой вопль громче криков ребёнка.

– Тридцать ударов плетью на двоих… – шепчет вторая служанка.

У меня перед глазами встаёт красная пелена ярости. Тридцать ударов, значит?!

– Вон! Обе!

С этими двумя позже разберусь. А сейчас я хочу знать, почему плачущего ребёнка бросили в люльке в грязных пелёнках. И что, драконий бог, такое у него на животе!

Подхожу к кувшину, который стоит у кровати Лейлы, и снимаю с него крышку. Сизый дым вырывается из горла посуды, в комнате появляется личный джинн моей жёнушки:

– Чем могу помочь, хозяин? – он складывает ладони вместе и склоняет голову, ожидая приказа.

– Лекаря сюда, – шиплю змеем, – и Дамлу позови.

– Сию минуту, хозяин.

Джинн исчезает, а я расхаживаю по комнате с Мусой на руках. Я не мастер нянчить детей, но мальчик успокаивается. Всё, что было нужно трёхмесячному малышу – чтобы его немного покачали.

Главный придворный лекарь приходит быстро. Осмотрев мальчика, он бледнеет.

– В чём дело? – я подхожу к люльке. – Говори!

– Владыка… – на враче лица нет. – Сегодня днём ребёнок вёл себя беспокойно – отказывался есть и плакал. Он страдал от колик. Я сделал всё, что требовалось, а госпоже сказал, что на ночь стоит погреть ему живот, – он становится ещё белее, чем был. – Я полагал, для этого она позовёт меня.

Не позвала. У Лейлы хватило мозгов положить малышу на живот горячие камни, и не хватило мозгов сначала обернуть их тряпкой. Доказательства я нахожу в люльке – камешки ещё тёплые…

– Дамла у дверей, господин! – из кувшина высовывается джинн.

Ей стоит придумать для себя достойное оправдание. Желание снести головы доброй половине прислуги крепнет с каждой секундой.

– Займись Мусой, – я отдаю ребёнка лекарю. – Заходи, Дамла! – гаркаю.

Смотрительница дворца – женщина почтенного возраста – выглядит как провинившаяся девчонка. Согнувшись в поклоне, она заходит в дверь и семенит ко мне.

– Владыка… – сдавленно шепчет старуха.

– Где ты была? – завожу руки за спину, смотрю на неё.

– В лазарете, господин, – отвечает, не разгибаясь. – Одна из служанок тяжело заболела, и я отправилась туда, чтобы узнать у лекарей…

– Лучше тебе заткнуться! – я делаю шаг к ней. – Моя жена едва не угробила Мусу! – выдыхаю протяжно, потому что от моих криков ребёнок снова хнычет. Надо успокоиться. – Разве я не говорил тебе следить за Лейлой? Разве не приказал сообщать мне обо всём, что здесь происходит?! Отвечай, Дамла!

– Простите, владыка. Я виновата, – её слова звучат как приговор самой себе.

Мне регулярно докладывали, что жена заботится о малыше с должным старанием. Я видел Мусу нечасто, и в эти моменты меня ничего не настораживало.

– Ребёнок больше не должен оставаться здесь. Обеспечь ему достойный пригляд, – приказываю смотрительнице. – Я хочу видеть твои глаза, Дамла.

– Да, господин, – она разгибает спину.

– Всех, кто служит Лейле, немедленно выставить из дворца. – Кувшин с её джинном отнесите в сокровищницу. А ты до конца года лишаешься половины жалования, – выношу вердикт для Дамлы. – И ты тоже! – рявкаю на лекаря. – Попробуете ещё раз ослушаться меня – отправитесь на плаху!

«Да, господин» звучит печальным дуэтом. Смотрительница и лекарь не рады, но приказы владыки не обсуждаются. Пусть скажут спасибо, что их головы до сих пор на плечах.

– Разрешите задать вопрос, владыка, – тихо лепечет Дамла.

– Что ещё?

– Если не госпожа, то кто теперь будет воспитывать мальчика? – она склоняет голову. – Служанки не могут растить члена правящей семьи. Вы знаете об этом…

Знаю. А ещё я знаю, что Лейле нельзя доверять дитя. Кроме того, от правящей семьи осталось одно название. В живых теперь только я и мой брат Шах. Родственниц по крови, способных дать ребёнку любовь и заботу, в моём дворце нет.

