Я поморщилась:

– Чего тебе, Буше?

Я не доверяла вампиру с глазами-бусинками, однако он был более чем готов поделиться с нами имеющейся у него информацией. Все, чего он хотел, – это вернуться в Париж из своего вынужденного изгнания. После того как его помиловали, он оказался у нас в долгу. Это отнюдь не означало, что он был предан мне. Это всего лишь означало, что его сведения обошлись мне малой кровью.

– Я связался с одним из наших соратников, который сейчас находится в Калифорнии, – сообщил он с ленцой. – Но если я не вовремя…

– От тебя мне не будет никакого проку, если так и продолжишь нахально махать морковкой у меня перед носом, – сказала я с досадой. – Выкладывай, что они нарыли.

– Девушка побывала у гадалки, – доложил мне Буше. – И она подходит под описание Теи. Старая ведьма, хозяйка салона, не спешила делиться секретами. Было ясно, что она не позволит себя заставить. У нее явно была защита от внушения.

– Заплатите ей, – приказала я.

– Не стоит сорить деньгами. Мой коллега может быть весьма убедительным. Она знала не очень много, но с уверенностью утверждала, что эта женщина связана с вампиром.

– Пусть кто-нибудь наблюдает за ней на всякий случай.

Возможно, мне удастся опередить своего брата с его девушкой. Разве это не стало бы воссоединением семьи? Но сначала мне нужно было кое-что сделать.

– Мне нужно идти.

Буше остановил меня:

– Есть еще кое-что.

– Да? – нетерпеливо бросила я.

– Ведьма сказала, что от девушки пахло ладаном.

– Ладаном? – спросила я.

Я была ошеломлена этой информацией и не могла произнести ни слова. Таков уж Буше, он всегда оставляет все самое интересное напоследок. Я органически не переваривала этого парня. У него не было никаких высоких стремлений. К тому же он испытывал искреннее отвращение к тому, чтобы действовать по чьей-то указке. С той же долей вероятности он оказал бы содействие как нам, так и чистокровным, если бы это отвечало его интересам.

Но у него всегда был припасен козырь в рукаве.

– Если это правда, значит… – начал он.

– Я в курсе, что это значит, – прошипела я.

Машина увезла Джулиана, а для меня вдруг открылись радужные перспективы. Я так долго ждала этого момента, что сейчас не могла позволить себе отвлекаться на что-либо еще. У меня было дело, которое я должна была выполнить самолично.

– Отличная работа, Буше.

Я повесила трубку, прежде чем он успел отпустить еще какой-нибудь язвительный комментарий, схватила канистру с пассажирского сиденья «Мерседеса», вышла из машины и перешла через дорогу. Водитель проезжающей машины резко ударил по тормозам и начал что-то кричать в открытое окно, пока не разглядел меня. Слабовольных человеческих мужчин так легко ввести в заблуждение. В другой день я, возможно, задержалась бы, чтобы подкрепиться, но в доме Джулиана меня ждало нечто гораздо более аппетитное.

Я нажала на дверной звонок и стала ждать, сильнее затягивая пояс на черном плаще. Дверь отворилась, и на пороге возник Хьюз. Он явно был крайне огорчен тем, что кто-то явился в отсутствие его хозяина.

– Чем могу быть вам полезен? – поинтересовался он.

Неудивительно, что он меня не узнал. Прошло несколько десятилетий, и, хотя никто из нас не изменился внешне, я стала другой. Я приподняла свои солнцезащитные очки от Chanel, чтобы он мог лучше рассмотреть меня.

Его маска невозмутимого слуги дала трещину, и он судорожно вздохнул.

– Госпожа Руссо, – произнес он ошеломленно.

При этом он резко открыл дверь, отступил в сторону и впустил меня в дом.

– К сожалению, вашего брата здесь нет, вы с ним немного разминулись. Он только что уехал. Я могу ему перезвонить.

– В этом нет нужды.

Осмотревшись, я была поражена интерьером прихожей. С другой стороны, Джулиан, как и я, вырос в роскоши и всевозможных привилегиях и умело пользовался и тем и другим.

