Поддерживая руками брюки, мистер Джонс суетливо вскочил. Он двинулся через комнатку, щурясь в сторону очага, где над гаснущими углями висел небольшой котелок.

– Чай должен быть теплым, – заметил он и тут же охнул и выругался: – Черт побери!

Нога его зацепилась за ножку низкого шаткого столика. Многочисленные кусочки пазла водопадом хлынули на пол.

– Бес его возьми, – продолжал ругаться мистер Джонс. – Воистину для человечества был черным тот день, когда мои очки разбились. Простите за сквернословие, мистер Орел; телесные изъяны – это наше постоянно несчастье, вы согласны?

– Вы собираете пазлы?

– Собираю ли я пазлы? Нет, мистер Орел, я мастерю их. В годы вынужденного уединения это занятие служит мне единственным развлечением. Надеюсь, со временем я достигну в этой области серьезного мастерства. Сейчас же мое умение придумывать и мастерить пазлы значительно превосходит умение собирать их. Тем более что близорукость здесь совсем не помогает. Ох, что бы я не отдал за пару хороших очков!

Мистер Джонс налил в чашку кореньевого чаю и вернулся обратно, по пути чуть не поскользнувшись на фрагментах пазла. Затем он опустился перед Взлетающим Орлом на прежнее место.

Удивительно, заметил себе Взлетающий Орел, до чего уютно чувствует он себя в этом убогом, но приветливом жилище. Домик, у внутренней стены которого он сейчас лежал, иначе как хижиной назвать было нельзя; две тростниковые циновки, брошенные на земляной, но хорошо подметенный пол на пристойном расстоянии друг от друга, служили кроватями (на одной из них сейчас бессильно покоился его измученный остов). У очага стояли метла и вязанка хвороста. Стены хижины, сложенные из бревен, были промазаны глиной, как и крыша. Очаг из валунов и сейчас перевернутый непрочный стол. Несколько кастрюль. В дальнем углу комнатки старый большой сундук. Стены совершенно голые, не видно никаких украшений. Обстановка была столь же далека от роскоши особняка миссис Крамм в Мориспании, как сама Мориспания от Китая, например. И все же жилище выглядело очень приветливо.

Из-за стен хижины доносились разнообразные звуки. Щебетание птиц. Шелест густого кустарника. Время от времени где-то в отдалении завывала дикая собака. Но не слышно было ни шагов, ни каких-либо других звуков человеческого присутствия. Единственное окошко затянуто куском мешковины, колеблющимся под дуновениями легкого бриза; дверной проем тоже прикрыт мешковиной. Жилище дикарей или потерпевших кораблекрушение. Вергилий Джонс вписывался в подобную обстановку не легче, чем слон в табакерку.

Выражая своим видом внимание и заботу, облаченный в темный поношенный костюм, мистер Джонс сидел на полу. На голове у него находился черный же котелок, живот пересекала золотая часовая цепочка. Золотых часов на ней не было. Обитая в непрезентабельном интерьере, этот человек, отметил про себя Взлетающий Орел, каким-то образом сохранял достоинство. Близорукий болтун-путаник, воплощение сентиментального достоинства, обедневший аристократ с оскорбленной гордостью, мистер Джонс напомнил Взлетающему Орлу когда-то виденный им на запасных путях паровоз: могучий гигант времен укрощения пара теперь тихо ржавел на обочине. Мощная форма не скрывала отсутствие содержания. Выброшенный за ненадобностью крепкий еще корпус. Пыхтящий Билли. Взлетающий Орел допил чай, поставил чашку на пол около себя, положил голову на руку и мгновенно уснул.

– Вот и хорошо, – тихо произнес Вергилий Джонс. – Вам нужно набираться сил.

Снаружи на ветвях деревьев в знак согласия запели птицы.

Пробудившись, Взлетающий Орел обнаружил, что на него смотрит другое лицо: морщинистая обезьянья мордочка миссис О'Тул. Взлетающий Орел вздрогнул от страха, но, когда успокоился, понял: то, что он поначалу принял за оскал ненависти, на самом деле было приветливой улыбкой. Долорес О'Тул оказалась самой уродливой женщиной, какую он когда-либо видел.