– Я разберусь с этим. А тебе лучше заняться своими делами, Дамла.

– Прикажете привести к вам госпожу? – смотрительница поднимает на меня глаза.

– Нет, – отрезаю, не раздумывая. – Не беспокойте её.

Я сам это сделаю. Сейчас.

* * *

Если я ещё раз встречусь с мадам Жужу – убью её! Кем бы ни была эта старушка…

Перемещение в другой мир не похоже на путешествие на самолёте или поезде. Подозреваю, что я испытала что-то вроде того, что испытывают астронавты при полёте в космос. Последнее, что я помню чётко – сизый дым из зеркала забрался мне в ноздри. Стало трудно дышать, голова закружилась, а потом – тёмная холодная пустота, которая едва не раздавила меня.

Всё, что я сейчас ощущаю – писк в ушах и нереальную тяжесть в теле. На меня словно могильную плиту уронили. Даже веки свинцовые – глаза открыть невозможно!

– Ты уверен, что девчонка мертва? – сквозь непрерывный писк пробивается женский голос.

– Увы, это так. Она умерла, сомнений нет, – отвечает мужчина.

О, боже! Тут что, кто-то умер?!

Меня окутывает ужасом, но пошевелиться или разлепить веки я не могу.

– Тысяча несчастий на мою грешную голову! – причитает женщина. – Рахат, ты слышал, что сказал владыка? Я должна прогнать из дворца всех служанок госпожи. Десять девушек! Ещё и эта богам душу отдала.

– В таком случае, какая разница? Служанкой больше, служанкой меньше… – философски рассуждает мужской голос.

– Какая разница?! Я заплатила за эту девчонку триста хамм!

– Драгхалла! Почему так много?!

– Везли издалека. К тому же мать учила её бытовой магии с детства. У нас тут щётки с тряпками летать должны были. Но девочка умерла, – разочарованно вздыхает женщина.

– Наверное, сильно простыла по дороге. Все мы в руках богов. Смирись.

– А лекари на кой драконий хвост нужны?! Ты не мог её вылечить, Рахат?!

– Я пытался… – бубнит мужчина.

– Пытался он! Когда я буду оправдываться перед владыкой за спущенные из казны деньги, обязательно упомяну, что ты пытался!

– Хочешь, чтобы я отправился на плаху?!

– По-твоему, я должна лишиться головы, прикрывая тебя?!

Склока этой парочки бьёт мне по вискам тяжёлым молотом. Я и без их криков чувствовала себя поганее некуда, но теперь мерзкие ощущения усилились.

– Пожалуйста… перестаньте… – слова царапают пересохшее горло, и я захожусь в кашле.

Но мой голос… Это не мой голос!

– Драгхалла! Она жива, Рахат!

Мне хлещут по щекам без всякой жалости, а потом суют под нос что-то страшно вонючее.

– О, боже! – у меня глаза сами собой открываются. – Уберите это! – отпихиваю от себя мужскую руку со склянкой.

Источник смрада исчезает, и дышать становится легче. Мне в принципе легче. По крайней мере, я могу шевелиться. Сажусь на кровати и с удивлением смотрю на мужчину и женщину, чью беседу я невольно подслушала. Те ещё персонажи! Одеты, как герои арабской сказки.

На полноватой женщине длинное тёмное платье и цветастый халат. Немолодой мужчина тоже в халате, но в белом и коротком. Из-под него торчат ноги в штанах-шароварах и сапогах с загнутыми носами, а на голове у него тюрбан.

Ух! Колоритненько. Даже сердце пропускает пару ударов. Залипаю, разглядывая эту парочку.

– Кто вы? И где я? – наконец, отмираю.

– В Бушаре, – женщина в цветастом халате разводит руками, – во дворце владыки. Ты помнишь, как приехала сюда вчера?

В Бушаре?.. Всё получилось! Я перенеслась в другой мир. Хочется вскочить и запрыгать по комнате, но это будет перебор…