До сегодняшнего дня я ни разу не смотрела на него как на мужчину. И была уверена, что и Владимир Александрович не видит во мне женщины.

– Он старше. Он мне неинтересен.

– Ну, и глупая ты! – бросает мать. – Всю жизнь хочешь прожить в нищете? Как мы с твоим отцом? Старше – это всегда хорошо. Он знает, как защитить, обеспечить. Ты попала бы в хорошие руки…

Меня трясёт от напряжения. Я живо представила эти сильные мускулистые руки моего босса, в которые я бы попала.

– Не восемнадцатый век. Силой тебя никто не потащит под венец… Но я советую тебе подумать, он жениться хочет, а не в игрушки играть, как твой Макар, ходить с тобой за ручку, только время твое тратит, – говорит мама и выходит из комнаты.

***

Как же мама ошибалась, говоря про то, что силой меня никто под венец не потащит…

Я и сама тогда не знала, на что способен мой босс.

Глава 3

На следующий день родители старательно делают вид, что ничего страшного не произошло. Подумаешь – босс дочери позвал ее замуж.

Видимо, для них это нормально. Одна я пребываю в шоке.

Я с ними не разговариваю. Молча утром иду на кухню, готовлю завтрак. Собираюсь и иду в университет на консультацию.

Пока лектор бубнит одну и ту же информацию десятый раз, я залезаю в интернет, чтобы посмотреть, как пишется заявление на увольнение. Хочу сегодня кинуть заявление ему на стол и навсегда исчезнуть из юридической фирмы. Я больше никогда не увижу Владимира Александровича, человека, который возомнил себя невесть кем. Неужели он думает, что может покупать людей? Жениться на мне без моего согласия?

Вибрирует телефон, я беру его в руки и вижу, что это от мамы. Она никогда не звонит мне, пока я в университете или на работе.

На сердце ложится тяжесть: у меня нехорошее предчувствие. Извинившись, выхожу из аудитории и отвечаю на вызов.

Сразу же слышу: мама плачет.

– Что случилось? – спрашиваю.

– Твоего отца забрали в полицейский участок, допрашивают. Нашли труп рядом со складом, который охранял… твой отец – главный подозреваемый. Боже! Мира. Что делать?

– Как это вообще возможно… Какой труп? Не может быть. Был же долг…

– Ты понимаешь, как это серьёзно? Быстрее бросай всё и беги к Владимиру Александровичу, только он может помочь, проси у него на коленях, чтобы он вытащил твоего отца! Прошу, Мира, поторопись.

– Мам, ты же шутишь? Отца не могли задержать за подозрение в убийстве.

Вместо ответа я слышу гудки… Вряд ли мама стала бы таким шутить. Я влетаю в аудиторию, хватаю свои вещи, не обращая внимания на удивленные взгляды. Меня всю трясет. Сколько раз мы разбирали такие случаи на занятиях, сколько сериалов я посмотрела про убийства и расследования, но никогда, никогда в жизни я не думала, что это может коснуться моей семьи!

Подруга Катя спрашивает, куда я собралась.

– Возникли срочные дела.

– Увидимся после?

Я не отвечаю, некогда, беру телефон и вызываю такси.

Выбегаю из аудитории. Кажется, преподаватель пытается что-то спросить, но я его не слышу.

Еду до места моей работы. До юридической фирмы «Пегас» можно дойти пешком, но не сегодня… Сейчас я себя не контролирую. Стресс завладел всем телом.

Влетаю в кабинет Владимира Александровича без стука, а там сидят все его подчинённые. Смотрят на меня выпученными глазами.

Я забыла, что у него совещание в это время. Черт.

– Извините, – произношу дрожащим голосом, готовая выйти.

– Ничего страшного, Мира, садись, они уже уходят, – говорит Владимир Александрович, и все, как по щелчку пальцев, поднимаются, покидают его кабинет.

Я остаюсь одна перед ним. У меня, как назло, пересыхает в горле, нет сил подобрать правильные слова и сказать ему про моего отца.

По его взгляду вижу, что он понимает: что-то случилось. Босс встает со своего места, подходит ко мне, сильные руки приземляются на мои плечи.