Взлетающий Орел собрался с силами.

– Могу я задать вам один простой вопрос? – спросил он. – Где я?

– Отличный вопрос, – одобрительно заметил Вергилий Джонс.

– Среди друзей, – объяснила миссис О'Тул, успокоительно оскаливаясь в ответ.

Взлетающий Орел был в крайней растерянности.

IX

– Мы находимся у подножия горы, – объяснил ему мистер Джонс. – Это остров Каф, и гора называется тоже Каф. По сути дела, гора занимает весь остров.

– Вы здесь одни? – спросил Взлетающий Орел.

– Здесь – да. Да, здесь мы одни, – ответил Вергилий Джонс. – В известном смысле, конечно. Еще, конечно, есть птицы и некоторые дикие, но неопасные животные, а потом у нас есть куры.

– Значит, на острове, кроме вас, других людей нет?

– Ох, – отозвался мистер Джонс, – нет, это не так. Ответив вам утвердительно, я исказил бы истину.

– Да, – согласилась миссис О'Тул, – это была бы неправда.

Взлетающий Орел почувствовал, что отвечали они с неохотой.

– Где же тогда они? – снова спросил он.

– О-хо-хо, – отозвался Джонс.

– Очень далеко отсюда, – объяснила Долорес.

Голова у Взлетающего Орла снова разболелась; он все еще чувствовал себя нездоровым. По крайней мере, сил и дальше по крупицам добывать сведения из кусающей губы парочки у него не было.

– Прошу вас, – взмолился он, – расскажите.

Вергилий Джонс явно что-то решил для себя.

– Склоны горы, – заговорил он, – покрыты густой растительностью. В лесу бродят какие-то люди, но с ними мы дела обычно не имеем, поэтому сказать точно, где их искать, я не могу.

– И это все? – спросил Взлетающий Орел.

– Н… н… нет, – вынужден был признаться Вергилий Джонс.

– Есть и другие, – сдаваясь, поддакнула Долорес.

– Вы можете рассказать мне о них? – спросил Взлетающий Орел, которому начинало казаться, что его череп сейчас разлетится на миллион маленьких осколков.

– Ох, вам вряд ли будет интересно узнать об этих людях, – цепляясь за последнюю соломинку, сказал мистер Джонс.

– Ничего особенного в них нет, – добавила миссис О'Тул.

Взлетающий Орел закрыл глаза.

– Прошу вас, – сказал он.

– Он просит так вежливо, – обреченно заметила Долорес О'Тул.

И тогда они все ему рассказали.

По словам Долорес, К. был городом распутников и нечестивцев; эгоистичных и развращенных людей – находиться в обществе подобных субъектов не могла себе позволить ни одна приличная женщина. Но, в конце концов, Взлетающий Орел определенно не был приличной женщиной. От Вергилия Джонса он узнал все, что надеялся узнать. Это был тот самый остров, о котором говорил Сиспи. Остров вечноживущих, которые не могли сносить тяготы своего бессмертия в обычном мире, но уходить из жизни при этом не желали; по указке Сиспи они отправлялись на остров Каф, чтобы там сосуществовать с себе подобными.

– Говорит ли вам что-нибудь имя Птицепес? – спросил Взлетающий Орел.

– Птицепес, – повторил Вергилий Джонс. (Что это промелькнуло у него лице: тревога или сосредоточенность?) – Эта дама – ваш друг?

– Сестра, – объяснил Взлетающий Орел.

– Нет, – ответил тогда Вергилий Джонс. – Мне это имя неизвестно.

Позже той же ночью Взлетающий Орел внезапно понял, что ему солгали. Откуда мистер Вергилий Джонс мог знать, что это имя принадлежит женщине?

А самым важным было другое: почему он солгал, что не знает ее?

На следующее утро Взлетающий Орел вернулся к этому разговору.

– Дражайший мистер Орел, – ответил ему мистер Вергилий Джонс, – я бы настоятельно советовал вам направить всю свою энергию на восстановление здоровья. Несчастный случай, приключившийся с вами, очень ослабил ваш организм. Когда вы поправитесь, мы с миссис О'Тул ответим на все ваши вопросы. Даю слово. Нам предстоит сложный разговор, и мне было бы гораздо легче, если бы вы полностью пришли в себя.

