– Да, спасибо, – Давир убрал руку от глаз. – Так гораздо лучше. – Грустно улыбнулся, когда заметил, каким испуганным взглядом смотрит на него девушка. – Да, малыш, тьма лишь прикоснулась ко мне, но и этого оказалось достаточно, чтобы навсегда изменить мои предпочтения. Их самый главный говорит, что я теперь, получается, не совсем человек.

Джим в ужасе посмотрела на Алиара. Юноша прикрыл веки, подтверждая его слова.

– Как же так? – выдохнула Джим, сжимая сильнее руку Давира и пытаясь разглядеть на лице здоровяка изменения, произошедшие с ним. – Так не должно быть! Ты обязательно поправишься.

– Не переживай за меня, малыш! – Здоровяк сам приблизил к ней лицо. Джим невольно отшатнулась: глаза мужчины были темнее чёрного омута. Давир удержал её за руку. – Я чувствую себя гораздо лучше, а самое главное, – губы скривились в улыбке, – теперь помню, кто я такой.

Джим знала, что так нельзя, но ничего не могла с собой поделать, смотрела в глаза друга, а по её щекам текли слёзы. До боли прикусила нижнюю губу, не решаясь что‐либо сказать, но руку не отнимала. Алиар обошёл кровать и остановился у изголовья.

– Я ждал тебя. Знал, что придёшь сегодня, – голос Давира звучал слабо. – Специально попросил, чтобы он меня не усыплял, – обиженно посмотрел на юношу. Видно было, что любое движение даётся ему с трудом. – А то он меня постоянно какой‐то дрянью поит. – он отпустил руку Джим и с усилием сел. – Я потом сутками напролёт дрыхну, а он сидит рядом и что‐то шепчет надо мной.

– Не ворчи! – Алиар помог Давиру удобнее устроиться, подсунул ему под спину несколько подушек. – Для тебя сейчас сон лучшее лекарство. А для меня так проще убирать из тебя скверну. – Перевёл взгляд на Джим: – Рад, что ты нашла время заглянуть к нам.

– А как же иначе? Я хотела ещё вчера прийти. – Она положила руку на ладонь здоровяка: – Спасибо тебе, – замолчала, пытаясь совладать со своими эмоциями. – За всё. – Вытащила расписной кушак из внутреннего кармана куртки, поцеловала и положила рядом с подушкой. – Знаешь, у тебя замечательная мама. И она очень соскучилась по тебе.

– А пироги? – Давир оживился. – Пироги‐то её пробовала? А рыбок золотых видела? А старую кривую осину в саду, похожую на сгорбленную старуху? А садовник ещё живой? – Заулыбался: – Ох и попадало мне от него в детстве! И ведь не потому, что ему было жалко яблока для хозяйского сына, – хитро повёл бровью. – Я ведь всегда был крепышом. Как залезу на дерево, так обязательно рухну с него, а пока лечу до земли, переломаю кучу веток.

Все засмеялись. Алиар присел на край кровати, а Джим, наоборот, поднялась. Из окна доносилось беспокойное ржание. Она выглянула наружу.

– И пироги пробовала, и рыбок видела, – обхватила себя руками, словно озябла, – и твоя мама показывала мне осину, которую ты почему‐то боишься с самого детства. – Посмотрела на здоровяка, лежащего в ворохе подушек, и улыбнулась, но её взгляд был серьёзным. – Все ждут твоего возвращения.

Давир перевёл вопрошающий взгляд на Алиара, юноша едва заметно кивнул, словно между ними существовала безмолвная связь. Джим удивлённо приподняла брови.

– Мы обязательно навестим мою матушку, – Давир благодарно кивнул своему врачевателю. – Побываю в родных краях. Кто знает, когда ещё придётся свидеться. – Джим переводила недоумевающий взгляд с одного на другого. – А мне теперь никак нельзя отлучаться от него, – указал пальцем на молодого мага смерти. Юноша пожал плечами. – Куда он, туда и я.

– Ну‐у‐у, – Алиар выглядел смущённым, – поверь мне, всё могло быть гораздо хуже.

Со двора донёсся свист Эльхана, и все отчётливо услышали голос Кассиана, он звал Джим. Девушка бросила взгляд на окно.

– Мне пора, – произнесла она, направляясь к двери, подняла свой походный мешок и ловко закинула на плечо.

– Значит, уезжаешь. – Давир не мигая смотрел на неё, в широко раскрытых глазах мерцал едва заметный огонёк. – Это хорошо, что ты будешь далеко от Стены и под защитой своей семьи. – Алиар положил свою ладонь на руку больного и закрыл глаза. – Я не знаю, как так случилось, но отныне тьма всегда со мной, она живёт в моём теле. – Его полные губы скривились в улыбке, больше напоминающей презрительную насмешку над самим собой. – Они знают о тебе, Джим. Знают и ищут. Будучи в забытьи, я блуждал с ними по чёрным пустошам, пока они не нашли свой дом. Сейчас они ушли из своего старого дома, чтобы обрести новый. Они, как полчища саранчи, кочующей с одного места на другое; их сердца наполнены ядом, сознание блуждает в темноте, и каждый из них готов умереть за бога, имя которого стёрто и по эту, и по ту сторону грани. Я знаю, что говорю. И он тоже это знает, – бросил взгляд на мага, сидящего с закрытыми глазами рядом. – Они ищут свою пада морхант*, которая приведёт в этот мир их бога. Они ищут тебя.

Джим испуганно посмотрела на друга. Алиар открыл глаза и ответил ей спокойным взглядом.

– Так и есть. – Поднялся с кровати и подошёл к ней. – Именно я настоял на твоём скорейшем отъезде. – Его голос опустился до шёпота: – Джим, что‐то происходит. Эльфы раз за разом предпринимают попытки разрушить Стену. Что они в ней ищут? Зачем им это нужно? Никто не знает. Совет обеспокоен. Было принято решение срочно возводить стены во всех крепостях, примыкающих к основной. – Притянул к себе Джим: – Будь осторожна и береги себя.

– Хорошо, – голос Джим звучал приглушённо. – Я тогда пойду.

– Иди, – Алиар отпустил её. – Мы обязательно ещё увидимся.

– Джим, – позвал Давир. Девушка открыла дверь и обернулась. – Береги себя. И я не прощаюсь.

Джим кивнула, вышла в коридор и ещё какое‐то время стояла, глядя на закрытую дверь. Очень многое для неё было непонятно. Она подозревала, что для Давира проклятие некроманта из пустоши бесследно не пройдёт, но чтобы так, как сейчас, остаться навсегда привязанным к своему врачевателю…

Уверенно зашагала по коридору. Пошла быстрее. Побежала.

«А ещё я теперь знаю имя моего заклятого врага. Это мой дед, Адавар Де'Альмарон. И однажды я всё узнаю».

*Padamorchant – пада морхант – Ходящая в Тени.

Глава 3. Трудности пути

Вот уже третий день их отряд был в дороге. Великая Семёрка запретила им открывать порталы. Алиар заверил Совет, что тёмные эльфы обязательно предпримут попытку перенаправить точку выхода. Видно, он знал что‐то такое, чего не знали все остальные. Единственное, о чём он предупредил, что в межмирье теперь стало не столь безопасно. Поэтому решено было идти по‐тихому окольными путями, на некотором удалении от Стены и минуя земли вампиров. Официально для всех отряд Ветра отправлялся встречать большой имперский продовольственный обоз, чтобы сопроводить его на пятую заставу, а патрулирование пикетов за Стеной на это время возлагалось на новый отряд, который возглавил правая рука Кетхара – Крейн.

В первый же день, как они выехали из ворот своей заставы, полил стеной дождь и преследовал их всю дорогу. Он вымотал животных и людей до предела. Ночевали на открытых местах, опасаясь заходить вглубь леса в поисках сухого клочка земли и убежища. Разбивали лагерь на скорую руку, костёр не разводили, ужинали вяленым мясом и лепёшками. Люди, животные жались в тесный круг, стараясь хоть немного согреться, каждый мечтал лишь об одном: чтобы поскорее закончился дождь.

Кассиан с беспокойством отмечал тени, залёгшие под глазами у воинов от нехватки здорового сна и горячего питания. Тревожился за Джим, которая выглядела подозрительно тихой и какой‐то обречённой. За все эти дни она не проронила ни слова, стойко снося все неудобства непогоды и трудности пути.

Торлаг и Ульв – братья близнецы – смахивали на замёрзших, нахохлившихся воробьёв, в поисках тепла они прижимались друг к другу даже тогда, когда ехали на лошадях. Животные, послушные воле своих хозяев, отлаженно шли в ногу, как если бы проделывали такое неоднократно ранее. Иногда юноши предпринимали попытки разговорить единственную девушку в отряде, но раз за разом терпели неудачу. Джим улыбалась и продолжала молчать, а Кассиан тревожился всё больше.

Единственно, что оставалось неизменным, – каждый вечер Джим без ложной скромности забиралась под плащ к Кассиану. Юноша молча притягивал озябшую девушку к себе и до утра согревал теплом своего тела, чутко прислушиваясь к её ровному дыханию. Все его помыслы были заняты тем, чтобы поговорить с ней об их дальнейшей судьбе. И если она согласится пройти вместе с ним по жизни рука об руку, то по прибытию в отогорские земли испросить разрешение на брак у её семьи. Но имел ли он на это право? Бастард – без имени и племени – просит руку наследницы такого знатного и сильного рода? В такие моменты он обычно тяжело вздыхал и ещё теснее прижимал девушку к себе, словно боясь, что её отберут у него прямо сейчас. В его отряде тоже не осталось ни одного равнодушного; каждый, при случае и без, периодически подходил к нему и высказывался по этому поводу, мол, чего тянешь, командир, переговори с девушкой, пока ещё не поздно. Но Кассиан всё никак не мог решиться. Вот так, в тяжёлых думах и полный сомнений, он засыпал лишь под утро.

Утро четвёртого дня встретило отряд лучами приветливого солнца на совершенно безоблачном синем небосклоне. Ночлег в тот день решили устроить пораньше: всем необходимо было просушить свои вещи и хорошо отдохнуть. Через два дня планировалось выйти к узкому плато, которое было началом Отогорского хребта.

Принято было решение: разжечь костры. Приготовление пищи доверили Джим. Эльхан и Эвальд с удовольствием взяли на себя обязанность позаботиться об уставших животных. А близнецы со знанием дела развешивали вокруг костра промокшие плащи и другие вещи. Когда солнце начало клониться к горизонту, по поляне понеслись первые чарующие ароматы, заставляя воинов невольно сглатывать слюну и в нетерпении поглядывать в сторону кашевара.

– У меня всё готово. – Джим достала из мешка лепёшки и положила на свой пустой походный котелок. Из сумки извлекла чистое полотенце, в которое была завёрнута небольшая головка сыра, и расстелила на плоском камне. – Идите к столу.

Мужчины поднимались с мест и неспешно, по одному подходили к костру за своей долей горячего, при этом каждый счёл своим долгом одобрительно хлопнуть стряпуху по плечу. Джим споро раскладывала кашу по походным котелкам, вручала каждому отсыревшую лепёшку и улыбалась. Всё это время Кассиан не отводил взгляда от лица девушки, и как только отошёл последний воин, подхватил свой вещевой мешок и с котелком направился к костру.

Это был хороший вечер. От костра шло тепло, и всех клонило в сон после сытного ужина. Близнецы вспоминали свои детские проказы, а Эвальд что‐то тихо напевал себе под нос. Джим положила голову на плечо Кассиана и улыбалась.

– А что, Джим, – Эльхан зачерпнул полную ложку каши и подул на неё. – Как ты смотришь на то, чтобы завтра со мной проехаться с ветерком, показать себя в умении держаться в седле? Хоть косточки разомнём. Раньше не предлагал, погода не располагала, а сейчас можно попробовать. – Девушка радостно встрепенулась. Мужчина хитро прищурился, зная заранее, что такое предложение наверняка ей понравится. – Мне Алисия рассказывала, какие ты умеешь проделывать штуки – сидя, лёжа, стоя на седле, – он хитро усмехнулся, – и под ним тоже.

– С удовольствием, – Джим взглянула на командира, ожидая его решения.

– Скажу честно, мне эта затея не по нраву, – Кассиан едва заставил себя отвести взгляд от зелёных глаз девушки, недовольно посмотрел на друга. – Но вас разве это остановит?

– Не остановит, – в один голос ответили Эльхан и Джим, посмотрели друг на друга и засмеялись.