Чувствую, что меня как будто прошибает электрическим разрядом. Он сажает меня на кресло, как куклу. А я не верю, что это все правда со мной происходит.

– Что случилось? – спрашивает он, присев рядом.

Слова потоком вырываются наружу:

– Моего отца задержали, там нашли какой-то труп… его допрашивают, знаете об этом?

Владимир Александрович качает головой:

– Не знал, – говорит.

Он встает и возвращается за свой стол. Я вдруг понимаю, что после вчерашнего его «предложения» больше не доверяю ему. Точно ли он ничего не знал?

Босс берет телефон, звонит. Ждет лишь долю секунды.

Строгим голосом начинает спрашивать:

– Колокольцев Федор у вас? В камере? Почему так?

Я вздрагиваю, услышав фамилию моего отца.

– Какой следователь? Я понял, – говорит и с громким стуком бросает телефон на стол.

Переводит тяжелый взгляд на меня. Пока он молчит (кажется, целую вечность), мое сердце изнывает от тревоги:

– Что там с моим отцом? – спрашиваю пересохшими губами.

– Дело серьезнее, чем я думал.

– Что в этом деле серьёзного? Моего отца явно подставили! Никого он не убивал! И какие доказательства? Он же всего лишь охранник.

Я говорю разумные вещи, но почему-то Владимир Александрович смотрит на меня, как на глупого ребенка.

– Не знаю, слышала ли ты, Мира, когда-нибудь фамилию Мамаев?

Я слышала эту фамилию. Это бандит в нашем небольшом городе, который дружит с мэром, поэтому ему всё нипочём, никто не может его задержать из-за такой дружбы. Поэтому у нас и творится беспредел во многих сферах… Но не убийство, ведь не убийство!

– При чём здесь эта фамилия? – спрашиваю прямо.

– Кажется, он хочет повесить на твоего отца это грязное дело…

– Почему? При чём здесь мой отец?

– Я сам пока не знаю, Мира. Скорее всего, твой отец просто оказался не в том месте и не в то время. Я разберусь.

Меня так обнадеживают его слова, что я начинаю улыбаться и говорить:

– Спасибо, большое спасибо! Вы, правда, разберетесь и моего отца отпустят?

Владимир Александрович не торопится отвечать, выжидает. Смотрит на меня как-то по-другому, не так, как вчера и позавчера. Босс никогда так на меня прежде не смотрел: оценивающе, как будто я вещь, которая принадлежит ему.

Наконец, он прерывает тяжкое молчание:

– Моя помощь зависит от твоего ответа, Мира.

– Что вы хотите? – спрашиваю, хотя уже знаю ответ…

– Ты слышала вчера. Я хочу тебя, – говорит мой босс, смотря мне прямо в глаза.

Так бескомпромиссно и просто, как будто это какой-то пустяк и речь сейчас не о моей жизни…

Глава 4

– Почему я? – выдавливаю из себя вопрос.

– Ты мне подходишь.

– Что? Подхожу? Вы правда хотите на мне жениться? – спрашиваю еле слышно.

Несмотря на то что я узнала об этом вчера, я до сих пор не могу поверить, что он говорит серьезно. В глубине души я надеялась, что мои родители ошиблись, неправильно его поняли…

– Хочу, чтобы ты стала моей женой, – говорит босс еще раз и таким тоном, как будто это уже свершившийся факт.

Я опускаю голову вниз. Надеяться больше не на что. Это правда.

Но голова все равно идёт кругом. Почему вчера он был самым обычным боссом, а потом ему вдруг захотелось на мне жениться? Не понимаю!

Смотрю ему в глаза:

– Не восемнадцатый век на дворе! Замуж по принуждению не выходят, – вспоминаю вчерашние слова матери, они как раз кстати, потому что собственных здравых мыслей у меня сейчас нет.

Босс смотрит на меня со спокойной уверенностью.

– Ты выйдешь за меня по собственной воле, – его слова звучат как приговор.

– По собственной воле? – я пытаюсь улыбнуться, хотя чувствую, как внутри всё закипает. – Вы это серьёзно?

Владимир Александрович откидывается на спинку кресла, скрестив руки на груди. Его самоуверенность раздражает до зубовного скрежета.

– Очень серьёзно, Мира.