– Я хочу знать, – сказал Взлетающий Орел, – ответ на один-единственный вопрос: на острове ли моя сестра Птицепес и мистер Сиспи? Ответ ничуть не подорвет мое здоровье, уверяю вас.

– Очень хорошо, – вздохнул мистер Джонс. – В таком случае мой ответ – да; да, они здесь. В некотором роде. И больше я пока вам ничего не скажу. Давайте, поправляйтесь скорее, мистер Орел.

Взлетающий Орел вздохнул, оставил эту тему и выпил еще одну чашку кореньевого чая.

Прихрамывая, Долорес О'Тул отправилась на сбор ягод и фруктов. Вергилий Джонс уселся возле Взлетающего Орла и с плохо скрываемой ревностью принялся следить за тем, как выздоравливающий собирает пазл.

– Ваше мастерство поражает меня, – сказал Вергилий Джонс со всей любезностью, на которую был способен.

– Новичкам везет, – отозвался Взлетающий Орел. У него и в самом деле получалось отлично.

– Теперь, когда вам гораздо лучше, мы с Долорес с удовольствием выслушали бы историю ваших приключений. Насколько мне известно, путь к острову не близок и должен был отнять у вас много времени. Но, вне всякого сомнения, сначала, как того требует вежливость, я немного расскажу вам о себе, чтобы вы могли немного расслабиться. Если хотите услышать нашу с Долорес историю, я готов начать.

– Прошу, – произнес Взлетающий Орел и добавил в пазл еще три кусочка.

Вергилий Джонс нахмурился.

– По-моему, этот кусочек должен хорошо встать вон в то пустое место, наверху, – быстро и негромко произнес он. Взлетающий Орел примерил фрагмент пазла к указанному месту – тот не подошел.

– Вот сюда! – чуть погодя подал голос Взлетающий Орел. – Этот кусочек отлично умещается вот здесь.

Фрагмент пазла ловко устроился в нижней части картинки.

– Я всегда хотел быть археологом, – заговорил Вергилий Джонс, меняя тему. – К сожалению, жизнь устроена так, что великие замыслы обычно остаются замыслами. Художники, потенциальные живописцы, кончают тем, что белят стены. Скульпторы разрабатывают дизайн унитазов. Писатели превращаются в критиков и публицистов. Археологи вроде меня в итоге становятся могильщиками.

– Так, значит, вы могильщик? – с неподдельным удивлением переспросил Взлетающий Орел. Все сходилось: мрачноватая внешность мистера Джонса как нельзя лучше соответствовала этой профессии.

– Некоторое время я действительно копал могилы, – ответил мистер Джонс. – Некоторое время. Прежде чем судьба моя круто повернулась и я оказался здесь. Моя работа мне нравилась; самым приятным было то, что все, с кем мне приходилось встречаться при ее исполнении, были довольны своей судьбой. Покойники были вполне довольны, скорбящие, как правило, тоже. На меня производило самое приятное впечатление то, как люди свободно изливали слезы радости.

– Довольно циничное заявление, – заметил Взлетающий Орел.

– Увы! Бедный Йорик, – отозвался Вергилий Джонс; черви давно уже изгрызли его романтизм в клочья.

В установившейся затем недолгой тишине Взлетающий Орел уложил на места все оставшиеся кусочки пазла, кроме трех последних.

– У могильщика на острове Каф работы немного, – снова заговорил Вергилий Джонс. – Так что я предался своему любимому занятию – созерцанию.

– А Долорес? – спросил Взлетающий Орел.

– Ах, Долорес; история ее печальна. Ее любовь к жизни отягощена непосильным физическим бременем… Мне кажется, она живет здесь в уединении или, вернее сказать, со мной, так как открыла, что может любить людей только вдали от них.

– Последний фрагмент не подходит, – объявил Взлетающий Орел.

Вергилий Джонс довольно улыбнулся.

– Это мой маленький секрет, – объяснил он. – Мои пазлы нельзя собрать до конца.