– Однако он непременно захочет узнать. У него сложилось впечатление, что…

Хьюз осекся.

– Что? – подбодрила его я.

Хотела услышать, как он это произнесет.

– Что вы умерли. Мы все полагали…

– Так вот какую расчудесную историю они сочинили обо мне? – с улыбкой на лице спросила я. – Думаю, меня это не удивляет.

– Думаю, я не совсем понимаю, но, пожалуйста, позвольте мне позвонить…

Он не успел закончить фразу. Она оборвалась так же внезапно, как и его жизнь.

Я опустила его голову на мраморный пол, и его тело безжизненной тушей упало рядом.

– Извини, старина Хьюз, ничего личного, – обратилась я к его телу, закрывая за собой входную дверь.

Работать, когда он находится рядом, было бы сложнее, чем убить его. А у меня были дела поважнее. Я даже не сочла нужным прятаться. Скрываться означало, что я опасалась обнаружить себя.

А меня это ни капли не заботило.

Длинными пальцами правой руки я нежно касалась деревянных перил, когда поднималась по лестнице на второй этаж, минуя прихожую.

Поджигатели точно знают, с чего начать. Это инстинктивное поведение, которое у них в крови, как некая болезнь. Мой муж был поджигателем… когда был жив.

Очаг возгорания дольше всего остается незамеченным на чердаке или в подвале. Однако, если огонь на чердаке обнаружат сразу, то пламя можно будет быстро потушить, при этом основной части здания он нанесет незначительный ущерб. А вот развести огонь в подвале – это как оставить включенной газовую плиту. Оставленное без присмотра пламя, вырвавшееся из-под контроля, превратит все строение в груду пепла. Однако я не пыталась скрыть свое преступление, как и свои передвижения по дому. План заключался в том, чтобы отправить сообщение. Я крепче сжала в руке канистру, которую несла. В начале войны подготовка нередко быстро приносила свои плоды.

От капли бензина огонь распространится быстрее.

По пути наверх я не забывала обильно поливать бензином ступени. Его запах попал мне в нос, и я с наслаждением вдыхала обещание скорого разрушения. Спальня Джулиана находилась на верхнем этаже, а прямо под ней располагались еще два этажа. Внизу же находились просторные комнаты, где он хранил свои сокровища, собранные за всю жизнь: антиквариат, книги и произведения искусства. У входа я наткнулась на прелестную картину Ренуара. Когда-то у моего брата был весьма изысканный вкус.

Теперь же у него выработалась дурная привычка тосковать по гребаной человеческой девчонке.

Когда я оказалась в его спальне, меня резко начало мутить. Комната выглядела так, словно здесь все кто-то перерыл. Зеркало, расколотое на две части, лежало на полу, а вокруг него валялись фрагменты стекла. Кровать была перевернута. Я повсюду ощущала запах его человеческой девчонки. В глазах потемнело. Если бы она оказалась сейчас здесь, я бы с удовольствием осушила ее до капли. Я бы заставила его увидеть, заставила столкнуться лицом к лицу с тем, во что он превратился – с этим жалким современным вампиром.

Это был ключ к тому, чтобы сломить Джулиана и тем самым разрушить всю нашу семью. Как только они явят миру свою истинную суть, то будут умолять нас принять их в свои ряды.

А когда одна чистокровная семья окончательно падет, за ней последуют остальные.

Я приблизилась к прикроватной тумбочке, на которой в беспорядке лежали письма и книги. Некоторые из них были разорваны на части.

– Что же ты искал, дорогой братец? – спросила я, обращаясь к пустоте, но потом обратила внимание на одну деталь.

На груде старых блокнотов лежало сложенное письмо, которое от времени пожелтело и стало хрупким. Я взяла его в руки и внимательно изучила написанное, с трудом разбирая нечеткие каракули, – это была смесь французского и латыни, которая выглядела довольно забавно. Я была поражена, когда увидела подпись в конце. Единственный звук, который нарушил гнетущую тишину в опустевшем доме, – это мой возглас. Интересно, он хранил письмо из тщеславия или из сентиментальности? То, что оно по-прежнему покоилось подле его кровати спустя века, кое-что да значило.