– И что же вы сделаете? Заставите меня силой? – я поднимаюсь со стула, чувствуя, как начинает дрожать голос.

– Нет, – его губы приподнимаются в едва заметной улыбке. – Разве сейчас тебе не нужна моя помощь? Только я способен помочь твоему отцу.

– Это шантаж! Уж не вы ли это все подстроили? – я кричу, а лицо Владимира Александровича остаётся бесстрастным, будто моё возмущение для него ничего не значит.

Отвечает с ледяным спокойствием:

– Я никогда не связывался с Мамаевым прежде. Не вел открыто дела против него… Скорее всего, он будет угрожать и ставить палки в колеса. Но ради твоего отца я готов рискнуть. Понимаешь?

Я молчу. Тогда Владимир Александрович решает надавить на самое больное:

– Ты представляешь, что в данную минуту происходит? Скорее всего, твоего отца допрашивают не самыми законными методами. Тебе ли не знать, как иногда следователи пытаются раскрыть убийство. Так… каков твой ответ, Мира?

Спрашивает мой ответ, когда у меня даже нет выбора…

Перед глазами всплывает картина, как мучают и пытают отца, как выбивают из него признание в преступлении, которое он не совершал… Как вешают на него убийство человека, которого он даже никогда прежде не видел. Как он умирает в тюрьме. Слезы на глаза наворачиваются.

Обычный работяга, хороший человек, который никому ничего не сделал плохого, даже наоборот: папа всегда старался помочь своему ближнему.

Сердце сжимается от тоски, я уже не думаю ни о каком замужестве, я забываю о себе и выпаливаю на одних эмоциях:

– Я сделаю все, что вы хотите, даже почку свою могу отдать, только освободите, пожалуйста, моего отца, пусть он вернётся домой!

На долю секунды я вижу, как на лице Владимира Александровича мелькает улыбка, но она быстро исчезает, и он снова становится серьезным. Встает, поправляя свой пиджак, говорит:

– Сейчас я поеду в участок, сделаю все возможное, чтобы твоего отца отпустили, но обещать не могу, что он вернется именно сегодня. Нужно время, чтобы найти улики и во всём разобраться, ты же понимаешь, какой риск: объявлять открытую войну Мамаеву?

Я киваю.

Босс выходит из кабинета, а я все также остаюсь сидеть на стуле. Слышу, как он возвращается, открывает дверь. Я поворачиваюсь, а он протягивает мне чистый лист со словами:

– Почка мне твоя не нужна, только согласие стать моей женой. Напиши от руки расписку. Дату и подпись не забудь поставить.

Я беру листок, но не могу удержаться от комментария:

– Такая расписка не имеет юридической силы.

– Это для тебя. Чтобы ты не забыла о своем решении.

Усмехаюсь:

– Это решение не мое! Вы знали, что я прибегу к вам. Знали об аресте моего отца! Поэтому с такой уверенностью сказали, что я выйду за вас?

Лицо Владимира Александровича становится каменным, не выражающим никаких эмоций.

Из меня вырывается еле слышное:

– Почему я?

Вопрос риторический. Я просто сетую на свою судьбу и не жду ответа…

Владимир Александрович смотрит на меня исподлобья, его взгляд прожигает насквозь.

– Мне пора строить семью, и ты мне идеально подходишь, – его ответ.

– Для чего подхожу? Для женитьбы? Так многие девушки подходят…

Босс начинает терять терпение:

– Мира, так я могу идти освобождать твоего отца? Ты приняла решение? Да или нет?

– Да… Идите.

На этот раз он уходит окончательно. Я сижу, уткнувшись в белый лист. Ответ на свой вопрос, почему он выбрал именно меня, я так и не получила. Подхожу для женитьбы… это ничего не значит.

Но я не могу поверить в то, что он влюблен в меня. Нет, это совершенно невозможно. Мне кажется, что-то здесь нечисто, но я пока не понимаю, что именно…

Ладно. Подумаю об этом завтра, сейчас лишь бы он освободил моего отца. Если с долгом наша семья еще как-то смогла бы справиться, то в таком деле, как обвинение в убийстве, без лучшего адвоката в городе не обойтись.

Я беру ручку со стола Владимира Александровича и пишу расписку: