– Тогда я оставляю за собой право рассказать вашим родителям всю правду о происходящем. И сделаю это как можно быстрее, потому что не собираюсь проделывать обратный путь верхом.

– Ой, – наследница махнула рукой, – да делайте уже всё, что считаете нужным.

Алисия поднялась в седло, устроилась поудобней и слегка натянула повод, заставляя животное пойти шагом. Медленно выехала в открытые ворота. Ощущая на себе горящий взор советника отца, она едва сдерживалась, чтобы не начать ёрзать в седле и держать величественную осанку, но как только за её спиной с глухим стуком закрылись ворота, послала лошадь в галоп и засмеялась.

Не успели зеваки опомниться, как незнакомец на глазах изумлённой толпы выбежал в противоположные ворота, обратился в дракона и тут же взмыл ввысь. И пока все, дружно ахнув, провожали взглядом тёмную фигуру в небе, во дворе появился Алиар. Он направился в башню, а через какое‐то время вышел оттуда в сопровождении Давира.

Здоровяк с ног до головы был закован в чёрные зачарованные доспехи, украшенные рунами и символами смерти. Поговаривали, Алиар выпросил их у Совета специально для своего подопечного. За спиной великана в ножнах покоился двуручный меч. Давир послушно следовал за своим врачевателем. И вроде бы ничего необычного в этом не было, воин как воин, вот только вокруг него виднелась серая дымка.

Глава 10. Тёмная империя

Джим то приходила в сознание, то вновь впадала в беспамятство. Выныривала на короткое время из темноты и снова погружалась в её пучину. Сознание разрывалось между Светом и Тьмой, а тело не слушалось. А иногда, как вспышка, перед глазами начинали мелькать разные образы, и тогда Джим становилось страшно. И не было ни конца ни края этому кошмару. В такие моменты она хотела кричать, но каждый раз крик застревал где‐то на полпути, в гортани. Хотела проснуться – и не могла. Тогда она начинала метаться и стонать.

– Проснись, – прошелестел ветер. – Проснись! – звал голос, волнуя душу и заставляя сердце биться быстрее.

Джим вздрогнула. Открыла глаза и уставилась на высокий потолок, украшенный позолоченной лепниной. Перевела взгляд на огромный зарешёченный оконный проём, обрамлённый небольшими выступающими колоннами, за которым стояла беспросветная серая мгла. В комнате царил полумрак. Она села на кровати и откинула одеяло. На ней была надета длинная женская сорочка. Осторожно дотронулась до шеи. Так и есть: странное украшение было по-прежнему на ней. В поисках застёжки тщательно ощупала обруч. Последнее, что она отчётливо помнила, так это то, что на них напали. И она утонула. Но как ни старалась, не могла вспомнить, что происходило после.

Осторожно свесила ноги и с интересом посмотрела в ту сторону, откуда доносились приглушённые голоса. В комнате была одна‐единственная дверь, но зато какая! Двухстворчатая, чуть ли не до самого потолка и вся сплошь украшенная императорскими символами.

«Что‐о‐о? Императорскими?»

Она вскочила и бросилась к двери. Ей нужно было срочно кое в чём убедиться. Но комната вдруг поплыла перед её глазами. Она словно слепая выставила руки перед собой. Сделала шаг. Другой. И рухнула как подкошенная.

Дверь открылась. И в помещение прошествовали слуги с огромными светильниками в руках. Комната тут же озарилась светом. Следом ворвались женщины: одна из них бросилась перестилать постель, другая – накрывать на стол, а третья развешивала и раскладывала по полкам в огромном резном шкафу свежевыглаженные вещи.

Джим приподнялась на локтях, но вставать не спешила. К ней снова вернулось зрение. И она с великим подозрением взирала на всю эту активность в комнате. Рядом с ней кто‐то остановился. Джим медленно подняла взгляд.

– Ну, здравствуй, Джим. – Царкиил Соптес наклонился и с лёгкостью поднял её. – Рад видеть тебя в добром здравии! – Прошёл к кровати, уже застеленной чистым бельём, и осторожно посадил на неё девушку. – Я вижу, ты так и не поправилась, – доброжелательно улыбнулся, но его взгляд оставался напряжённым, – как была худышкой, так и осталась.

«Мой учитель по медитации. Здесь. Сейчас. – Джим обвела взглядом императорские символы – вышитые на тяжёлых портьерах, вырезанные на спинке кровати, выгравированные на камне колонн возле окна. Теперь, когда в комнате стало светло, она их видела повсюду. И ошибки не могло быть, недаром она год за годом изучала историю мира, а это две империи и всё, что связано с ними. – Вот только каким образом я оказалась в императорском дворце?»

В комнату вошёл ещё один посетитель. Своим видом он напоминал аристократа и был того же возраста, что и учитель, по крайней мере, так казалось на первый взгляд. Мужчина остановился возле окна и терпеливо ожидал, пока слуги завершат свою работу. Джим встретилась с ним взглядом. Незнакомец приветственно кивнул.

– Оставьте нас! – приказал Царкиил Соптис слугам, теряя терпение. – Позже придёте и завершите свои дела.

Испуганная челядь бросилась к выходу. И как только в комнату закрылась дверь, учитель по медитации обратился к Джим:

– Так уж вышло, что я единственное лицо, с кем ты знакома лично и в прошлом тесно общалась, поэтому именно мне выпала честь донести до тебя волю Его Императорского Величества. – Учитель прошёл к столику и налил в стакан воды, при этом счастливым он не выглядел. Залпом выпил. – И я здесь для того, чтобы ответить на все твои вопросы.

– Здесь – это где? – поинтересовалась Джим, решив окончательно убедиться в своих подозрениях.

– Ты находишься в Летней резиденции императора.

– Зачем я здесь?

– Ты, как единственная приёмная дочь Его Императорского Величества, в скором времени должна будешь выйти замуж за наследника государства Фириат.

– Что‐о‐о? – Джим поднялась с кровати. – Это, видно, шутка какая‐то, да?

– Нет. Никаких шуток. – Царкиил взял с прикроватного столика стопку каких‐то бумаг и передал их девушке. – Я думал, ты уже ознакомилась с ними. – Джим недоверчиво взирала на кипу документов в своих руках и всё меньше понимала, что происходит. – Перед тобой копии. Оригиналы находятся у императора.

– Что в них?

– Печальные события прошлых лет вынудили Адавара Де’Альмарона отказаться сначала от своей дочери, а впоследствии и от родства с единственной внучкой. – Царкиил пересказывал заученные фразы ровным голосом и старался не смотреть на девушку. – Его горе было неподдельно. Его сердце разрывалось в страхе за судьбу бедной малютки. И тогда Его Императорское Величество проявил великодушие, явив всему миру доброту своего широкого сердца: он удочерил маленькую девочку, оставшуюся на тот момент без родителей. Но из‐за происков своих врагов он был вынужден долгое время держать это событие в секрете, и только сейчас император смог официально объявить о твоём существовании, и вскоре будет заключён политический союз между государством Фириат и Тёмной империей.

– Бред какой‐то! – Джим быстро просматривала документы с печатями и подписями, везде стояла дата её рождения. – Это подделка. И всё, что вы мне только что рассказали, неправда. Именно в то время по приказу Адавара Де’Альмарона меня выкрали из родового замка моих родителей, именно он так безжалостно распорядился судьбой бедной малютки, обрекая её на вечное служение в закрытом клане воинов Тьмы. Я должна была стать одним из Сынов Ночи. Вот только я оказалась девочкой, а они не нуждались в дочерях. – Она оторвала взгляд от строк и смело посмотрела на мужчин. – Кто же в это поверит? – скривила губы в усмешке. – Сначала подписывает все документы, а потом приказывает выкрасть наследницу самого императора. Я что, только одна слышу во всей этой истории фальшь?

– Доказательств и свидетелей тех давних событий не существует, – произнёс незнакомец, отрываясь от стены и подходя к кровати. – Зато документы, которые доказывают, что Эвелин Сен Ревилью Деф'Олдман, единственный ребёнок ныне покойных её родителей, является наследницей Его Императорского Величества, ты держишь сейчас в руках.

– Нет свидетелей? – Джим отшвырнула фальшивые бумаги в сторону. Она подняла гневный взгляд на собеседника. – Я сама живой свидетель. Я могу рассказать свою жизнь поминутно: где была, как жила, чем питалась, какие видела ужасы, и через что мне пришлось пройти. – На её глаза навернулись слёзы. – И, в конце концов, сколько можно? Захотели – отказались, захотели – приняли. Я же вам не бездомная зверушка, которую хочу привечу – хочу выброшу. У меня есть семья. И они наверняка уже ищут меня. Неужели вы думаете, что вам такое сойдёт с рук?

– Эвелин, я хочу, чтобы ты знала: прежде всего, мы тебе не враги, – незнакомец обратился к ней по имени, которым никто никогда не называл её.

– Меня зовут Джим Деф’Олдман, – чеканя по слогам каждое слово, твёрдо произнесла она. Прошла к стулу и, быстро надев халат, обернулась к мужчине. – И я не знаю, кто вы такой и какие у вас намерения.

– Я Сагатар Де’Альмарон, – он приложил правую руку к сердцу и слегка наклонил голову, – твой дядя. И мы здесь для того, чтобы помочь тебе.

– Значит, вы здесь для того, чтобы помочь мне? – Мужчины кивнули. Джим ухватилась указательным пальцем за обруч на своей шее и оттянула его. – Тогда снимите это с меня и помогите выбраться отсюда.

– Никто не в силах разорвать императорские печати, – Царкиил сочувственно покачал головой. – Мы пришли подготовить тебя к встрече с наследником Фириат. Только что поступили сведения: Райнер Сугури Сен’Адрагон в сопровождении личной охраны и приближённых лиц пересёк границы Тёмной империи. Ты должна будешь явиться на подписание магического договора.

– Никогда этому не бывать! – Джим с силой сцепила пальцы рук в замок и пыталась обуздать свои эмоции.

– Твоё присутствие обязательно, – твёрдо произнёс Сагатар. – Хочешь ты того или нет, но тебя в любом случае заставят это сделать.

– Тогда вам придётся приволочь меня туда силой, – она едва сдерживалась, чтобы позорно не разреветься и не начать умолять прекратить это безумие.

– Именно этого и хотелось бы избежать. Его Императорское Величество переживает, что таким недостойным поведением мы можем оскорбить чувства наследника Фириат и спровоцировать и так не очень дружелюбное к империи государство на военный конфликт.

– Меня это сейчас меньше всего волнует.

– Да, – Сагатар многозначительно переглянулся с Царкиилом, – но в данном случае для нас всех главное – выиграть время и при этом никого не спровоцировать на более решительные действия.

Джим, всё это время сидевшая на кровати с опущенной головой, с интересом посмотрела на своего дядю по материнской линии. Уж больно странно прозвучала его последняя фраза, словно он давал некий совет. Встретилась с ним взглядом. Мужчина едва заметно кивнул.

Глава 11. Подозрительные постояльцы

Постоялый двор «У Серко» выглядел как маленькая крепость и славился на всю округу своей защищённостью. За высоким частоколом расположилось несколько добротных зданий, в которых, помимо постояльцев, проживали и сами хозяева, две смотровые башни для круглосуточного обзора близлежащих окрестностей, а также несколько домишек для челяди, работающей на этом подворье, и хозяйственные постройки. Деревянные массивные ворота с утра до вечера держали открытыми и запирали только на ночь. Хозяином здесь был огромный дядько военной выправки – Серко – глава семейства и отец троих богатырского вида сыновей.

Усталых путников на верхних этажах ждали удобные комнаты. Ничего изысканного не предлагалось, но каждый мог рассчитывать на безопасность в этих стенах, добротную кровать, чистое бельё и простую, но сытную еду, которую по желанию подавали прямо в покои, а за отдельную плату можно было даже искупаться с дороги. Слуги охотно переносили огромную лохань для знатных гостей из одной комнаты в другую и по требованию исправно таскали горячую воду с кухни. Ну, а уж если очень богатый гость попадался, то для него и дивчину можно было подыскать для досуга, которая и спинку потрёт, и ублажит, если надо будет.