Я бросила письмо на кровать, а затем собрала страницы, которые он вырвал из книг, скомкала их и собрала в кучу. Достав единственную спичку, я чиркнула ею о спинку кровати, и она с треском вспыхнула. Я позволила себе на мгновение залюбоваться тем, как огонь рассекает воздух в своей отчаянной борьбе за жизнь.

Затем я ловко метнула спичку на кровать, радуясь тому, что старые бумаги с написанными на них мыслями и идеями вот-вот превратятся в пепел.

– С новосельем, Джулиан, – произнесла я.

Огонь распространялся с невероятной скоростью, и скоро языки пламени охватили весь дом. Характерные черты французской старины проступали даже после нанесения нового слоя краски. Я не спешила покидать дом, наслаждаясь приятным теплом, которое гладило мою спину, но и не тратила время на то, чтобы полюбоваться результатом своей работы, пока не переступила через тело Хьюза и не остановилась.

Я знала, как можно убить вампира: нужно пронзить его сердце и сжечь тело. Надо признать, что действовала я в обратной последовательности, но теперь, узнав, где находится дорогая сердцу Джулиана человечишка, я бы с радостью вычеркнула ее из его жизни. Особенно после того, как выяснила, какие тайны скрывает ее кровь. Возможно, тогда он наконец-то сможет посмотреть правде в глаза. А пока я покинула горящий дом, оставив в нем послание, адресованное моему брату и нашей ужасно богатой семейке.

Однако я не смогла устоять перед соблазном и решила прихватить с собой картину Ренуара.

Глава 4. Тея

Медики не находили объяснения этому явлению. Только что моя мать лежала в коме, а в следующее мгновение пришла в сознание. Я вернулась после неудачного гадания по ладони и обнаружила, что она сидит на больничной койке как ни в чем не бывало. Я не знала, смеяться мне или плакать, поэтому делала и то и другое одновременно, пока доктора проводили все необходимые тесты.

– Не могу поверить, что меня здесь не было, – пробормотала я и села рядом, прижимаясь к ней.

Мама улыбнулась, хотя ее лицо было бледным, а сама она больше походила на игольницу.

– Теперь ты здесь. Это все, что имеет значение.

Она замолчала и глубоко вздохнула.

– Хотя, полагаю, тебе, скорее всего, придется уехать.

От ее слов у меня защемило сердце, но я заставила себя покачать головой в знак протеста.

– Нет… Это место – мой дом, и я останусь здесь.

– Значит, ничего не вышло? – поинтересовалась она. – Я про твою загадочную работу, на которую тебе удалось устроиться.

Я старалась не говорить на эту тему с тех пор, как она пришла в себя, но понимала, что не смогу долго скрывать свои чувства. Пока меня не было, мы почти не общались. Она очень расстраивалась из-за того, что я решила взять творческий отпуск незадолго до окончания учебы. В то время я прилагала все усилия, чтобы она не догадалась, почему я внезапно бросила все и поехала в Париж. Мы всегда были близки, но она все равно оставалась моей мамой. Что я должна была ей сказать? Что без ума от вампира?

– Думаю, мне просто захотелось совершить что-то безрассудное, – призналась я, опустив голову. – Я поступила неразумно.

– Возможно, – произнесла она с нежностью в голосе. – Но, дорогая моя, ты никогда раньше не совершала ничего безрассудного. Возможно, пришло время для приключений и новых открытий.

Я украдкой взглянула на нее, не ожидая такого ответа.

– Подожди. Теперь ты смирилась с моим решением?

– Осознание собственной смертности помогает по-новому взглянуть на мир.

Она обняла меня свободной рукой и притянула ближе к себе. Другую обвивали множество проводов и трубок, которые не давали беспрепятственно ей двигать.

– Я не хочу, чтобы ты провела всю свою жизнь, работая официанткой и пытаясь свести концы с концами. Я рада, что ты решилась поехать. – Она взглянула на меня. – А ты?